Глава V

Кэри Палмер, больше известная как Пасмурная Кэри, медленно поднималась по винтовой лестнице, считая про себя каждую ступень. Двадцать пять, и она уже на ярус ближе к небу. Скоро окажется там. Совсем скоро. Ноги послушно совершали привычные движения вместо того, чтобы бежать куда глаза глядят. Но у ног нет глаз, и потому они беспрекословно выполняли приказы головы, которой, судя по всему, не терпелось расстаться с телом.

Весь Город знал, что обманывать Тюремщиков никогда и никому не удавалось безнаказанно. И она не хотела, честное слово, не хотела обманывать, но деньги! Такие огромные деньги! От них невозможно было отказаться. Кэри думала, надеялась, что все получится, что она сможет честно выполнить условия контракта. Но нет. Не сможет. И вернуть деньги тоже не выйдет: они были потрачены уже на следующий день после того, как могущественный премьер-министр заключил с ней этот невозможный договор. А значит…

К ней в гримерку сегодня заходили почти все актеры и актрисы, занятые в спектакле. Кэри только отстраненно удивлялась: откуда об этом стало известно? Радостно хлопали ее по плечу или, поджав губы, цедили слова поздравления. «Ну как же! Сам премьер выбрал тебя в законные сожительницы! Ах, не для себя? Передал своему племяннику? Так ведь это он теперь Главный Тюремщик! А скоро сменит дядю на государственном посту и тоже станет Первым министром. Как же тебе повезло, дорогая! Как же тебе повезло!»

Кэри остановилась перед дверью релакс-комнаты. Почему она не бросилась в бега? Почему идет с повинной головой к человеку, для которого ее купили? Потому что даже в самом глухом углу самой дальней коммуны невозможно укрыться от гнева Первого министра. И если она попытается, то пострадает вся ее семья. Не слишком любимая, но все равно – родная. Нет, она сама ответит за обман. И пусть только ее жизнь пойдет в уплату долга.

Кэри негнущимися пальцами кое-как повернула ручку и вошла. Она никогда не бывала здесь раньше. Актрисы шепотом рассказывали о невероятной роскоши «волшебной комнаты». «Совсем как декорация княжеского дворца из третьего акта «Запретной любви!» Но Кэри не видела ничего, потому что не могла отвести взгляд от мужчины, свободно откинувшегося на обтянутую красной кожей спинку дивана. Он уже избавился от фрака, а белоснежная сорочка оказалась почти полностью расстегнута. Кэри старалась не смотреть на открывшийся треугольник гладкой безволосой груди, на ловкие пальцы, крутившие бокал с вином, разумеется, дорогим и, наверное, вкусным, на длинные ноги, закинутые на стоящий рядом маленький столик. Но отвести взгляд от племянника премьер-министра было все равно что сопротивляться бурному речному потоку.

Молодого Тюремщика никто и никогда не назвал бы красивым. Или симпатичным. Или хорошеньким. В конце концов эти понятия больше подходили для женщин и были абсолютно противоположны чертам его лица. Но так же, как и самого премьер-министра, Кэри без колебаний назвала бы его племянника интересным. Очень интересным. А еще больным или усталым. Даже в приглушенном бордовыми абажурами электрическом свете была заметна его нездоровая бледность. А в серых глазах, окруженных темными кругами бессонницы, то и дело вспыхивали лихорадочные отблески. В общем, фраза из прочитанного когда-то любовного романа «глаза его горели дьявольским огнем» получила весьма наглядную иллюстрацию.

Кэри замерла в двух шагах от двери, не в силах двинуться дальше, а приготовленные заранее извинения так и остались где-то между губами и пропахшим благовониями воздухом.

* * *

Дэмьен с интересом рассматривал вошедшую в комнату девушку, ведь без маски секта он видел ее впервые. На вид ей можно было дать не больше шестнадцати. Но в контракте, который он успел мельком проглядеть, значилось, что она уже совершеннолетняя. Кроме того, с первого взгляда становилось понятно, что перед ним типичное дитя Пасмурной зоны во втором или даже в третьем поколении. Высокий рост, стройная или, скорее, худощавая фигура, затянутая в совершенно ненужный ей корсет зеленовато-голубого платья. Темные, слегка вьющиеся волосы, белая кожа, небесно-голубые глаза. Не такие синие, как у Сандро, но тоже очень яркие, напоминающие дневное свечение милка. И в глазах этих застыло выражение, которое он слишком хорошо знал, – ужас пополам с безысходностью.

Мужчина даже слегка растерялся. Он не представлял, что могло вызвать такую реакцию у девушки, добровольно согласившейся за немалую сумму стать его сожительницей. Но существовал безотказный способ все изменить, а заодно проверить, действительно ли эта самая Кэри подходит ему. Конечно, дядя был уверен, иначе не предложил бы ее Дэму, зная, какие будут последствия, если девушка все-таки окажется неподходящей. Стоп. Ошибка. На самом деле никакой опасности больше нет. Как нет Пустоты, заставлявшей Тюремщиков выбирать себе особенных женщин. Есть только сумасшедший узник, упрямо изводящий Дэма своими завываниями. И пусть в Театре он сделался подозрительно молчаливым, попытка исцелиться с помощью этой девушки – единственный шанс Главного Тюремщика сохранить рассудок и исполнить свой долг. А как гласит древняя мудрость, попытка – не пытка.

Дэмьен одним прыжком оказался возле обомлевшей актрисы и, притянув ее к себе, вовлек в глубокий поцелуй. Первые несколько секунд он чувствовал только панику девушки, такую всепоглощающую, что она даже не пыталась сопротивляться. Только мелко дрожала и судорожно переводила дыхание. А потом… Крепко зажмуренные глаза ее распахнулись от удивления.

«Все верно, – усмехнулся про себя Дэмьен. – Если ты подходящая женщина, и тебя целует Тюремщик, это… впечатляет».

* * *

Кэри Палмер ничего не понимала. Минуту назад она и помыслить не могла, что пропадет, потеряет себя в накатывающих волнами непередаваемых ощущениях. Этот Тюремщик что-то сделал с ней! Наверное, добавил в благовония грассу. Это бред. Галлюцинация. Но какая! Все мысли, терзавшие ее по дороге сюда, показались вдруг далекими и пустыми. А близкими и необходимыми, как воздух, стали его жадные губы, его руки, заблудившиеся в шнуровке платья, его сердце, бьющееся, кажется, быстрее, чем ее собственное. Счастье. Таким, наверно, бывает счастье – всепоглощающим. И очень коротким.

Дэмьен Тюремщик ничего не понимал. Его словно затянуло в бешено вращающуюся воронку из телесного голода и, казалось, давно позабытой страсти. Этого не должно было случиться. Он не должен так остро чувствовать биение жилки на ее виске, тепло прильнувшего тела, гладкость кожи, которую его руки дюйм за дюймом освобождали из плена мешающей сейчас ткани. Может быть, виной всему сегодняшняя встреча? И это из-за близости Елены его тело вспомнило, что он молодой, здоровый мужчина, а не идиот, упрямо отказывающийся от того, что заложено самой природой. Сколько лет прошло? Дэмьен не хотел вспоминать. Он здесь и сейчас. И его подходящая женщина – здесь и сейчас. А все остальное пусть катится к сектам.

Мысли Дэма вспыхивали и гасли, перетекали одна в другую и совершенно не мешали рукам скользить по освобожденной от платья спине, спускаясь все ниже и ниже. Но стоило им только миновать восхитительно тонкую талию, как Дэмьен замер. Осторожно выпустил девушку и, сделав несколько шагов назад, опустился на диван. А потом захохотал.

Он хохотал, даже не пытаясь вытирать выступившие из-под век слезы. Что ж, судьба в очередной раз посмеялась над ним, и, чтобы не завыть от тоски и бессилия, оставалось только составить ей компанию. Смех оборвался резко, стоило ему открыть глаза. Перед ним на коленях стояла Кэри и, спрятав в ладонях лицо, непрерывно вздрагивала. Рыдания молодой актрисы были беззвучны и оттого еще более трогательны. Пришлось Дэмьену, глубоко вздохнув, сгрести девушку в охапку и усадить рядом с собой на диван. Его рука осторожно приобняла заплаканную Кэри, и вскоре рыдания сменились всхлипами, а потом и вовсе прекратились.

– Простите меня, хайсит Главный Тюремщик! Умоляю, простите. Видит Единый, я готова…

– Кто он у тебя? – поморщившись, перебил Дэмьен. – Добытчик? Легионер? Торговец?

– Легионер, – чуть слышно выдохнула девушка после недолгого молчания.

– Понятно…

Дэмьену действительно было все понятно. Если в Циркусе законы позволяли заключать шесть видов брака и восемь видов сожительства, то в Пасмурной зоне главенствовали свои правила. В этом странном сообществе, где закон Города, натыкаясь на местные неписаные «заповеди», часто пробуксовывал, а то и вовсе отступал, брак считался совершенно особым делом. Никаких разводов, никаких измен. Иначе ритуальный кинжал торжественно вгонялся в горло нарушителя брачной клятвы шафером жениха или подружкой невесты. Причем обязательно на глазах всех гостей, присутствовавших когда-то на свадьбе. И если холостой молодежи, сгорающей в любовной лихорадке, дозволялось все, что угодно, то женатым и замужним инстинкт самосохранения предписывал только один путь – путь безупречной верности. Но поскольку человек слаб и полон скрытых пороков, считалось, что в борьбе с изменами любые средства хороши. Особенно хороши оказались пояса верности.

Именно такой пояс и обнаружил Дэмьен на девушке, подписавшей с его дядей контракт на сожительство. Это значило: первое – что она замужем; второе – что муж в отъезде, третье – что все основательно запуталось как юридически, так и…

– Ничего вам непонятно, хайсит! – Кэри взорвалась неожиданно даже для себя самой. – Майкл погиб полгода назад. Я ношу траурный пояс.

А вот это было интересно. Дэмьен недолго прожил в Пасмурной зоне, но точно знал, что траурными поясами практически не пользовались. И в первую очередь потому, что мастеров, способных создавать такие шедевры, почти не осталось. Изготавливались траурные пояса из милка. И это было удивительнее всего, ведь инопланетный материал не поддавался никакой обработке. Его нельзя было ни разбить, ни обточить. Можно было только пускать в ход подходящие куски для самых разных целей: от строительства до убийства. Но все же были химики, которые научились придавать милку нужные формы, делать его пластичным, гибким, мягким и при этом невероятно прочным. Этот секрет передавался в некоторых семьях из поколения в поколение и свято хранился от чужаков. Но у всякой монеты есть и оборотная сторона – сделанная из милка вещь рассыпалась буквально через несколько дней. А если учесть, что процесс изготовления занимал месяцы… И только траурные пояса верности могли существовать полгода, вероятнее всего, потому, что все время находились в соприкосновении с человеческим телом. Тепло ли, электричество или другое биологическое излучение оказалось тому причиной, но надевшая траурный пояс верности женщина избавлялась от него только через шесть месяцев. Не раньше. Но и не позже.

– Я подписала контракт с вашим дядей две недели назад, – в глазах Кэри снова вспыхнуло отчаяние. – Мой пояс должен был рассыпаться через четыре дня. Но он не рассыпался. Не знаю почему. Единый свидетель, это чистая правда. И я ничего не могу поделать, его невозможно сломать. Не могу даже вернуть вам деньги, потому что купила своему младшему брату прописку в Британском секторе. Он очень болен и не выживет в Пасмурной зоне, даже с помощью экса. Я…

– Ты его сильно любила? Или его семья оказалась такой строгой? Это они заставили тебя носить пояс?

– Вы не понимаете, хайсит, – губы девушки чуть изогнулись в горькой усмешке. – Я сама заказала этот пояс. После того, как Майкл… Мне нужно было помочь своей семье. И его тоже. У него малолетних сестер осталось пять да еще отец запил с горя. Тогда я устроилась петь в бар. Не в самом хорошем районе. Понимаете? Этот пояс был мне нужен для защиты. И видит Единый, я надела его не зря. Были случаи… А потом мне повезло: в наш бар неожиданно забрел хормейстер из Первого театра и услышал меня. Так я оказалась здесь.

Дэмьен слушал исповедь девушки, но ни интереса, ни сочувствия к ней больше не испытывал. Возбуждение, разочарование, любопытство давно схлынули, уступив место уже привычной всепоглощающей усталости. Ему было совершенно все равно, что еще скажет или сделает эта самая Кэри, насмотревшись за свою жизнь всякого, вряд ли он может еще чему-то удивиться. Но удивиться пришлось.

– Надеюсь, хайсит Главный Тюремщик простил меня, – Кэри ловко выскользнула из-под руки Дэма и снова опустилась перед ним на колени, придерживая руками платье, норовящее сползти с угловатых, как у подростка, плеч. – Вы же не станете наказывать мою семью за мой просчет. Верно?

Дэмьен в растерянности кивнул.

– О, благодарю вас, хайсит! – Кэри порывисто обняла его колени, совершенно позабыв о платье, отчего то сползло с одного плеча, открывая Дэму весьма волнующий вид. – Теперь вы можете сделать это.

– «Это» что? – заглядевшийся на девушку Дэмьен, кажется, потерял нить разговора.

– Можете убить меня, – произнесла Кэри, четко разделяя каждое слово. – Ведь Тюремщики всегда убивали женщин, если те не оправдывали их ожиданий. А я не оправдала и… В общем вы можете, хайсит. Это моя вина, и я не буду сопротивляться.

– Что, прямо в театре убивать? – Дэмьен мысленно закатил глаза. Ну почему в последнее время его то и дело принимают за маньяка-убийцу? – А куда я труп твой дену, позволь поинтересоваться?

Кэри снова затрясло, а Дэмьен привычным уже движением втащил ее на диван. Нет, он, конечно, подозревал, что про Тюремщиков в народе ходит множество самых разных слухов, но чтобы такое! Последний «инцидент» с неподходящей женщиной случился лет пятьдесят назад. И, похоже, за это время легенда о жутких Тюремщиках-убийцах обросла красочными животрепещущими подробностями. Вот бедняжка Кэри и трепещет, а уставший до сектов Дэмьен не в состоянии сейчас ее переубеждать. В конце концов неизвестно, кто больше нуждается в помощи: испуганная девица или измученный бессонницей мужчина, который даже умудрился уснуть во время спектакля. И тут Дэма осенило.

– Послушай, как тебя там. Кэри. Хватит дрожать – пора работать, – Дэмьен слегка встряхнул девушку и даже добился вопросительного взгляда. – С поясом мы разберемся после, а сегодня я воспользуюсь твоими услугами несколько иначе, чем прописано в контракте.

Кэри замерла, широко распахнув голубые глаза, и Дэмьен поспешил разъяснить:

– Я хочу, чтобы ты мне спела. Эту твою арию секта. Только негромко. Хорошо?

– Да. Хорошо, – Кэри часто заморгала и, стиснув кулаки, попыталась справиться с дрожью. – Как прикажете, хайсит.

– Вот и отлично. Нет-нет, сиди.

Дэм остановил готовую вскочить девушку и, растянувшись на диване, устроил голову у нее на коленях.

– Не бойся. Все будет хорошо, – он вяло попытался подбодрить певицу и прикрыл глаза, моля несуществующих богов о том, чтобы его предположение оказалось верным. – Можешь начинать.

И Кэри начала.

* * *