Тепло от печи приятно согревало и убаюкивало. Яна и так чувствовала себя измотанной, поэтому с удовольствием расположилась на лежанке и тут же провалилась в глубокий сон.

Впрочем, продлился он не так уж долго, несмотря на усталость.

Если ей приходилось ночевать в незнакомом месте, то она просыпалась время от времени, понимая, что находится не дома. Все-таки ей пришлось довольно много пережить за сегодняшний день, а лежанка, хотя и вполне удобная, отличалась от кровати, на которой девушка привыкла спать.

Открыв глаза, Яна вспомнила свои злоключения и то, что она находится в лесу. Она хотела натянуть плед повыше, как вдруг расслышала чей-то тихий разговор. Кроме женского голоса различался еще и мужской.

Девушка чуть нахмурилась, не сообразив спросонья, кто это. Затем припомнила беседу с пожилой женщиной. Вероятно, хозяин вернулся с промысла раньше времени. А если это так, возможно, она создала им неудобства своим появлением, и теперь им негде лечь отдохнуть?

Поколебавшись, девушка привстала с желанием подойти к хозяевам и спросить их об этом. В крайнем случае, ей проще провести остаток ночи в машине, чем испытывать стеснение по этому поводу. Она откинула шерстяной плед и спустила ноги на пол.

Тут до нее донесся хрипловатый мужской бас:

– За ней сюда никто не поедет? Кто-нибудь знает, как она сюда добралась?

– Тсс… У девчонки никого нет. Так что ее не хватятся. Смотри только – машину здесь нельзя оставлять, – чуть гнусавил женский голос.

– Столкнем в болотце. И поминай, как звали.

Яна ощутила, как по коже пронесся противный озноб.

Она тряхнула головой, пытаясь понять, не ошиблась ли? Или все это чудится? Может, она все еще дремлет и эта муторная дремота выкидает с ней подобные фокусы?

Девушка провела дрожащей рукой по волосам, затем по плечам, коленям, ощупывая себя, ища какое-то доказательство, что все это не реальность, а лишь странный, привидевшийся кошмар. Но нет.

Видение бы не выглядело столь настоящим. Сон, который витал над ней легкой дымкой, тут же исчез. Она потрясенно замерла и стала слушать дальше.

– Пока все приготовь, а я посмотрю, как там наша дорогая гостья, – сказала женщина и, тихо ступая, подкралась к печке.

Девушка, ни живая ни мертвая от страха, свернулась калачиком на лежанке, изображая человека, погруженного в сон.

Сердце стучало, как бешеное. Она боялась, что оно выдаст ее. Или что лицо и тело слишком напряжено, и тогда старуха обо всем догадается! Но, к счастью, в комнате было довольно темно.

Хозяйка близко подошла и медленно наклонилась, прислушиваясь к мерному дыханию, постояла какое-то время, а затем так же тихонько отошла от лежанки, еле слышно хихикая.

– Спит, – удовлетворенно протянула она.

Мужчина что-то пробормотал и, судя по звукам скрипнувшей двери, вышел наружу.

Яна нервно сглотнула, прислушиваясь. Она потрясенно думала о том, каким обманчивым бывает внешний вид человека. Надо же! Старушка – божий одуванчик, такая милая и добрая, на деле оказалась злобной и коварной.

Теперь та бродила за печкой, брала с полки что-то железное и нашептывала тихие слова. Ее лопотание на непонятном языке настораживало не меньше, чем странные приготовления. В тишине раздавались негромкие смешки, а также легкий скрежет и шорохи.

Если сильно напрячь слух, то можно было расслышать шумное, прерывистое дыхание, доносившееся из глубины комнаты. Вот из печи достали нечто большое, тяжелое и с еле слышным стуком, как можно мягче поставили на стол.

Девушка откинула плед и наклонилась, чтобы надеть ботинки.

Перед глазами все плыло. Яна не могла никак успокоиться и поверить в услышанное.

Она накинула кофту и потянулась за курткой. Сердце все ускоряло биение. Казалось, быстрее биться оно уже не могло. Усиливалась и противная дрожь, мешавшая сконцентрироваться и понять, что же такое творится в этом доме.

Выглянув из-за печи, она увидела женщину у кухонного стола. Та стояла к ней спиной и что-то растирала в деревянной ступке. Как проскользнуть мимо нее к двери?

Яна боялась сделать лишний шаг, чтобы пол не заскрипел, и ловила каждое движение старухи. С отчаянием поглядывала в сторону двери, думая, когда же настанет самый подходящий момент для побега.

Отставив ступку, хозяйка отошла куда-то, пропав из поля зрения, и гремела там посудой, пока не появилась вновь у стола. Она поставила на него большой глиняный горшок, положила деревянную доску и огромный разделочный нож. Его лезвие тускло блеснуло в полумраке.

Яна похолодела. Ей сразу не понравился этот нож и то, как он выглядел в старушечьих руках.

Она подалась чуть назад и нечаянно задела локтем стоявшее на уступке рядом ведро. Оно тихо, но все же звякнуло. Этот еле слышный звук разнесся по всей комнате, и, конечно, хозяйка дома услышала его.

Женщина резко подняла голову и уставилась на печь.

Ее плотно сжатые губы на морщинистом лице искривились в подобие ухмылки. Яна мгновенно втянула голову в плечи и замерла на месте, ругая себя. Страшная старуха наверняка поняла, что она не спит!

И тут же раздался знакомый скрипучий голос:

– Что там у тебя случилось? Не спится, что ли?

Она произнесла это не громко. Намеренно! Наверняка думая, что если девушка проснулась, то услышит в любом случае, а если все еще спит, то ее не потревожит этот тихий вопрос. Яна, лихорадочно соображая, что делать, выбрала первое.

Как можно более слабым голосом она произнесла, делая вид, что ворочается и потягивается:

– Извините, что вы сказали?

Старуха припала на одну ногу, наклонившись вперед, вглядываясь в темноту. Она явно прислушивалась, а затем размеренно проговорила:

– Я тут по хозяйству суету навожу. Не обращай внимания на шум. Спи, спи, моя хорошая.

Девушка пробормотала что-то вроде согласия и затихла, вернувшись на всякий случай обратно на лежанку. Но теперь и речь не могло идти о том, что уснуть! Единственной напряженной мыслью было отчаянное желание очутиться подальше отсюда.

Как хорошо, что она вернулась на свое место!

Стоило ей для вида устроиться под пледом, как из-за печи медленно показалась темная голова в платке.

Старуха так тихо подкралась!

А ведь в ней невозможно было и заподозрить подобную прыть. Ее дыхание стало почти бесшумным, а пальцы плавно легли на угол печи, оцарапав камни длинными ногтями.

Девушка наблюдала за ней из темного угла, приоткрыв глаза, стараясь дышать так, как это делают спящие люди. Она рассчитывала, что хозяйка послушает и отойдет, но та внезапно выставила руку вперед с горящей свечой, которую прятала все это время позади себя.

Зажженного маленького огарка хватило, чтобы осветить неподвижно лежащую гостью. Она едва успела зажмуриться и сделать вид, что безмятежно погружена в сон.

Сквозь сомкнутые веки Яна прямо-таки ощутила пристальный немигающий взгляд старухи. Затем до нее снова донесся зловещий шепот, который повторил то, что она уже слышала недавно:

– Спи-и-ишь? Спи-и-и-и…

Как же хотелось сию же минуту вскочить, оттолкнуть жуткую старуху и броситься прочь из этого кошмарного убежища, в которое она вошла по доброй воле. Но девушка продолжала притворяться спящей, собрав всю волю и выдержку, чтобы не закричать.

Наконец шумное, чуть булькающее дыхание смолкло, и хозяйка дома убралась восвояси.

Через минуту возня на кухне продолжилась: нож яростно постукивал о разделочную доску и что-то резал, следуя своему определенному ритму, под еле слышные протяжные завывания старухи.

Дверь отрывисто хлопнула. Повеяло октябрьской прохладой.

Яна замерла, напряженно вслушиваясь в повисшую тишину. Кто-то встал на пороге, чтобы спросить приглушенным мужским голосом:

– Все ли готово?

Видимо, хозяйка кивнула. Снова послышалось нездоровое отрывистое хихиканье. Оно начало действовать Яне на нервы. Ледяной испуг, сковавший мертвой хваткой, постепенно менялся на растущее раздражение.

– Посмотри, как я все устроил, – пробасил мужчина, еще держа дверь открытой.

Старуха отложила нож. Яна услышала, как он звякнул, а затем раздались шаги по направлению к выходу. Дверь хлопнула, и вновь воцарилась зловещая тишина.

Девушка отшвырнула плед, вскочила на ноги и выглянула из-за печи: в доме никого не было. Она схватила куртку, набрасывая ее на ходу, и подошла ближе к столу.

На нем лежал, чуть поблескивая, огромный нож или, скорее, тесак, а рядом – горка нарезанных овощей. В глиняном горшке Яна обнаружила мелко рубленые кусочки мяса темного цвета, похожее на говяжье.

Хозяева, видно, готовились к сытной трапезе. Комнату сейчас освещала одна толстая кривая свеча.

Яна пригнулась, чтобы тень не выдала ее, подбежала к одному из окон и выглянула наружу. Этой стороной дом выходил на темные заросли, так что она не смогла толком ничего разобрать. А вот с противоположной стороны, в другом окошке, картина предстала куда более ясной.

На полянке, усеянной множеством уже знакомых небольших домиков с крышами, она увидела хозяев, стоявших над вырытой ямой прямоугольной формы.

Вокруг горело не менее двух дюжин масляных ламп, отчего было довольно светло. Огонь окрашивал ползущий туман в желтовато-белый цвет, а тот смешивался с потоками горячего воздуха, превращая лица мужчины и женщины в жуткие нечеловеческие маски.

Яна, которой довелось прежде только слышать хозяина дома, впервые могла разглядеть его как следует.

Он также был стар, как и его жена, но куда более высок и крепок. Длинная седая борода спускалась ему на грудь. Темная одежда не скрывала коренастую фигуру. Девушку немного поразили его чуть удлиненные сильные руки, которыми он, казалось, мог бы удушить быка, если бы захотел.

Они опустили в яму подобие настила из связанных между собой березовых веток, а затем старуха взяла кувшин, вылила часть содержимого в чернеющее углубление в земле и что-то выкрикнула.

Настал час бежать отсюда со всех ног!

Покинуть этот подозрительный дом с его обитателями, которые, как выяснилось, терпеть не могут незваных гостей и готовы сделать с ними что-то нехорошее. От предположений, что именно здесь делают с такими, как она, по коже шел противный и будоражащий мороз.

Только бы выйти незамеченной и добраться до машины!

Спущенное колесо девушку уже не волновало. Уж как-нибудь она выедет отсюда, лишь бы сама машина оказалась на ходу. Навигатор в телефоне по-прежнему вел себя очень странно. Курсор метался из стороны в сторону и крутился как заведенный. При попытках сделать звонок, шел сброс.

Яна снова присела, чтобы не мелькать в открытых окнах, и, нагнувшись в три погибели, добралась до входной двери, через которую доносились протяжные горловые звуки. Это старик заунывно пел свою диковатую песню на непонятном языке.

Девушка потянулась к дверной ручке, сделанной из толстой полоски кожи, прибитой гвоздями к доскам. Сквозь образовавшуюся щель она выглянула наружу.

Чуть левее разливался свет. Оттуда же доносилось пение старика. Яна приоткрыла дверь и выскользнула на крыльцо. Ключи от машины и телефон болтались в кармане куртки, и девушка придерживала их, чтобы они ни в коем случае не выпали.

Она решила обойти дом, чтобы подобраться к машине с другой стороны, но как только Яна завернула за угол и прошла несколько метров, под ногами что-то захлюпало. Ноги провалились во что-то мокрое и вязкое.

Девушка чертыхнулась, достала телефон, чтобы включить фонарик, и охнула.

Прямо за домом притаился край тихой узкой заводи, что вел от шумевшего где-то вдали водоема. Странно, что она не остановилась до того, как угодила в противную жижу. От застоявшейся воды резко и противно пахло болотом.

Выходит, здесь не пройти. Придется повернуть назад и попробовать выйти к машине через лес. Тут, как и на поляне, низко стелился белый туман, усиливая неприятные ощущения.

Ноги насквозь промокли и покрылись зеленоватой пленкой. Хорошо, что в багажнике есть запасная пара обуви, и вскоре можно будет переодеть ее, потому что ноги стали сильно мерзнуть.

За крыльцом Яна остановилась, слушая посторонние звуки. Она старалась ступать как можно тише, беспокойно озираясь. Неприятное, даже пугающее пение все еще разносилось кругом. Значит, старики все еще стоят у вырытой ямы и совершают свой непонятный обряд.

Девушка посмотрела назад, пригнулась, а затем быстро поспешила мимо крыльца, когда внезапно перед ней что-то мелькнуло.

Она остановилась как вкопанная, выпрямилась и обомлела.

Прямо перед ней, откуда ни возьмись, выросла темная фигура старухи.

Рот на морщинистом бесстрастном лице искривился, превращаясь в широкую улыбку, сияющую блеском белых зубов. Женщина склонила голову к плечу, недоуменно посмотрела на гостью, застывшую от ужаса, и хрипло произнесла:

– Не спится тебе, что ли?

Пораженная Яна ничего не успела ответить.

Старуха поднесла сжатый кулак ко рту, распрямила его и что есть силы дунула на ладонь.

Девушку окутал какой-то порошок, словно пылевое облако. От неожиданности она вдохнула его полной грудью, чувствуя, как мелкие частицы заполняют ее. Перед глазами все поплыло, ноги стали ватными.

Против собственного желания бежать прочь, захотелось прилечь прямо тут, на влажную и холодную траву. Перед затуманенным взглядом мелькнуло лицо старухи, полное не то радости, не то ехидства.

Хозяйка дома склонилась над замершей девушкой и уставилась ей прямо в глаза, разглядывая с особым любопытством. Она поднесла крючковатые длинные пальцы с острыми ногтями, похожие на заостренные лапки паука, прямо к ее лицу.

Старуха повернула голову лежащей на земле в одну сторону, а потом в другую, словно прикидывала что-то и обдумывала. Яна с ужасом почувствовала, как тело охватывает слабость, мышцы немеют и становятся совсем безвольными.

Она почти не ощущала холод, идущий от земли, и то, как одежда становится сырой. Здесь все было пропитано плотной и липкой влагой клубящегося тумана, мокрой травы и замершей рядом заводи. Она бы сейчас и слова не смогла выговорить, потому что язык перестал слушаться.

Яна словно окоченела, застыла, будто ее с ног до головы обкололи анестезией. А еще казалось, будто она выпила крепкого алкоголя, отчего по венам сейчас струилась кровь с порядочной дозой спирта. Все куда-то смещалось и казалось ненастоящим.

Старуха проявила недюжинную ловкость, когда схватила девушку за ноги и без усилий потащила, будто та ничего не весила. Но Яна и этому странному обстоятельству толком не смогла удивиться. Ее скорее удивляло и чуточку настораживало другое.

Ей было совершенно все равно, что сейчас происходит.

«И откуда у пожилой женщины столько сил?»