Я чувствовала себя так, будто меня ударили в спину ножом, который прошел сквозь меня, прямо в сердце.

– Ты лжешь, – сказала я дрожащим голосом. Я не собиралась плакать, я просто была слишком сердита и наивна; я все еще надеялась, что в этом мужчине есть хотя бы что-нибудь хорошее. Судя по всему, я ошибалась. И я была в секундах от того, чтобы передумать и схватить кухонный нож. В конце концов, этот подонок не заслуживал того, чтобы жить.

– Думай, что хочешь, – сказал он со всем отвращением, что у него было к этому месту и так называемой дочери, то есть мне. – Я опаздываю на деловую встречу. У меня нет времени на то, чтобы слушать, как ты жалеешь себя.

– Я не желаю тебе успеха, мистер Монтгомери. Надеюсь однажды ты сгоришь в аду. Потому что, если ты победишь на выборах, эта страна отправится в ад еще раньше тебя.

– Как ты смеешь говорить…

– Мистер Монтгомери, – произнес знакомый голос из-за спины телохранителя. – Думаю, сейчас вам пора вернуться к своим обязанностям в конгрессе.

Уилл шагнул вперед, игнорируя попытки телохранителей остановить его.

– Мистер Блэр… Какой приятный сюрприз…

– Уилл…

– Луиза, – сказал он резким голосом, сверля моего отца убийственным взглядом. – Ты в порядке?

– Да, сенатор уже уходит.

Я была так шокирована тем, что увидела Уилла, что почти забыла о присутствии своего отца.

– Удачного дня, – сказал папочка сквозь стиснутые зубы и последовал прочь в сопровождении своих телохранителей.

Мы с Уиллом уставились друг на друга. Мне так многое хотелось сказать ему, но слова не шли из моего рта. Я просто продолжала смотреть, смотреть и смотреть.

Господи, я практически забыла, как могущественно Уилл всегда выглядел. Внезапно показалось, что моя квартира стала еще меньше, чем была на самом деле. Он был как всегда великолепен, одетый в пару темно-синих джинсов, такую же рубашку и черный кожаный пиджак, из-за которого он почему-то выглядел немного безрассудно. Я заглянула в его глаза, и все мое тело затрепетало, беспомощное против его брутальной привлекательности и чувств, которые я испытывала к нему. Он стал каждым моим вздохом и каждым биением моего сердца. Я не могла думать ни о чем другом, кроме как растаять в его объятьях. Запах его одеколона коснулся моих ноздрей, и я сделала глубокий вдох, позволив смеси из дерева и пряностей захватить меня. Так же, как тогда, когда он впервые прикоснулся ко мне в одной из танцевальных комнат «Ле Папиллон», сейчас я могла ощутить его невидимые прикосновения повсюду, где останавливались его глаза, упивавшиеся каждым дюймом моего тела.

– Я боялся, что, когда доберусь сюда, будет уже слишком поздно, – сказал он, сделав крошечный шаг вперед. – Он ведь не пытался тебя обидеть?

Уилл старался говорить спокойно, но я слышала волнение в его голосе.

Я покачала головой, все еще не в состоянии говорить.

Глаза Уилла путешествовали по моему наряду, и я мысленно выругалась, желая быть одетой в нечто более подходящее для встречи со своим любимым, которого не видела несколько месяцев.

Время больше не имело значения. Как будто тех длинных дней и ночей без него и вовсе не существовало. Как будто мы вернулись в его дом, делясь безмолвными посланиями, которые могли сказать куда больше, чем слова. Будто он до сих пор был моим, а я – его… безусловно. На мгновение я подумала о том, чтобы снять халат и остаться лишь в его рубашке, но потом передумала, понимая, что снятие хотя бы одного элемента одежды закончит этот разговор без слов, а ни один из нас не был к этому готов. Возможно, я была даже слишком готова к такого рода разговору, и именно поэтому мне следовало подумать о чем-то другом.

Я проглотила свое желание подбежать и обвить его руками и спросила:

– Хочешь чашечку кофе?

Он вздохнул с облегчением, будто боялся, что я укажу ему на дверь, и кивнув, ответил:

– Да, пожалуй.

Мы еще раз молча переглянулись, потом я развернулась и отправилась на кухню, надеясь, что не споткнусь и не упаду по пути туда. Это стало бы еще одним прекрасным моментом моего ужасного утра. Мне казалось, будто ноги мои были сделаны из желатина. Я не чувствовала ничего, кроме дикого биения своего сердца, которое, подобно барабану, эхом отдавалось в моей голове.

Я пришла на кухню, отыскала чашку и налила в нее кофе. Потом открыла сахарницу и…

– Черт возьми, в доме нет ни грамма сахара.

Я услышала, как Уилл, находившийся позади меня, тихонько рассмеялся.

– Не беспокойся. Видеть тебя сейчас – самое сладкое, что могло произойти со мной этим утром.

Я почувствовала, как мой пульс учащается. Дрожащими руками я взяла чашку и развернулась, чтобы отдать её Уиллу.

– Всегда хотел увидеть, как ты завариваешь для меня утренний кофе, – сказал он, забирая у меня чашку. А его глаза… Господи, эти глаза, смотревшие с таким восхищением и неприкрытой жаждой, не смогла бы проигнорировать ни одна нормальная женщина.

Я запаниковала.

Слишком близко, слишком скоро, слишком хорошо, чтобы быть правдой…

Его молчание говорило больше, чем могли сказать слова. Я покачала головой и сделала шаг назад.

– Пожалуйста… не надо.

Я чувствовала, что с каждым вздохом, который я делала рядом с Уиллом, моя защита разбивается вдребезги, но не могла позволить событиям выйти из-под контроля. Не сегодня.

– Прости, – сказал он, опустив глаза на чашку в своих руках. – Я забыл о правилах.

Мы не устанавливали никаких правил, это не совсем так. Он знал, что мне было нужно время, и согласился дать его мне. Не озвученная часть соглашения подразумевала под собой, что не будет никаких звонков, писем на электронную почту или чего-то еще, что могло бы снова свести нас вместе.

– Придя сюда, ты нарушил самое главное из них, так что… Остальные едва ли имеют значение.

Я выдавила из себя улыбку, надеясь, что он правильно поймет мои слова и не подумает, будто он здесь нежеланный гость. Он всегда мог прийти проведать меня, но только не сегодня… Или не в любой другой день, если уж на то пошло. До тех пор, пока я снова не буду готова к близости с ним.

Уилл сделал несколько глотков кофе и поставил чашку на кухонный стол позади себя.

– Тебе что-нибудь нужно, Луиза? Что-то, с чем я бы мог… ну… помочь тебе?

– Вроде сахара?

Он улыбнулся той знакомой улыбкой, которую я видела в своих снах каждую ночь со дня нашей последней встречи.

– И это тоже, – сказал он, снова одарив меня горящим взглядом. Господи, сколько боли было в его красивых глазах, как будто он умолял меня перестать избегать его. Это почти заставило меня сдаться, почти.

– Я в порядке, Уилл, правда. Тебе не нужно беспокоиться обо мне. Я уже большая девочка, и могу позаботиться о себе сама.

– Я в этом не сомневаюсь. Просто… Я пытаюсь найти повод остаться здесь, с тобой, по крайней мере ненадолго.

О, если бы он знал, как сильно я хотела, чтобы он остался со мной навсегда, начиная с настоящего самого момента.

– Кристофер рассказывал мне о твоих выступлениях в школе. Тебе все еще нравятся твои занятия?

Я кивнула, мысленно поблагодарив его за вопрос. По крайней мере это дало мне возможность переключить свои мысли на что-то более реалистичное, чем быть с ним снова.

– Да, очень. Может быть, даже больше, чем я могла представить.

– Как дела в «Ле Папиллон»? Дрю хорошо себя ведет?

– О, да. Ты должно быть до смерти напугал его. Он разрешим мне оставить свою комнату и всегда зовет меня позавтракать с ним, когда бы я не пришла, чтобы повидаться с девочками.

– Кажется, мои слова обладают магическим эффектом.

– Что ты сказал ему? Я никогда не видела, чтобы Дрю был таким вежливым и добрым с кем-то, кроме меня.

– Я просто сказал ему, что если он допустит, чтобы с твоей головы упал хотя бы один волосок, то очень пожалеет об этом.

Я захихикала.

– Это так на тебя похоже. И если честно… Часть меня скучает по твоему постоянному контролю. Я знаю, Кристофер должен рассказывать тебе обо всем, что происходит в моей жизни, и мне действительно нравится то, что он всегда рядом и мы можем поговорить время от времени. Это почти заставляет меня забыть о том, как сильно я скучаю по разговорам с тобой…

– И я скучаю по всему, что связано с тобой, Луиза…

Это были те самые слова, которые я не осмеливалась сказать ему, но Уилл всегда был честен со мной, даже когда не позволял мне увидеть свое лицо, его прикосновения и поцелуи говорили все за него. И да, больше всего на свете, я хотела ощутить, как его возмутительно идеальные по форме губы накроют мои.

Он подошел ближе и взял мои руки в свои, целуя тыльную сторону ладоней, одну за другой. Это должно было быть невинным прикосновением, но ощущение его губ на моей коже было слишком знакомым, чтобы игнорировать его.

– Я не хочу торопить события, Луиза, или заставлять тебя против воли снова быть со мной. Я просто хочу быть уверен в том, что ты все еще хочешь, чтобы я был частью твоей жизни…

Слова, прикосновения… Этого было слишком много.

– Конечно да, – пробормотала я, едва способная говорить. Я почувствовала, как слезы застилают мне глаза. Мы были так близки сейчас, когда соприкасались наши руки, когда тепло Уилла передавалось мне, а его нежность окутывала меня подобно невидимому облаку. До этого самого момента я не понимала, как сильно нуждалась в нем, какой невыносимой была мысль о том, чтобы отпустить его. До этого самого момента я не понимала, как сильно люблю его, намного сильнее, чем считала себя способной любить кого-то.

Я подалась вперед и закрыла глаза, чувствуя дыхание Уилла у себя на лбу. Мне ужасно хотелось ощутить его губы на своих, сильные и требовательные, как всегда. Я бы отдала абсолютно все, просто чтобы позволить себе окунуться в сладчайший из снов, который он всегда умел создать для меня. Я бы осталась в этом сне, без сожалений или беспокойства о своем будущем. Я бы позволила его любви забрать меня… Было так легко представить, как его опытные руки и губы дразнят меня. Но мы оба знали, что в данный момент это было невозможно.

– Ты убиваешь меня, Луиза…

– Прости, – прошептала я, все еще держа глаза закрытыми. Потребовалось все мое самообладание, чтобы сохранять спокойствие или по крайней мере притворяться, что я спокойна.

– Я до сих пор жду, ты знаешь?

Он положил палец под мой подбородок, заставив взглянуть на него.

– Я до сих пор жду тебя, твоего возвращения.

– Я знаю.

– И мне все равно, если для этого потребуется вечность. Я не перестану ждать…