Глава 6

Придворный лекарь закончил махать надо мной руками. Я смогла принять его только через неделю после Павильона, все время сожрали поездки, совещания и бесконечные дела. Отъезд графа пришелся очень кстати и требовал от нас с мужем решительности и незаурядного трудолюбия. Вычистить замок Фратескор было совсем не легким делом.

– Поздравляю вас, ваше величество! – засиял лэрд Винсент собственным светом.

– С чем? – хмуро спросила я, запахивая халат.

– Ну, как же, – слегка засмущался лекарь. – Вы носите наследника! Срок очень мал, не превышает семи дней. Пока невозможно установить пол, но присутствие новой жизни в вашем теле несомненно!

– Может, завелись глисты? – усмехнулась я.

– Я маг Жизни, – оскорбленно заявил лекарь. – И в этом ошибиться не могу. Вы беременны. И ребенок явно одарен, ваш фон изменился.

– Не может быть! – не верила я. Да мы всю неделю с Ромео падали и засыпали, едва коснувшись подушки! Не до секса нам было!

– Ну, почему же не может? – удивился лекарь. – Вы вышли замуж два месяца назад, это вполне закономерно. Ничего удивительного нет. Все знают, что вы спите вместе, как… «простолюдины» – явно хотел сказать лекарь, но выкрутился. – …любящие супруги. Хоть это и не принято среди аристократов, но результат налицо! Мои поздравления, ваше величество.

Я села на кровати, схватившись за голову. Не мог завестись ребенок от совместных ночевок и поцелуев на ночь в щечку! Или мог? Не говорить же лекарю, что Ромео до сих пор просто боялся спать один.

В спальню влетел Ромео, плюхнулся рядом, тиская и зацеловывая меня.

– Я так рад! Мне уже сказали. Вероника, я тебя обожаю!

– Больше Гвеналя? – не удержалась я от шпильки.

– Больше! – легко признал Ромео. – Он же не беременный!

– И никогда не будет, что характерно. А если это не твой ребенок? – прошептала я, пораженная неприятной догадкой, от которой мне стало откровенно нехорошо. – Давай разведемся, а?

– Что? Не говори глупостей! Ребенок – не повод для развода. Мы не зря старались! – Ромео, подскочив с кровати, стал радостно прыгать по комнате, размахивая руками. – Какое счастье! Я смог! На меня надеялась вся страна, и я смог! Мать будет счастлива!

– Боюсь, что это не так. В Павильоне я тебе изменила, – тихо призналась.

– Я тоже тебе изменил и что? – не понял Ромео.

– Если родится смуглый ребенок с темными волосами? У нас, голубоглазых блондинов с белой кожей? Это же позор!

– Плевать! Подумаешь, волосы, глаза… а кто это был, кстати? – заинтересовался Ромео. – Кого ты осчастливила? Он угодил тебе?

– Не знаю, в том-то и дело, – вздохнула я. – Вроде и знаю, а вроде и нет.

– Я готов тебя поддерживать во всем и всегда. Никаких разводов! Я не сошел с ума – лишаться умной, понимающей и ослепительно красивой жены.

Ромео решительно посоветовал мне прекратить грустить. У нас радость. В которой скоро примет участие вся страна. Не выйдет ребенок мастью – всегда есть бабушки, дедушки, тети и дяди. Он примет любого, хоть чернокожего ребенка и будет утверждать, что это его родной отпрыск, а виновата во всем прабабка, согрешившая с шарданцем. Или островитянином.

Ромео поклялся, что станет отличным отцом! Как любой мужчина, не сталкивающийся никогда вплотную с орущим младенцем, он думал, что получит сразу большого умненького мальчика и станет учить с ним буквы, играть солдатиками, ходить на речку и в лес. Ну-ну.

Я же медленно погружалась в черную меланхолию. Не время для детей. У меня тут маги-мятежники, планов множество, и все требуют внимания, сил и выносливости! И Штернблумы! Венделин в коме. Марк пропал. Обитель эта, чтоб ей сгореть вместе с Примасом!

– Так с кем ты была? Он тебе угодил, этот загадочный тип?

– Не знаю я! Маг точно. Мне показалось, что мы знакомы.

Мы вместе еще раз тщательно просмотрели весь список. Подозрения вызвали двое, но Ромео решительно их отмел.

– Вот этот, лэрд Тибальд, он прямо на подиуме… э-э-э, любил лиру Птичку. Весь вечер. Я лично видел. Он предпочитает очень костлявых дам, к которым возможен интерес исключительно энтомологический. Он вообще не заходил в альковы. А этот, лэрд Теофрас, банально напился, и дрых на диване!

– Так может, это он и есть? Проснулся и спрятался. Хотя нет, не пахло от него алкоголем. Там какой-то лэрд пришел вместо своего начальника, – я пощелкала пальцами. – Лэрд Баррето, переводчик. Значит, в число гостей мог затесаться посторонний.

– Да как!? Разве что он маг невероятной силы! Но ведь Венделин в тюрьме!

Ох, что-то мне подсказывало, что если и могло что-то случиться, то только самое плохое. А Венделина я бы узнала хоть в маске, хоть в парандже! Но сейчас он был в тюремном лазарете в магической коме.

– Ромео, я уверена! Там был посторонний! Он сделал мне ребенка!

Ромео обнял меня и погладил по волосам.

– Успокойся, дорогая. Ты сомневаешься во мне, как в мужчине, и невероятно обижаешь меня. И как-то я ожидал, что ты будешь рада. Очень рада. Ну, женщины обычно радуются, когда узнают, что беременны. Почему я один радуюсь, а жена – нет?

– Потому что ты уже все сделал, а мне еще рожать, – пробурчала я. Не всегда женщины радуются. – Ромео, это ужасно. Это аморально! Нет ничего хуже нежеланного ребенка, рожденного в угоду чьим-то чужим интересам. Мне уже его бесконечно жаль. Принц или принцесса, рожденная потому, что так нужно, а не потому, что родители любят друг друга и мечтали о ребенке.

– Нет ничего аморального в том, что женщина станет матерью! И мы любим друг друга. Ведь так? У меня никогда не было женщины ближе и дороже тебя! Что за истерики на пустом месте? Ой, ты же сейчас будешь всегда себя так вести, да? – Ромео отпрянул на меня и посмотрел испуганными голубыми глазами-блюдцами. – Женщины в положении невыносимо неуравновешенны, капризны и…

– Нет! – зарычала я. – Ромео, разрешаю стукнуть меня по голове, если я начну вести себя, как ненормальная психопатка.

Ненавижу баб, распускающих себя с первого дня беременности и начинающих вести себя, как невменяемые. Мучить окружающих идиотскими прихотями и придирками. Это не гормоны, это отсутствие воспитания, дурной характер и нежелание себя сдерживать.

– Я не стану бить свою любимую жену и лучшую из женщин ни по каким местам, не дождешься! Вероника, я очень тебя прошу. Не надо искать того счастливчика, ну, или неудачника, смотря как посмотреть. Забудь о нем. У тебя есть я. Родной законный муж. Даже если зачал не я, то это не имеет никакого значения. Никакого.

– Ты прав, Ромео, прав, – я благодарно погладила мужа по щеке. – Но есть серьезная проблема. Ребенок мага будет требовать магической подпитки, без нее он истощит меня и сам умрет. Ведь я пустышка.

Ромео призадумался.

– Я довольно слабый маг, – признал он. – Учителя магической академии рекомендовали мне общий начальный курс и советовали не мучиться зря дальнейшим обучением. Я закончил обычный, не магический университет. Так, нам нужен одаренный любовник, – тут же сделал вывод Ромео. – Я правильно понимаю, у нас есть еще немного времени?

– Да, месяца три. Может, немного больше.

***

Протокол допроса Рауля Стентона меня порадовал. И почерк у Гвеналя оказался превосходный. Четкий, разборчивый, без лишних завитушек. Кто пишет, как курица лапой – не уважает ни себя, ни окружающих. У кого в голове порядок, у того и в бумагах порядок. Доставленный почтой документ свидетельствовал о несомненном профессионализме дознавателя. Он задавал нужные вопросы и делал правильные выводы. Более того, он даже опросил по своей инициативе еще троих уволенных стражников. Наверное, Ромео ему очень нравится. Чтоб чиновник добровольно сделал что-то без прямого распоряжения начальства – таких не было ни в моем мире, ни в Элизии.

– Любимая, идем обедать! – Ромео, как всегда, бодрый и безукоризненно одетый, нарядный, как бабочка, впорхнул в кабинет. – Опять она зарылась в документы!

– Почему лэрд делла Брушен только младший дознаватель? Я вижу, он очень способный и добросовестный мужчина, – потрясла я отчетом.

Ромео польщенно улыбнулся.

– Он такой умный! Вероника, ты не представляешь, как с ним интересно! Но у него не хватило денег сдать экзамен на более высокий чин. Он не из богатых людей.

– Что? – я была потрясена.

Да, лично я ввела экзамены для чиновников. Не хотела видеть у власти тупых и ограниченных людей. Система аттестации, контроля и постоянной смены представителей власти на местах показалась мне справедливой и разумной. Чиновники не должны засиживаться на своих местах. Пять лет и либо на повышение, но в другую провинцию, либо под суд и в ссылку. За пять лет видно, кто чего заслуживает. Тем более, что множество высоких должностей я заняла вчерашними студентами, им была привычна система регулярных экзаменов. Но деньги? При чем тут деньги?

Оказалось, Первый советник не отменил королевский указ. Всего лишь добавил условие в Правила экзаменов. О допуске к экзаменам лиц определенного имущественного ценза. Собственное домовладение, земля или солидная сумма на счету входили в обязательный перечень для соискателей средних и высших должностей.

– Он сказал, что нищие не способны работать на благо страны, потому что будут радеть лишь о своем кармане, – процитировал Ромео. – Совет утвердил поправку.

Я застонала. Бесприданниц на ежегодном балу я стабильно пристраивала замуж. А вот бесприданников, всех этих младших сыновей, обделенных наследством, лишенных титулов и денег, куда девать? Я рассчитывала дать им должности и блестящую возможность проявить себя. А выходит, что они ничего не получили. Вот и источник недовольства. А молодежь так легко запутать, увлечь красивыми словами! Подбить на мятеж.

– Ваше королевское величество! – в кабинет вошел граф Штернблум.

Приехал и сразу начал давить своей гнетущей аурой. Сказать, что мы не слишком были рады его видеть – ничего не сказать. Ромео ослепительно улыбнулся. Воспитание! У меня неплохо получалось держать лицо, но вот так демонстрировать радость, которой нет, я так и не выучилась. Это с пеленок должны быть строгие гувернантки, требующие безукоризненных манер и ежеминутно контролирующие выражение лица воспитанника.

– Рада видеть вас в добром здравии, – сухо сказала я. – Ваша поездка была успешной?

– Более чем, – ответил граф. – Что вы еще придумали, Вероника?

– Вы о чем?

– Что вы сделали с нашим милым Фратескором?