Сокращения не всегда шли гладко, но к тому моменту уже серьезно задерживали зарплату, да и ее уровень никак не соответствовал ближнеподмосковному, так что многие предпочли уйти по соглашению, а не качать права. С остальными договаривались индивидуально, но их было единицы. Председатель профкома делал серьезное лицо и обещал кары вселенские и проверки прокурорские, но быстро стух после визита в Банк.

Следующим настоящим заданием для меня было написание возражений по акту проверки финансового комитета московского правительства. Как я уже говорил, у завода были огромные долги Банку бенефициара, но кроме того был долг перед иностранным банкам за поставленное оборудование и долги перед правительством. Вот по этим долгам и был составлен акт, по которому нужно было срочно все выплатить, да еще и с сумасшедшими процентами.

Я проработал вопрос, подготовил зубастые возражения, провел разбор с представителем финансового комитета. Все это имело некоторый успех, но вот написанное мной письмо с предложением о погашение задолженности путем осуществления поставок продукции на объекты правительственных строек было встречено отповедью банкира: «Дурак ты, Дима. Кто де отдает долги? Пиши, чтобы отсрочили»,  к этому он прибавил как бы сам про себя: «Все положенное они уже получили…» Понимай как хочешь.

Иван Николаевич поприсматривался ко мне и пригласил к себе домой, в роскошный дом на вожделенной Рублевке. Отправились мы туда вместе на его новой «Волге», Виталий какими-то путями обменял часть продукции на две машины – черную для генерального директора старого акционерного общества и серую – для себя. Отставной полковник  добыл где-то правительственные номера и мы катались следующие пару лет с «непроверяйками». Сдали их новые хозяева, пришедшие после нас и в ГИБДД долго вспоминали эту историю, когда непонятные типы заплатили кучу денег за обычные «понтовые» цифры, не имеющие никакого значения, сдав сокровища недоступные областному аппарату, попавшее на обычное предприятие неведомыми силами связей нашего гендиректора.

С этими номерами была связана еще одна история, закончившаяся к счастью хорошо. Года через два после описываемых событий вместе с очередным гендиректором – пожилым технологом Владимиром Ильичем, также отметившимся в своей трудовой биографии на крупнейшем химпредприятие моего родного города, мы катили с работы домой по МКАДу. Машина, как я уже сказал, была черная представительская «Волга» ГАЗ-3102 с этими самыми номерами. При выезде на кольцевую я обратил внимание на милиционеров, как бы перекрывающих трассу, но Ильич и глазом не повел и выехал на шоссе.

Мне стало сразу как-то не по себе, потому что на 16-полосной трассе не было ни единого транспортного средства, за исключением уверенного в себе Владимира Ильича, полностью погруженного в себя. Когда я узрел позади солнечное сияние в виде правительственного кортежа из трех или четырех черных лимузинов в окружение машин сопровождения, то особо и не удивился. В одном из «Гелензвагенов» медленно опустилось окно и на нас пристально посмотрел серьезного вида человек в черном костюме, белой рубашке и галстуке. Я взмолился: «Ильич, да сбрось ты на фиг скорость, пристрелят же!» Не скажу, чтобы он особенно изменил траекторию, по крайней мере внешне никак не отреагировал, но играть в догонялки не стал и кортеж промчался по делам государственной важности, а мы в том же темпе поехали по своим делам, отдыхать после трудового дня.

Мне вообще везет на встречи с сильными мира сего. Помню восторженный вопль экскурсовода в Риме: «Смотрите, Папа Римский!» Мы с моим товарищем Виктором в день пасхи, пришедшейся в тот год на один день в обеих основных направлениях христианства, обозревали Собор Святого Петра и не видели ничего необычного в том, что Понтифик также имел желание посетить Храм в этот день. Его, кстати, сопровождал похожий на предыдущее описание эскорт, правда белого цвета и в пешем строю, но схематично все выглядело так же. Посредине процессии – Предстоятель католической церкви, впереди и сбоку – внушительного вида и в солидных белых одеяниях духовные особы высокого ранга, а вокруг вытянутого прямоугольника менее примечательные служители культа. Наш экскурсовод впервые видел Иоанна Павла II, несколько раз в неделю на протяжение десятка лет сопровождая русскоязычных туристов в Ватикане. Аналогичным, совершенно случайным образом я встретил Патриарха Русской Православной Церкви в обычном аэропорту города Салоники, в сопровождение одетых в черное монахов и направлявшегося к личному самолету без бортового номера, но также прошествовавшего от меня на расстоянии вытянутой руки. С президентами мне везло не раз.

Так вот к моменту приглашения домой мы обзавелись автотранспортом, Виталий переманил к себе личным водителем того самого таксиста – мне было удивительно видеть москвича, готового работать обычным шофером и спать в машине целыми днями в ожидание шефа. У прежнего руководства комбината в почете были шведские «Вольво», но к нашему периоду на ходу оставалась всего одна и ее забрал вместе с водителем наш генерал. Остальные угловатые полу-лимузины стояли в гараже и требовали вложений размером с пару новых Волг, так что интереса не вызывали. Иван Николаевич поначалу ездил на собственном огромном американском внедорожнике, а после пересел на уже упомянутую черную «Волгу» с пожилым потомственным шофером генерального директора завода.

Домик был вполне себе приличный, с красивым садом, но больше всего мне понравились огромные ели по дороге, фактически поселок утопал в вековом лесу и портили его только трехметровые заборы практически по всем сторонам. Полюбоваться архитектурой было невозможно, иначе впечатление конечно было бы более яркое.

Внутри нас приняла его супруга, а после появился еще и зять – энергичный молодой человек в дорогущем костюме и без галстука. Взглянув на него я тут же понял на кого стремится быть похожим наш Виталий, ему это было сложно, Иван Николаевич постоянно отмечал его провинциальность, но зачастую это немного походило на зависть. Зять был бизнесменом. Из примечательных историй можно вспомнить его продажу золотых часов, модных в московской деловой и чиновнической среде, стоимостью с неплохую квартиру у нас дома.

Продавцом выступал зять, покупателем Банкир, а посредником себе на беду выступил незадачливый Иван Николаевич. В общем Банкир часы принял и передал конверт, который наш босс переадресовал не вскрывая своему родственнику. Тот также не сразу похоже решил пересчитать деньги и в итоге выяснилось, что не хватает порядка трети. Банкир ржал и отдавать деньги отказывался, справедливо полагая, что продавец и так нажился неплохо, зять был в шоке, а Иван Николаевич, рассказывая мне про неслыханное коварство начинал заметно заикаться. Очень примечательная история, дающая верную характеристику нашего руководителя и деловой среды. С течением времени я начал смотреть на подобные поступки не только в отрицательном ракурсе.

Мы беседовали часа три, Иван Николаевич допытывался у меня особенностей экономического поведения, требуемого для осуществления руководства заводом. Дать характеристику в общих чертах я затруднялся, а конкретные вопросы он сформулировать не мог, так что пользы было немного. Закончили все ужином к которому была продемонстрирована тележка с полусотней различных напитков в красивых бутылках. Я ограничился парой бокалов виски, а ведь выпей мы побольше отношения могли бы сложиться и более доверительные.

Отработав месяц мы с Мишей впервые получили зарплату и порадовались возможности честно и законно получить тысячу баксов в пересчете на рубли. Что скрывать, в милиции тоже получалось зарабатывать столько, но вот охарактеризовать данные поступления подобным образом было бы не правдой. Оставался нерешенным вопрос с квартирой и он представлялся самым насущным – ночевать у Виталика становилось все сложнее, мы выезжали в пансионат, принадлежащий комбинату, я даже ездил к родственникам в дальнее Подмосковье, но вопрос надо было решать! К тому же, насколько мне стало известно, такое де вопрос касался и Виталия, ему также обещали жилье.

В то время снять хорошую квартиру было посложнее, так как не было  интернет-ресурсов, а объявления в газетах в основном были или устаревшими или просто разводом для провинциальных ротозеев. Плюс надо было ехать в Москву и смотреть жилье, а времени особенно не было. В итоге мы посмотрели всего три квартиры. Одна была недалеко от завода и удобно, но находилась не в Москве, а для нас, как для новых москвичей, это было принципиальным вопросом. Вторую нам просто не отдали, так как мы попытались отказаться от риэлтора прямо на сделке, предложив ему половину суммы. А третью уже Миша снял сам, в ней было все необходимое, расположена она была в достаточно зеленой зоне и в пешей доступности от станции электрички, так что все было отлично.

Удивительное дело. Все квартиры, где я жил в Москве мне очень нравились. Находились плюсы, отсутствующие у прочих, а минусов особенных не замечалось. Первая, в «Жулебино» потрясла сияющими огнями и энергетикой энергично развивающегося пространства. Вторая, в «Лосинке» – тем, что там можно было по прилегающему шоссе бегать или ходить на лыжах – настолько редким было автомобильное движение. К тому же вокруг были сплошные сады и парки. Метро и там и там было далековато, но оказалось несущественным.

Третья квартира была в «Черемушках» и я готов был полюбить ее только за название места и ощущение нахождения в непосредственной близости к событиям самого популярного фильма. К тому же она была самая благоустроенная и большая, да и район оказался с исключительно положительными характеристиками. Кроме того, были квартиры в самом центре на Котельниковской набережной, где можно было гулять вокруг Кремля, словно во своём дворе, на Пушкинской площади невольно погружаясь в неформальное сборище столичной, яркой молодежи, на Бауманской в сохранившихся старых кварталах, напоминающих о давно ушедших временах, когда Москва была не главным городом страны. Москву пришлось полюбить, хотя вытеснить Питер из моей души ей так и не удалось, уж больно она задает деловой ритм и ломает настрой под себя.

Квартиру нам дали, в принципе и мне дали квартиру из запасников Банкира, в тех самых Черемушках, но я обозревая карту пришел к выводу, что «Лосинка» куда лучше подходит по географии, да и жить одному мне не улыбалось, в Мишиной квартире было две комнаты и его храп мне не мешал, а во всем прочем он был идеальным собутыльником. Так что до поры до времени там мы и обитали, он – до возвращения домой, а я – до переезда в ставшие родными Черемушки. Виталию из тех же бездонных запасов выделили коттедж на водохранилище Москва-реки, куда он и перебрался, оставив в «Жулебино» свою прежнюю любовь и начав новое строительство своей личной жизни с той молодой и предельно симпатичной подругой из нашего родного города.

Заканчивался второй месяц работы в Москве, я уже вполне освоился, погрузился в текучку, было множество нерешенных серьезных вопросов, но они у меня лежали в столе, так как мелочи были повседневны и неотложны. На удивление за два месяца я вполне вошел в курс дел, определил центры принятия решений и понял, кто в банке и за что отвечает. У меня появилось пара идей стоимость в несколько сотен миллионов рублей, которые я доложил Банкиру и получил от него резолюцию: «Сам Бог велел Вам это сделать!» Тогда я еще был падок на идеи, поэтому мысль о монетизации своего вклада в голову мне не приходила, я считал что все будет оценено в соответствии со вкладом, полностью отделив от себя историю с часами.

Тем временем на комбинате произошла неизбежная схватка двух гендиректоров – нашего Ивана Николаевича (гендиректор старого АО) и опять же нашего, но нового  – Виталия (гендиректор ООО с тем же названием), в миру – Виталия Андреевича Кромовича. Итогом схватки стала их автономизация. Виталий ушел с должности зама на комбинате и остался гендиректором ООО, в которое надлежало в соответствии с решением Совета директоров переводить имущество и прочие активы. Меня перевели на его должность первого зама в старом АО, ну и представительский кабинет достался в довесок, хороший кабинет, советский, надежный, с историей и селекторным телефоном. Двоевластие стало нормой, мне был куда более симпатичен Иван Николаевич, но отказаться от общения с пригласившим меня человеком я не мог, пришлось раскорячиться.

К окончанию этого периода мой друг Михаил что-то затосковал, его вроде перевели поближе к Банкиру, поручили многие корпоративные вопросы, но он принял решение возвращаться домой, благо его отпуск еще только заканчивался, так что речи об увольнение не шло. Как впоследствии часто говаривал наш уважаемый генерал Георгий Григорьевич: «Вот умный же был человек, почувствовал, что ничего у него с Казбеком не получится!»