Глава 3

Габриэль

Сердце гулко стучало от волнения, и голова, будто назло, отказывалась думать и вспоминать, что же говорила Миртл, инструктируя по точной рецептуре зелья.

Взять фею с собой в кармане на экзамен я по понятным причинам не могла. Вот и приходилось действовать полностью самостоятельно.

«Ложка пыльцы, – давала указания она. – После того как пар осядет, начинаешь толочь светляка. Тут же незаметно подбрасываешь свой волос или ноготь».

«Это еще зачем?» – спросила я.

«А иначе магия не сработает, – загадочно улыбнулась феечка. – Так-то по точному рецепту любая кухарка сварит, но это зелье-то магическое, у него должна быть индивидуальность. Матушка Сью вот чешуйки со своих крылышек подбрасывала, чтобы папенька в соседний феулей не заглядывал…»

Звучало очень убедительно, но варить не пойми что на глазах у профессората было очень страшно.

За мной наблюдали с таким пристальным интересом, что интуитивно хотелось вжать голову в плечи и бежать подальше.

Но я себе такой роскоши не позволила.

Прогнать меня и так успеют, если провалюсь.

Поэтому выпрямила спину еще сильнее, взяла светляка, достала из коробки ступку и принялась толочь.

– Господа! Эта девчонка просто тянет время, – мужчина-блондин, сидящий дальше всех, опять принялся раскачивать мою и без того шаткую лодку. – Она уже пятнадцать минут занимается ерундой. Следующий!

– Но позвольте, – в мою защиту выступил пожилой мужчина во главе комиссии. – Рьен Рэкшор, не вы ли еще утром рассказывали, как придерживаетесь справедливости экзаменов? Дайте девушке завершить. Тем более я вижу, что ингредиенты в ее коробке уже подходят к концу.

Я победно улыбнулась и закивала.

– Благодарю вас, профессор… – имени я не знала, но тот подсказал.

– Ректор Артемиус. Вы продолжайте, нам всем очень любопытно узнать результат.

Я еще раз обвела взглядом комиссию: насчет всех он точно лукавил.

Как минимум трое преподавателей глядели на меня с мутной скукой в глазах, а блондин Рэкшор – так и вовсе с ненавистью. Вон как перекосило породистую морду!

Я неуютно поежилась, еще раз бросая на него взгляд.

Он казался самым молодым среди собравшихся – все остальные мужчины и женщины порядком старше, разве что полненькая дама, наблюдавшая за мной доселе молча, казалась примерно одного возраста с ним. Может, лет тридцать – тридцать пять.

Вот только это не отменяло того факта, что именно от блондина я нутром ощущала опасность. То, как он смотрел, как щурились его глаза, как поджимались губы и окаменело лицо. Он даже пальцами в стол вцепился, будто собирался расколоть тот в щепки.

Но я отвлеклась. С двойным усердием принялась толочь старенького светляка, мысленно прощаясь с хорошей и полезной вещью. Но чего не сделаешь ради благого дела. Пока крошила камень, несколько раз поправила волосы. Как и учила Миртл, незаметно выдрала несколько штук и вместе со ступкой поднесла к котлу, принимаясь медленно высыпать.

Вначале все шло отлично.

Зелье приобрело приятный розоватый цвет, мерцающий так красиво, что я залюбовалась, и запахло вкусно травой и горными цветами. Но стоило мне вместе с последней щепоткой светляка закинуть свой волос, как что-то мгновенно изменилось.

Цвет зелья тут же окрасился в тон моих прядей, варево забурлило так, будто под котлом танцевал не крохотный огонек, а как минимум расположилось жерло вулкана.

Реакция в посудине была молниеносной: зелье взбилось в пену, подобно кипящему молоку, и пошло верхом через бортики. В панике я попыталась голыми руками стащить котел с огня, схватилась пальцами за раскаленную ручку и тут же отскочила, взвыв от боли.

– Назад! – крикнула то ли мне, то ли остальным та самая полненькая профессор.

И спустя мгновение варево в котле бабахнуло, залив все вокруг горячими брызгами.

Больше всего досталось мне – весь передник и платье были испорчены, часть брызг попала на лицо и щеки, но, слава руркам, в полете немного остыла, иначе бы не избежать нового ожога.

Едва не рыдая, я стерла с лица остатки зелья, боясь поднять взгляд на комиссию.

Думала, сейчас раздастся очередной вопль, чтобы я убиралась, но вместо этого в зале стояла гробовая тишина.

Казалось, брызги долетели до каждого угла, потому что все, кроме сидящего дальше Рэкшора, стирали с лиц капли. Даже полненькая профессор разглядывала меня круглыми глазами с заляпанными ресницами. Пока совершенно ожидаемо не раздалось:

– Спасибо, милая. – Саркастичный голос блондина разлетелся эхом. – Это было эффектно. А теперь убирайся. Не прошла.

– Как не прошла? – вступился мужчина, помогавший мне с огнем. – Девочка совершенно определенно полна талантов. Факультет огневиков с радостью примет вас, Габриэль, в свои ряды.

От нервов и переживаний у меня даже глаз дернулся. Профессор-огневик смотрел на меня с каким-то нездоровым обожанием, то и дело переводя взгляд под стол, у старичка даже лысина покраснела.

– Зачем к огневикам? – влез другой педагог – тот, что даже не смотрел за моим испытанием. – Факультет артефактологии готов принять новую студентку.

И тут же следующий преподаватель попытался встать из-за стола, но, похоже, ему что-то помешало, и он вновь сел.

– Лекарское направление – лучший выбор, – озвучил он. – Мы разработаем под вас новую программу. Не беда, что нет соответствующей магии, – современные исследования доказывают, что работать можно всем.

Я была в растерянности: что мне насоветовала Миртл? Она не предупреждала о таком эффекте.

– Ничего подобного, – протестовал Рэкшор со своей галерки. – Вы разве не понимаете, она что-то подмешала в свое зелье. Вы все необъективны!

– Помолчите! – Ректор академии почесал испачканные зельем виски. – Рьина Мефиста, что вы скажете? Господин Рэкшор, похоже, прав, и мужской состав нашей коллегии не совсем себя контролирует.

Все посмотрели на ту самую полноватую даму, а я замерла в ожидании вердикта.

– Сварить приворотное на экзамене – надо иметь особую наглость, – начала она.

А я вспыхнула от возмущения.

– Это не приворотное, это лекарство для… ну, этого самого!

– Не надо мне рассказывать про лекарство. – Профессор Мефиста задумчиво постучала пальцами по столу. – Волосок ваш тоже в число обязательных ингредиентов входил?

Я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы оправдаться, и не нашла что ответить. Не рассказывать же, что мне фея так сказала; приходилось держать лицо до конца, выкручиваться.

– Но ведь задание было: поразить комиссию, – начала я. – Как иначе?

– Мы, безусловно, поражены, особенно я, которой теперь варить антидот на ваш «авторский рецепт». – На ее лице все же появился зачаток улыбки. – Или сама сваришь?

Я опустила взгляд в пол. Доберусь до Миртл – всю пыльцу с крыльев стрясу!

– Так я и думала, – после моего затянувшегося молчания продолжила профессор. – Но на свой факультет все же приглашу. Хотите стать аптекарем, работать с растениями, тогда вам под мое начало.

– Да?! – не поверив, воодушевилась я.

– Нет! – раздался такой грозный голос блондина, что я вздрогнула, хватаясь за сердце. Похоже, на него единственного зелье никак не подействовало. В то время как все мужчины в аудитории прониклись ко мне симпатией, этот Рэкшор был готов меня разорвать. – Вы собираетесь принять на обучение представителя потенциально опасного Дома. Да она же тут все разгромила! Сорвала испытания!

Ректор Артемиус предупреждающе вскинул руку, призывая рьена Рэкшора помолчать.

– Вы в меньшинстве, лорд, – произнес он. – Как бы то ни было, мы не можем игнорировать факт, что девочка может больше, чем простая крыса из Шерстоунов. Зелье явно работает, талант надо развивать. Есть в ней искра и явно пытливый ум. Габриэль Вокс принята, но с единственным условием.

– С каким? Я на все согласна! – нетерпеливо выдохнула вне себя от радости.

Даже про ожоги на руках забыла, хоть они и болели.

– Отмойте здесь все, – припечатал ректор. – Раз уж вы умудрились сорвать испытание для оставшихся кандидатов, то у вас время до завтрашнего утра привести зал в порядок.

Глава 4

Рэкшор

Я вылетел из приемного зала. Негодование разрывало изнутри. Прошел, будто таран, через толпу поступающих, а те шарахались в стороны, явно ощущая, что лучше на меня даже не смотреть.

– Лорд Рэкшор, – долетело в спину.

Я резко обернулся, меряя взглядом убивающего своим спокойствием ректора.

– Пройдите в мой кабинет, – договорил он. – Я бы хотел с вами побеседовать.

– Согласен, – ответил я. – Нам совершенно определенно нужно многое обсудить.

Не знаю, что хотел сказать Артемиус, но вот у меня накипело достаточно.

Пока шли в другой корпус, оба сохраняли гробовое молчание.

Он никуда не торопился и, казалось, любовался природой – птичками, облаками. А я просто дышал.

Чистым воздухом без примесей.

Кажется, меня даже немного попускало. Хотя кому я вру…

Меня колотило, будто наркомана, разве что чуть в меньшей степени, чем в зале.

Коридоры административного здания промелькнули незаметно, я очнулся от наваждения, лишь когда двери кабинета Артемиуса закрылись.

– Итак, – тяжело вздохнул старик, садясь в свое кресло, – Кристофф…

Я поднял на него тяжелый взгляд. Последний раз по имени он называл меня лет двадцать назад, когда я сам учился в академии, но после получения мной высокой должности он такой фамильярности не допускал.

– Что?

– Я должен обсудить твое недопустимое поведение на экзамене.

– Серьезно? – не поверил я. – Вы приняли на обучение девчонку, которая обрызгала всех дерьмовым варевом. А поведение недопустимо мое?

– Все совершают ошибки, – так же миролюбиво продолжал старик. – Если мне не изменяет память, то ты в годы обучения тоже всякого натворил. Чего стоит потоп в корпусе общежития или пожар в шестой лаборатории.

– Это были неудачные эксперименты, – парировал я. – Нас учили воздействовать на разум стихийников, контролировать их, если нужно. Подумаешь, переборщил.

– В этом-то и проблема. – Артемиус открыл ящик стола и достал оттуда пачку писем. – У тебя все «подумаешь»… Ты знаешь, что это?

Он положил аккуратную стопку перед собой, а я мазнул взглядом по конвертам. Судя по цвету бумаги, где-то пожелтевшей от старости, где-то новой, – все письма присылались в разные годы, а вот адресата или вензелей отправителя ни на одном не было.

– Макулатура? – предположил я.

– Письма твоего отца. Вот эти… – он ткнул в желтые конверты. – За годы твоего обучения, а это – последние. Он никогда не переставал интересоваться твоими успехами.

– Я безумно рад столь повышенному вниманию, – саркастично ответил я.

– А вот это, – будто не заметил моего замечания, Артемиус извлек из середины непримечательное письмо, – то самое, в ответ на которое я категорически рекомендовал королю не назначать тебя на должность главы тайной канцелярии. Мое мнение что тогда, что сейчас: ты не готов к ответственности – слишком напыщен, самоуверен, зашорен, и у тебя огромные проблемы с самоконтролем.

Мои глаза невольно сузились. Я, конечно, знал, что Артемиус ко мне никогда не питал любви, а, скорее, терпел мое присутствие, ведь избавиться от единственного наследника короля не так-то просто…

– Ты можешь сколько угодно сверлить меня взглядом, но твои способности на меня не очень-то действуют. – Артемиус спрятал письма обратно в стол. – Может, ты и сильный менталист, но на моей стороне опыт и с десяток хороших артефактов. Своими штучками запугивай студентов и горожан.

– Я не собирался вас запугивать. Мне это ни к чему… Вы и без меня знаете, что вся эта опала – лишь временная блажь отца. Он не вечен, и рано или поздно я займу его место.

– Не спешите примерять на себя корону, – Артемиус усмехнулся, и эта улыбка была не менее настораживающей, чем оскал хищника. – Ваш отец наконец-то разделяет мое мнение по вашей неготовности ко всему. А то, что вы назвали временной опалой, попытка вас довоспитать… И академия – лучшее для этого место.

– А если не получится? – с вызовом спросил я. – Достанете из кармана нового наследника отцу?

– Как вы угадали, из кармана и достану. – Артемиус запустил руку за лацкан своего камзола и извлек оттуда еще один конверт. – Пришло утром вместе с приказом. Позвольте, зачту… Кхе-кхе. «Не далее как через три месяца моей младшей дочери Веронике исполнится год. Очень прошу выделить для ее наставления преподавателя-менталиста из числа хорошо ладящих с маленькими детьми. Девочка, несмотря на малый возраст, уже проявляет магические таланты. Важно не упустить ее с самого детства и не совершить прошлых ошибок…» Как вам такое, рьен Рэкшор? Кажется, у вас появилась конкурентка, способная заткнуть за пояс, несмотря на младенчество.

Артемиус протянул мне письмо, и я убедился в том, что он нигде не приврал. Особенно добила приписка: «Сообщите об этой новости моему сыну, думаю, он будет рад успехам сестренки».

У меня даже дернулось веко.

Совершенно очевидно, что это очередная провокация со стороны короля.

Вероника была дочерью от очередной фаворитки, но до этого момента среди всех его бастардов, кроме меня и моего сводного брата Рассела, менталистов не рождалось.

– Что скажете, Кристофф?

– Я в восторге, – выдавил ответ. – Нет, в самом деле. Это же замечательная новость. Если меня списали со счетов, значит, и груз ответственности с меня спал. Я свободен, можно не перевоспитываться. Когда я могу освободить кабинет преподавателя этики?

– Не так быстро, – осадил Артемиус. – Вас сюда не только преподавать отправили, но и контролировать поступление представителей низших Домов. Пусть вы были не самым лучшим главой безопасности в замке, но вы им были. Ваша задача не для красоты сидеть в комиссии, а еще изучать мысли каждого, кто к нам приходит. Мы не должны пригреть у себя на груди второго Вильгельма Алмура.

Стоило ему назвать имя того, по чьей вине я получил год назад пулю, меня передернуло.

Но справедливости ради я высказался:

– Вы и первого прошляпили, не заметив сильнейшего мага под боком. Даже «опыт» не помог.

– Тогда мы были не готовы, даже не подозревали, что подобное возможно. Но сейчас, вооружившись знаниями, мы осторожны и рассудительны. Главное, не рубить с плеча, как это делаешь ты.

– Если вы о девчонке, то у меня есть причины!

– Я обо всем, – Артемиус даже глазом не моргнул. – Твоя ненависть к Дому Шерстоун личного характера, но это не повод для необъективности. Зелье у нее вполне рабочее. Ого-го, я тебе скажу, зелье, аж кровь в жилах заиграла, несмотря на мой возраст, – усмехнулся он. – Хотя на тебя, я смотрю, единственного не подействовало. Интересно почему?

Я скрестил руки на груди, не желая озвучивать ответ, потому что он даже для меня был неприятен… Похоже, все, что связано с медом, теперь производило на меня не тот эффект, что должно. И нет, я не импотент!

– Потому что терпеть не могу крыс, – легко нашелся я. – Настолько, что ни одно зелье эти чувства не перебьет.

– Неужели? – не поверил старик. – А мне кажется, дело в чем-то еще. Я ведь в курсе твоих проблем с магическим медом – дело в нем? Девчонка всыпала в отвар пыльцу – было сложно не заметить твою реакцию.

– Ерунда, – отмахнулся я, возможно, чуть небрежнее, чем следовало. – Я в полном порядке. Никаких проблем.

– Тогда почему столько негатива? Неужели дело исключительно в испорченных стенах и чужих сюртуках? – Артемиус наигранно смахнул подсохшую капельку зелья с рукава и даже поднес к носу. – О, уже выветрилось.

Стоило ему шевельнуть рукой в мою сторону, как я вновь перестал дышать – инстинктивно. Проверять, выветрилось или нет, мне не хотелось.

– Я просто считаю, что в академии не место таким, как она, – как можно сдержаннее произнес я. – Во-первых, она женщина. Ее место на…

– Кухне? – заломил брови Артемиус. – Так она вроде бы и не стремится куда-то дальше лаборатории с травами. Она ведь даже не на твой факультет поступила. Пусть учится, ваши пересечения будут минимальны – один час этики в неделю.

Он плавно попытался сдвинуть тему в сторону штатного расписания, а мне дурно стало только при мысли, что четыре раза в месяц придется проходить пытку этой девочкой.

Габриэль Вокс, чтоб ее.

– А вы-то в нее почему вцепились? Не нашлось другой крысы? – не выдержал я. – У нее нет денег, чтобы дать вам взятку. Да, не надо удивляться, я в курсе ваших делишек с семьями некоторых абитуриентов. Зачем вам это недоразумение в академии?