Адам впервые в жизни увидел двух мёртвых людей, поэтому замешкался. Не успел навести винтовку, как в его правое плечо воткнулся нож. Убийца метнул его так быстро, что Адам не успел среагировать и выстрелил в сторону. Мужчина воспользовался этими секундами, подбежал к Адаму, бросил на пол, перекрыв дыхание коленом, и вытащил нож из плеча. Адам не мог закричать, пытался глотать воздух и издавал звук не громче писка мыши. А враг не спешил всадить нож, он наслаждался своим положением. Наконец ему наскучило, и он взмахнул рукой.

Лезвие ножа касается горла, лёгкое движение вправо, кожа разошлась, будто молния на джинсах, и кровь хлынула на лицо Адама. Алан оттолкнул труп мужика в сторону, и тот рухнул, будто мешок с песком. Три мертвеца за пять минут.

– Теперь ты мой должник, друг. – Алан протянул руку Адаму.

– Ебааать! – сказал кто—то, сидя в вертолёте.

– Алан вышел из маяка, на руках у него девушка, укрытая одеялом, – продолжал Ника рассказ. – Адам смотрел вдаль, стоя на берегу в одиночестве, наблюдал за грядущим штормом. Над пляжем повисли мрачные облака. Море, поднимающее волны, накрывая берег пеной, по руке стекает кровь.

– Тебе стоит сходить к врачу, Адам, ты не забыл про свою рану? Пошли с нами, мне её тоже надо показать.

Он глянул на девушку с золотистыми волосами, в эти печальные глаза, и Адам уже знал, что она станет виной всему, причиной всех бед, всё равно не мог оторвать взгляд от неё, смотрел будто голодный зверь на падаль, словно убийца на свою жертву. В ней было что—то притягательное.

Изнутри его рвало, словно шторм, бушующей волной разбиваются об скалы, труп, который в любом случае всплывёт и прибой выкинет его на безымянный берег… на её берег.

Она обнимала за шею Алана, но продолжала смотреть на Адама, пока они шли в сторону палаток. В этот момент Адам понял, откуда у деда появилась страсть к девушкам с золотистыми волосами, которые он оставлял в пакете в людных местах вместе с указательным пальцем. А может, не ненависть им двигала, а любовь? Ведь бабушка Адама тоже с золотистыми волосами. Но что тогда станет с этой красавицей?

Это насколько нужно ненавидеть или любить её и найти основание убийств девушек, похожих на неё? Что дальше их будет связывать, он не понимал. Но понимал, что решиться на убийство деда стало ещё сложнее, ведь Адам был у него в долгу за собственную жизнь.

Ночью Адаму приснилось лицо Алана, когда тот перерезал врагу горло, его лицо не поморщилось, вот что он видел и помнил после сна. Проснулся он в холодном поту.

Солдаты собрали палатки, впереди их ждала дорога в высокий густой лес. Девушке пришлось идти со всем отрядом, ибо отправить её было некуда, корабль отплыл за подкреплением. Алан вызвался присматривать за девушкой, собственно, желание было не у него одного, но капитан отдал такие привилегии Алану – кто нашёл, тот и отвечает. Девушка не была ранена, но она ни слова ещё не сказала, постоянно молчала, вероятно, ещё была в состоянии шока. Она держалась поблизости к Алану, а взгляд постоянно цеплялся за Адама, это напрягало его, но с этим ничего нельзя было сделать.

Рота зашла в густой лес. Тут было торжественно красиво и тихо, лучи солнца едва пробивались сквозь жёлтые и красные листья. В небольшом ручье солдаты набрали воду во фляги. Через некоторое время тишина уже не казалась спокойной и умиротворяющей, не было слышно ни зверей, ни птиц, это настораживало и заставляло быть ещё аккуратней.

Пройдя ещё дальше, рота наткнулась на противника, началась бойня. Пули летели над головами, вверх поднимались листья, стрельба шла около трёх часов. Крики от ранений, истеричные вопли вперемешку со взрывами и стрельбой сдавливали голову Адама, он чувствовал себя нестабильно, перед каждым выстрелом трусил, стрелял просто в вероятную сторону цели, но не задумывался и не проверял, попал ли.

Когда всё закончилось, подсчитали потери – тридцать человек. После боя они обошли периметр, установили палатки, похоронили своих товарищей. Несколько солдат выставили часовыми. Другие отмывались от крови, смешанной с грязью. Ели, общались, кто—то ото всех в стороне чистил автомат «Джонсон M1941». Алан подошёл к Адаму, предлагая брагу из железной кружки:

– Нет, спасибо, я не пью.

– Почему ты такой весь скованный, закрытый? Возможно, мы завтра умрём, а ты здесь сидишь в одиночестве…

– Вот именно! – перебил его Адам, а в мыслях у него промелькнуло, что завтра они все могут умереть, и друзья, по которым нужно будет скорбеть, ему не нужны. У него одно дело – убить деда, с этим он уже затянул и успел пожалеть об этом. – Я не ищу друзей. А ты лучше составь компанию девушке, она боится.

– Дело в ней, да?

– Не понял?

– Я вижу, как ты на неё смотришь, вижу, что она тебе нравится…

– Нет, – возразил Адам. – Она всего лишь напоминает кое—кого.

Он подумал о своей жене, но не сказал ему об этом. С дедом вкусы у них схожи, видимо.

– Как скажешь. Но мне непонятно, почему ты постоянно на меня смотришь, я подумал, может, ревнуешь к ней или у нас какие—то другие проблемы?

Адам встал, смотря Алану в глаза:

– Возможно…

Капитан увидел назревающую потасовку.

– Что, парни, что—то не поделили?! Разойтись!

Они послушались, Адам сел на место, а Алан пошёл к девушке, подлил ей ещё браги.

Адаму как раз нужен был такой негативный настрой на Алана, но его не хватило надолго. Вспомнился маяк и как Алан спас ему жизнь. Чуть позже он увидел, что девушка наконец с Аланом заговорила, видимо, алкоголь развязал язык, но периодически посматривала на Адама. Он постарался не задаваться вопросом, почему она смотрит, убеждая себя, что ему не до этого…

– Сука, будет измена! Ха—ха, чую, я профи в таких делах, – выпалил Буффало.

– Думаешь, сцепятся из—за бабы? – спросил Билл.

– Конечно. Жизнь ставлю.

– Возможно, это к лучшему… Для Адама не будет потом груза ответственности за смерть. Сейчас ведь ему тяжело собраться и убить деда, который спас жизнь.

– Хочу напомнить, – сказал Дик, – он в будущем убьёт больше пятидесяти девушек, притом непонятно по какой причине.

– Так давайте узнаем. Продолжай, Ника! – воскликнул Буффало.

– Адам постоянно прокручивал смерть Алана в голове: то он взорвётся на мине, то его расстреляет враг, то ещё что—то. Всё, что в голову придёт, только старательно пытаясь избежать мысли, что ему лично придётся прервать жизнь Алана.

В ночном карауле каждый шорох в лесу сводил его с ума, страх пробивал насквозь плоть, пробираясь до костей, ломая изнутри. У него начала развиваться паранойя. Звуки, шорохи, кряхтения, движения в двенадцати метрах от него, там, где трупы врагов сложены горой. Их хруст костей, кровь, стекавшая от сквозных ранений, всё это сливалось в противный шёпот: «Зачем, Адам? Зачем ты убил сотню, чтобы спасти пятьдесят? Мы разве хуже их?! Наша кровь не похожа на их кровь?! Зачем, Адам?» Вокруг усилился шум, в темноте мертвецы лезут, окружая Адама. Труп хватает его за пулемёт «Браунинг M2», приставляет к своей голове, и позади слышен голос: «Так убей нас, раз мы другой крови…»

Но его паранойя рассыпается при первых лучах солнца. Его караул меняется другим, и он может спокойно пойти спать, выспаться, чтобы забрать сто первую жизнь. Он засыпал с мыслью «трус» – убийство деда было сложнее, чем выглядело изначально.

И снова он проснулся в агонии от сна. На этот раз он перерезал горло незнакомке, пачкая кровью её длинные и золотистые волосы.

Через пять минут сбор, сообщает капитан, кошмар Адама будит его вовремя. Этот сон – напоминание ещё раз, зачем он здесь, зачем бросил всё и пошёл на войну. Думал Адам о сне и о той девушке, бродя по джунглям со своей ротой, спокойно, в одной руке держа «М—16».

Это удивительно, но в этот раз к атаке они оказались не готовы. Послышался выстрел, и один из сослуживцев упал мёртвым с пулей между глаз. Через секунду все открыли огонь. Тела врагов падали с деревьев, но и сослуживцы умирали на местах.

Через пару часов всё прекратилось и повторилось, как вчера. Захоронение своих, отмывание от крови, отдых… Адам всё наблюдал за Аланом, словно стервятник. Убить его возможности пока не представилось. Девушка ещё жива, она уже со всеми общается, а Адам, как всегда, держится в стороне. Их ждёт перестрелка с врагом каждый день, пока они не выйдут из джунглей в небольшой посёлок, где можно спокойно выспаться.

Этой ночью он, наконец, решил убить Алана, время пришло, откладывать больше нельзя. Зайдя в свой домик, он увидел под ногами красную нить, а рядом была записка: «Надень эту петлю на мизинец и следуй за красной нитью».

Адам почему—то совсем не удивился. Видимо, несколько дней постоянных обстрелов, боев и предчувствия смерти что—то изменили в его мозгу. Он сделал так, как было написано в записке. Шёл за нитью, наматывая на палец. Она вела на второй этаж. Вокруг была тишина, все уже спали.

В комнате сидела девушка с золотистыми волосами возле свечей, и нить красная протягивалась к ней. Она приподняла руку, натягивая нить и приманив его к себе. Адам сел напротив неё, между ними ярко горела свеча.

Он солгал Алану, он в её плену, в петле, как мизинец. Смотря в её глаза, падает в них, растворяется.

– Ты не должна здесь быть! Зачем это всё? – указав на нить, он приподнял мизинец.

Он женат, должен быть верен, а тонет в чужом взгляде, и ему это нравится. Стыд накрыл его полностью, но он был не в силах что—то изменить.

– Ты смотришь постоянно на меня… А я на тебя… Увидев тебя впервые на маяке, я влюбилась, ты постоянно в моей голове, в моих снах, со мной ещё такого никогда не было. Я не знала, что делать, – её щёки охватил румянец. – Вертолёты скоро прилетят, возможно, мы больше не увидимся, а я хотела бы провести эту ночь с тобой. Узнать тебя. Оставить на себе твой запах, отпечаток на своём теле. Ощутить твои прикосновения.

Снимая его жетоны, она одела их на свою шею. Он ничего не говорил, лишь наблюдал.

– Как тебя зовут? – сердце тарабанит, ему тяжело вздохнуть, кровь гулко переливается по венам, будто лава, жар изнутри, тело горит.

– Ева.

Она придвинулась к лицу, холодную ладошку положила на его рёбра, ощущая стук сердца…

– Есть одна легенда о красной нити, и судьбой два человека привязаны с рождения мизинцами… – произнесла она едва слышно.

– Ты мне кое—кого напоминаешь… – Он рассматривал её голое тело, глаза поднимались всё выше и выше. Ему захотелось дотронуться до кончиков золотистых волос.

– Надеюсь, кого—то очень хорошего.

– Моя… Я не могу, это измена.

– Будь со мной! Будь моим первым! И я пойду за тобой, куда захочешь, сделаю всё, что ты хочешь…

– Предать, если понадобится причинить боль?!

Она подумала, не понимая, почему он задал такой вопрос. Но тем не менее кивнула.

– Даже того, кто спас? Того, кто дал нам жизнь?

– Да! – она поцеловала его в губы. – Кто бы ни был до меня… Я первая… украду твой поцелуй… В ярком свете ты встретишь свою судьбу. Да будет так, как ты захочешь.

Он страстно целовал её, в кулаке сжимая золотистые длинные волосы. И вдруг до него дошло, в голове щёлкнуло, паззл сложился.

– Так не должно быть!

– Чего? – она подняла брови.

В комнату вбежал Алан с перепуганными глазами, без футболки, на шее висел его жетон.

– Это ловушка. Это всё ловушка! Узкоглазые обхитрили нас! Мы там, где и должны быть. – Это было последнее, что он успел сказать до взрыва.

Пламя прошло через окно, обхватив полностью девушку. Адаму повезло больше, огонь накрыл спину и немного голову, опалив волосы. Часть дома разрушилась. Что—то ударной волной прилетело в голову Адама, и тот потерял сознание…

Девушка с золотистой косой, белой кожей, лицо размытое, на поляне с белыми цветами кружится, расставив руки в стороны: «В ярком свете первая украду твою судьбу».

Он открыл глаза, рядом лежало обгоревшее тело до неузнаваемости. В руках был клочок золотистых волос, но зачем они? Что произошло? В глазах всё расплывается, обгорела вся спина, но он не чувствует боль из—за шока. «Ты мне кое—кого напоминаешь…» Он слышит голос в голове, вспоминает девушку на поле с золотистой косой, её шёпот: «Я первая». Он поднимает руки перед лицом. «Украду твой поцелуй». Вокруг запах сожжённой плоти, ничего не видно, он ничего не может вспомнить, кроме той девушки в голове: «Ощутить твои прикосновения на себе». Над головой воспламенилось. «И я сделаю всё, что ты захочешь». Он спотыкается, падает на труп Алана, у которого из головы торчит железный прут. Он его не узнает, просто какой—то мертвец перед ним. Он отталкивается от его груди, чтобы встать, и жетон прижигает ладонь, цепляется за кожу, и он одёргивает руку, вырвав жетон с трупа.

Адам вышел на дорогу. «Предашь ради меня? Да!» Везде выстрелы и взрывы. «Причинишь боль ради меня? Да!»

Садится вертолёт, раздувая песок.

Подбегают солдаты, хватают его за руки. В вертолёте его ждёт медик. Он аккуратно отжимает его руку от жетона, пока вертолёт отрывается от земли.

– Алан Фуллер?

Он пропускает вопрос мимо ушей.

– Алан Фуллер? Ты – Алан Фуллер? – спрашивает ещё раз медик.

– Я не знаю… Я не знаю, кто я… – взгляд потерянный и пустой. Взглянул на клочок волос, вспоминая свой сон. «Девушка с золотистыми волосами кружила на поле».

Медик повесил жетон Адаму на шею.

В следующий раз проснулся он уже в палате от криков других солдат. К нему подбежал врач, посветил фонариком в глаза. «Ваше имя, солдат?» Он попытался вспомнить, но без толку. Врач указал на жетон.

– Алан Фуллер, – хриплым голосом прочитал он и снова уснул.

В следующий раз, когда он проснётся, рядом будет сидеть уже другой доктор с папкой в руках.

– Здравствуйте. Вы слышите меня? – спросил врач. В ответ он кивнул головой. – Вы знаете, где находитесь?

На этот вопрос он уже не смог ответить.

– Вы находитесь в госпитале. Вас привезли с поля боя. Глубокие раны, от спины до лба, ожоги третьей степени… Вы хорошо видите?

– Пить.

Доктор сделал едва видимый жест, и тут же подскочила медсестра со стаканом.

– Не спешите. Вы знаете, как вас зовут? Имя помните?

Он задумался, а потом помахал головой.

– Помню девушку, она была на поле белых цветов… Золотистые волосы в моих руках…

– На жетоне резус и группа крови совпали с вашей. У меня пока вопросов нет, от удара вы потеряли память, хочется верить, что это кратковременная потеря, но можно ожидать, что она и не вернётся. Время покажет. Чуть позже к вам зайдёт человек из штаба, задаст пару вопросов, может, к тому времени вы что—то вспомните. Ну а сейчас отсыпайтесь.

– Доктор, как меня зовут?

– Алан Фуллер. – ответил он ему.

В голове прозвучал женский голос:

«…эта нить невидима, но придёт день, мы все найдём человека, который находится на другой стороне нити. На пустой дороге, в полной темноте, в ярком свете ты встретишь свою судьбу. После удара упадёшь за борт, и потоп выбросит тебя на наш остров Норн. Ты позволишь снова первой украсть твой поцелуй».

…Я забрал чужие голоса, снова и снова подражая им, искренне желая обрести собственный, но обрёл другой голос».