хуцинь

 
на углу где вниз узкий спуск под землю
из тугих двух струн звуки извлекая
шелковых смычком с ним взвывает хриплым
голосом но слов не понять из глотки
что ползут перил липких не касаясь
по шлифованным желобам и трубам
жилистый старик сев на табуретке
песнь крича трясет бородой козлиной
сбоку вслед толпе мимо суетливо
но медлительно в переход плывущей
по пути плюясь схаркивая влагу
под ноги себе пряча рты в повязки
 
 
то ли будучи знаниям свидетель
тайным но изречь выразить не в силах
их значение то ли одержим став
бредом спутав сплошь мысли повторяет
нечто по слогам собранное скопом
в плотный текст из недр черепной коробки
запечатаны веками незрячи
вогнуты глаза лысина лоснится
от жары струясь пот ползет на щеки
покрывает лоб заплетаясь губы
от усталости воют с отстраненным
звоном струн стремясь сопрягать напевы
 
 
сумасшедший вопль алчущий продраться
в слух направленных из одной в другую
точку или песнь мудреца к оглохшим
не умеющим распознать смысл оной
шевелясь ползет растворяясь в гвалте
переулка где шелестя ступнями
говорливых сонм многоног всеяден
лотофагов вниз по крутым ступеням
организм несет свой един из множеств
на отдельные лики неделимый
воплотясь в поток потеряв способность
струнам внять смычку счесть слова слепого
 

фрагмент синего

so much of fragmentary blue

r. frost

 
сплошной синий впрочем определенный оттенок синего
смешав водит кистью располагая в прямоугольнике
листа кляксы чая ежеминутно питать неясные
 
 
пути цвета как бы непостоянен ни стал он будучи
во сне скрытый в этом замысловатом процессе ведает
каким время может овеществиться в пятне сгустившемся
 
 
к краям цвета медленно расплываясь сжимаясь куколкой
клубком краски либо намереваясь рисунком выведать
чего дальше может осуществиться вотще наметивши
 
 
водой тропы круглые повороты преграды линии
поверх кистью водит и осторожно растут по контурам
цветы пятен явлены распуститься и видеть ощупью
 

ирландские реки

 
по слоистым породам мимо евы адама
хоутского замка окрестностей
вдоль нетронутых пастбищ огибая развалин
серые груды по скомканной
скорлупе проползая спотыкаясь о город
ребра рельефа о впадины
и разломы щербатой испещренной сплошными
меж берегами потоками
коже дна рукавами расходясь расползаясь
множась холодными реками
воды грузные вязкой переливчатой массой
ходят спокойно безмолвствуя
 
 
неспособные выбрать направление либо
следуя правилам времени
сквозь пространство от лиффи к гаравог и обратно
сеткой округлой расставлены
к прихотливому либо замышляя рисунку
суши продрогшей приблизиться
скачет волнами корриб сонно ширится шэннон
нор змеетелая тянется
прорезая равнину через бурную барроу
к кельтскому морю где тихая
ли и прочие слиты так исчерчена местность
стоя по горло в атлантике
 
 
оставаясь бездвижной неотъемлемой частью
дна пребывая проникнутой
по периметру швами скреплена на поверхность
скалы зажаты заливами
поднимая вцепившись корневищем в дно дремлет
без настоящего прошлого
и любого другого продолжаются реки
в руслах слагая конечности
распрямленное тащат от истока до устья
множество якобы призваны
подтвердить вероятность завершения цикла
но утверждают обратное
 

схевенинген

 
вблизи воды перемешанной с ветром на вязком
песке следы многочисленны видно где прежде
вчерашним вечером ночью или сегодняшним
утром чая не забыть обратный путь
чредились вдоль отражающей глади сливаясь
в рисунок длясь по касательной знакоподобны
в глуши разбросаны всюду предупреждением
прочим если кто решит сюда зайти
 
 
в туман густой вознамерившись выбраться скопом
глотая выспрь набухающий воздух сплотняя
остатки сплюснутых капель сцеженной сырости
мысля выйти извлекать из мглы себя
вблизи воды где осколки собачьего лая
и вопли птиц проступают сквозь бледную простынь
тумана скомканным всхлипом в пар перемолоты
волн о берег чередой несомых вспять
 
 
пока вдали от безликого города разве
артиклем что примечателен парой полотен
и морем около края видно вдоль берега
тех кто бродит по песку размыт дождем
а здесь внутри прорастающих в кожу молочно
густых паров различимы извилины пирса
но кроме этого пустошь где ослепленные
вьются формы наугад летящих птиц
 

метафора пчелы

 
чтобы застыть неподвижно в воздухе
пчеле необходимо изо всех сил
махать крылышками и тогда однажды
 
 
она застынет опровергнув существование
движения вероятность бегства из одной
точки в другую ибо лишенное вовсе
 
 
движения время более не следует
никуда неспособное ни на что влиять
так пожалуй возможно не исчезнуть
 

эпитафия

 
день за днем бродили толпы каждый слеп и безъязык
но внимательна к деталям среди них стояла вещь
 
 
повседневности чураясь обихода сторонясь
достоверностью распада увлекаясь длился год
 
 
тонки пористы пластины под ступнями ходуном
в тяжких судорогах корчась в толщу пепла погрузясь
 
 
ради дольнего смиренья и привычной доли для
наблюдала за вращением всего согбенна вещь
 
 
по истоптанной брусчатке по искрошенной земле
день за днем бродили толпы каждый глух и безымян
 
 
на развалинах громоздких на руинах на камнях
вещь спокойно умирала неодушевленная
 

метафора заката

 
еще светло но в самое
ближайшее время закат
вдоль горизонта желтым
а после красным вытянув
конечности цветом сошьет
землю с потухшим небом
 
 
скрепя по взлетной медленно
громоздкое тело ползет
глухо сопит внезапно
раздувши ноздри фыркает
затем поднимается над
мокрым асфальтом с каждой
 
 
секундой выше к желтому
задравши глазницы бока
круглы на солнце грея
сначала видит рыжие
полоски заката внизу
вскоре пробив сплошные
 
 
слои густого воздуха
взмывает над рябью поверх
белого цвета видит
внизу уже свершившийся
закат начинающий здесь
только готовить краску
 

по мотивам востокова

 
в месте трояком свернута плоскость
неисправляема где
впредь обитая сведущ порядок
видит повсюду себя
 
 
пляшет по кругу он на шарнирах
вертятся кости его
вверх опрокинут скреплен затылок
проволокой с потолком
видит вращаясь смотрится всюду
смотрит и видит себя
выдолблен в полдне завтрашний вечер
где-то об этом поют
 

некто муньера

 
его поместили в малоприметной нише внутри
взрыхленной веками поверхности пообросшей
слоями дряхлой кожи с проступающими насквозь
суставами каменными угловатыми позвонками
кое-где рубцами змеящими поперек плотной
костной ткани брезжащими замаскированными
штукатуркой шрамами мраморной обрамив аркой
и оставили там в углублении тесном сидеть
 
 
задумчиво глядя на проходящих мимо с тех пор
сбоку на проходе в соборе чефалутанском
упрятанный под своды в подлокотники уперев
костлявые высохшие но спокойные свои локти
приподняв два пальца морщинистых на руке правой
чахлы веки сщуренные и полусомкнутые
на глазные яблоки полые опустив каждый
предсказуемый день перекрошенный слушает гул
 
 
кривых перемычек скрепленных между окрест
лопасти разъяты на скудные составные
песчинки выспрь вползая механические хребты
ветвящейся проволокой либо жидкостью между пальцев
просочась под глину сплотненную где веществ топи
вязь волокон вылепленных из разлагающихся
организмов в рыхлое скопище числовых циклов
погружается год продолжая себя повторять
так движется время в швы проникая древних колонн
в сетку византийских мозаик в кусочки смальты
вглубь вдавленного грунта меж спрессованных кирпичей
к нависшей над туловищем круглым города каменелой
голове поросшей кустарником и потом дальше
в гущу света рушащуюся переваривая
черепицу месиво охристых небольших зданий
с переулками так прорастают друг в друга часы
 
 
сжимается арка трещин скривленных рытвины внутрь
камня принимая послушно и между делом
вокруг тесня пространство обреченного никогда
отсюда не выпутаться ибо будучи в отдаленном
от людей посажен под тяжестью пустоты месте
терпеливо всматривается в перепутанные
механизмы времени слушает болтовню зрячих
но не может понять для чего и не может уйти
 

латиноамериканский триптих

 
сантьяго
 
 
где спускалась река со сгорбленной груды
по долине ползла вниз неторопливо
под кроны занырнув косматых деревьев
на две части ландшафт разрезая в чаще
приникала к земле проникая в глину
строили у воды хрупкие жилища
разводили овец сажали картофель
кукурузу бобы собирали фрукты
ежедневно тела в прозрачные волны
окунали реки дабы напитавшись
прошлое прозревать вне дольнего мира
вершить свой ритуал соблюдать порядок
 
 
позже сюда пришли толпы иноземцев
по высохшим полям проложили тропы
в пути поистоптав пышные угодья
луковицы пожгли приземистых хижин
выстроили поверх чужих поселений
каменные дома на берегах рыхлых
присвоили леса местных птиц животных
стали жить у реки пить из нее воду
заменили язык исконный на новый
другим законам впредь преподнося в жертву
прежнюю суть причин мелели озера
расплывался тесня окраины город
 
 
по прошествии лет уложили реку
в желоб продетый вдоль берегов бетонных
составленных из плит монолитных серых
под животы мостов сетки стальных балок
стали у реки жить бездомные кошки
на водопой ходить ловить насекомых
собирался вокруг и теснился город
пережевывал гарь с колотым асфальтом
жило в блочных домах скопище потомков
соблюдало впредь свой подневный порядок
просыпалось с утра покидало спальню
возвращалось домой засыпало ночью
 
 
буэнос-айрес
 
 
вдалеке от вод мутно-глиняных
над прохожими ветви выпростав
возле кладбища ресторана где
тень касареса с тенью борхеса
взгорбив корку почв вскинув щупальца
корневищем в грунт проникая под
клеть брусчатки ткань кое-где вспоров
внутрь фалангами вросшись воздуха
разрастаясь вширь многоногое
длиннорукое грубокожее
тело тучное под полдневный свет
опрокинув вверх дремлет дерево
 
 
между городом и дугой небес
перед окнами и фасадами
в земли плотные ствол вгрызается
в перемолото солнцем крошево
ветки выгнуты распахнув поверх
оквадраченной смятой плоскости
скрыв танцующих под запястьями
вгрызшись пальцами в ветряную взвесь
в гуще космоса или хаоса
от раскатанных сбоку пыльных троп
вздыбив гордый взгляд над бредущими
мир исследуя мыслит дерево
 
 
двести с лишним лет на холме стоит
вместе с прочими в честь согласия
впредь вести торги быв даровано
прижилось одно огигантилось
погруженное в чащу города
под предплечьями спрятав улицы
растопыренны во все стороны
над прохожими пальцы вытянув
мимо ходят дни годы движутся
разноликие бродят массы толп
все сменяет все на процесс извне
безучастное смотрит дерево
 
 
монтевидео
 
 
некогда самое высокое здание всего континента
задуманное для воплощения известной метафоры
ада чистилища рая где полуподвальные три этажа
стали преисподней следующие восемь этажей строгой
каменной коробки представляли собой чистилище
а нарядная устремленная в небо башня изображала рай
возведенное для деловых нужд оно утратило позднее
такой статус вместе с некоторыми декоративными
элементами удаленными дабы не допустить риска
обвала но несмотря ни на что именно оно было основой
ансамбля мощенной площади главным украшением
города его горделивым лицом и узнаваемым фасадом
 
 
второе построили приблизительно через полвека
тоже для деловых нужд но безо всякой выдумки
без лишних иносказаний украшений преследуя цель
создать удобный механизм для размещения кабинетов
из дешевых материалов по наиболее экономичному
с точки зрения затрат плану в итоге его голый фасад
испещренный металлическими квадратами с пустыми
стеклами начиненными кусками фанеры картонными
пластинами дабы скрыть от жары и солнечного света
рабочие помещения теперь оно безликое стоит напротив