Итак, самое время поговорить об отце Марьи. Кто он такой? Где он сейчас, и почему его нет сейчас у дочери? Об этом Вы узнаете в этой главе.
Итак, Клавдия Ивановна после разговора с Марьей долго думала о том, что она сделала ни так в своей жизни, что у нее выросла такая дочь? Она перебрала в памяти все события своей жизни, и не могла найти однозначного ответа на этот вопрос. Она все делала для того, чтобы ее дочери были счастливы, не нуждались ни в чем, все было б у них в достатке. Но это у нее не получилось. Что-то она сделала ни так. Ответ на этот вопрос все время был у нее на языке. Но она так и не смогла однозначно ответить на этот вопрос. Что? В это самое время ей на сотовый позвонили. Клавдия Ивановна ответила:
–Алло! Кто это?
На другом конце сотового аппарата она услышала женский голос.
–Эта Лика.
–Какая Лика?
–Лика, подруга Марьи.
–Что Вам нужно?
–Поговорить.
–О чем?
–О Марье. Ей сейчас плохо.
–А я-то тут при чем?
–Вы ее мать
–И что?
–Она Вас ждет.
–Я не желаю ее видеть.
–Почему?
–Я ее ненавижу! – заплакала Клавдия и отключила сотовый. – Ненавижу! – снова неистова выкрикнула она плача. Подойдя к детской кроватке, она посмотрела на дочь Олеси, и сказала ревя. – Как похожа на свою мать. – затем она отошла от детской кроватке, и подойдя к окну, подумала, что этот ребенок всю ее жизнь будет ей напоминать о ней. Об Олесе, и ее убийцы. Она не могла этого перенести, и решила завтра позвонить в службу опеки, чтобы те избавили ее от мучительных страданий. Да, она так и сделает. А пока, на нее нахлынули воспоминание о былом. Она невольно вспомнила Кирилла, отца Марьи. Стоя у окна, задумавшись, она вспомнила то, что хотела забыть. Итак, вот эта история.
Итак, начнем. Они встретились в санатории, где отдыхали по путевкам. Никто не знал, чем закончиться эта встреча. Ни Кирилл, ни Клавдия Ивановна. Как-то раз гуляя вдвоем по тропинке леса, он ей сказал:
–Сегодня пасмурно. Осень берет права в свои руки. И все-таки я счастлив. – А Вы?
–Тоже. – ответила Клавдия Ивановна. – Осень. – сказала она. – Время увяданий.
–Вы неправы. – возразил Кирилл. – Осень не время увяданий, а время тихого умиротворение.
–Вы в этом уверенны?
–Уверен. – ответил Кирилл, и привел пример. – Вот мы гуляем в этом лесу. Листья падают с неба. Ложась на землю, они укрывают ее своим одеялом. Мы идем по нему, и в какой-то миг задумываемся о тишине. – сказал он, затем добавил. – Люди начинают думать о покои и тишине. Им хочется насладиться этой тишиной. Они вдыхают лесной воздух, и он умиротворяет их.
–Вы правы. – согласилась Клавдия Ивановна, и глубоко вздохнув, добавила. Тишина – это единственное что нам неподвластно.
Кирилл удивился:
–Почему?
–Я живу в городе. – ответила Клавдия Ивановна. – А там, знаете ли, тишины нет.
–Согласен. – Кирилл сделал короткую паузу, затем сказал. – Так пока Вы здесь наслаждайтесь тишиной.
–Не могу.
–Почему?
–Мы отдыхаем. – ответила Клавдия Ивановна. – Но все же работа на первом месте. – затем она добавила. – Вот сейчас, я отдыха. В этом санатории, а сама думаю, о работе. Как там без меня, справляются ли или нет?
Тут Кирилл сказал:
–Но также нельзя! – затем добавил. – Надо и отдохнуть. – затем он предложил Клавдии сходить с ним на танцы. – Забудьте обо всем. – сказал он. – Сейчас просто отдыхайте.
–Может быть Вы и правы. – ответила Клавдия Ивановна. – Надо подумать и о себе, ни только о других.
–Я с Вами совершенно согласен.
Отдых, это самое приятное что может быть в жизни. Все хотят отдохнуть после трудового дня, а отправиться в отпуск после девяти месяцев каторжного труда, это само счастье, ни так ли? Идя в отпуск, человек расслабляется. Ему все нипочем. Он уходит от рутин трудовой действительности, и уходит в свой мир, мир грез и расслабленья на заслуженном отдыхе. Вот и Клавдия Ивановна позволила себе такое расслабление. Она препроводила свое время с Кириллом. Придя на танцплощадку, они долго танцевали. Во круг них словно никого не было, а может быть они просто никого не замечали. Сегодняшний вечер был только для них.
На утро они проснулись вместе. Лежа в одной постели, они не жалели ни о чем. Вчерашний вечер и то, что произошло после, было только для них. Клавдия Ивановна сказала:
–Сегодня прекрасный день! – за окном светило солнце. Оно словно говорила Клавдии Ивановне о том, что сегодняшний день был прекрасен, и предвещал много радости и счастья. Затем она сказала. – Надеюсь, что о сегодняшней ночи никто не узнает.
Кирилл, встав с кровати, поинтересовался:
–А почему кто-нибудь должен узнать? – затем он добавил. – Это никоем разе, никого не касается.
–Это так. – согласилась Клавдия Ивановна. – Но если прознают на моей работе, что я и Вы…
Не успев закончить предложение, Кирилл заверил:
–Не узнают. – затем он сказал. – Им не до того, у самих рыльце в пушку. Замараться побоятся.
Клавдия Ивановна поинтересовалась:
–Почему Вы так уверенны?
–А кто знает, что мы здесь вдвоем проводим время? Никто. Все думают, что все спят в своих комнатах.
–Да! – поняла Клавдия Ивановна, и вставая с кровати, поинтересовалась. – А мы в чьей комнате? В моей или в Вашей?
–В моей. – ответил Кирилл, и добавил. – Из моего окна открывается живописный пейзаж.
Клавдия Ивановна, одевшись, спросила:
–Какой вид?
–На море. – ответил Кирилл, поднимаясь с постели. Надев рейтузы и майку, он сказал Клавдии Ивановне. – Подойдите к окну, прошу Вас. Вы увидите замечательный вид из окна.
Клавдия Ивановна подошла к окну, и раскрыв шторы она увидела море. Оно было прекрасно. Тихое и спокойное как никогда. Оно было умиротворенное и покойное. И хоть и была за окном осень, вряд ли кто мог бы сказать, глядя на море, что оно осеннее и ветреное. Полный покой. «Штиль» как говорят моряки. Из-за горизонта уже поднялась осеннее солнце. Озарив своими лучами морской прибой. Клавдия Ивановна подумала: «красиво!» Она еще не разу в жизни не видела такую красоту. Лишь мрачные и унылые улицы пробегающих мимо нее городов, и больше ничего. Она поняла, что она попросту не жила, лишь препроводила свое время в заботах. Сейчас, глядя на эту красоту она чувствовала свободу. Свободу ото всего. От работы, от дома, от партии. Здесь она чувствовала себя раскрепощенной. И пусть она переспала с этим человеком, и, если узнают в ПБ о ее непотребном поведении, и взыщут с нее по полной программе, все равно, она была счастлива. Она не думала о грядущем, она жила сегодняшним днем. Она была счастлива.
Кирилл подошел к Клавдии Ивановне, и обняв ее за талию, поинтересовался:
–Ну как вид?
Они посмотрели друг на друга. Их взгляды сомкнулись, и Клавдия Ивановна тихо сказала:
–Красиво.
Затем, их уста сомкнулись в нежном поцелуе.
После завтрака Клавдия Ивановна гуляла одна на берегу моря. Она шла по берегу медленно, не спеша. Да и спешить ей было некуда. Она была счастлива. Счастлива потому, что поняла, что лишь сейчас она поняла, что такое простое женское счастье.
Но это счастье длилось недолго. Всякое счастье недолговечно, и это не исключение. Вряд ли можно было сказать, что на том история закончится, это не так. История имеет свое продолжение. Иногда оно счастливое иногда горькое. Что касается Клавдии Ивановны, то ее ждал некий сюрприз. Нежданный для нее и, впрочем, для всех. Никто не может знать, кого можно встретить где бы то либо? Иногда эти встречи бывают случайны, иногда намеренными. Иногда предсказуемыми. Итак, после прогулки по берегу моря Клавдия Ивановна вернулась в санаторий, и неожиданно для самой себя увидела Женю. Своего партийного работника и свою бывшую подругу, у которой Клавдия Ивановна в свое время отбила у нее своего будущего мужа, Анастаса Матвеевича Мщэртц. И с тех самых пор они стали врагами до самой смерти. Сейчас, когда они встретились, и презрительно, с ненавистной сжигающей их до глубины души ненавистью посмотрели друг на друга, было ясно, что их ненависть и вражда так и не прошла. Подойдя друг к другу, Евгения Романовна Штольц, так звали нежданную гостью, спросила с долей призрения:
–Я слышала, что Вы собираетесь занять кресло Митрофана Фадеевича?
Клавдия Ивановна, дав своей сопернице отпор, стрельнув в нее своим презрительными и ненавистным взглядом, отпарила:
–Это решение принято Петром Федоровичем.
–Я знаю. – бросила небрежно Евгения Романовна, с явным призрением и жестокой ухмылкой поинтересовавшись. – Сколько раз он поимел Вас? – затем она перефразировала вопрос. – Нет, сколько раз Вы дали себя ему, чтобы получить эту должность?
В эту минуту Клавдия Ивановна захотела дать Евгении Романовне в лицо. Вцепиться в нее словно кошка и расцарапать той все ее лицо. Но она сдержалась. Годы проведенные в застенках КПСС научили ее самоконтролю, и Клавдия Ивановна, ненавистно посмотрев в бесстыжие глаза Евгении Романовны, задала следующий вопрос:
–А Вы? – затем она добавила. – Мне с Вами не о чем говорить. – затем она добавила. – Да и иметь дело с такими как Вы, я не имею никакого желание.
Евгения Романовна жестоко отпарила:
–Мне представьте тоже.
На том и разошлись две заклятые подруги, две заклятые соперницы, две заклятые ненавистные друг другу и готовые убить друг друга немезиды.
Когда они разошлись, каждая в свою сторону, Женя подумала:
«ПОСМОТРИМ».
Клавдия Ивановна вернулась к себе в номер. Все было бы ничего, если бы ни эта встреча. Клавдия Ивановна не подозревала тогда, что эта встреча не была случайной. Женя была в этом санатории не на отдыхе. Она работала здесь по заданию ЦК. Но этого Клавдия Ивановна не знала, и не могла знать. Состоящая случайная встреча была лишь случайностью, и только. Но Клавдия Ивановна ошибалась. В этот самый момент она вдруг захотела увидеть Кирилла. Она вышла из своего номера и направилась в его номер. Когда же она постучала в дверь, проходящая мимо горничная поинтересовалась:
–Вы к кому?
Клавдия Ивановна ответила:
–Здесь проживает человек. – сказала Клавдия Ивановна. – Вчера мы договорились о встрече, – добавила она. – а он не пришел.
–Они уехали. – ответила горничная. Затем она добавила. – Еще на рассвете.
–Они? – удивилась Клавдия Ивановна, спросив. – Он был с кем-то?
–Да. – ответила Горничная. – Он был с женщиной.
Клавдия Ивановна ничего не сказала. Она лишь о чем-то подумала, но о чем? Этого мы никогда не узнаем.
–Хорошо. – тихо ответила Клавдия Ивановна, и уныло пошла прочь от двери, где проживал Кирилл, в сторону своей комнаты.
Горничная, ничего не сказав, тяжело вздохнув, пошла дальше по коридору и скрылась за поворотом.
Клавдия Ивановна, дойдя до своей комнаты, вошла в нее, и заперев ее на ключ, разревелась горькими слезами. Ей стало стыдно за свой поступок. Она поняла, что ей просто воспользовались.
Вернувшись домой, она приступила к своим прямым обязанностям, но вдруг ее вызвали на ковер к шефу, Петру Федоровичу. Тот сидел своим рабочем столом, в мягком удобном кресле. В свои пятьдесят лет он был довольно грузный человек. Принимая решения в своей жизни, он руководствовался лишь учением партии и ее направления. Вот и сейчас, вызвав к себе Клавдию Ивановну, он видел в ней лишь подчинению, и никого боле. На его столе лежала какая-то папка, и когда Клавдия Ивановна вошла в кабинет к Петру Федоровичу, и встала перед ним по стойке смирно, словно пионерка перед своим пионервожатым, тот сказал сиплым голосом:
–Вы где отдыхали?
Не поняв в чем суть вопроса, Клавдия Ивановна переспросила:
–Что?
Петр Федорович спросил снова:
–Где Вы отдыхали:
–В санатории. – растерянно ответила Клавдия Ивановна. Затем назвала его название. – В березке. – затем она спросила. – А в чем собственно дело?
–Так вот. – продолжил Петр Федорович. – Нам стало известно, что в санатории Вы занимались проституцией.
–Что? – ужаснулась Клавдия Ивановна. – Кем? – затем она, поняв, что оговорилась, спросила. – Чем я занималась? Проституцией? – затем она вопросила. – Да Вы с ума сошли!?
Петр Федорович раскрыл папку, и извлек из нее несколько фотографий, и протянул Клавдии Ивановне.
–Вот, – сказал он. – Посмотрите.
Клавдия Ивановна подошла к столу, и сев за него, посмотрела на лежащие на нем фотографии. На них была сфотографированы она и Кирилл. На нескольких из фото они ходили по лесу. Ничего предосудительного. А вот на других? Они были из тех фото, какие бы назвали сейчас порно снимки. Лишь невинный поцелуе и нежные объятия. Хотя, в те времена это считалась аморальном поведением. Клавдия Ивановна отложила в сторону фото, и спросила Петра Федоровича:
–И что из того? – затем она в свою защиту сказала. – Я не вижу здесь никакой аморалки, а о проституции и речи быть не может.
–Пусть так. – согласился Петр Федорович. Затем он вытащил из папки еще снимки, на которых был виден их танец, и то, как Клавдия Ивановна целует Кирилла. А на других было ясно понятно, что они делали в комнате, где Клавдия Ивановна провела ночь. Петр Федорович с гордостью сказал. – КГБ работает на славу. – затем он добавил. – Неужели Вы думали, что мы не проверим Вас, прежде чем назначить на такую ответственную должность?
Клавдия Ивановна уныло спросила:
–Кто сделала эти фотографии? – она уже знала ответ на этот вопрос. Та горничная, вот кто поставил просушку и камеры в комнату Кирилла. Но кто их доставил по адресу? На этот вопрос был очевидный ответ. Евгения Романовна. Вот кто их доставил по адресу. Горничная говорила, что Кирилл уехал с кем-то. Теперь не было сомнений, что эта кто-то, эта Евгения Романовна. Больше некому. Клавдия Ивановна поинтересовалась. – И кого на это место Вы назначите? – и отвечая сама себе на этот вопрос, она предположила. – Евгению Романовну?
–Ее.
Тут Клавдия Ивановна съязвила:
–А она что, не проститутка? Вы ее проверяли?
–Ну знаете ли? – пригрозил Петр Федорович. – Вы много себе позволяете, дорогая Клавдия Ивановна. – затем он прикрикнул. – Знайте свое место, а в ЦК не рыпайтесь. «Туда путь заказан», – затем он сказал. Будите пока под началом Евгении Романовны, а потом посмотрим. – секунду помолчав, он бросил. – На этом все, свободны.
Клавдия Ивановна встала изо стола, и спросила:
–Если я напишу Кириллу письмо, Вы ему передадите?
Петр Федорович изучающе посмотрел на Клавдию Ивановну, а затем бросил:
–Вы свободны.
Клавдия Ивановна, выйдя из кабинета Петра Федоровича не могла только понять одного, если Кирилл выполнял задание КГБ, то зачем он сделал то, что сделал? Ведь это подло, воспользоваться и бросить. Ответ пришел сам собой. Евгения Романовна, вот глава этой истории. Она сделала все что можно чтобы отомстить ей. Тут Клавдия Ивановна вспомнила, что у Жени был брат. Она его никогда не видела, и уж не увидит вовсе. Это он, Кирилл, больше некому. Он брат Жени, и он отомстил за сестру.
Прошли недели, и Клавдия Ивановна поняла, она в положении. Ее шеф, Евгения Романовна отправила ее в долгосрочный отпуск, а затем уволила ее. Так и закончилась эта история. Клавдия Ивановна потеряла все. Работу, уважение. Путь в партийную элиту был для нее закрыт, и даже в областных районах ее не принимали на работу. Все было кончено. С рождением Марьи Клавдия Ивановна сникла. Она не могла смотреть на свою младшую дочь, ведь она разрушала ее карьеру, и напоминала его, Кирилла. С котором она никогда не встретилась. Вот и вся история рождение Марьи.
Сейчас, стоя у окна, и вспоминая те события давно минувших дней, она осознавала, что в том, что случилось есть и ее вина. Она позволила себе тогда расслабиться и влюбиться. Но этого делать было нельзя. В эту самую секунду, она в истерическом припадке, стала крушить все вокруг. Безумие и глубокое отчаяние. Она винила саму себя и не могла простить. Марья погубила ее карьеру, убила ее дочь Олесю, а теперь она инвалид, и за ней надо ухаживать. Она ненавидела Марью. И в эту самую секунду желала ей смерти. Когда же припадок истерического припадка прошел, и Клавдия Ивановна пришла в себя, она услышала рев ребенка, и подойдя к нему взяла его на руки, и убаюкивая его приговаривала:
–Я никому не отдам мое чадо. – она поцеловала ее в лобик, и добавила. – Никому. – в эту самую секунду Клавдия Ивановна вспомнила что ей звонила Лика, подруга Марьи она вспомнила, что та говорила по телефону, что Марья хочет видеть дочь Олеси. Клавдия Ивановна посчитала это за попытку отнять у нее ребенка, и она решила просто уехать из города, а ребенка сдать в ясли. – Так будет лучше для всех. – решила она. – Ребенок будет под присмотром, и я не буду обременена. – может она и была по-своему права, не знаю? По крайне мере Клавдия Ивановна надеялась, что это правильное решение. Ведь в яслях ребенок будет в безопасности, а она свободна.
О проекте
О подписке