1:5–7
2. Ходить в Божьем свете

И вот благовестие, которое мы слышали от Него и возвещаем вам: Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. ⁶ Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине; ⁷ Если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом, и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха.

«Если Бог создал человека по Своему образу и подобию, то человек отплатил Ему за это с лихвой». В этом расхожем выражении кроется корень большинства наших проблем. Всякий грех, по существу, не что иное, как личный выпад против Бога. Зачастую мы просто не желаем верить, что живой Бог на самом деле таков, каким открывает Его для нас Священное Писание. Мы сопротивляемся требованиям «трансцендентного существа, которое вмешивается в нашу судьбу» (как однажды назвал Бога К. С. Льюис). Движимые этими чувствами, мы отвергаем Божье откровение, заменяя его суррогатом, более соответствующим нашим желаниям. В этом и состоит суть человеческого бунта; мы не позволяем Богу стать Богом в нашей жизни. Мы склонны иметь собственных кумиров, уподобляясь герою одной из пьес Д. Б. Шоу, который «создал себя сам и поклоняется своему создателю». Симптомы этой болезни проявляются всякий раз, когда кто-нибудь говорит: «А мне нравится представлять себе Бога, как…» Обычно за этими словами следует описание личности, очень похожей на доброго дядюшку, чье основное желание состоит в том, чтобы выполнять прихоти его созданий; или другое, не менее искаженное представление о Боге, где Бог отнюдь не таков, каким Его открывает нам Священное Писание.

Если наш взгляд на Бога неверен, все остальное разрушается нашими собственными руками. Возможно, именно по этой причине, начиная свое послание, Иоанн как бы бросает нас в глубину одного из величайших богословских утверждений всей Библии – Бог есть свет (ст. 5). Многое в вопросах веры и нравственности церквей беспокоит Иоанна, и все же он начинает не с этого, а со слов о Боге. Не зря греческая церковь называет Иоанна «богословом». В то время как все Священное Писание, от Бытия до Откровения, рассказывает нам о словах и поступках Бога, Иоанн единственный пытается доступным языком разъяснить более глубокие понятия – например, сущность природы Бога. Именно Иоанн рассказывает в своем Евангелии, как Иисус объясняет женщине из Самарии, что «Бог есть дух» (Ин. 4:24). А в первом послании он сообщает нам, что Бог есть свет (1 Ин. 1:5) и Бог есть любовь (1 Ин. 4:8). Свет и любовь – вот Его сущность, потому что Он дух. Это не качества или свойства Бога, это Его суть.

Необходимо обратить внимание на то, как Иоанн сообщает нам эту важную истину, которая будет доминировать в первой половине послания. Это откровение – Бог есть свет – не личное открытие Иоанна, не результат его философских исследований, а весть, которую он получил. Это то, говорит Иоанн, что мы слышали от Него. Совершенно очевидно, что здесь он имеет в виду Иисуса Христа, в последний раз перед этим упомянутого в конце ст. 3. Как всегда, своей первостепенной задачей апостол считает необходимость сообщить другим об услышанном от Господа. Равным образом, задача церкви состоит в том, чтобы держаться «образца здравого учения», хранить «добрый залог Духом Святым, живущим в нас» (2 Тим. 1:13,14), и делать это, передавая его «верным людям, которые были бы способны и других научить» (2 Тим. 2:2). Только тогда непрерывная цепь свидетельств правды Божьей, явленной апостолам, протянется от начала до сегодняшнего дня и дальше. Никто не имеет права переосмысливать или «модернизировать» Благую весть. Правда, открытая Богом, не может быть предметом торга. Вот почему Иоанн подчеркивает божественный источник того, что он провозглашает.

Иоанн имел власть писать, а мы имеем власть верить в это проявление вечной жизни Бога во времени и пространстве, в Его воплощение в Иисуса из Назарета. Какой еще власти можно желать или требовать? Противники Иоанна могут противопоставить ей только одно – свои собственные спекулятивные фантазии.

1. Суть благовестия (ст. 5)

Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Здесь положительная степень характерно подкреплена сильным отрицанием. Буквально это может быть представлено так: «Тьмы в Нем никакой нет». Но как по-разному звучат эти фразы! О чем говорит слово «свет»? Вернувшись в начало Священного Писания, в Книгу Бытие 1:3, мы найдем ответ на наш вопрос: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет». Это самое первое проявление природы и воли Создателя. Ему достаточно высказать Свое намерение, чтобы оно тут же осуществилось. Он – Бог, Чьи творения начинаются со света – главного проявления Его собственной вечной сути. Именно свет дает начало всему остальному. Без света не было бы ни растительной, ни животной жизни; ни развития, ни деятельности, ни красоты. Не только самим своим существованием, но и средствами к его продолжению всякое создание обязано Богу, Который есть свет, и Христу, Который называл Себя светом мира (Ин. 8:12; Кол. 1:16,17). Неудивительно поэтому, что в Ветхом Завете Бог столь часто появляется в сопровождении света, как это, например, очень хорошо показано в Исходе. «Сыны Израилевы» имели возможность убедиться на собственном опыте, что «Господь же шел пред ними днем в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днем и ночью» (Исх. 13:21). Свет не только озаряет путь, но и ведет, направляет, и, вероятно, именно эта последняя его функция заставила Иоанна сделать на ней особый акцент как на существенно важной для христианского ученичества.

Другое важное значение Бога-Света, и это не раз отмечается в Священном Писании, проистекает из Его нравственной праведности и безупречной святости. Мысль Иоанна здесь перекликается с утверждением Павла в Первом послании к Тимофею 6:16 о том, что Бог «обитает в неприступном свете». Его отличие от нас наглядно демонстрируется в словах пророка Аввакума, обращенных к Богу: «Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение Ты не можешь» (Авв. 1:13). В таком случае, краеугольным камнем подлинной христианской веры и жизни является признание, что в интеллектуальном, нравственном и духовном отношениях Бог есть свет, незапятнанный и беспредельно чистый. Эти слова говорят о святости и непорочности, истине и полноте, а также и об озарении, о водительстве, сердечном тепле и поддержке. Вот какими прекрасными словами выразил это Фейбер:

 
Мой Бог, как удивительно, что Ты есть,
Как светло Твое величие,
Как прекрасен лик Твоего милосердия
В самом сердце сияющего света!
 
 
Как удивительно, как прекрасно,
Должно быть, созерцать Тебя.
Твоя мудрость бесконечна, мощь беспредельна,
А непорочность внушает благоволение!^[14]
 

Этот свет разгоняет всю нашу тьму. Он – та истина, которая, в отличие от всех остальных, не нуждается в проверке и доказательствах. Благодаря своей природе, свет проникает через любые умышленно возведенные преграды, позволяет разглядеть реальность и, разгоняя тьму, выставляет напоказ то, что она пытается скрыть. Льюис хорошо прокомментировал этот момент в одной из своих работ. Для того чтобы определить, взошло ли солнце, говорит он, необязательно видеть его (солнце можно и не увидеть, например, если оно скрыто облаками), достаточно посмотреть вокруг. В Боге нет сумеречных зон. Рассматривая этот стих, мы приходим к выводу, что Иоанн, с богословской точки зрения, говорит: «Бог есть истина, Он не может ошибаться»; с нравственных позиций его слова означают: «Бог есть добро, рядом с ним нет места злу»^[15].

Теперь мы можем понять, что значит для каждого из нас близкое общение с Богом. Очевидно, нет более высокой привилегии для человека, чем иметь общение с Отцом и Сыном Его, Иисусом Христом. Вот для чего Иоанн пишет свое послание. Жизнь нам дана, чтобы «прославлять Бога и радоваться Ему во все времена»^[16]. Если мы понимаем это, то должны осознать и другое, а именно: что своеобразный компромисс – как бы одной ногой ходить в свете Божьем, а другой оставаться во тьме мира – невозможен. Кто когда-либо катался на лодке, тот знает, что нельзя долгое время сохранять равновесие, стоя одной ногой в лодке, а другой – на берегу реки. Духовный «раскол» в равной степени невозможен! Поясняя это, Иоанн переходит далее к исследованию и опровержению трех ошибочных жизненных позиций, общепринятых в его дни и не менее широко распространенных в наши. Рассмотрением первой из них мы займемся в оставшейся части этого раздела.

2. Утверждение, что грех не имеет значения (ст. 6, 7)

Рассмотрение неверных взглядов, свойственных многим людям, Иоанн каждый раз начинает с одной и той же вступительной фразы: «Если мы говорим…» (см. ст. 6, 8 и 10). Все время помня о том, что Бог есть свет, мы получаем возможность, используя три признака, проверять себя – действительно ли мы имеем общение с Богом.

В ст. 6 сказано, что мы лжем, говоря, будто имеем общение с Богом, если на самом деле ведем неправедную жизнь. Глагол «ходить» указывает на постоянное движение, поэтому на современном языке оно может быть приравнено к тому, что мы называем «стилем жизни». Доказательством нашей веры и искреннего стремления познать Бога может быть только такой «стиль жизни», который включает в себя праведную жизнь, и никакая подмена тут невозможна. Человек, упорствующий в грехе, не может находиться в общении с Богом, это два взаимоисключающих понятия. Вы можете, конечно, живя в угольной шахте, утверждать, что покрываетесь загаром, однако нелепость такого заявления очевидна, и отсюда возникает закономерный вопрос: как может кому-то прийти в голову утверждать подобное? Что на самом деле имел в виду Иоанн?

Существует два момента, на которые следует обратить внимание. Грамматическая конструкция ст. 7 подчеркивает особое значение общения друг с другом (между христианами) как доказательства того, что они ходят в свете. Это означает, и Иоанн особенно выделяет это в ст. 6, что тьма – это такая жизненная позиция человека, которая предполагает следующее: «Я могу иметь общение с Богом, даже если не имею его с моими братьями-верующими». Такой подход присущ некоторым лжеучителям, отстаивающим приоритет чистого знания и опыта, разграничивающим христиан на «своих» (тех, кто является их последователями) и «чужих». Иоанн считает, что подобное отношение к окружающим совершенно несовместимо со стремлением ходить в свете. Второй момент: люди, которые ходят во тьме, но утверждают обратное, на самом деле извращают истинное значение греха. Лжеучителя, о которых говорилось выше, не считали грехом свое неприятие христианских ценностей. Оправдывая свою позицию, они всячески старались преуменьшить ее негативные последствия, самоуверенно заявляя, что все объясняется исключительно их «сверхинтуицией». Но, как неоднократно на протяжении первого послания учит нас Иоанн (2:9,11; 3:11–14; 4:20,21), никто не может искренне любить Бога, не любя всех Его детей (5:2).