– Да, – ответила Полли. – Может быть, это работа для нас.

Она, конечно, вовсе так не считала и понимала, что и мистер Линн тоже так не считает, тем не менее ей показалось, что сейчас надо сказать именно это.

Они повернули за угол. Мистер Линн сказал: – Ничего себе! – и тут в одно мгновение случилось сразу все.

Весь этот шум поднял конь. Он летел по узкой улочке, волоча поводья, метался из стороны в сторону и вставал на дыбы, когда кто-то пытался его поймать или, наоборот, убегал от него – понять было трудно. Позади коня стоял развернутый поперек улицы автомобиль с разбитой фарой. Из окна автомобиля высовывался сердитый водитель и что-то кричал. А конь – огромный, сияющий, золотой в свете фонарей – заскользил, топча разбитое стекло, едва увернулся от чьих-то рук, тянувшихся схватить поводья, и ринулся, молотя копытами, на Полли и мистера Линна, и кричал, кричал – совсем как человек, а вовсе не ржал по-лошадиному. На один миг, пока мистер Линн говорил: «Ничего себе!», Полли увидела его глаза за освещенными оранжевым стеклами очков, эти глаза смотрели на нее, круглые, серые, изумленные. Тут конь едва не налетел на них – и встал на дыбы.

Полли так и не смогла простить себе, что держалась тогда совсем не как помощница супергероя. Она завизжала чуть ли не громче коня и присела на корточки, закрыв голову руками. Конь был громадный. Он высился над ней, словно золотая башня из плоти и крови, и молотил воздух железными подковами, и кричал, и кричал. Полли видела огромный глаз, вертящийся шар, окрашенный белым и сине-коричневым, пронизанный красными прожилками и запутавшийся в светлой конской шерсти, видела стекающие по бокам капли, похожие на пену от жидкого мыла, видела большие квадратные зубы. Она понимала, что конь обезумел от страха, и визжала, визжала…

И вдруг услышала голос мистера Линна:

– Держи.

В ее поднятую руку легла какая-то твердая штуковина, похожая на восьмерку. Пальцы Полли сомкнулись, но не подсказали ей, что это. Она сидела и визжала среди мечущихся теней, и вот передние копыта ударили в мостовую рядом с ней, у самых ног мистера Линна. Потом ударили задние копыта. Сутулое плечо мистера Линна врезалось коню в бок, когда тот поднял задние ноги, собравшись лягнуть Полли, и сдвинуло коня ровно настолько, чтобы в Полли он не попал. Потом мистер Линн ухватил поводья, свисающие у коня с носа. Раздался яростный топот и ржание. Из-под копыт летели искры, бледные в оранжевом свете, и мотающаяся приплюснутая голова, скорее змеиная, чем конская, дернулась к руке мистера Линна, чтобы вонзить в нее огромные зубы.

Мистер Линн произнес удивительные слова – раньше Полли думала, что такие слова знают только папа и мусорщики, – и резко дернул поводья вниз. Снова взметнулись копыта и искры, и конь с мистером Линном затопали в сторону от Полли и разбитого автомобиля. Конь перестал кричать. Полли было хорошо слышно, что говорит мистер Линн. Отчасти он обращался к коню, а отчасти, похоже, просто ругался. Полли даже хихикнула: мистер Линн тоже вел себя совсем не как супергерой. Да и с виду не был похож на супергероя. Пока конь топтался перед разбитым автомобилем, описывая полукруг, а мистер Линн болтался на поводьях, вцепившись в них обеими длинными руками, больше всего он напоминал орангутанга или гиббона. Волосы, которые не смог растрепать даже ветер на похоронах, свесились на лицо, а очки мистер Линн, кажется, потерял.

Тут пальцы Полли вспомнили про похожий на восьмерку предмет, который она сжимала в руке. Она посмотрела вниз – это оказались очки в золотой оправе. Полли поднялась на ноги, попятилась и прислонилась к стене, бережно держа очки. Вот был бы кошмар, если бы она разбила очки мистера Линна! Конь скользил по осколкам стекла.

– Гляди, куда ножищи ставишь, так тебя растак, безмозглая тварь! – сказал ему мистер Линн.

Судя по всему, еще несколько секунд – и он заставит коня встать смирно.

Из разбитого автомобиля вылез сердитый водитель и завопил скандальным голосом:

– Ну знаете ли! Это ваша лошадь, пропади вы пропадом? Да я из-за нее чуть на тот свет не угодил!

От этого конь опять взбесился. Он весь превратился в клубок оранжевой брыкающейся паники и поднялся на дыбы, а мистер Линн отчаянно повис на поводьях. И затейливо обругал сначала коня, а потом водителя.

– Нет, это не моя лошадь! – добавил он. – Прочь с дороги!

Конь умудрился оторвать от земли заднюю ногу и нацелиться в водителя, еще не опустив передних. Водитель улепетнул. Мистер Линн заорал коню, что его дедушка был осел, страдавший венерической болезнью, и велел ему «бросить эти фокусы». И они вдвоем снова заметались по улице. Прогрохотали копытами у Полли перед носом – мистер Линн по-прежнему болтался на поводьях. Полли чувствовала, как от лошади расходятся волны страха. Она невольно прижала обе руки вместе с очками мистера Линна ко рту, сдерживая рвущийся наружу визг. Прямо перед ней прошли огромные, выгнутые, золотые задние ноги – таких мускулов она и представить себе не могла, – и хвост хлестнул ее по лицу, будто ее собственные волосы на ветру, только сильнее, и от него пахло гарью. «Кто-то подпалил его, – подумала Полли. – Испугаешься тут!»

Внезапно Полли поняла, что водитель стоит рядом с ней и тоже смотрит вслед мистеру Линну с конем.

– Откуда я знал, что эта растреклятая лошадь не его? – пожаловался он Полли. – Он с ней будто хозяин!..

– Тихо, – отозвалась Полли сиплым от визга голосом. – Мистер Линн сейчас герой.

Водитель оказался человеком неблагодарным. – Все равно зря он меня обругал! – буркнул он.

Полли не ответила, и он махнул на нее рукой и пошел жаловаться кому-то из толпы в конце улицы. И все время, пока мистер Линн успокаивал коня, повиснув на поводьях, Полли слышала, как водитель рассказывал кому-то, мол, лошадь будто с неба свалилась прямо перед машиной и надо запретить держать таких диких зверей.

Наконец конь затих, весь в оранжевых отблесках на потеках пены, и лишь махал хвостом. Ноги у него тряслись каждая со своей скоростью. Полли медленно пошла к нему, глядя, как по всему его телу, от спины до копыт, сверху вниз пробегает дрожь. Мистер Линн гладил коню нос и нежно шептал ему скверные слова.

– Ах ты, ходячие кошачьи консервы, – донеслось до Полли. – Мослы безмозглые. В Бельгии лошадей и не за такое едят.

Полли еще не успела дойти до мистера Линна, когда зеваки по сторонам дороги толпой двинулись вперед.

– Вон они, – сказал кто-то. – Помогите же ему наконец!

Конь задрожал и затопал.

– Отойдите, а? – бросил мистер Линн через плечо.

Все, в том числе Полли, благоразумно замерли. Два низеньких озабоченных человечка в грязных свитерах обежали разбитый автомобиль и не без робости подошли к мистеру Линну и коню.

– Спасибо, сэр, – сказал один из них. – Я думал, мы его никогда не поймаем.

– Мальчишки взорвали петарду у него в стойле, – пояснил второй.

– То-то я почуял запах горелого, – отозвался мистер Линн.

Конь тоже отозвался – по-своему: он опустил голову и разрешил одному из человечков угостить себя мятной конфеткой. Мистер Линн передал поводья второму человечку.

Тогда и водитель, и прочие окончательно поняли, кто настоящие хозяева коня. Они столпились на почтительном расстоянии и стали громко предъявлять человечкам претензии.

– Взбесившийся зверь!.. Разбил машину!.. Ваша лошадь всю улицу перепугала!.. Она опасна для общества!.. Надо было ее держать!.. Моя мама в панике, а она же старенькая… Все переломали… Полиция…

Среди всего этого гомона мистер Линн непонятно как отыскал Полли и протянул к ней длинную руку. Полли вложила в нее очки.

Мистер Линн благодарно улыбнулся и нацепил их. И тут же снял.

– Ничего не вижу. Они все грязные, – поморщился он.

С одной стороны от него оказался водитель и хотел схватить его за локоть. С другой очутились два маленьких человечка и хотели сказать ему спасибо. Мистер Линн явно смутился. Полли увидела, что лоб у него блестит от пота.

– Полли, – сказал мистер Линн. – Ищи черный ход.

Полли огляделась. В дальнем конце улицы собрались новые зеваки и притормозила, прошуршав колесами, полицейская машина.

– Ну наконец! Когда надо, их не дозовешься! – воскликнул кто-то.

Полли сообразила: если они не уйдут прямо сейчас, то нипочем не окажутся у адвоката в полшестого.

– Сюда, – велела она. – Скорей. – И потащила мистера Линна за разбитый автомобиль, где улица была пустая.

Гвалт стал громче и удивленнее, потом утих, а Полли все тащила и тащила мистера Линна.

– Полиция приехала, – объяснила она.

– Спасибо! – сказал мистер Линн. Он тер очки носовым платком. – Веди меня, а то я буду извиняться перед крылечками и фонарными столбами. Без очков ничего толком не вижу.

Похоже, так оно и было. Полли пришлось направлять мистера Линна, чтобы обойти три мусорных бачка, большие полиэтиленовые мешки и велосипед. Без очков и со свисающими на лоб волосами лицо мистера Линна выглядело непривычно. Оно стало словно бы длиннее и глаже – больше похоже на настоящее лицо. А вот глаза у него вовсе не были заплывшими, не то что у Нины.

– Как вы коня-то разглядели? – спросила Полли.

– Он довольно большой, его трудно не заметить, – ответил мистер Линн извиняющимся тоном. А потом добавил уже другим голосом: – И все-таки – непостижимо! Вот только что мы говорили о моем коне… Можно подумать, будто…

– Можно, – согласилась Полли. – Правда, цвет у него неподходящий для китайского коня.

– Фонари, – пояснил мистер Линн, когда Полли вела его мимо крыльца.

Локоть у него был костлявый и заметно дрожал. Полли вцепилась в этот локоть обеими руками, чтобы удобнее было вести мистера Линна, и смотрела снизу вверх в растерянное, голое без очков лицо. Ей надо было столько ему сказать, причем сказать до того, как он наденет очки и увидит ее. Полли набрала побольше воздуха:

– Я вам совсем не помогала. Ужасно испугалась.

– Ты не смогла бы остановить коня, у тебя веса маловато, – ответил мистер Линн. – Просто болталась бы на поводьях.

«Это он из вежливости», – решила Полли. Мистер Линн кончил протирать очки, как раз когда они дошли до конца улицы, и нацепил их. Посмотрел на табличку с названием улицы, потом на часы и зашагал гораздо быстрее в том направлении, куда им было нужно.

– Я тоже перепугался до полусмерти, – сказал он, – если тебя это утешит.

– Но вы хоть что-то делали! – возразила Полли, окончательно запыхавшись от спешки.

Они дошли до следующей улицы, и только там у нее открылось второе дыхание.

– Откуда вы знали, что делать? – спросила она. – Вы знали!

Они свернули за очередной угол, причем Полли так и крутанулась на длинной руке мистера Линна.

– Лаурель научила меня обращаться с лошадьми, – сказал мистер Линн.

Они очутились напротив небольшого парка. Вся ограда была завешена афишами с надписями: «КЛОУНЫ, КЛОУНЫ, КЛОУНЫ!!!» На деревьях петлями болтались цветные электрогирлянды. «ЦИРК ДЖЕКА» – гласил полотняный транспарант над воротами. Играла музыка, пахло потоптанной травой и зверями. Полли разглядела бело-оранжевое сияние огромного шатра над будкой билетера у входа.

– Ага, вот откуда взялся этот конь! – сказал мистер Линн. – А я-то думал… – Он посмотрел на Полли сверху вниз. – Ты как?

– Да ничего, – уныло ответила Полли. Мистер Линн замедлил шаг и посмотрел на Полли внимательнее.

– Послушай, – сказал он. – Ты же наверняка понимаешь: когда герои совершают свои подвиги в нынешние времена, у всего должно быть подходящее современное объяснение. Если все догадаются, что я на самом деле Тан-Кул, будет нехорошо, верно ведь? Этот цирк – всего лишь прикрытие.

Полли благодарно улыбнулась, хотя в глубине души понимала: в том, что с ней делается, виноват не цирк, а то, каким голосом мистер Линн говорил о Лаурели.

– Неважно, – сказала она, когда они зашагали дальше. – Все равно вы герой. Если не считать ругани. Но это тоже, наверное, для отвода глаз.

Мистер Линн коротко и виновато хохотнул. Значит, так он смеялся не только на похоронах. Так он смеялся всегда.

– Считай это симптомом новичка, – сказал он. – Опытные герои никогда не ругаются.

– Я тоже буду героем, – пропыхтела Полли. – Вот прямо сейчас и начну учиться.

Когда они добрались наконец до адвоката, было уже поздно и мама стояла на тротуаре, а рядом ждало такси. Мама была в таком состоянии, что едва взглянула на мистера Линна.

– Полли, идем! – бросила она. – Час пик, я не представляю себе, когда мы доберемся домой. Попрощайся! – добавила она, загружая Полли в такси.

Это был единственный знак внимания мистеру Линну, который учтиво открыл перед мамой дверцу. И когда такси тронулось, не мама, а Полли спохватилась и крикнула:

– Спасибо, что присмотрели за мной! Странно, что Айви не напомнила ей о вежливости, – обычно она придавала этому очень большое значение, – однако по всему было видно: мама, как говорится, в полном раздрае.

К несчастью, раздрай был молчаливый. Полли не терпелось рассказать маме про чай, про квартиру мистера Линна, а главное – про коня, но Айви сидела, отгородившись своим молчанием, словно колючей проволокой, и Полли прекрасно понимала: нарушать его не стоит. Народу в поезде было столько, что Полли пришлось примоститься у мамы на коленях, а колени эти из-за раздрая были острые и неудобные.

За всю дорогу в поезде Айви сказала только: – Ну вот, Полли, я сделала важный шаг.

«И я, наверное, тоже, – подумала Полли с угрюмым волнением. – Я повидалась с мистером Линном, хотя мне это запретили». Но в голове у нее вертелось лишь одно – как негероически она визжала и приседала на тротуаре и вообще не помогала мистеру Линну.

Когда они добрались домой, Айви даже не заглянула в холодильник и не предложила купить рыбы с картошкой, а села за кухонный стол и завела с Полли разговор.

– Думаю, я должна кое-что тебе объяснить, – начала она, сев очень прямо и уставившись в пространство. – Я ездила к адвокату посоветоваться о процедуре развода с твоим отцом. Ты, конечно, спросишь, почему я приняла это решение…

Полли поспешно замотала головой. Теперь она понимала, почему ей было так страшно, что ей расскажут про папу. Но Айви все равно рассказывала. Полли молча слушала и все ждала, что вот-вот почувствует себя польщенной маминым доверием. Она уговаривала себя, будто и вправду польщена, но на самом деле только завороженно следила за тем, как набухают и исчезают слезы в глазах Айви, не проливаясь и не стекая по лицу.

– Полли, ты знаешь его не хуже, чем я. Редж начисто лишен чувства реальности. Деньги текут у него сквозь пальцы. А стоит мне возразить, он только смеется и тратит еще больше денег на какой-нибудь подарок – хочет меня умаслить. Подарки! – горько воскликнула Айви. – Мне нужны не подарки, а отношения! Мне нужно счастье, общие интересы, а не когда два чужих человека живут в одном доме. А мы уже много лет живем именно так – словно два чужих человека в одном доме. Полли, твой отец страшно скрытный! Снаружи-то сплошные улыбки и смех, но стоит мне спросить, о чем он думает, он всегда отвечает: «Ах, Айви, ни о чем особенном» – и ни слова больше! Полли, так нельзя. Он не имеет права уходить в себя, а от меня отгораживаться!

Все это понемногу становилось похоже на обычный для Айви приступ недовольства. Полли уже давным-давно научилась их остерегаться. А когда подросла, то научилась остерегаться их еще сильнее. Вот и на этот раз, как всегда, ей было ужасно обидно за папу. Она решила больше не чувствовать себя польщенной и вместо этого стала считать себя чуткой и сострадательной. Айви все говорила и говорила, а Полли невольно думала: папа ни капли не скрытный. Просто он считает, будто все и так понятно, если внимательно смотреть, что он делает и говорит. Это мама вечно уходит в себя за стену своей хандры.

– Да, я понимаю, у меня перепады настроения, – сказала Айви гораздо позже. – Еще бы, ведь меня постоянно отталкивают! Вот у меня это так и проявляется. Я же понимаю: со мной не хотят иметь дело. Когда мы с Реджем только поженились, все было иначе. У нас были общие интересы. А теперь нет.

Полли слушала, по-прежнему стараясь быть чуткой, и внутренне дала себе зарок: «Я никогда-никогда не буду уходить в себя и отгораживаться». Посмотрев на часы, она очень удивилась: ей давно пора было в кровать, а Айви все говорила и говорила. К этому времени стало ясно: да, это действительно обычный для Айви приступ недовольства.

– Ну, ты же меня знаешь, я тружусь, будто черная рабыня, целыми днями навожу чистоту и уют, даже работу бросила, лишь бы все было идеально. Честное слово, мне кажется, за это он мог бы, по крайней мере, не топать грязными ботинками по коврам, задвигать за собой ящики и иногда наводить порядок! Куда там. Стоит мне об этом сказать – а я не придираюсь, Полли, – он смеется и говорит, мол, у меня опять хандра. И дарит подарки. А потом что? А потом он раз – и уходит от меня к этой своей Джоанне Рентон!

«Такого я еще не слышала, – вяло подумала Полли. – Значит, вот что папа натворил».

– Между прочим, Джоанна не первая, – продолжала Айви. – Только раньше я была дурой и не следила, чем он занят.

– Он… он сейчас у Джоанны? – нарушила Полли свое долгое-долгое молчание.

– Да, – ответила Айви. Голос у нее был усталый. Она тоже посмотрела на часы. – Ой, как поздно! Полли, ты есть-то хочешь?

– Нет, – ответила чуткая и сострадательная Полли, хотя на самом деле сильно проголодалась. – К чаю было много всего.

– Хорошо, – кивнула Айви. – У меня сейчас нет сил думать о еде. Скорее в кровать, Полли. Когда выйдешь замуж, не повторяй моих ошибок.

– Я, наверное, никогда не выйду замуж, – сказала Полли, поднимаясь. – Лучше выучусь на супергероя.

Все равно мама ее не слушала.