Проклял его Шлам. В голове у Эрика крутился рекламный слоган: «Двигатели Дженерал Пропульшэн 240 вынесут все! И вас из любой неприятности!». Не вынесли. Вибрация корпуса вдруг резко прекратилась. Но хорошего в этом было мало – от перегрузки заглох правый «Джи Пи 240», корабль раскрутило и бросило прямо на радужную поверхность шара. Эрик, в бессилии орудующий джойстиком, в последний момент зажмурил глаза. Но цветовое безумие пробивалось даже сквозь плотно закрытые веки.

Вдох. Еще один. Цветные всполохи исчезли. А удара все не было. Как и звука сминаемого металла, и вырывающегося с воем воздуха из разбитой кабины. Эрик открыл глаза, включил круговой обзор камер и обомлел: радужный шарик остался далеко позади, прямо по курсу корабля проплывала планета, а справа по борту пылало солнце. Эрик любовался тем, на что мечтали бы взглянуть жители вечно пыльных лунных куполов. На то, за что отдали бы полжизни набитые как сельди в бочке, дышащие спертым воздухом, обитатели орбитальных станций Земли и Марса. На то, о чем мечтал каждый мальчишка на Земле, глядя ночью в небо. Он смотрел на планету, которой не было в Солнечной. И на солнце, которое Солнцем не было. Солнечная система его времени выглядела котлом, в котором бурлила и кипела человеческая жизнь и искала выхода из огромного, но все-таки замкнутого пространства. Но не находила его. Отправить небольшой экипаж в состоянии анабиоза к Проксиме Центавра в принципе было задачей выполнимой. Но организовать между звездами огромный транспортный поток для того, чтобы основать и обеспечить жизнеспособные колонии, человечество чисто технически не в состоянии.

Но глядя на обзорный экран, Эрик уже знал, что за подарок он швырнет к ногам людей всей Солнечной. Махаве укажет им дорогу к звездам…

337 лет спустя, звездная система Каптейн

Звук от подзатыльника, отражаясь от переборок, разлетелся по всему машинному отделению. Питер покраснел и опустил голову, на его глаза навернулись слезы. Но не от боли, ведь огромная пятерня Роха всего лишь слегка коснулась его затылка. Питеру было обидно. Он выгреб все до последнего пэя со своего счета. Все, что он скопил, три года скитаясь с Рохом по всей Земной Сфере. И почти сорок часов не вылезал из машинного отделения, готовя сюрприз. И уже предвкушал, как обычно сухой на эмоции и похвалу Рох, потреплет его по рыжей шевелюре и скажет: «Уф-ф-ф, ну спасибо… сынок». И Питер также незатейливо ответит: «Это мелочи, папа». Именно «папа», а не «папаша». Рох усмехнется в пушистые усы, даст полную тягу, и их «Вол» резво понесется вперед, обгоняя неповоротливые калоши торговцев и даже хищные корабли Стражи.

Но вместо этой умилительной сцены их старенький тягач «Вол 0875» с заглохшими двигателями все дальше удалялся от проложенного курса до Ируса, второй планеты системы Каптейн. Рох не переставая бубнит себе в усы и бороду ругательства, обматывая термозащитной лентой плазмопровод третьего двигателя, прижигая о перегретый кожух то одну руку то другую.

Питер, пригладив взлетевший от подзатыльника хохолок, сидел рядом и всем видом показывал готовность помочь. Но Рох его мастерски игнорировал. Неловкую паузу между Рохом и его приемным сыном прервал голос корабельного искина Норы. Глубокое контральто после мелодичного сигнала возвестило:

– Входящий вызов с корабля «Лучезарный пастырь». Принять?

– Давай, – ответил Рох, не прекращая работы.

Прямо посреди машинного зала возникла голограмма фигуры в красном балахоне с низко опущенным капюшоном. Фигура воздела ладони вверх в приветственном жесте, раздался аккорд церковного органа, резанувший по ушам Питера и Роха так, что они скривились.

– Да освятит ваш путь Вселенская Искра! – голограмма скинула капюшон, под которым обнаружилось овальное, слегка одутловатое лицо с бритым наголо черепом и огромными голубыми глазами, в которых плескалась вся любовь мира.

На голове монаха был надет золотой обруч с большим прозрачным кристаллом, от него в разные стороны разлетались яркие синие, голубые и сиреневые искры.

– И вам чистого космоса, благостный брат! – ответил Рох.

– Мой скэн показывает, что у вас вышел из строя двигатель?

– Угу, у нас тут… – Рох глянул на Питера и тот покраснел еще гуще, – небольшая диверсия.

– Долг идущих по пути Вселенской Искры помогать попавшим в беду, – священник приосанился.

Рох усмехнулся:

– Вы бы нам здорово помогли, если бы у вас был плазмопровод для девятисотого «ДжиПи», благостный брат.

– Сожалею, у меня на корабле установлены двигатели «Мусато». Но у церкви всегда найдется, чем помочь нуждающимся. Я могу вознести молитву о снисхождении благодати Искры на весь ваш тягач.

– Было бы неплохо, – пожал плечами Рох. – В последнее время мы с удачей ходим разными дорогами.

– Я могу провести литургию по голосвязи. Двести пеев. А могу пристыковаться и совершить литургию лично. Всего за шестьсот пеев.

Рох задумчиво потер лоб, оставив на нем черный след от сажи.

– Боюсь, мы не можем позволить себе кусочек благодати. Благостный брат, я за рейс получаю всего пятьсот. И как видите, никак не могу его закончить.

– Тогда буду рад увидеть вас после удачного завершения рейса. Брат Тат, всегда к вашим услугам, – священник поклонился.

Голограмма брата Тата пошла рябью и исчезла.

– Тоже мне, помощничек… – фыркнул Питер.

Рох зыркнул на Питера так, что тот мысленно прожог от стыда палубу и провалился в космос.

– Это святоша додумался поставить на двигатель нашего тягача фокусный блок от старого эсминца? – притворно-мягким голосом спросил Рох.

– Нет, но…

– Это искрящийся брат в процессе выполнения этой глупости спалил ремонтного дроида?

Питер неопределенно мотнул головой.

– Или это он не подумал, что увеличенный поток пробьет плазмопровод?

Питер затараторил:

– Но летели бы быстрее, время бы сократили в два раза…

– Бы. Летели. Бы. А на самом деле болтаемся здесь уже четвертый час.

Спасение Питера снова пришло от Норы.

– Входящий вызов…

– Принимай уже. Брат Искры, наверное, решил скидку сделать.

Но вместо краснобалахонного священника голограмма отобразила закованного в противоперегрузочный доспех офицера Стражи. Зеркальный шлем над состоящей из сложного переплетения металлических обручей кирасой стал прозрачным. На Питера с Рохом смотрел уставший пилот с красными от извечных перегрузок глазами и залихватски закрученными усами.

– Гражданское судно «Вол-0875», немедленно заглушить двигатели и лечь в дрейф. Повторяю…

– Да мы и так вроде не несемся на всех парах, – Рох кивнул на покореженную деталь.

– Включите двигатели, мы атакуем. Попробуете выйти в эфир, мы атакуем. На ваше судно наложен арест по пункту «семь-два» правил противодействия пиратству. Через семнадцать минут с вами состыкуется корвет Стражи для проведения досмотра. Любые активные действия против досмотровой команды будут восприняты, как враждебный акт против Земной Сферы. И тогда…

– И тогда вы атакуете. А досмотровая команда может с собой захватить плазмопровод для «Дженерал Пропульшэн 900»?

Голограмма пилота Стражи сделала зверское лицо и исчезла. За него ответила Нора:

– Приближение двух маломерных объектов. Объекты опознаны как перехватчики Стражи «Инвайдер». Внимание, облучение корпуса. Тревога, захват системой наведения. Необходим маневр уклонения.

Рох отложил инструменты и пробурчал:

– Ага. Попробуй, проведи.

Нора не оценила юмор и продолжила деловым тоном:

– Принято. Активация маршевого двигателя. Сбой. Двигатель неисправен.

– Ох, ты ж! Да не может этого быть! – саркастически улыбнулся Рох.

Не оценив сарказма, Нора продолжила, как ни в чем не бывало:

– Альтернативное действие. Запуск маневровых двигателей.

Рох еще только начал удивляться, а быстродействие юного разума начало спасать ситуацию. Питер, вспомнив об обещаниях Стражи в случае, если они просто пошевелятся или даже слегка чихнут, в ужасе завопил:

– Нора, стой! Отмена! Отбой!

Снова как дурная заорала сирена, а Нора бесстрастно констатировала:

– По нам запущена ракета, подлетное время три секунды.

Звездная система Лейтена

Обнаружение точек Махаве открыло людям дорогу к звездам, но, чтобы воспользоваться этим путем, одного желания было мало. Как мало энергии инженеров, строителей, пилотов космических кораблей и первых отчаянных переселенцев. Для освоения новых звездных систем требовался океан энергии. Той энергии, которая смогла бы заставить биться сердца не людей, но кораблей. Той энергии, которая бы заставила крутиться шестеренки гигантских орбитальных заводов. И, конечно же, нужна была прорва энергии, чтобы построить, осветить и обеспечить атмосферой подземные города на Ирусе, второй планете в звездной системе Каптейна. Сумасшедшие энергозатраты нужны были и для того, чтобы подвесить над бушующим океаном Атлантиса пузыри роскошных замков. Но в отличие от переходов Махаве, источники энергии искать не пришлось. Они никуда и не прятались от человечества. Всегда были рядом, грели и светили. Но попробуй, зачерпни толику той могучей силы, что свирепствует в недрах вселенских топок.

Проблемы звездных масштабов порождают блестящие, а порой и циклопические решения. Такое дитя гигантомании, построенное корпорацией «Хели», вращается на орбите двойной звезды Лейтена. Энергокомплекс «Хели-15» состоит из двух трехсотметровых цилиндров и натянутой между ними четырехкилометровой сети из углеродной ленты. Гигантская сеть служит не только солнечной батареей, впитывающей фотоны от яростного огня двух красных карликов системы Лейтена. Она вылавливает желанную добычу – атомы гелия-три. Они рождаются в недрах звезд и разносятся по пространству с солнечным ветром. В цилиндрах пойманный гелий сжижают, заливают в контейнеры и грузят на автоматизированные челноки, которые потом отправляются на станцию переработки. Гелий-три служит уникальным топливом для звездных кораблей с прямоточным термоядерным двигателем.

За перемещением челноков СБ компании «Хели» следит очень пристально, так как всегда находились умники, желающие изъять у компании и присвоить себе ходовой товар. Изменилась ли слегка траектория челнока, подошел ли к нему ближе, чем следовало, какой-нибудь корабль, тут же для торжественной встречи чужака вылетает звено перехватчиков компании «Хели». Причем визит вежливости нанесут не те корыта, на которых летает Стража – официальная полиция Земной Сферы, а молниеносные и смертельно опасные «Хиро», выпускаемые корпорацией «Мусато». «Хиро» как гончие псы вцепляются в любого нарушителя, изматывают и удерживают его на месте до подхода главных встречающих лиц, фрегатов СБ «Хели», под прицелом серьезных орудий которых малодушные грабители моментально начинают гореть, бурлить и даже кипеть желанием сдаться. Ну а обломки смелых или глупых, решивших оказать сопротивление, служат назиданием тем, кто вынашивает в отношении грузов «Хели» какие-нибудь грязные планы.

Вся система безопасности челноков была спроектирована для того, чтобы не дать всему грузу или его части исчезнуть во время перелета.

Но она никак не рассчитана на то, чтобы вдруг груза на челноке стало больше. Поэтому, когда летящая по инерции фигура пересекла траекторию движения челнока, подправила свой полет короткими выхлопами холодного газа из встроенных в скафандр сопел, выпустила трос из мононити, подтянулась к шарообразному корпусу челнока и распласталась на нем, не сработал ни один тревожный датчик в оперативном центре «Хели». Объяснялось это тем, что скафандр неожиданного гостя был покрыт расположенными под разными углами тысячами чешуек, которые рассеивали и отражали лучи скэнов в хаотическом порядке, так что на мониторах наблюдения скафандр выглядел абсолютно пустым местом. В самом скафандре были отключены все энергопотоки. Не работали ни система терморегуляции, ни регенерации воздуха. Владелец скафандра очень сильно рисковал, он мог изжариться под действием тепла собственного тела или банально задохнуться. Или то и другое вместе.

Так бы оно и было, если бы внутри скафандра не находился мастер Домино, человек, которому по долгу службы положено сначала максимально глубоко вляпаться в плохую историю, а потом с честью и без единой царапины из нее выбраться. Мастером Домино был просчитан каждый метр, каждая секунда полета. Маска из тонкой пленки, надетая на лицо, должна вырабатывать кислород на полчаса полета, а вот тепло… нагрев внутри костюма просто приходилось терпеть. Но что-что, а терпение являлось краеугольным камнем философии мастеров. Ведь Домино нанимали тогда, когда необходимо было нанести точно выверенный удар по структуре конкурента. Во времена, когда крупные корпорации обладали собственными армиями и звездными флотами, любое открытое противостояние между ними выливалось в кровавые баталии. Самый затрапезный орбитальный комплекс строился в течение нескольких лет, а мог быть разрушен за секунду с помощью бомбы с крупицами антиматерии. Поэтому корпорации Земной Сферы избегали прямой агрессии друг против друга и частенько проворачивали темные делишки с помощью мастеров Домино.

Домино являются одновременно и элитными убийцами, и непревзойденными диверсантами. Смерть конкурента от рук Домино всегда выглядит естественной, а авария несчастным случаем. Мастера Домино всегда тщательно и терпеливо анализировали любой заказ, чтобы найти тот самый слабый кирпич в стене, потянув за который можно обрушить все строение. Или костяшку домино, щелкнув по которой, можно вызвать цепную реакцию тотального разрушения. На планирование операций у Домино уходят месяцы, на исполнение часы, а иногда и минуты. Мастер, прикрепившийся к челноку, как раз собирался поставить красивую точку в том шедевре разрушения, который он разрабатывал.

Мастер перебрался по шарообразному корпусу челнока к двум гондолам двигателей и свернулся между ними в какой-то невообразимой позе. Черные чешуйки его скафандра, торчавшие во все стороны под разными углами, зашевелились и сложились в плоскость без единого зазора. Скафандр, скрывающий Домино, сначала стал серым, потом пошел разводами и стал матово-белым и неотличимым от остального материала челнока. Появившийся наплыв на корпусе полностью повторил дополнительный сенсорный блок, который устанавливался на новой модификации челнока, и даже родная мать в лице разработавшего его инженера не смогла бы обнаружить отличие хоть на миллиметр.

Все эти точно высчитанные и дозированные мастером секунды и миллиметры привели челнок с незваным наездником точно по графику к еще одному техногенному монстру, висящему в пустоте. Челнок на автопилоте пролетел между связующих ферм, огромных вращающихся цилиндров цехов и труб пневмоконвейеров и остановился возле причального дока перерабатывающего завода «Хели». Мастер уже готов был влететь в шлюзовую камеру, стащить с себя душащий скафандр и полной грудью вдохнуть затхлый, но такой сладкий воздух станции. Но одна из главных насмешек судьбы состоит в том, что даже отшлифованный до зеркального блеска план может полететь к черту из-за какой-нибудь незначительной мелочи. Хотя мелочь в этот раз выглядела довольно внушительной. Опередив челнок, к доку в сопровождении двух перехватчиков «Хиро» подошел курьерский корабль. Этот корабль принимали с таким уровнем безопасности, что док перекрыли на пятнадцать минут.

Этих пятнадцати минут хватило на то, чтобы мастер Домино, скрывающийся на корпусе челнока, начал задыхаться. Встроенные в его тело импланты отключали кровоснабжение мышц и внутренних органов, направляя весь оставшийся в его крови кислород в мозг. Возросшая температура внутри скафандра тоже не способствовала выживанию мастера, но он понимал – стоит ему только запустить систему сброса тепла, как его засекут, и турели, установленные над доковой станцией, развернутся и перечеркнут его тело лазерными импульсами. Поэтому мастеру оставалось только проклинать курьера и думать над тем, за каким чертом его принесло на грузовой причал.

Когда челнок оказался внутри комплекса, у мастера не осталось сил даже на проклятия. Попав на склад, где к челноку автоматически подключились магистрали для откачки гелия, мастер буквально скатился с его обшивки, грохнулся на пол и попытался отползти и найти безопасный угол. Мышцы, подверженные жесточайшему кислородному голоданию, отказывались подчиняться, перед глазами стелился багровый туман. Он дополз до ряда баков, стоявших вдоль переборки, втиснулся в щель между ними и тяжело привалился к стене спиной. Домино провел рукой по лицевой поверхности шлема. Чешуйки покрытия скафандра затрепетали и расползлись в стороны, открывая под собой гелеобразную основу. Она тоже разошлась, обнажая смуглое лицо молодой девушки. Черные кудрявые волосы, карие раскосые глаза и широкие скулы выдавали в ней уроженку Делии. Делийка судорожно сорвала с лица прозрачную пленку рециркулятора и глубоко, со всхлипом вздохнула. Потом еще и еще раз. Она покачнулась и начала заваливаться на бок. Кислородное голодание сменилось кислородным опьянением, с которым не справлялись ее импланты, впрыскивающие все новые дозы адреналина в ее кровь. Организм, доведенный до грани и даже перешагнувший ее, на эти экстренные меры не отреагировал. Глаза делийки закрылись, и она сделала то, чего ни в коем случае не стоило делать, будучи «зайцем» на чужой станции. Она потеряла сознание.

Звездная система Каптейн, планета Ирус, орбитальная станция Стражи

В комнате Решений было настолько тесно, что Рох, отличавшийся немалыми габаритами, чувствовал себя как бегемот в детском бассейне. Он упирался макушкой в серый пластовый потолок, а его широкие плечи пытались раздвинуть стены. Где-то там внизу в ребра врезалась бедовая голова Питера. И Рох, и Питер взирали на парящую перед ними голограмму головы уорент-офицера Звездной Стражи. Голова имела нездоровый землистый цвет, презрительно оттопыренную губу и тяжелый взгляд, который буравил стоящих перед ним нарушителей.

– Вы обвиняетесь в нарушении правил космической навигации. Штраф…

Рох уперся в потолок сильнее и набычился.

– За что штраф? У меня есть лицензии на перевозку грузов военного назначения. Вот.

Рох потянул за цепочку на шее и вытянул из-за ворота комбинезона черный глянцевый кубик Персонального Помощника и коснулся одной из его граней. Из кубика вырвался тонкий зеленый проекционный луч, быстрыми росчерками начертивший перед лицом офицера голограмму лицензии. Чиновник покосился на документ, потом пренебрежительно взмахнул рукой, и лицензия исчезла.

– Ваш тягач с выключенным двигателем и тендером, набитым военным оборудованием, находился возле оживленной трассы. Естественно, что вы были приняты за пиратов.

Говоря о наличии военного оборудования в пристыкованном к тягачу тендере, голова офицера сильно кривила своей голографической душой. Папаша Рох перевозил барахло, снятое со списанных боевых кораблей Стражи на «Свалку Сурового сержанта» на переработку. Конечно, маркеры этой техники на скэнах Стражи высвечивались как «военное оборудование», но вред этот хлам мог причинить, разве что свалившись кому-нибудь на голову.

– Потом вы не подчинились требованиям патруля Стражи и включили маневровые двигатели. За это вам и назначен штраф в размере трехсот пеев.

– Да не мы это движки запустили! Это корабельный искин.

– Возражение отклонено. По закону за все действия искина несет ответственность его владелец.

Питер знал, что Рох ворчит больше для приличия. За триста пеев штрафа Стража после проведения досмотра отбуксировала их тягач к Ирусу, где они без проблем могли бы провести ремонт двигателей. Это тот самый случай, когда счастья не случилось, да несчастье помогло. Правда, настоящей платой были те три секунды, которые требовались ракете на то, чтобы преодолеть расстояние от перехватчика Стражи до их «Вола». Их Рох Питеру будет вспоминать долго. Очень долго. А на то, чтобы забыть тот слабый толчок неразорвавшейся ракеты в обшивку тягача, у самого Питера уйдет вся жизнь. Про ракету вспомнил и уорент-офицер.

– С вас также будет удержана стоимость запущенной патрулем ракеты. Три тысячи девятьсот двадцать пеев будут сняты с вашего счета незамедлительно.

Рох взвился. Казалось, он сейчас развалит тесную кабинку.