Алла с родителями прошли в гостиную, где все было таким родным. Старая мебель и комната, хранившая воспоминания счастливых детских лет. Мать стала накрывать на стол; отец, видя, в каком состоянии дочь, побежал в магазин за бутылкой водки. Думал, пригубит маленько да успокоится, родным в своих бедах откроется.

Ужин проходил мрачно, напряженно, и со стороны казалось, будто они не дочь встречают, а покойника провожают. Каждый уткнулся в тарелку и молча ковырялся вилкой. Отец как глава семейства взял инициативу в свои руки и разлил по стопочке. Алла чувствовала, что за этим последует допрос, и терялась, как ей быть, уйти от темы, соврать или сказать как есть.

«Мам, пап, меня обвинили в проституции и осрамили на весь город. Узнав это, Пашка выгнал из дома, а директор уволил с работы» – так?

– Дочь, как там Владивосток – стоит? – начал издалека отец.

Алла вздрогнула от неожиданного обращения к ней: нервы стали ни к черту.

– Как поживает Павлик? Что на работе? – осторожно спросила мать. Интуиция ей подсказывала, что причина кроется в одном из двух.

Алла осушила стопку и потянулась за бутылкой, чтобы налить еще, но отец остановил ее.

– Не нужно, я налью, – сказал он и наполнил стопку дочери сам. Она влила в себя вторую и, морщась, отправила в рот ложку квашеной капусты. За второй последовала третья… Алла уклонялась от ответа, пока вконец не опьянела; вот тут-то началось.

– Дела? Хреновые мои дела. Нет больше ни Павлика, ни работы. Все ушло, теперь ничего нет, – говорила она, уставившись в одну точку, – мне никто не поверил – все поверили ему! Сука, как же ненавижу!

Алла разрыдалась. Водка, даже в небольших количествах, действовала как сыворотка правды, и все, что было на душе и по каким-то причинам утаивалось, после волшебной стопки открывалось.

– Кто он?! – взревел подвыпивший отец, что было вполне адекватной реакцией на слезы дочери.

– Тебя обидел Павлик? Дочка, расскажи все, не томи! – измучилась бедная мать.

– Нет, не он.

– Так говори уже! – терял терпение отец.

– Вы уверены, что хотите это знать?! – спросила Алла и посмотрела на застывших в ожидании родителей. – Хорошо, я скажу. Меня обвинили в проституции! Выложили пост в интернете и выставили все так, что не подкопаться! Пашка поверил и порвал со мной, а на работе заставили уйти по собственному желанию, а не то, сказали, вышвырнут с позором. Меня даже слушать не стали! Я потеряла в одночасье все: работу, отношения – все, что имела, все коту под хвост! Конечно же, ничем подобным я не занималась! Это грязная игра Авдеева, и он остался безнаказанным. Но он ответит, он за все ответит! – храбрилась Алла.

В состоянии опьянения все немыслимое казалось предельно простым, и расквитаться с врагом было все равно, что прибить комара.

– Но как же так? Просто взять и оклеветать… – растерянно сказала мать.

– А вот так! Я ходила в полицию и надо мной там посмеялись. Вот он, закон, который должен защищать – он только на бумажке!

Алла умолчала о схватке в кабинете своего врага, ни слова не сказала про удар в живот – не стала подливать масла в огонь, ведь отец и без того был в ярости: его дрожащая рука сжалась в кулак.

– Кто он такой, этот Авдеев? Он из наших, рощинских?!

– Нет, из Владивостока.

– Какого ему надо от тебя?!

– Я работала с ним вместе и встречалась. Знала бы раньше, дура, с кем связалась… Думала, нормальный, а теперь на, получи!

– Но как же так, дочка? За что он так с тобой, за что? – тихо повторяла мать, на которой не было лица.

– Спросите у него. Я откуда знаю?! Его раздражало то, что у меня все хорошо: работа, парень… Зато теперь добился своего: я в полной заднице! Нет ни парня, ни работы!

Все внутри кипело, и Алла не следила за словами, выражаясь так в присутствии родителей. В эти минуты ей стало сложно контролировать себя.

– Но как же Павлик? Как он мог поверить? Вы вместе жили и не чужие люди, как же так?

– Плевать! – сказала как отрезала она.

Следующий день Алла апатично провела в кровати. Она многое переосмыслила и поняла, что неверно расставляла приоритеты. Все силы вкладывала в отношения, карьеру – родителей не баловала ни звонками, ни визитами и крайне редко видела девчонок, откладывала встречи, посиделки на потом. Но потеряв все, нашла успокоение в семье и у подруг. Все отвернулись от нее, остались лишь эти люди, и их поддержка и участие помогали ей оправиться, прийти в себя…

***

Алла провела дома месяц, и у нее было достаточно времени на то, чтобы все обдумать, остыть и принять решение, как жить дальше, на холодную голову. Но взвешенное, верное решение далось не сразу. Первое время ей хотелось биться головой об стену и все крушить, она была во власти ненависти и обиды и не могла отвлечься ни на что другое.

Месяц она приходила в себя и лишь сейчас стала воспринимать расставание спокойно, как факт, как данность; теперь ее больше беспокоило, где жить, на что существовать. Если Яна и распахнула перед ней двери, то наглеть и задерживаться не стоило, к тому же та снимала квартиру не одна, а с приятельницей на пару. Аллу отличало чувство такта, и даже сейчас, оказавшись в непростом положении, она не хотела никого стеснять.

На банковской карте оставались кое-какие сбережения, как раз хватит протянуть первое время, снять квартиру и питаться месяц-полтора. Мысли о поисках работы не давали покоя. Она думала о том, чтобы устроиться в другой банк. Но болезненные ассоциации, воспоминания об увольнении стали для нее барьером, и она решила не возвращаться к прошлому. Хотелось кардинальных перемен, найти себя в чем-то другом. Подумала, что на экономике свет клином не сошелся и стоит попробовать себя в какой-нибудь другой сфере.

По приезде во Владивосток Алла решила обзвонить турфирмы и предложить свою кандидатуру. Менеджер – специалист универсальный; есть вышка, да и ладно, а опыт быстро наработается. Это туроператора без специального образования в экономисты не возьмут, а продавать путевки сможет каждый, был бы язык подвешен, подумала она. Зарплата начинающих специалистов различалась мало, возможность карьерного роста была везде, но работа по подбору туров казалась куда более приятной, привлекала возможностью путешествовать, ведь если и предполагались командировки, то за границу, а не в глухие поселки Приморского края. Хватит кататься по разным Пластунам.

За пару дней до отъезда родители преподнесли сюрприз, чем вызвали улыбку. Возможно, первую за все то время, что дочь провела у них.

– Аллочка, доченька. Не изводи ты так себя. Не стоит это твоих нервов. Тебе нужно все забыть, неплохо съездить бы куда-нибудь на отдых… Мы знаем, как ты любишь путешествовать, возьми вот эти деньги: здесь тридцать тысяч. Потрать их на что хочешь, на Таиланд или Вьетнам – если же не хочешь, купи что-нибудь, приоденься. В общем, порадуй себя, а заодно и нас, – сказала мать.

– Алла, дочь, ты только скажи, и этот сукин сын за все ответит. Я приеду во Владивосток и разберусь с ним. Вырву его поганый язык, чтобы не болтал всякую чушь! Главное, знай: у тебя есть я. Я всегда тебя защищу и любого, кто тебя обидит, прибью, – дал понять отец.

– Спасибо вам, мои дорогие! Я вас люблю. Ваша поддержка для меня много значит.

– Ну что ты, доченька, хорошая ты наша…

Алла бы осталась дома еще на неделю, подпиталась теплом от общения с близкими, но голова кипела от проблем. Их решение требовало скорейшего возвращения в город.

***

Первым делом Алла захотела изменить что-то во внешности. В ее облике всегда преобладала естественность, эпатаж был не в ее стиле; к тому же профессия накладывала отпечаток, и даже на корпоративах деловая девушка обходилась неярким макияжем, придерживалась классического стиля, вещи выбирала приглушенных тонов: дымчато-серого, темно-синего, болотного, будто бы других цветовых гамм для нее и не существовало. Будучи длинноволосой шатенкой, Алла закалывала волосы на затылке, реже заплетала косы различной сложности и чувствовала себя вполне комфортно в этом образе прилежной ученицы.

Но вот настал тот день, когда она созрела для экспериментов. Длина – каре, цвет – блонд. Желание столь кардинальных перемен не могло не вызвать интерес со стороны стилиста-парикмахера, работавшего с ее волосами:

– У вас густые шикарные волосы, вы уверены, что хотите их состричь?

– Да, хочу удлиненное каре на косой пробор. И цвет. Хочу осветлиться до блонда. Так, чтобы эффектнее, ярче…

– Хорошо, как скажете. В вашей жизни что-то произошло, раз вы готовы на такие перемены?

– Да. Рассталась с парнем, уволилась с работы, – прозвучал бесстрастный ответ.

– О-о-о, тогда все ясно! Желание изменить стрижку и цвет волос говорит о скрытом стремлении изменить жизнь. Знаете, волосы накапливают отрицательную энергию. Желание подстричься короче – это желание от нее избавиться. Поэтому я всем советую периодически срезать кончики…

– Вы все верно подметили. Так помогите мне изменить жизнь, – грустно улыбнулась Алла в зеркало.

– Все будет сделано в лучшем виде, – заверил мастер, чьи услуги обходились недешево – а значит, и результат должен поразить.

Он сверкнул лезвием ножниц и приступил к созданию нового образа. Полдня он в поте лица колдовал над непокорной гривой, укрощал плойкой, сушил феном, обесцвечивал краской, а когда, наконец, добился нужного эффекта и показал клиентке плоды своего труда, подкатив к зеркалу кресло, на весь салон раздалось гулкое «Ах!» От офисной серости (как она сама себя назвала) не осталось и следа: из зеркала смотрела другая Алла, со стильной, элегантной стрижкой, с блеском в глазах и дерзкой улыбкой на губах – она ли это?

Мастер был прав: она выпорхнула из салона обновленной, с ощущением, что вместе с длинными спутанными волосами освободилась от тягот прошлого, что весь негатив остался там, и беды приключились не с ней, а с той другой, обладательницей каштановых локонов, разбросанных на полу. Теперь ее жизнь начнется с чистого листа; поход к стилисту стал своего рода терапией.

Стоило ей подняться в лифте на этаж, как на пороге уже встречала Янка.

– Девушка, вы к кому? – ахнула та. И уже в квартире засыпала подругу комплиментами: – И цвет как тебе идет, белая моя башка!

– Спасибо, Янчик, и чувствую себя другим человеком. Стилист сказал, что, меняя стрижку, меняешь жизнь, – и точно: подстриглась, и даже дышаться стало по-другому! – поделилась впечатлением Алла.

– Молодец, но не перестану повторять: тебе нужно обратить внимание на яркие цвета в одежде…

– Ты права! Устроюсь на работу и заработаю на новый гардероб. Больше эта серость не для меня.

– Прогресс! Неужели я это слышу?! – и обе рассмеялись.

Карман грели родительские тридцать тысяч рублей; мысли о том, как их потратить, не давали покоя. Конечно, можно обновить гардероб, но это не то, чего сейчас хотелось Алле. Ей нужны были не вещи, а эмоции, позитивные эмоции, чтобы вновь не впасть в депрессию, выбраться из которой второй раз уже сложнее. Раньше вопроса о том, куда пристроить сумму, не возникало: бережливая и серьезная Алла откладывала деньги, но сейчас винтики в ее голове перекрутились, и она решила потратиться на заграничную поездку, мысли о которой окрыляли.

Тридцати тысяч, не считая карманных трат, хватило бы на «горящую путевку» в Таиланд или во Вьетнам, но и здесь Алла осуществила то, на что раньше не отважилась бы: решила не переплачивать турагентствам, а организовать все самой. Прошерстила интернет и по акции, всего за пятнадцать тысяч рублей, купила авиабилеты из Владивостока в Сеул и обратно. С визой проблем не оказалось, поскольку с января этого года между Россией и Южной Кореей ввели безвизовый режим. Действующий загранпаспорт – это все, что требовалось для поездки.

Алла прежде не была в Сеуле, но имела представление о нем как о столице богатейшей страны, чей уровень жизни – не чета российскому и даже московскому. Пашка, бывший парень, путешествовал по Южной Корее и с гордостью называл ее исторической родиной. С его слов, она превратилась из отсталой страны в промышленного гиганта за каких-то полвека! Он рассказывал, что компания Samsung начинала с производства рисовой муки и поставок продуктов в Китай – такой вот интересный факт. А сейчас компания известна на весь мир как производитель техники и электроники! От аграрной продукции к высоким технологиям, от лачуг к небоскребам – не восхищаться страной, совершившей такой скачок, удерживающей высокие позиции и по сей день, сложно.

Алла представляла столицу, шикарный Сеул, и считала дни до встречи с ним. Рассказы Пашки только подпитали ее воображение, и она захотела увидеть страну его мечты своими глазами.