Дохлый голубь

Порой мне кажется, что я похожа на дохлого голубя. Лежу кверху лапками на холодном подоконнике офиса, где все заняты своими делами и никому нет дела до моей окаменевшей маленькой души, у которой не хватает сил покинуть мертвое тело и унестись к облакам… Но, как ни странно, даже будучи в таком положении я борюсь за жизнь. Ибо никто другой, а только я должна бороться за свою жизнь, даже когда она в положении кверху лапками…

Я люблю

Блюманже, потому что смешно. Ламборджини с мечтой о престиже. «Амели», потому что кино. И Монмартр, потому что в Париже. Первый снег, залетевший в окно. Первый луч, щекотавший ресницы. Первый класс, потому что давно. Первый секс, потому что не снится. «Ахтамар», потому что коньяк. Лабрадор, потому что красиво. Беспорядок, а проще – бардак. Темный «Бивер» – отличное пиво. Мастурбировать по вечерам. Путешествовать по заграницам. Перепутать буддизм и ислам. А на Пасху безбожно напиться. Проза, драма, актерство, стихи… Вереницы поклонников страстных… И поклонниц. Не все ж мужики обольстительны и прекрасны. НЛП, завершенный гештальт. Семь бестселлеров в год (и не меньше!). Быть, как стебель, и быть, как сталь. Покорять и мужчин, и женщин. Поцелуи, когда темно. Комплименты, когда от сердца. И глинтвейн, потому что вино с кардамоном, гвоздикой и перцем.

Кальянная сага

Ты меня не любишь. Но это не твоя вина. И не моя забота. Хотя бы потому, что я тоже не люблю тебя. Но я люблю быть с тобой. Ехать в твоей машине. Курить кальян и говорить… А лучше молчать. Или просто целоваться, представляя на твоем месте совершенно другого человека. И это даже не конкретный человек вовсе, а просто абстрактный образ моих эротических фантазий. У этого человека нет четкого контура, нет ярко выраженной жизненной позиции, личных стремлений и псевдоцелей. У него нет жены, детей, годового дохода. Его вовсе нет. Он не существует… Такой теплый, близкий. И совершенно не идеальный. Поэтому очень хорошо, что ты сейчас молчишь. Я ведь не люблю твой голос. Да ладно, голос. Я не люблю слова, которые ты этим голосом произносишь, потому что ты постоянно говоришь какие-то банальности. Несешь чушь несусветную. Хотя что еще ты можешь сказать? Как хорошо, что ты молчишь.

И я тоже молчу. Но не потому, что я дура или постоянно говорю какие-то банальности. Наоборот. Мне очень даже кажется, что я как раз таки всегда говорю интересно. И поэтому я сейчас молчу. Я берегу слова для того, кого люблю. Для этого несуществующего придурка из моих эротических фантазий. Уж ему-то я бы сказала… Нет, сейчас не время для разговоров. Ведь мы курим кальян и целуемся. Ему я бы шептала что-то нежное, страстное, приятное и… неожиданное. Ведь я не говорю банальности. Вернее, говорю небанальности.

А сейчас я целуюсь с тобой. Долго-долго. Нежными, мягкими губами втягиваю в рот твои нежные, мягкие губы с ароматом грейпфрута и мяты. Мы целуемся в кальянном дыме. И это очень красиво. Я думаю о том, как бы понравилось это моему любимому мужчине. Кальянный дым. И мои губы у его виска, на мочке уха, на веках… Губы… как порхающие бабочки.

Мы утопаем в мягком диване, негромко звучит музыка. И я уже почти запуталась, кто ты, а кто он, и почему я здесь. Нет, я все-таки должна быть. Ведь я первооснова. Первопричина всего. И того, что ты сегодня уехал с работы в обед, наврав начальнице про встречу с клиентом, и того, что кальянщик прищуристо улыбается в надежде получить хорошие чаевые, и даже того, что ты сейчас куришь кальян, целуешься и молчишь, потому что не любишь меня. Это просто. Ты бережешь слова для той женщины, которую любишь. У нее нет четкого контура, нет ярко выраженной жизненной позиции, личных стремлений и псевдоцелей. У нее нет мужа, даже бывшего, нет детей, даже абортов никогда не было, нет годового дохода. Ее не существует. Этой женщины. Но есть я. Мы целуемся, и я молчу. Потому что ты тоже… ну не очень любишь мой голос. Да ладно, голос. Ты не любишь слова, которые я произношу этим голосом. Потому что я постоянно говорю какие-то банальности. Несу чушь несусветную. Хотя что еще я могу сказать? Как хорошо, что я молчу.

Как хорошо, что мы сейчас курим кальян и целуемся… Как хорошо, что их нет. Той женщины и того мужчины. А есть мы… И какие же мы, Господи, ду-ра-ки…

Когда-нибудь

Когда-нибудь я полюблю одиночество и эти ночные прогулки, когда я говорю себе: «Как хорошо побыть с собой наедине…» И так действительно легко и хорошо, что хочется повеситься… когда-нибудь…

Когда-нибудь я полюблю одиночество и молчаливые разговоры с котом. Когда-нибудь я научусь наслаждаться размеренным укладом бессмыслицы, которую мы так трепетно называем жизнью, и даже, наверное, захочу написать об этом невероятно нервный роман… когда-нибудь…

Когда-нибудь я полюблю одиночество и равнодушие сухих губ к несуществующим прикосновениям. Когда-нибудь я перестану ощущать аромат мертвых цветов, срезанных для меня, которые пора выбросить из вазы… когда-нибудь…

Когда-нибудь я полюблю одиночество и не разучусь верить, что мне все-таки будет кому рассказать об этом.

Вместе

…Вряд ли когда-нибудь мы будем счастливы вместе. Но я надеюсь, что, может, не будем несчастны…

– Сядем в машину и врубим любимые песни, чтобы умчаться из города…

– Если нечасто…

– Выберем точку на карте, отмерим линейкой путь.

– Уф-ф, маршрут получился!

– Но что нам мешает?

– Визы, работа и вязкая быта колейка… Может, по телику спорт и клубничного чаю?

– К черту! С тобой проспим все музеи Европы, зори, закаты и дождь на Монмартре в апреле!

– Ну, а с твоей неуемной энергией лопнуть сможем мы раньше, чем в тундре начнутся метели…

– Может быть, в Киев на поезде… Визы не надо. На выходные. Гулять, целоваться безбожно… Номер в гостинице. Может быть, хочется в Прагу?

– Мне never mind. Но ехать без бабок так сложно…

– Это смешно! Я не требую злата, и шелка, и гобеленов на стенах отеля, а впрочем…

– Не потрясай перед носом пустой кошелкой. Лучше работай, чтоб быт был надежен и прочен. Деньги… Они любят счет. Вот накопим прилично: выберем месяц, все бросим, махнем на Карибы. Будет наш отдых по высшему классу отличным: томный гарсон и на блюде заморские рыбы…

– Я не хочу через год, через два, через десять! Знаешь, возможно, меня тогда просто не будет…

– Не начинай – я же знаю мотив этих песен. Все! Замолчи! Спать пора. День был долог и труден.

…Ты засыпаешь, а я все пою свои песни. Падают звезды. И кажется, что не напрасно. Вряд ли когда-нибудь мы будем счастливы вместе. Но я надеюсь, что, может, не будем несчастны…

Сто пятьдесят тысяч собачьих лет

Тебе еще двадцать шесть. Несколько седых волос закралось в твои кудри. И я знаю наперечет все твои морщинки.

А мне сто пятьдесят тысяч собачьих лет, у меня кошачьи усы, маленькие крепкие клыки и кривой дымчатый хвост.

Мы – семья. Только ты все время на работе. А я торчу в форточке, болтаю по телефону и грызу колпачки шариковых ручек.

Ты – ветеринар. А я – то, что ты изобрел в прошлом году. Ты устал от хомяков. А я хочу заниматься любовью на лепестках роз.

Вчера ты разбил очки и теперь совсем не видишь меня. А я выбросила твой слуховой аппарат в форточку еще за сто пятьдесят лет до нашего знакомства.

Ты хороший, просто я другая. Ты справедливый, а я по ту сторону Добра и Зла, зато по эту сторону Лени.

…Тебе еще двадцать шесть. И я знаю наперечет все твои морщинки.

Человек. Самоликвидация

Пригласи меня на кофе. Я буду молчать и улыбаться.

А лучше на красное сухое южноафриканское. Я буду улыбаться и облизывать сочные губы ненавязчиво, чтобы не спугнуть твои трепетные желания, которых, возможно, и нет. Ненавязчиво, чтобы потом не обвинять себя, что я доминирующий альфа-самец и тебе рядом страшно, тесно и неуютно.

Мир рушится в моих руках. Я спешу, хоть не умею, спастись и спасти заодно тебя. Ведь ты – мужчина, слабое существо, и в анализе твоей спермограммы я упорно ищу хоть что-то живое, способное на зачатие новой жизни.

Тихо. Тихо. Я буду молчать. Я прикинусь извечной дурой. Ну, беги ко мне, мой первозданный, обгоняй твоих неподвижных собратьев, выиграй эту гонку, где я пред тобой стою на коленях, заламываю руки и прошу тебя просто быть.

Ну же… Ну же… Я уже намекаю на кофе. Я пишу тебе глупую смс-ку. Я строчу тебе страстный е-мейл. Я в нем адрес кафе указала. Я одна против сильной Природы, запустившей свою программу саморегуляции видов. Я прошу у Вселенной отсрочки, обещаю легко и срочно выдать дочку, верить в удачу, подавать в переходах на счастье. Это счастье же продавать, как и прежде писать о нем в книгах, издавать, тиражировать, множить. Пир во время чумы… Как похоже. Карнавал неликвидных товаров. Даром. Даром берите же, даром… мои крепкие тройки с тугими сосками… Я сжимаю тебя тисками. Сознаю, я – бракованный экземпляр, не желающий раствориться в Интернете, лазарете, клозете, бездонном свете медитаций, в искусственном свете искусства…

Меня мама нашла не в капусте. Моя мама кричала, когда кончала. Моя мама кричала, когда рожала. Ей не было без меня причала…

Милый, пригласи же меня на кофе. Я хочу размножить твой профиль, но не сканером и не ксероксом. По старинке хочу в вереске целоваться до губ опухших. Ниже, глубже, смелее, пуще… Милый…

Да пошел бы ты к черту, безмозглый дурак!

…Пунктир…

Я звоню тебе на мобильный всегда как деловому партнеру:

– Ты еще на работе?

– Конечно, да.

Повисает пауза. Не бывает споров.

– Что желаешь на ужин?

– Реши сама.

– К десяти придешь?

– Как обычно, буду.

А в сетях телефонных живет зима и по капле выхаркивает простуду.

– Это просто помехи.

– Я слышу. Пока.

Я пытаюсь, но комом чувства. Тиражированные застряли слова: «Ты мне нужен» сказать – непростое искусство. Мне хотелось бы выдохнуть «я хочу». Это так естественно и правдиво. Но душу, как красную саранчу, вырывающиеся позывы. Не куплю свечей, не зажгу сандал, не поставлю в вазу букеты лилий, не возьму билет, не уйду на вокзал… Я – пунктир, а была генератором линий… Я – пунктир. Разорванная в мечтах, разделенная болью на страх и жалость, перерубленная в плечах, в позвоночном столбе.

Меня не осталось…

Не вернуть

Сегодня я смотрела фотографии финалисток конкурса «Мисс мира» и думала, что в жизни есть моменты, которые уже никогда не вернуть, есть события, которые уже никогда не смогут со мной произойти. Я не участвовала и уже никогда не буду участвовать в конкурсах красоты, не стану «Мисс школьный лагерь», не увижу Венецию в четырнадцать лет, когда это зрелище по-настоящему потрясает, не стану молодой мамочкой, которая сама еще почти ребенок, не буду служить в израильской армии, не изобрету лекарство от рака (хотя последнее не исключено). Короче, все просто: нужно жить на полную катушку, ничего не откладывая на потом, особенно любовь, потому что со временем желания исчезают… да и возможностей не прибавляется… ведь с каждым днем мы все дальше от того, чтобы стать Богом…