Глава 2

Как писал Булгаков, «Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться». Я бы еще добавил, что в довольно извращенной форме, о которой и подумать было нельзя.

С детства мне, как и каждому человеку с весьма средней внешностью, хотелось выглядеть чуть симпатичнее, чем оно было на самом деле. Природа и родители посредственно отнеслись к своим обязанностям. В отличие от красавиц-сестер, бешеным успехом у противоположного пола я не пользовался. Меня можно было бы назвать середнячком: узкий подбородок, длинный прямой нос, острые скулы. Типичный злодей-ботаник для голливудских фильмов.

А тот, кто смотрел на меня из зеркала, был… симпатичным. Челюсть оказалась более массивной. На ее фоне четко очерченные скулы выглядели вполне органично. Уши маленькие, а не те радиолокаторы, к которым я привык. Брови белесые, точно посеребренные, да и кожа с волосами значительно светлее. Единственное, что осталось неизменным, – мои карие глаза. Только благодаря им и удалось идентифицировать в отражении себя.

Но ошибки быть не могло. Светловолосый крепыш в зеркале был мной. Я нахмурился, почесал лоб, поправил еще раз чуть намоченные волосы. Похоже, что скорая понадобится не незнакомцу в котловане, а мне. Спокойствие, только спокойствие.

На кухню я вернулся как пыльным мешком ударенный. Вода давно вскипела, но вместо риса я забросил туда только сосиски и открыл пиво. Дела. Нет, не так. Дела-а-а-а… И ведь страшно кому рассказать о том, что случилось. Сразу повезут в дурку. Если честно, я сейчас сам был не очень уверен в отсутствии душевной болезни.

А что если все произошло как в тех многочисленных фантастических книжках? Наступил апокалипсис, большинство людей превращается в зомби, и лишь малая часть – в Игроков? Я включил крохотный кухонный телевизор, пощелкал по каналам. «Время», «Вести», «Новости», «Камеди», футбольчик – ничего необычного.

Мне пришлось даже выглянуть в окно. Редкие прохожие, кутаясь в еще легкие для зимы курточки (всему виной запоздалое похолодание), спешат домой. Никто никого не ест и не убивает. Родилась мысль, что меня закинуло в какую-нибудь параллельную вселенную. Я даже обошел квартиру. Но тоже мимо. Такая же совдеповская обстановка – диван, он же кровать, бабушкин старый стол с моим ноутом, чехословацкая стенка – последний привет от страны, которой уже не существует. Окна деревянные, обои, поклеенные еще при жизни деда, шторы… Они явно не подходят к интерьеру и черт знает когда стирались. Не считая компа и телевизоров (один в крохотной трапезной, другой в спальне – зале – единственной комнате), со времен моей бабушки ничего не изменилось. Ну да, я лентяй, и мой холостяцкий образ жизни тому только способствует.

Вернулся размышлять на кухню. Тем более что первая бутылка пива закончилась, а сосиски сварились. Налил в тарелку майонеза, кетчупа и устроил задумчивую трапезу под аккомпанемент комментатора, сетовавшего, что нападающий не попал с десяти метров по пустым воротам. Голова была тяжелая и категорически отказывалась выдавать хоть какие-то дельные мысли. Все усилия организма направились на переваривание пищи. Да и пиво действовало как хорошее седативное средство. Глаза слипались, нос стремился познакомиться со столом. Спать, надо спать. Не зря говорят, утро вечера мудренее…

Будильник на телефоне надрывался почти минуту, прежде чем я его отключил. Дошлепал в темноте до ванны с мыслями «чего только не приснится», включил свет и чуть не заорал. Тот светловолосый крепыш никуда не делся. Чуть испуганно смотрел из зеркала, уходить не собирался. Значит, не сон.

Я намазал щетку пастой, сел на край ванны и стал размышлять, как жить дальше.

Я завис, когда уже почти дочистил правую сторону. Как можно было не заметить раньше этих полосок? Расположены они были по две – сверху и снизу. И испугали меня так же, как шестнадцатилетних школьниц на тесте беременности.

Пара сверху оказалась золотистого и зеленого цветов, а снизу – красного и синего. Так, размышляем. Все началось с того, что я ударил вчера незнакомца. Некто в моей голове окрестил его Игроком. И думается, это не главный герой книги Достоевского. Может, каким-то образом мне удалось занять его место? Тогда все просто. Красная полоса – здоровье, синяя – мана, зеленая – бодрость, а золотистая? Вот хрен знает. Может, уровень моей неотразимости? Учитывая новую внешность, вполне вероятно.

Я дочистил зубы и залез под душ. Вода шла чуть теплая – опять, скорее всего, рванула труба на нашем участке, но мне не привыкать. С детства я всегда был закаленный. Вытерся, оделся и сел на кухне думу думать. По-хорошему, конечно, надо в больницу. Не знаю, всякие там томограммы мозга делать или еще чего. Может легко оказаться, что в моей голове какая-нибудь опухоль. И именно она пытается поссорить меня с реальностью. С другой стороны, рвани я сейчас проверяться – Мумиё точно не обрадуется. Николай Степанович, мой начальник, был худым и жилистым, да вдобавок обладал редкой фамилией Мумиев. Понятно, что за прозвищем далеко ходить не пришлось. Я немного подумал и набрал его номер.

– Алло, – недовольно раздалось в трубке.

– Николай Степанович…

– Сергей, ничего не хочу слышать. У нас Федор с Алексеем фестивалят опять. Что бы ни произошло, с работы не отпущу. Сегодня фура с пивом приедет. И точки кто обслуживать будет?

– Николай Степанович…

– Температура, руку сломал? Нет? Значит, никаких отговорок. Сергей, не самому же мне по складу бегать? – И отключился.

Что называется, не судьба. Таки придется выходить. Новость, что Федя с дядей Лешей ушли в запой, – это, конечно, неприятно. Придется больше побегать. С другой стороны, работа такая, что и контингент специфический. Люди с высшим образованием в грузчики не идут. Я хотел сказать, нормальные люди.

В моем случае это был сознательный выбор. Отучиться пять лет на экономиста, чтобы потом работать ручками. Ох, надо было видеть лицо моего отца. Собственно, это первая и одна из самых важных причин. Мне уже купили военник, приготовили теплое место в одной крутой компании на должность «подай-принеси», что называется «на вырост». А я пойди да устройся сам непонятно куда. Это уже был второй пункт.

Конечно, трудно хвастаться перед друзьями-приятелями, что я сам, без блата, устроился грузчиком, но мне было как-то плевать. В словосочетании «взрослая и самостоятельная жизнь» главный упор – на слове «самостоятельная». И в-третьих, оказалось, что платят там вполне сносно для нашего хоть и крупного, но все же провинциального города. У меня хватало на поесть, попить, купить немного одежды и сводить понравившуюся девушку в кино.

А если честно, особых друзей у меня и не было. Так, пара знакомых с универа, с которыми раз в пару месяцев можно встретиться и попить пива. Послушать об их сексуальных подвигах или, напротив, неудачах. Посочувствовать загруженности на работе. О моей они тактично предпочитали не упоминать.

Понятно, что грузчик – не та профессия, о которой мечтают в детстве. Никто не говорит: «Будешь хорошо учиться – станешь вручную разгружать паллеты с пивом». Я и сам понимал, что со временем надо было куда-то расти. Но пока меня этот вопрос слабо волновал. А вот то, что необходимо валить на работу, – сильно.

Я посмотрел в холодильник: кроме вчерашних сосисок и пары яиц, шаром покати. Хотя яичница с мясным продуктом категории Б вполне себе ничего, но если не есть ее каждый день. С детства я запомнил, что завтрак должен быть разнообразным, а также содержать белки, жиры и углеводы. Под эти критерии подходило только одно блюдо, и продавалось оно не так далеко от моего дома. Посмотрел на настенный хронометр в зале – уже полчаса как должны работать. Значит, успели поставить мясо и прожарить на несколько порций.

Перед входной дверью волновался, как Леонов при выходе в открытый космос. Разноцветные линии не исчезли, да и руки поражали своей белизной. Что называется, привыкай к изменившейся реальности и своему новому телу. Точнее, его я ощущал как старое, однако глаза не врали… Ладно, поговорю с Мумиё. Не на сегодня, так хоть на завтра отпрошусь.

Лестница встретила молчаливо, даже Машка не высунулась на звук моей захлопнувшейся двери. На третьем этаже привычно засвербило в носу от запаха кошачьей мочи. Тут у нас жила одна самодостаточная и очень уж независимая женщина неопределенных лет. Насколько ненавидела людей, настолько любила кошек.

Оставшуюся часть пути проскочил бегом, заметив, что зеленая полоска чуть дрогнула и поползла вниз. Нажал кнопку домофона и вырвался на свежий, морозный воздух.

– Понимаете, в чем дело, любезнейший. В нашем народе выпеств… выпестве…. воспитали чувство ущербности. Втемяшили, что нам, чтобы быть великими, обязательно надо кого-то ненавидеть. Нужен общий враг, который нам, могучим и прекрасным, мешает жить… О, Сергей Михайлович, категорически приветствую! – Петр Сергеевич взмахнул рукой, а я кивнул, на мгновение притормозив. Рядом с ним сидел, клевав носом, собеседник профессора. А если быть совсем точным – слушатель. Мужчина самой пренебрежительной наружности: в рваном тулупе, обвисшем трико и старых ботинках с потрескавшейся кожей на носках. Как стало понятно, ведущие светский разговор уже изрядно набрались. Но меня заинтересовали две вещи.

Во-первых, это во сколько надо встать, чтобы в десятом часу успеть осоловеть? Правильно говорят: вижу цель – не вижу препятствий. Но было и «во-вторых», для меня самое любопытное.

Над головой профессора висела плашка:

Петр Сергеевич

Ученый.

???

Плотник.

???

Забавное дело. Точь-в-точь как в какой-то продвинутой игре. Посмотрел на мужика в тулупе:

???

???

Сантехник.

???

И все. О профессоре сказано чуть больше. Может, тут дело в том, что я его знаю, а второго вижу впервые?

– Петр Сергеевич, а вы не говорили, что плотник.

– Какой я плотник? – отмахнулся профессор. – Вот папенька, царство ему небесное, тот краснодеревщик был от бога. А я уже так, смастерить что или подлатать.

Я кивнул, набросил капюшон и стал огибать дом, чтобы выйти на улицу. В голову закралась самая опасная мысль сумасшедшего: а что если я нормальный? Ну, то есть, может, тот вчерашний тип и вправду передал мне какие-то сверхспособности? Пусть даже случайно, как обычно передают венерические заболевания. Нет, обтягивающее трико и длинный плащ я носить не буду. Но что если я действительно стал кем-то вроде Игрока и смотрю теперь на мир через призму определенных условностей?

Спешащие на работу люди лишь уверили меня в этой сумасбродной мысли. Над всеми висели знаки вопросов. Над кем-то – всего в пару строчек, над другими – чуть ли не в десяток. Но во всех была линия, которую я мог прочитать: кондитер, нумизмат, лидер, обувщик, татарин, учитель… Получалось, неведомая мне система показывает не только профессии, но и национальности, определенные личностные параметры, хобби.

С этими размышлениями я буквально пролетел три дома и выскочил на угол – тут находилась остановка и вообще движение было побойчее. Однако самое главное, вон в той замызганной, на первый взгляд, кафехе делал самую вкусную шаурму дядя Заур.

– Здравствуйте, – кивнул я.

– Доброе утро, – поприветствовал пожилой обладатель частного бизнеса.

Над его головой появилось: «Заур, азербайджанец». Очень смешно, будто я и не знал.

– Можно одну с собой?

– Зашел бы, я тебе чай налил, всухомятку едите, потом животом маетесь. Говорите, шаурма плохая.

Бормотал все это дядя Заур, намазывая лаваш соусом и быстрыми, ловкими движениями закидывая на него горячее мясо. Все, что я знал о хозяине забегаловки: приехал он в Россию очень давно, женился на русской женщине и имел свой небольшой, но крепкий бизнес. Помимо него здесь делали шаурму и шашлык еще двое ребят, но сам дядя Заур всегда был неподалеку. Иногда выпивал со знакомыми посетителями или задумчиво смолил сигаретку, скрестив руки на небольшом животике.

– Возьмите, без сдачи, – протянул я ему деньги.

– Кушай на здоровье.

Пакет с шаурмой перекочевал в мои руки. Горячее мясо в лаваше я схомячил быстро, даже не доходя до остановки. С тоской проводил взглядом свою отъезжающую маршрутку – теперь минут десять ждать – и отошел в сторону. Прикурил сигарету и блаженно затянулся.

Если поразмыслить, все не так уж и плохо. Это с поправкой, что у меня порядок с головой. Соответственно, если я не представляю интерес для психиатров, то надо узнать, как пользоваться тем, что мне досталось. Насколько помню, надпись говорила что-то про умение Проницательность, заклинание Свет и лик Спаситель. Про последние два пункта не ясно, как их активировать. Проницательность, как понял, была пассивной и работала постоянно.

Неожиданно быстро подъехавшая маршрутка разрушила все планы по порабощению мира. Пришлось забираться внутрь. Рассчитываясь с водителем, я обратил внимание, что, помимо редких знаков вопроса, над ним горит Лихач. Сразу плюхнулся на место и стал держаться за ручку впереди стоящего сиденья.

Новое умение нравилось мне все больше и больше. Потому что буквально через три перекрестка маршрутка с диким скрипом тормозных колодок остановилась, чуть не столкнувшись с поседевшим за пару секунд дедулей на «Гранте». И все пассажиры резко повалились вперед. Кроме меня. Лихач пытался еще дважды ускорить мою встречу с Богом, но тщетно. На остановке у завода строительных материалов я выходил чуть испуганный, но вполне целый.

В быстрой езде водителя были и свои плюсы. Я думал, приеду впритык, теперь же оказалось, что до начала работы еще двадцать минут. Поэтому я не торопясь перешел дорогу и почесал к нашей базе. Она представляла собой пять одинаковых по размеру продуктовых складов с одной стороны и приткнувшийся к ним офис с другой. Не бог весть что – небольшое частное предприятие обрусевшего немца. Тот здесь появлялся редко – обычно когда необходимо было забрать выручку или дать мощный втык. Впрочем, со вторым пунктом неплохо справлялся и Мумиев. Контингент, как я уже сказал, разный. Бывшие сидельцы, несколько спивающихся мужиков, пара гастарбайтеров, редко – студенты. Ну, и я.

В течение дня к парапету подъезжали газели, оформляли заявки, а потом, под бдительным надзором экспедиторов и Мумиё, мы загружали товаром машины для мелких ларьков. В другое время, обычно под вечер, приходили фуры с водой и пивом. Вот и сегодня должна была приехать фура. Всего двадцать тонн, однако, как я понял, двое из нашего постоянного состава выпилились.

– Здорово, – протянул мне руку Марат.

Он уже переоделся, постелил несколько картонок на парапет, чтобы не отморозить задницу, и сидел на них. Заметив меня, улыбнулся, сверкнув двумя фиксами на верхних зубах, и протянул руку.

– Привет, – заинтересованно ответил я на рукопожатие, смотря на данные о нем.

Губайдуллин Марат, 32 года

???

Вор.

???

Марат сел еще по малолетке, а уже потом перевелся на взрослую зону. Вышел в двадцать три, женился, даже малой пацан у него подрастал. Но его таинственный помощник все равно мне обозначил его как Вора. Хотя, тут вряд ли дело в темном прошлом Марата. Закрыли его за грабеж. Значит, просто все дело в том, что он таскает по-тихому со склада. Понятно теперь, по поводу кого Мумиё разоряется, что выведет всех на чистую воду.

– Сегодня фура из Самары, – сказал я ему.

– Да, слышал. Бухнем, – кивнул Марат, обнажив свою «голливудскую» улыбку, приобретенную на зоне.

Я кивнул. Брака, точнее «брака», хватало при любой поставке. Иногда шоферы и сами отдавали пару палеток на откуп, лишь бы быстрее закончить рейс. В такие дни грузчики уходили домой слегка нетрезвые и довольные. С этим даже Мумиё ничего поделать не мог.

– Дядя Леша с Федей уже бухают. Не выйдут сегодня.

– Пи…ц, – кратко резюмировал Марат и недовольно скривился.

Я его понимал. Техники у нас никакой не было. Все измерялось предельно просто: в человеческих, а если подходить к процессу с юмором, в «ишачьих» силах. Поэтому две пары рук при разгрузке фуры – это существенно, учитывая, что вместе с отсутствующими нас было всего семеро.

– Зато по времени переработаем, – сразу поделился своим нездоровым оптимизмом он. – Лишняя копейка не помешает.

– Угу. Пойду переоденусь.

Выходя из каморки, я столкнулся с Мумиё. По мне, несмотря на обидное прозвище, именно наш товаровед являлся здесь связующей нитью. Николай Степанович держал грузчиков в ежовых рукавицах. Убери его и поставь другого – вряд ли здесь будет кто-то работать. Придется набирать заново весь штат.

– Здравствуй, Сергей.

Это была одна из его странностей. Он всех называл по полным именам, невзирая на возраст и выслугу. Точнее, ее отсутствие. Товаровед пожал мне руку с видом гениального диагноста, пытаясь по взгляду определить степень моей болезни:

– Как себя чувствуешь?

– Да в голове немножко шумит, – соврал я, окидывая взором моего непосредственного начальника.

Кроме полного Ф.И.О., Проницательность выдала новую информацию: Макетчик. Интересно, какие там макеты строит Мумиё в свободное время?

– Завтра поболеешь. А сегодня никак. Кстати, «Газель» от девятого магазина пришла. Пойдем загрузим. Там вода, пиво, энергетики, печенье. Марат, слышишь?

– Пятнадцать минут еще до начала работы, – лениво отозвался мой прожженный коллега.

– На пятнадцать минут тебя раньше отпущу.

– Ага, это если фура под закрытие не придет, – бросил Марат, но с места сдвинулся.

Не знаю, можно ли гордиться этим, но грузчиком-наборщиком я был отличным. Это первое время, как устроился, выглядел совсем уж недотепой. Хотя, это в любой сфере так. Устраиваешься, вызываешь улыбку своей нубоватостью, а после к тебе постепенно приходит мастерство. Вот и тут: если поначалу я постоянно суетился, мешался под ногами, то теперь любо-дорого смотреть. Ни одного лишнего движения.

– «Живой Источник», шесть палеток, есть, – считал вслух Мумиё, – «Три богатыря», стекло, два… Есть. «Балтика», стекло, три упаковки.

Мы ловко разминулись с Маратом. Он заскочил на склад, а я, напротив, вышел из него со своей ношей. Двадцать бутылок не так уж тяжелы, когда проложены снизу твердым картоном да пропаяны новеньким полиэтиленом. К сожалению, у нас подобной роскоши не было. Все пиво – старой поставки, давненько стоит на складе. Картон рассохся, к тому же потекла одна из батарей, и упаковка стала совсем хлипкой. Поэтому мне приходилось аккуратно придерживать пиво со дна. Уж насколько я думал, что опытный, но и на старуху бывает проруха.

Я не понял, в какой момент упаковка развалилась. Но четыре бутылки выпали сквозь прореху в дне в ту самую секунду, когда нога уже была занесена над кузовом «Газели». Поднял голову и увидел сердитый взгляд Мумиё. Вот он открывает рот и…

Мы ловко разминулись с Маратом. Ощущение дежавю не покидало. Это уже было. Только что? Я вышел со склада, и ящик с пивом развалился у меня в руках. Точнее, именно сейчас выйду, и… На каких-то рефлексах перекинул упаковку, перехватывая ее. Стекло жалобно звякнуло.

– Сергей, аккуратнее.

– Николай Степанович, тут дно никакое. Надо бы скотчем промотать.

– Промотай. Марат, еще одна упаковка стекла. Потом пойдем на печенье.

А я сидел на корточках, держа скотч, и завороженно смотрел на целую, неразбитую упаковку с пивом. Во-первых, я теперь знал, за что отвечает та золотистая полоска, которая уменьшилась на треть. Именно за использование того самого, главного направления. А во-вторых… я умел откатывать время.