Глава 7

Синарьен

Я замер и долго рассматривал безродную. На ее длинных ресницах, словно иней на ветвях, дрожали крошечные капли влаги.

– Как тебя зовут? – протянул ей руку.

Она снова не ответила, мотнула головой и не увела взгляд. Глаза в глаза, будто впервые сталкивается с высокопоставленной личностью.

Осколок прекратил беснования в груди, и я, сам от себя не ожидая, отступил.

Не она это, слава Нэйше, хоть здесь повезло. Девушка сама отказалась от моего внимания, настаивать не буду. И наказывать за неуважение не стану, времени нет. Нужно торопиться завершить дела, до закрытия бала еще невесту найти, желательно по вкусу, а не папиному приказу. Желательно такую, чтобы во всех смыслах меня устраивала.

Бедовая, заметив, что я потерял к ней интерес, сорвалась с места и выскользнула по лестнице вверх, в зал под куполом из снежных звезд.

Я все-таки вернулся к хохочущим девушкам, чтобы продолжить поиски, проверить каждую на соответствие моим запросам, но взгляд нет-нет и выискивал в толпе белое узкое платье и меховую накидку.

Морозная пакость… не моя это зазноба, чего за ней бегать?

Через несколько минут сердце будто свихнулось – загрохотало под ребрами, завыло вьюгой, оживляя осколок. Я согнулся от тугой боли, приложил ладони к груди, боясь, что жизнь из меня выпорхнет и больше не вернется.

Когда удары под пальцами превратились в монотонный бой, а ноздри учуяли тонкий приятный аромат, сравнимый с редкими, нежными цветами ландышей, я поднял голову и посмотрел на балкон. Туда словно нитью тянуло взгляд.

Снова та бледная мышь и ее морозные глаза. Следит за мной. Ненормальная.

И меня осенило. Все девушки на балу веселятся, заигрывают с мужчинами, желая, чтобы их выбрали, а эта… кусок льда. Сторонится и пугается. Будто ей не нужен выбор.

Это заинтриговало. Как зверя запах крови заставляет преследовать добычу, так меня вперед толкнуло неизведанное. Нет, я Белянку не выберу, но стало жутко интересно, почему девушка такая: холодная и неправильная.

Не думал, что попаданцы, которых учили уже не первый год в академии, настолько могут цеплять. Они ведь чужаки неизученные наукой. Странные. Их у нас в мире несколько сотен. Лет пять был настоящий поток попаданцев, не знали, куда девать талантливых юных магов, будто их посылали к нам. Но зачем, наши великие архимаги так и не разобрались. Папа тогда принял решение обучать попаданцев, как энтарских одаренных магов, чтобы пользоваться чужемирными силами, а пустых простецов отправлять назад, если это возможно, или устраивать слугами.

Я вскинул голову и снова столкнулся с глубокими глазами Белянки. Ее взор будто звал меня. Просил о помощи. Девушка тут же спряталась, а я шагнул в сторону балкона.

Идти было больно, осколок мешал движению, покалывал, призывая продолжить поиски невесты, но что-то другое, более сильное, чем приказ короля, гнало меня дальше.

Учителя факультетов, возвышаясь над бальной залой, наблюдали за танцующими. Завидев меня, они одновременно склонили головы, как будто репетировали.

Не очень люблю этот слаженный этикет, но ответил им сдержанным кивком и поплелся дальше, делая вид, что изучаю студенток. Конечно же, моя персона в списках приглашенных, как иначе? И вокруг этого наверняка уже ходят неприличные слухи. Благо не лезут с предложениями прекрасных партий, больше всего не люблю навязчивость.

Почувствовав легкое облегчение в груди, когда скрылся от прилипчивых взглядов за колонной, я взбежал по ступенькам на верхний уровень залы. Меня словно манило что-то. Звало.

Минуя еще одно крыло, обогнул дугу со светильниками, улыбнулся столпившимся в следующем коридоре девушкам, что едва не заглядывали в рот, чтобы я уделил им внимание. Успею. Все равно осколок никуда не денется, магия крепко проросла в эссаху. Ноги несло любопытство и шалость. Папа ведь не узнает, что я на минуточку отвлекся. Гляну разок на чудную иномирку, и все.

Выбежав на площадку неподалеку от арки, ведущей на балкон, оглянулся на миг. Стражи тенью следовали за мной, ничего не спрашивая. Орин же остался у колесницы, охранять королевское имущество.

Музыка сюда долетала, отражаясь от стен множеством переливов дудочек, звоном струн, ударами клавишных и вызывала в груди приятный резонанс.

В нише, под ветвями старой ивы, что непокорно влезла на край академии и сейчас украсилась изморозью и кристаллами снежинок, напоминающими сахарную пудру, со страстью целовались двое. По кителю мужчины и погонам на его широких плечах можно было определить генерала кританской армии, но их у нас десятки, а я плохо запоминаю имена.

Чтобы не привлекать внимание парочки, я поспешил дальше. Вояки за мной.

Быстро же студентки отдаются незнакомцам, главное, чтобы статусный хозяин попался, аж приторно.

Но тут явно генерал сам выбрал. Иначе не прижимал бы так властно девушку к стене, не задирал бы ее худые бедра, не покорял неотвратимо, показывая, кому она теперь принадлежит.

А мне, значит, нельзя выбрать? Издевательство.

Сейчас как выскочит папина магия, как стрельнет вон в ту рыжую толстушку, что скучает у парапета. Бр…

Мне бы скрыться подальше от возможных последствий, а я, мамин дурачок, побежал навстречу неизведанному. Искал взглядом бледную девушку, погоняемый задором и вредностью. Люблю перечить отцу, это у меня в крови. С королем поспорить – высшее наслаждение, круче сытого обеда. А если в этом деле еще средний брат будет участвовать – вообще остановиться не могу. Тот ходит с мечом наперевес все время, наверное, из трусов клинок не вынимает, даже когда спать ложится. Жену себе завел лет пять назад, но спит ли он с ней – не знаю. Я ни разу не слышал стоны или крики страсти, хотя спальня Ланьяра через стенку от моей. Или он ее трахает исключительно в миссионерской позе, а дева не получает удовольствия, или она каменная глыба без эмоций. Но это их жизнь, не мне судить. Хотя дочку Лан как-то заделал…

В следующем переходе никого. Двери нужного балкона покрыты изморозью. Плотной такой. Ядовитой. Сверкающей серебром.

Сразу понял, что здесь сильная стихийная магия сработала, мою напоминала по воздействию на эфир. Довольно опасная, если не знать, как с ней работать. Без стражей, что остались далеко за спиной, не стоило соваться, но все равно попер дальше. Я – архимаг, чего мне бояться? Справлюсь с любыми препятствиями и смогу отбить любое нападение.

Стражи не успели среагировать – я первым переступил порог и позволил невыносимому холоду ударить в грудь.

Глава 8

Любава

Наверное, быть бесчувственной – это слабая защита от боли. Не той, что выламывала тело и покрывала кожу тонкой коркой льда, а той, что глубже. Колючей и пронзительной.

Олла, русая низенькая девчонка с нашего факультета, еще в начале четвертого курса влюбилась в женатого архивариуса, и ректор лично занимался ее проблемой. В итоге студентку сначала перевели в другой корпус, поселили в комнате одну, но она была уже не она. Другая. Точно, как я, только не холодная, а опустошенная.

На прошлой неделе мы с ней на полном ходу столкнулись в коридоре общежития. Я еле узнала в прозрачном лике прежнюю румяную ученицу. Остановилась у стены, потому что боль от прикосновения скрутила мышцы, а девушка внезапно прыгнула ко мне, как кошка, и, вцепившись в плечи, заорала:

– Никому не отдавай свою любовь! Это единственное, что может согреть.

Уже тогда артефакт давал сбои, пропускал изредка других в мое пространство. Мы с ис-тэ переделывали его несколько раз, приглашали сильного мастера-артефактора из Имана, но в чем причина поломки и сбоев так и не смогли разобраться.

Девушка застыла передо мной, лед, словно жидкое стекло, поднялся по ее бледной коже так стремительно, что я не успела пикнуть. Магия превратила Оллу в нежно-голубую статую, которая от моего малейшего движения рассыпалась, взорвав передо мной снежный пух.

Мне никогда не было хуже, и я думала, что сильнее болеть не может, но ошибалась. Может. И болело.

За спиной слышались музыка и смех, пары кружились по залу, ректор вышел прочитать напутствие перед каникулами, а я не могла шевельнуться, будто меня приставили к стене на расстрел.

Очень больно. Так сильно, что скулы сводило и в глазах темнело.

Я сбежала ото всех. Спряталась. Сама не знаю, что за угол, но здесь хотя бы не было толпы. Не было лишних прикосновений.

Стало еще холоднее, кровь словно не текла больше по венам, тело выкручивало, ребра сдавливались, казалось, они по очереди ломались.

Я упала. Ноги не удержали. Темнота дрожала и не хотела расступаться. Веки утяжелились, будто на них налипли комки снега. Через несколько долгих минут, с трудом сфокусировавшись на ярких бликах перед собой – огнях, что падали сквозь решетку балкона в помещение, я подтянулась по стене и выровнялась.

Как поднялась, сама не знаю. Что-то вело. Тянуло.

Еще несколько шагов в мутную даль, преодолевая спазмы в груди и мерзлый кашель.

Передо мной выросла высокая мужская фигура. Слезы размыли видимость, слабость выматывала и не позволяла среагировать, отодвинуться, убежать. Чужак взял меня за плечи крупными ладонями и, взрывая под кожей новые пики боли, притянул к себе. Оглушая прикосновениями, но удерживая от падения.

Я открыла холодные губы, чтобы закричать, но не смогла. Воздух перекрыло чем-то мягким, горячие потоки закружились и влетели в горло, сплетаясь с моим дыханием, а следом пробралось что-то влажное и юркое. Обжигающее. Приносящее на смену жуткого холода распирающий жар. Крошечные искры наслаждения, неведомого доселе, пробрались в грудь и словно связали меня с мужчиной.

Я слышала чей-то стон. Мой или его, не знаю. Чувствовала горячие пальцы в волосах. Его губы на моих губах. Сладко-острый вкус на языке.

Кто он, не видела и не могла разобрать из-за слез, но я не отталкивала его, напротив притягивала к себе. Поцелуй становился глубоким и таким пронзительным, что я задыхалась от давления в грудной клетке и сладкой пружины, что скрутила поясницу.

Показалось, что горю. Полыхаю. Плавлюсь. Холод трусливо отступил, спрятался под ребрами, пропуская вперед вожделение и страсть. Желание раскрыться и подчиниться.

Столкнувшись впервые с подобным, я не знала, что можно, а что нельзя – шла на поводу ощущений и внезапного облегчения от многолетней болезни.

Но когда к яростным движениям во рту добавились порочные прикосновения к моей груди, растирающие между пальцами напряженные соски, меня внезапно пронзило ледяной стрелой боли и выбросило в темноту.

Когда очнулась, я лежала на полу, а на меня обеспокоенно смотрел пижон в синем кителе и сверкающими пагонами, тот самый – с дивной колесницы.

Мужчина, опустившись передо мной на колени, продолжал мягко говорить:

– Здравствуй, – и нежно поглаживал мою щеку тонкими пальцами. – Тебе лучше?

Заглянул в глаза, будто искал что-то, а я с трудом вдохнула.

По привычке дернулась и оттолкнула мужскую руку, но неожиданно поняла, что мне не больно. Осталось фантомное ощущение камня в груди, но прикосновения оказались приятными. Шокированная, перехватила крупную ладонь, чтобы убедиться, что не ничего плохого не испытываю. Потянула мужчину к себе, цепко переплела наши пальцы. Смяла, погладила, перевернула. Ничего. Только столкновение нашей кожи. Его горячей и моей холодной.

– Кто ты? – прошептала, приблизившись и заглянув в смуглое лицо. Тяжелые скулы прикрылись с одной стороны длинными темными волосами – тугая коса расплелась. Одна прядка на глазах высветлилась, засеребрилась, красиво засияла в полутьме.

Он промолчал, в глубине темных глаз завертелось синее огненное кольцо, что тут же погасло. Мужчина провел кончиками пальцев по моей щеке, едва касаясь, словно собирал что-то, а после дернул уголком губ.

– Белоснежная… девочка. Чистая, как вершина шэарийских гор.

Когда он попытался вновь прикоснуться, меня ошпарило холодом, отчего я шарахнулась подальше и врезалась лопатками в стену.

Стремительно, высокими волнами, моя боль возвращалась. Слишком быстро – спину пробило привычной стрелой, стылый обруч вернулся на место и сковал грудную клетку, не позволив нормально вдохнуть. Лезвия льда впились в горло и заставили меня в страхе отползти еще. Чудесное выздоровление временное, боль никуда не ушла, она со мной навсегда.

Но я готова поклясться мраку, что чувствовала руку мужчины на своей коже, впитывала тепло его губ. Как он это сделал? Он высший? Архимаг? Кто? Королевская семья довольно большая…

– Синарьен ин-тэ О'тэнли, – присев ко мне ближе и склонив немого голову, представился темноволосый. Протянул руку, чтобы поднять меня, а я в страхе отвернулась.

– Ваше высочество… – выдохнула и спрятала взгляд.

Только принца мне не хватало. С ним будет много проблем, а с моей особенностью, когда друг к другу не прикоснуться – это смертельно для обоих. Нельзя, чтобы он меня выбрал, даже в слуги нельзя. Нужно держаться подальше. Плохо, что мы вообще столкнулись.

Мужчина убрал ладонь, догадавшись, что я сторонюсь, отошел к арке балкона, выглянул на улицу и окинул величественным взглядом площадь.

– Тебе лучше? – снова повернулся ко мне, заложив руки за спину, и надменный взгляд изучающе прошелся по моей фигуре, но не задержался, убежал в проем, где толпились другие девушки. – Я могу тебя оставить?

Он меня не выбрал?

– Зачем… – хотела сказать «поцеловал», но боль вновь пронзила тело, сошлась кольцом на запястье со шрамом и, сковав горло, выгнула меня дугой.

Что-то поменялось, и я едва понимала это сквозь мутное состояние, что почти выбрасывало в обморок.

Принц подошел ближе и, не спрашивая разрешения, поднял меня на руки и перенес на тахту. Я едва не сошла с ума от сильного наплыва боли – захлебывалась, отчаянно цепляясь за синий мундир.

Заметив, что я корчусь, мужчина склонился и внимательно всмотрелся в мои глаза.