Глава четвёртая
ПРО ТО, ЧТО УМЕЕТ КАЖДЫЙ МАЛЕНЬКИЙ ДРАКОНЧИК

Вечером на зелёном ковре перед домиком куклы Оли собрались все игрушки, чтобы отметить переселение дракончика Пыхалки в комнату. Оля суетилась на кухне. Синеус и Трувор были на подхвате: носили ложки, вилки, вазочки с вареньем, печеньем и соленьем, рыбные консервы для кошки Дуси и баночки с горчицей для Пыхалки.

Тем временем Дуся учила дракончика хорошим манерам. Она нашла Пыхалку забавным, но немного неотёсанным и немедля занялась его воспитанием.

– Как ты ходишь? Топаешь, как носорог! Ходить надо вот так… Лапки переставляются мягко и осторожно!

И Дуся изящно прошлась по коврику.

– Не-а. Если я буду так ходить, то как же моё устрашающее драконье сопение? Все драконы сопят. Иначе они не могут, – проворчал Пыхалка.

– Ты упрямый, как носорог!

Носорог был единственным диким зверем, известным Дусе. Когда-то она увидела его на картинке в детской книге и хорошенько запомнила. С тех пор носорог стал для неё источником отрицательных примеров на всю жизнь. «Ходишь, как носорог», «глупый, как носорог», «лакает молоко, как носорог», – то и дело повторяла кошка.

«Непонятно, с чего это московскую кошку зациклило на носорогах. Дуська, смотри не выскочи замуж за носорога! С тебя станется!» – заметил как-то Куклаваня и немедленно получил за это по лбу. Лапка у кошки Дуси была хоть и мягкая, но тяжёлая.

В настоящий момент Куклаваня сочинял поэму, которую собирался прочитать на праздничном обеде. Поэма была ужасно упрямая и никак не желала сочиняться. Куклаваня грыз карандаш и мучился.

– Назови мне рифму к слову «дорожке»! – толкнул он в бок Олю.

– Отстань. Не видишь: я занята! – кукла намазывала варенье на хлеб.

– Ничего ты не занята… Это я занят. Творить стихи – это тебе не варенье по хлебу размазывать.

– Вот и твори их молча. А то останешься без бутербродов, – огрызнулась кукла Оля.

Когда приготовления были закончены, всех пригласили к столу. Зайцы уселись на маленькие табуретки с резными ножками, Оля – на кресло, Куклаваня залез на спину к кошке, а дракончик положил тяжёлую голову на край стола.

Каждый скользил взглядом по столу, прикидывая, с чего начать. Дракончик нежно смотрел на банку с горчицей. Синеус и Трувор застенчиво угощали друг друга морковкой. Кошка Дуся мечтательно, как розу, обнюхивала рыбку из консервов.

– Постойте! Я закончил поэму! – крикнул вдруг пупс.

Куклаваня встал в позу, вытянул вперёд правую руку, откашлялся, взъерошил спутанную рыжую шевелюру и надрывно заголосил:

Шли кошки по дорожке,

Переставляя ножки,

А рядом таракашки

Купались в манной кашке.

Игрушки захлопали в ладоши.

– Неплохо! Совсем неплохо. Хорошее стихотворение. Молодец!

Куклаваня скромно потупился.

– Я посвящаю своё четверостишие дракончику Пыхалке.

Дракончик растрогался.

– В самом деле? Очень мило с твоей стороны. Ты не мог бы прочитать ещё разик, а то в первый раз я не слушал. Я же не знал, что стихо-творение мне посвящено, – признался он.

– А почему хвалил? – спросил пупс хмуро. – Ну ладно, слушай!

Шли кошки по дорожке,

Переставляя ножки,

А рядом таракашки

Купались в манной кашке.

Куклаваня повторил четверостишие ещё три раза, и с каждым разом оно казалось ему всё более удачным.

– Читаю и плачу! Даже не верится, что это я его написал, – сказал он.

Стихотворение пупса всем пришлось по душе. Дусе понравилось, что Куклаваня упомянул кошек. Зайцам – что всё в рифму и, главное, никого не съедают и не убивают. Одна Оля была недовольна таракашками. Это показалось ей негигиеничным.

– Давайте обедать! Нечего откладывать! Да здравствуют пироги с капустой и морковкой! – закричали зайцы.

– Какой замечательный сегодня день! Сегодня я проснулся, сегодня мне посвятили замечательное стихотворение и я нашёл друзей! – воскликнул дракончик, погружая в горчицу длинный раздвоенный язык.

– Мы тоже рады, что тебя нашли и ты стал нашим другом! – заверила его Оля.

– А ещё больше мы рады, что ты не ешь варенья, – добавил Куклаваня, облизывая ложку.

Едва обед был закончен и тарелки убраны, все услышали скрежет ключа в замке и голоса в коридоре.

– Это люди! Прячься скорее! – закричали Пыхалке.

Дракончик заметался по комнате, отыскивая, куда скрыться. Пыхалка так суетился, что уронил стул и наделал много шуму.

– Что там упало в комнате? – спросила мама из коридора.

– Наверное, кошка опять чего-нибудь разбила. Сейчас посмотрю, – ответил папа.

Ручка двери стала поворачиваться.

Зайцы испуганно прижались друг к другу и закрыли глаза. Оля замерла и притворилась обыкновенной куклой в белом кружевном платьице с кармашком на передничке и большим голубым бантом. Куклой, которая говорит: «Ма-ма!», когда её переворачиваешь головой вниз. Но всё же, прежде чем дверь отворилась, Куклаваня сдёрнул с кровати плед и накинул его на Пыхалку, чтобы хоть как-то спрятать дракончика.

Папа вошёл в комнату и огляделся.

– Похоже, это кошка. Она прыгнула на спинку и опрокинула стул! – сказал он.

– Мяу! Мяу! – потёрлась о его ногу Дуся.

В присутствии людей Дуся произносила только «мяу!», так как была уверена, что далеко не всякий достоин знакомства с говорящей кошкой.

В комнату вошла мама. Она сразу заметила плед на полу. Ей даже показалось, что под ним что-то пошевелилось.

– Ой! Там что-то есть! – вскрикнула она.

Куклаваня приоткрыл один глаз и увидел, как плед приподнимают за край. Пупс зажмурился, представляя, что сейчас будет. Крики, удивление, испуг, а потом приедет кто-нибудь из зоопарка и увезёт Пыхалку.

– Да тут никого нет! Просто плед валяется… Тебе показалось, – услышал он.

– Но я видела! Там что-то было!

– Ты устаёшь на работе, дорогая. Давно пора брать отпуск, или, пожалуй… бросай её совсем, эту работу…

– Да, но ты же знаешь… – голоса стали удаляться.

Папа и мама ушли, продолжая вести свои взрослые, неинтересные разговоры. Игрушки облегчённо вздохнули.

– Пронесло! Но где же Пыхалка? Куда он подевался?

Куклаваня и зайцы обошли комнату, заглядывая во все щели. Дракончик как сквозь землю провалился. Пупс даже на всякий случай порылся у себя в карманах, а Оля заглянула в чайные чашки. Дракончика не было и там.

– А вдруг он нам приснился? – предположил Синеус.

– Точно приснился! Иначе куда бы он подевался? – согласился Трувор.

Оля и пупс только руками развели. Они ничего не могли понять. Неожиданно сверху раздался звонкий смех. Игрушки подняли головы и ничего не увидели. Лишь самый обыкновенный потолок. Но что это? Откуда взялась ещё одна люстра? Разве их было две? И в самом деле, на потолке было две люстры, одинаковых, как близнецы.

– Здрасьте-здрасьте! Вы меня не узнаёте? – радостно сказала вторая люстра.

Она шлёпнулась на пол, но не разбилась, а превратилась в сияющего дракончика.

– Я и не знал, что умею выделывать все эти штуки. Где вы меня только не искали! В карманах даже! Ха-ха! Думали, я вам приснился?

– Но как это у тебя получилось?

– Я превратился! – с трудом выговорил Пыхалка сквозь смех. – Стал невидимым, а потом превратился. Послушайте, если у меня получилось, значит, я уже вырос! Вырос, пока спал в сундуке.

– С ума сойти! Мне бы так! – завистливо сказал Куклаваня.

– У тебя, пупсина, на такое таланта не хватит, и не пытайся, – засмеялась Оля.

Глава пятая
ОЧЕНЬ СЛОЖНЫЙ СТАРИКАШКА

Нередко по выходным родители уходили в гости, а Машу оставляли дома одну. Они считали её достаточно взрослой, чтобы один вечер в неделю занять себя самостоятельно. Но всем известно, как скучно бывает длинным-длинным вечером, когда никого больше нет, уроки сделаны, а все кассеты и диски с мультиками уже пересмотрены по восемьдесят раз. Оно, конечно, можно бы почитать книжку, но кто же станет читать, когда этого никто не видит и не может похвалить.

И вот в одну из суббот Маша сидела в кресле и гладила Дусю. Кошка сонно мурлыкала. Маша скучала и не знала, чем ей заняться. Она чуть было не начала плакать от безделья, как вдруг услышала под кроватью возню, и оттуда выбежал (кто бы вы думали?) Куклаваня. За ним с поварёшкой, занесённой над головой, гналась Оля.

– Скверный пупсина! Зачем ты подсыпал мне в кашу стирального порошка? Я уже час пускаю мыльные пузыри! – кричала она.

Тут кукла и пупс заметили Машу и замерли.

– Вы, вы настоящие! Вы можете говорить! – воскликнула Маша вне себя от удивления. И замолчала в нерешительности. Она не знала, что ей делать: сердиться, что игрушки раньше не открыли ей свой секрет, или радоваться, что теперь ей всегда будет с кем поиграть.

– Привет, Маша! Как твои делишки, как твои детишки? – крикнул Куклаваня.

– В жизни не встречала никого, способного наговорить столько глупостей за одну минуту! Ой! – Оля выпустила мыльный пузырь.

Маша присела на корточки возле спорящих игрушек:

– А вы забавные. С вами всегда можно поиграть!

– Это точно. И даже прямо сейчас. Пойдём покатаемся на лифте! Вверх-вниз, вверх-вниз, – предложил пупс.

Маша засомневалась.

– Не знаю. На меня оставили квартиру. Сказали, чтобы я присматривала за кошкой и никому не открывала дверь.

– Дешёвые отговорки! Не хочешь с нами играть – так и скажи. А дверь ты никому не будешь открывать. Как можно открыть кому-то дверь, когда сам катаешься на лифте?

– А кошка? Как я буду присматривать за кошкой?

– А кошку мы возьмём с собой в лифт. Обогатит свою кислую жизнь новыми впечатлениями! – заявил пупс.

Маша, кукла Оля и пупс вышли из квартиры и вызвали лифт. С рук у Маши свешивалась муфточкой кошка Дуся, которая пожелала сохранить в тайне свою учёность и говорила только «мяу!» и «ш-ш!».

Вначале Маша и игрушки просто катались на лифте, но вскоре им это наскучило и они стали шалить. Куклаваня придумал звонить подряд во все двери, а как только в коридоре послышатся шаги, заскакивать в лифт и уезжать.

В эту игру они играли довольно долго. Было весело. Когда открывались двери и высовывалась чья-нибудь голова, проказники уже смеялись в лифте.

– А если кто-нибудь узнает, чем мы здесь занимаемся? – спросила Маша.

Куклаваня презрительно отмахнулся толстенькой ручкой.

– Ерунда-ерундовина! Не станут же жильцы дома бегать за нами по лестницам в комнатных тапочках?

Но пупс не учёл, что на свете есть Пирожков.

Куклаваня выскочил из лифта на восьмом этаже и, запрыгнув на спинку кошке Дусе, несколько раз настойчиво позвонил у металлической двери.

В квартире, в которую трезвонил пупс, жил Пётр Петрович Пирожков. Пирожков был ужасно сложный старикашка. Стоило Маше немножко пошуметь в комнате или кошке Дусе уронить какую-нибудь тарелку, он начинал стучать по батарее. Пирожков барабанил долго и упорно, а потом прибегал жаловаться родителям Маши, что ему не дают отдохнуть «в честно заработанное время».

– Что ты наделал! Это же квартира Пирожкова! Он сейчас нас поймает! – испугалась Маша.

– Не бойся. Все будет шито-крыто-инкогнИто, – успокоил её Куклаваня.

Услышав звонок, Пирожков метнулся к глазку. Дверной глазок был любимым обзорным пунктом Петра Петровича. Даже когда звонили не в его квартиру, а в соседнюю, он и тогда подсматривал, что и как. Однако сейчас в глазок он ничего не увидел и понял, что тот, кто прячется за дверью, маленького роста. Подбежав к двери и распахнув её, Пирожков успел заметить, как чьи-то ножки забежали в лифт, который быстро тронулся вверх.

«Это противные соседские ребятишки шалят. Ну я им устрою! Подкараулю, схвачу, а потом отведу к родителям!» – решил Пирожков.

И он стремительно кинулся по лестнице вверх, догоняя лифт.

– Вот я вам покажу! Будете меня помнить до выписки из больницы, маленькие гады! – кричал Пирожков.

Маше стало жутко, и она укоризненно посмотрела на пупса. Маша была осторожная девочка и жалела, что они затеяли всё это. Но Куклаваня, кажется, ни чуточки не переживал.

– Игра только начинается! Сейчас мы устроим забег старичков в тапочках в обратном направлении! На старт! Внимание! Марш! – сказал он.

Пупс нажал кнопку «Стоп» и отправил лифт вниз.

– Откуда ты знаешь, на какие кнопки нажимать? – удивилась Оля.

– Я действую методом научного тыка. Нажимаю на все кнопочки подряд. Авось какая-нибудь и подойдёт, – пояснил Куклаваня.

Пупс остановил лифт на восьмом этаже и принялся настойчиво трезвонить в квартиру Пирожкова. Тем временем Пирожков, коварно притаившийся на последнем этаже, ждал, пока дети подъедут поближе. Он услышал звонок в квартиру и сообразил, что его провели. К тому же Пирожков вспомнил, что забыл закрыть дверь и даже ключей с собой не взял. Он помчался вниз по лестнице, крича: «Вот я вам покажу! Вас и ваших родителей вообще отсюда выселят, помяните моё слово!»

Пока Куклаваня звонил в квартиру Пирожкова, лифт уехал. Проказники быстро осмотрелись, куда бы им спрятаться. Топот по лестнице приближался. Казалось, Пирожков вот-вот свалится им на голову. В последнюю минуту Маша, Дуся, Куклаваня и Оля успели спуститься на несколько ступенек и притаились за мусоропроводом.

Пирожков, тяжело дыша, прибежал на площадку и огляделся:

– Куда они подевались? Всё равно узнаю кто!

И он помчался к себе в квартиру, чтобы увидеть из окна, когда проказники будут выходить из подъезда.

Маша с облегчением вздохнула.

– Ух, пронесло! Чуть не попались! Больше не буду играть в эту дурацкую игру!

Куклаваня согласно закивал:

– Хорошо, в эту не будем! Поиграем в потягунчики.

Прежде чем Маша успела остановить расшалившегося пупса, он мигом вытянул из мусоропровода обрывок толстой верёвки и за ручки прочно связал две противоположные двери – в квартиру Пирожкова и ту, что напротив. Обе двери открывались внутрь, и когда начинали тянуть одну, другая тем самым захлопывалась.

– Сейчас начнётся самое интересное! – воскликнул пупс и позвонил в обе квартиры.

А нужно сказать, что в квартире напротив жила продавщица из молочного отдела гастронома по фамилии Авдохина. Это была жилистая усатая женщина с пронзительным голосом, которая умела кричать так громко, что даже Пирожков её боялся.

Авдохина и Пирожков всё время ссорились и нередко шпионили друг за другом в дверные глазки. Они были так похожи, что никак не могли ужиться.

Когда Авдохина услышала звонок, она подошла к двери и резко дёрнула ручку на себя. Незадолго до того она слышала на лестнице возмущённый голос Пирожкова и теперь решила, что он пришёл ругаться. Однако дверь не поддалась. Ей мешала верёвка.

– Ах так! – крикнула Авдохина и с силой налегла на ручку. Но ей удалось только самую малость приоткрыть дверь. Этим она захлопнула дверь Пирожкова, который тоже попытался выглянуть на площадку.

«Ага, попались! Держат дверь снаружи! Теперь не успеют удрать!» – восторжествовал Пирожков.

Он упёрся ногами в порог и принялся тянуть на себя. Авдохина ощутила напряжение по ту сторону и, не уступая, повисла на двери всей тяжестью.

Игра в перетягивание каната началась! Куклаваня стоял посередине между дверями соседей, слишком низенький, чтобы его можно было увидеть в глазок, и с интересом наблюдал за происходящим.

Стоило Пирожкову или Авдохиной приналечь как следует, как его дверь немного приоткрывалась. Но только самую малость, так как верёвка было короткой.

– Ну держитесь! Вот я вас! – громко воскликнул Пирожков.

Авдохина услышала этот возглас и решила, что это сосед не выпускает её из квартиры.