– Я… я был занят, – надменно пробасил архидемон, и нехотя добавил: – Прошу прощения.

Глаза Гарок-Харотеп-Когена недовольно прищурились, придирчивый взгляд окинул всего демона-надзирателя, заглянул в ауру, проник в душу.

– Что ты ищешь? – Храхи-Агам отчетливо ощущал, как незримые щупальца пронизывают сознание и выворачивают память, определенно что-то ища.

Темный Падишах некоторое время молчал, продолжая прощупывать ауру и душу надзирателя, но вскоре преисполненный задумчивости взгляд обратился к Храхи-Агаму.

– Молодой отпрыск – тот, кого мы изгнали в мир людей, – что ты можешь сказать о нем?

– Демон-добряк?

– Да.

– Да ничего. Мерзкая ошибка природы. Мы правильно поступили, изгнав его. Среди людей ему самое место. – Архидемон ухмыльнулся, демонстрируя кривые желтые зубы.

– Ты уверен в этом? – бесстрастно спросил Темный Падишах.

– Совершенно.

Чуть помолчав, Гарок-Харотеп-Коген изрек:

– Когда-то я тоже думал так.

– А что, разве может быть иначе? – В глазах рогатого бугая блеснуло удивление.

– Ты никогда не думал о том, почему он родился таким? – Темный Падишах смерил архидемона тяжелым взглядом.

– Нет. Да и о чем тут можно думать, если он – всего лишь жалкое недоразумение… Недоразумение, что случаются очень редко. Ты сам рассказывал, что когда-то давно встречал подобного демона. Стало быть, недоразумения случались всегда: тогда с ним столкнулся ты, теперь – я. В этом нет ничего необычного.

– А если это не случайность?

– Ты что, смеешься? – гулко расхохотался Храхи-Агам. – Демон, жалеющий людей, – это противоестественно. И бессмысленно… Нужно было сразу убить его, не мешкая.

– Ты глуп, Храхи-Агам, глуп и прямолинеен, – вымолвил Темный Падишах, дождавшись пока потоки смеха надзирателя иссякнут.

Архидемон, услышав столь нелицеприятный отзыв о своей особе, нахмурился. В пылающих злобой глазах отразилась смятение.

– Где этот отпрыск жил? – не обращая внимания на реакцию надзирателя, поинтересовался Гарок-Харотеп-Коген.

– Пойдем, – холодно отозвался тот и зашагал дальше по коридору.

Старый демон, подозрительно прищурившись, последовал за проводником.

– Я его нашел здесь. – Храхи-Агам кивнул в сторону узкого проема в стене.

Гарок-Харотеп-Коген протиснулся внутрь. Его пристальный взгляд медленно прошелся по потолку, сполз на черные от копоти стены и, наткнувшись на жалкие останки недоеденной жертвы, пробежался по полу. Нос глубоко вдохнул почти испарившийся остаточный запах жизни, расставляя по полочкам свежеполученную порцию сведений.

– Отчаянье… одиночество… уныние… – прошептал Темный Падишах. Запах жизни Наргха дал ему много нового, открыл запертые двери непонимания, правда, ведущие к еще более глобальным загадкам.

– Что ты сказал? – поинтересовался Храхи-Агам.

– Чувства…

– Что?

– Чувства, неподвластные нам, демонам…

– Что это значит? – Уродливая морда надзирателя приобрела глупый вид.

– Он испытывал… другие чувства…

– И что?

– Не знаю… – не сразу ответил Гарок-Харотеп-Коген.

Темный Падишах повернулся к архидемону, в его глазах блестела загадочная задумчивость. Казалось, что старый демон упорно ищет ответ на какой-то издревле мучивший его вопрос. И ответ этот близок, буквально вертится перед глазами, готовясь прыгнуть в руки, но все равно он недоступен… недоступен по каким-то неясным причинам.

– Где та демонесса, что породила его? – снова обратился Гарок-Харотеп-Коген к рогатому здоровяку.

– Да откуда ж мне знать? – в нетерпении воскликнул Храхи-Агам. – Они приходят, рожают и уходят, не оповещая меня… Если хочешь, определи по запаху…

– Не надо давать мне глупых советов, Храхи-Агам, – бесстрастно вымолвил Темный Падишах.

– Не надо задавать глупых вопросов, – парировал рогатый бугай.

– Что? – вдруг взъярился старый демон.

Сильные пальцы в мгновение ока вцепились в массивное горло надзирателя, мощный толчок прижал тяжелое тело к стене. Неизвестно откуда взявшийся хвост стеганул по бедру, хищное жало угрожающе застыло перед лицом – во время битвы Гарок-Харотеп-Коген всегда задействовал свое потайное орудие – гибкий хвост со смертоносным наконечником.

– Никогда!.. Слышишь? Никогда не перечь мне! – прошипел Темный Падишах, пронзая и буквально сжигая ненавистным взглядом нерадивого подопечного.

Храхи-Агам оторопело пялился на взбесившегося демона не в силах произнести и слова. В глубине сознания рождалась жуткая ненависть, правда, изрядно притупляемая страхом.

Гарок-Харотеп-Коген еще несколько ужасно долгих мгновений пронзал взглядом архидемона, но вскоре его хватка ослабла, пальцы отпустили толстую шею, и хвост незаметно юркнул вниз, исчезая в потайных недрах демонического туловища. Ярость, что подобно молнии, блестела в безумном исступлении в глазах Темного Падишаха, сменилась уже привычной задумчивостью.

Старый демон, еще раз смерив надзирателя проницательным взглядом, развернулся и не спеша зашагал к выходу.

***

Проспал Наргх чуть больше четырех дней. Пробудившись, он ощутил необычайный прилив сил и привычно досаждающий голод. Понимая, что в пещере пищи не найти, он вышел наружу.

Стоял теплый безоблачный день. Трава, в изобилии покрытая свежей влагой, ясно говорила о том, что не так давно опять прошел сильный дождь.

Демон, чуть прикрывая ладонью глаза от злых лучей, огляделся по сторонам и принюхался. Повсюду оставалось все по-прежнему: однотонно и безжизненно.

На короткий миг Наргху почудилось, что он чует жизнь, но как-то слабо, едва различимо. Впрочем, чувства не обманывали. За те дни, что он проспал в пещере, его обоняние успело расширить прежние возможности. Теперь Наргх мог учуять жизнь на чуть большем расстоянии, чем прежде.

Неподвижно постояв на месте какое-то время, демон повернулся к входу пещеры и с трепетом посмотрел в ее темную глубину. Ему она нравилась. Холодный мрак напоминал о мире, где он родился и должен был жить… таком родном и таком далеком мире.

Голод продолжал напоминать о себе. Но демон не хотел покидать этого чудного места, ибо не было ни малейшего желания бесцельно бродить в постоянном поиске пищи и нарываться на неприятности. Он решил, что будет исследовать округу и иногда возвращаться в пещеру для отдыха. Уж очень понравилось ему это место, и поэтому демон решил сделать его своим временным логовом. Хозяина у пещеры все равно нет, так не пропадать же такому отличному жилищу. А если владелец вдруг объявится, то Наргх уйти всегда успеет.

Минуло два с лишним месяца. Лето закончилось и уже успело передать почетное место унылой осени.

Наргх жил в мрачном логове, словно пещерный медведь. Частенько на полтора-два дня он покидал жилище и изучал близлежащую территорию. Но в основном он уходил для того, чтобы поохотиться. Поначалу с этим делом выходило плохо, но два месяца практики не прошли даром. Он быстро наловчился нелегкому ремеслу (все-таки демоны очень быстро учатся), и теперь его без зазрения совести можно было назвать неплохим охотником. Он научился по запаху жизни распознавать зверей и даже придумал для них примитивную классификацию.

Наргх довольно быстро приноровился к новому образу жизни. Привык ко всему, что его окружало. И почти смирился с одиночеством.

Внешность Наргха сильно изменилась. Он вырос – стал чуть больше четырех локтей в высоту. Когти на его лапоподобных руках и ногах (особенно на руках) удлинились и заострились настолько, что теперь Наргх мог буквально одним легким прикосновением нанести тяжелые увечья противнику, будь тот хоть человеком, хоть толстокожим зверем. Он научился втягивать когти под кожу пальцев, что было весьма удобно, ведь смертоносные ножи ему пригождались не всегда, а иногда даже мешали. Рога заметно вытянулись и уплотнились, что придало облику демона еще больше сходства с порождением глубин Бездны. Кожа огрубела, став жесткой, как древесная кора, да и цвет ее теперь был не красный, а багровый. Зрачки потускнели – стали темно-красными, что придало взгляду Наргха еще больше хищности и какой-то звериной таинственности. Они напоминали отражение окровавленных клинков: вертикальные, узкие и прямо-таки пылающие враждебностью. Зубы тоже отросли, заострились и теперь походили на мизерные кинжалы. Все тело стало крепким и мускулистым, хотя и на редкость легким. И, конечно, демон стал намного сильнее, выносливее и развил нешуточную реакцию.

Часто по вечерам после охоты, Наргх сидел в пещере и представлял долгожданную встречу с людьми. Предвкушал, как он будет общаться с ними, рассказывать о себе и о своем мире, объяснять, что он вовсе не такой как его собратья.

И он грустил, хотя от природы ему не свойственно испытывать подобные чувства.

Близился закат. Наргх неторопливо шел по лесу, без особого интереса посматривая по сторонам. Сухие листья – их с приближением осени становилось все больше – шуршали под ногами, создавая привычные для демонического уха звуки. На плече Наргха покачивалась в такт его шагам окровавленная туша небольшого оленя – сегодня демону посчастливилось завалить аж двух жертв. Первого оленя он съел на месте, а второго решил отнести в обиталище.

Окружающая местность Наргху стала уже почти родной. За эти два с лишним месяца он успел выучить каждое дерево, каждый кустик. Поэтому он шел уверенно и спокойно, подобно лошади, в тысячный раз бредущей к своему стойлу.

Демон чувствовал жизнь где-то неподалеку, но внимания не обращал. А зачем? Он был сыт и доволен, да еще и на завтра обед приберег.

Но тут он заметил, что запах жизни, настойчиво бьющий в нос, совсем незнаком. Это озадачило Наргха, потому что за все то время, что ему удалось прожить в мире людей, он научился различать запахи всех животных, обитающих в этом лесу.

Запах понемногу усиливался. Чудилось, что существо, источающее его, медленно приближалось. Постепенно демон начал ощущать раздвоенный запах жизни.

Внезапно Наргх что-то услышал: какой-то слабый звук. Он остановился и принюхался. Уже поднадоевшее ощущение присутствия чьей-то жизни усилилось. Демон внимательно оглядел окружающую местность – вокруг все также прибывало в молчаливом спокойствии.

Вдруг неподалеку что-то шевельнулось. Что-то едва различимое… Мелькнула тень, потом другая. И теперь демон узрел среди стволов деревьев два силуэта. Они приближались к нему.

Звук донесся снова, но уже громче, и теперь стало ясно, что это за звук… Это был голос… чей-то негромкий голос.

Что-то тревожное забурлило внутри Наргха, и он, сбросив с плеча тушу, быстро зашагал к неизвестным гостям.

Пройдя шагов десять, он внезапно замер, наконец сообразив кого встретил. Его взору предстали два человека: один коренастый, рослый; другой худощавый, низенький. Демон почему-то сразу вспомнил того изуродованного грешника, что Храхи-Агам притащил ему на съедение в первые дни жизни.

Люди медленно брели по лесу и еще не замечали наблюдающего за ними демона. На обоих были надеты куртки и штаны, нелепо скроенные из грубой дубленой кожи, и уже успевшие покрыться грязью высокие сапоги. Тот, что был повыше и покрепче, держал в руке длинный тугой лук. Ремень перепоясывал его тело от левого плеча до правого бедра. Из-за спины виднелся колчан со стрелами. Второй человек, внешне отдаленно напоминающий первого, тоже стискивал в маленьких ручонках лук, но выглядел сей инструмент охотничьего промысла безобидно и даже смешно – слишком уж мал.

Охотники, отец и сын, озирались по сторонам в поисках дичи. Папаша устроил для мальца испытание, чтобы тот познал первую кровь и не боялся диких животных. Он показывал ему, как нужно следить за зверем, учил его быть бесшумным.

Они уже пять дней бродили по лесу и добывали пропитание только охотой, спали под открытым небом. В общем, вели первобытный образ жизни, закаляющий дух и тело. Но сегодня удача отвернулась от них – за весь день им так и не удалось подстрелить ни одного зверя.

– Батя, я есть хочу, – пожаловался мальчишка.

– Ничего страшного. Потерпишь, – рявкнул отец. Он тоже чувствовал голод, но сыну этого старался не показывать. Пускай закаляется. Правда, последний раз они ели еще утром и сейчас перекусить бы уж точно не помешало, но… по непонятным причинам, чем дальше они углублялись в лес, тем меньше им встречалось дичи.

– Раньше здесь прямо-таки кишело разным зверьем, – с досадой произнес отец. – Что такое случилось? Весь день бродим – и без толку.

– Может, неподалеку сильный хищник поселился? – предположил сын.

– Не знаю. Раньше здесь хищников не водилось… ну, если не считать волков. Эти-то всегда были. А вот… – оборвался на полуслове мужчина. Он изумленно уставился на приближающееся к ним чудовище и… не мог больше произнести ни слова.

Наргх шел быстро и уверенно, с каждой долей секунды сокращая расстояние между собой и людьми. Наконец-то он встретил тех, кого так давно искал. Наконец-то!..

– К-то эт-то? – Голос паренька задрожал.

– Не знаю. – Губы отца едва шевелились. Его глаза становились все шире, а лицо – бледнее. Через мгновение он наконец сообразил, кого они встретили. Яркие образы из давно минувших дней возродили в нем воспоминания о том самом ужасном, что только может существовать в мире.

В детстве, когда Зорин еще сам был ребенком и учился в храмовой школе, на одном из занятий ему рассказывали об ужасных порождениях преисподней, что порой посещают Альтеру сами, либо при помощи богомерзких колдунов. Он хорошо помнил описание этих адских отродий и… прямо сейчас воочию наблюдал за одним из них. И Зорин прекрасно помнил рассказы о том, что, встретившись с демоном, человек неизбежно умрет, ибо адские отпрыски никогда никого не щадят. Тогда в далекую зеленую пору он не особо верил во все эти россказни. Но за последние несколько секунд его мировоззрение резко изменилось.

– Фрон, убегай отсюда! – крикнул мужчина, вскидывая лук и нащупывая стрелу в колчане. Его руки судорожно тряслись, словно ватные. Сердце яростно колотилось, ноги подкашивались, и все тело немело.

– Нет, я не…

– Беги, я сказал! Беги и не оглядывайся! – скомандовал отец. Раздался треск натягиваемой тетивы, и острие стрелы уже было направлено на демона.

Мальчик сначала попятился, медленно, будто и уходить вовсе не желал, но потом рванул с бешеной скоростью. Через мгновенье его щуплая фигура уже растворялась среди многочисленных стволов.

– Пришел по мою душу, да? – сквозь зубы прошипел мужик. – Знаю: я грешен, но без боя не сдамся.

– Нет! – раздался грозный рык Наргха. За два месяца его голос сильно огрубел. – Я не собираюсь причинять тебе вреда.

Но Зорин не слушал его. От сковавшего разум страха он вообще ничего не слышал, лишь целился демону в глаз и ждал подходящего момента для выстрела. Ибо глаза, по мнению опытных охотников, – это самое уязвимое место любого существа.

А Зорин несомненно был опытным охотником. И не только охотником, но и умелым воином. Двадцать лет он прослужил в стрелковом отряде миранийской армии. Судьба сложилась таким образом, что он не пошел по пути священника, а занялся военным ремеслом. Со временем он стал одним из лучших лучников, но неудачное ранение в ногу заставило его уйти на покой. Но Зорин не отчаивался и зажил по-обычному: завел семью и поселился в деревне на окраине леса, куда частенько ходил охотиться.

Во времена его службы велось много войн, ему чуть ли не каждый день приходилось убивать людей. И постепенно Зорин привык к лику смерти и сам как-то перестал ее бояться. Но сейчас, узрев демона, им овладел первобытный страх. Ему хотелось бросить лук и сломя голову бежать. Но двадцатилетний солдатский опыт и суровая военная выучка просто не позволяли совершить подобного. Нужно стоять до конца. Так его учили в армии, и тех уроков ему никогда не забыть. Тем более бывший вояка понимал, что чем дольше он будет задерживать демона, тем дальше убежит его сын.

– Я знаю, тебя уничтожить очень тяжело, и уверен, что ты меня все равно убьешь, но прошу тебя, не трогай моего сына. Он еще так мал, – произнес мужчина, мысленно расставаясь с жизнью.

– Я не собираюсь убивать тебя, – повторил демон. – И твоего сына тоже.

Но Зорин не слушал его. Он отступил на шаг, прищурился. Его тело изогнулось в удобной для стрельбы позе.

– Прости за все мои грехи, Создатель! – прошептал себе под нос Зорин, в этот же миг пальцы отпустили тетиву. Стрела, со свистом разрывая воздух, ринулась к цели.

В самый последний момент ловкий Наргх увернулся, словно кошка от летящего в нее сапога. И стрела, чуть не задев висок демона, с глухим стуком впилась в ствол клена, разметая во все стороны щепки и куски коры.

Демон напрягся, чуть присел, принимая позу притаившегося тигра. Чувство Нападения забурлило в нем, как масло в раскаленном чугунке.

Тем временем мужчина натягивал тетиву со второй стрелой и все также целился демону в глаз. Военный инстинкт, будто гулкий звон горна, твердил: «После первой готовь вторую!».

Наргх попятился, возмущенно глядя на человека. Он никак не мог понять, почему неожиданный гость пытается его убить. Сам он нападать не собирается, а человек уже выстрелил в него и, похоже, намеревается сделать это еще раз.

Зорин, уже мысленно смирившийся со смертью, слегка воспрянул духом. Он только что выпустил стрелу в демона, а мерзкий отпрыск преисподней по-прежнему не нападает. В голове мгновенно пронеслась мысль, гласящая, что расслабляться нельзя: враг ищет подходящий момент. Стоит только отвлечься и… Стрелять в глаз тоже не имеет смысла – демон-то вон какой пронырливый. От стрелы как лихо ускользнул.

Не додумывая мысль до конца, бывший имперский лучник быстро и не совсем точно прицелился в корпус адского создания и отпустил тетиву. Стрела, протяжно свистя, устремилась в цель.

Наргх, давно ждущий второго выстрела, вильнул в сторону, но на этот раз нечеловеческая ловкость его подвела. Мгновение, и жаждущий плоти стальной наконечник вонзился в бедро. Наргх жутко взвыл, неуклюже падая на землю, – боль сбила ориентацию, и удачно приземлиться не удалось.

– За что? – подобно раскату грома, прогремел голос демон. Черная кровь тонкими струйками потекла по бедру.

Тем временем мужчина, не веря, что ему удалось подстрелить демона, рьяно попятился. Зорин больше не мог сдерживать желания спастись. И вот он уже стремглав мчался в обратном направлении, не обращая внимания ни на сумасшедшее биение сердца, ни на заплетающиеся и будто набитые соломой ноги. Он ранил демона, пусть стрела угодила не совсем туда, куда хотелось, но все равно – он его подстрелил. А самое главное, он спасся от, казалось бы, неминуемой гибели. Зорин чувствовал себя вновь родившимся.

Наргх лежал на земле, тяжело пыхтя. Из его окровавленного бедра торчала злополучная стрела. Демон несколько раз пытался вытащить ее, но скованный особым способом наконечник не хотел поддаваться. Любое прикосновение к нему отдавало лишь глубокой болью.

Наконец собравшись с силами и вдохнув как можно больше воздуха, Наргх схватился за древко стрелы и резко рванул. Дикий, душераздирающий рев боли громом прокатился по всему лесу. Ручей крови хлынул из обнажившейся раны. Она стала еще больше, ведь вместе со стрелой демон выдрал и кусок собственной плоти.

Наргх яростно зыркнул на злую стрелу и отбросил ее в сторону. Та, тихо брякнувшись о ствол дерева, упала на землю и затерялась среди вороха сухих листьев. Нога демона дико ныла, из темной дыры безудержно хлестала кровь.

Просидев на месте еще около часа, Наргх начал медленно приходить в себя. Постепенно кровотечение остановилось, боль стихла, и рана потихоньку стала затягиваться. Демон встал и заковылял в свое жилище.

Наргх был мрачен, как туча. Он так мечтал встретить людей… И вот… встретил. Но от этой встречи стало только хуже. Теперь его сверлил лишь один вопрос: все ли люди такие? Все ли они нападают при встрече и потом убегают? И стоит ли тогда их искать? На родине его тоже били, но тут… если и тут будут бить, то уж лучше уйти подальше от всех и жить где-нибудь в глуши.