Цитаты из книги «История моды. С 1850-х годов до наших дней»

1940-е годы – это время контрастов: между войной и миром, между патриотической строгостью военных лет и радостным изобилием послевоенного периода. В течение этих десяти лет мода предложила противоположные образы женщин, примерами которых могут служить мужские «утилитарные» фасоны и жизнерадостная женственность стиля «нью лук». Но даже во время войны подчеркивалась важность внешнего вида. Реклама косметики Элизабет Арден утверждала: «Красота продолжает наступать». Так как значительное число мужчин по всему миру участвовали в военных действиях, они тоже прочувствовали перемены в одежде, сначала надев форму, а затем вернувшись к гражданской одежде к концу десятилетия. Ограничения периода Второй мировой войны повлияли на многие аспекты моды, ограничив обычную эволюцию стилей. Тем не менее после войны в системе моды практически всё вернулось к довоенному порядку.

события в Европе и Азии внесли тревогу в повседневную жизнь. Германия оккупировала Австрию, Польшу и Чехословакию. Италия захватила Албанию. Япония продолжала наращивать свое присутствие в Китае. Подписав «Стальной пакт», Италия и Германия обязались защищать друг друга. Другие народы наблюдали за тем, как обозначаются линии конфронтации. В сентябре 1939 года Великобритания и Франция объявили войну Германии. Мужчины по всему миру повесили в шкаф свою модную одежду и надели военную форму. Парижские дома моды показывали последние модные коллекции, в ближайшие годы новых показов не будет. Многие американские байеры не приехали ввиду опасности ситуации. Некоторые дизайнеры показали откровенно сентиментальные работы, одев женщин как романтических героинь перед лицом грядущей опасности. Но если одни цеплялись за устаревшее видение романтического прошлого, женская мода других дизайнеров приобрела черты военной формы. Юбки стали короче и прямее, плечи расширились, мужской стиль получил большее распространение. Силуэт начала 1940-х годов уже утвердился.

Всемирная ярмарка 1939 года в Нью-Йорке называлась «Завтрашний мир». На ней были представлены новые технологии: телевидение, лампы дневного света, цветная фотография, кондиционирование воздуха и нейлон. Соединяя модные идеи с выставкой, Vogue заказал причудливые футуристические ансамбли, созданные ведущими промышленными дизайнерами. Ярмарка прославляла сюрреализм, включая фантастическую инсталляцию Сальвадора Дали. Но чувство уверенности, которую олицетворяла ярмарка, никак не отражало обстановку в мире. Хотя США с оптимизмом смотрели в будущее, драматические

Несмотря на экономический спад, желание не отставать от моды было характерно для всех слоев населения, за исключением самых бедных людей, и привлекательная одежда была важна для поддержания респектабельности. Магазины предлагали публике множество способов одеваться модно, продавая «стильные, но бюджетные» модели и продвигая отдельные универсальные предметы гардероба. Тут действовала система «просачивания идей в массы», так как среднестатистические граждане жаждали приобщиться к высокой моде. Авторизованные копии парижских оригиналов заняли нишу в дорогом сегменте розничных продаж. Крупные магазины и фирмы, использовавшие принцип «товары почтой», приглашали для рекламы знаменитостей и ссылались на именитых дизайнеров. Sears продавал «Модели с автографом»: платья, отдельные предметы гардероба и аксессуары с именами таких звезд, как Фэй Рэй, Лоретта Янг и Клодетт Кольбер, на лейблах. В других случаях использовали ассоциацию с парижской модой, например, «драпировку Вионне» на платьях в 1938 году. Продукция массовой моды повторяла изменения силуэта и деталей, но шилась из более дешевых тканей (например, из района вместо шелка). Многие платья можно было стирать, что исключало расходы на химчистку. Большинство женщин, даже те, кто занимался ручным трудом, продолжали носить платья, если только это не был тяжелый физический труд. У тех, кто шил самостоятельно, появлялась возможность одеваться по моде, но значительно дешевле. Многие крупные дизайнеры работали с компаниями, выпускавшими выкройки, чтобы варианты их моделей были доступны. Феномен платьев «дошей дома» и «полуфабрикатов», включая модели, доступные через каталог Sears, позволял клиентам получать одежду больше похожую на сшитую на заказ, чем то, что предлагали магазины.

Обладавшая оригинальным творческим почерком Валентина все еще была активна в 1930-х годах. У нее был дар к самопиару, и она часто демонстрировала собственные туалеты. Пожалуй, в большей степени, чем любой другой нью-йоркский дизайнер, она привлекала в число клиентов знаменитостей и занимала важнейшее место в создании американского высокого стиля. Валентина отделилась от своего бизнес-партнера Сони Левьенн, с которой в 1928 году она открыла магазин на Мэдисон-авеню. Хотя в 1920-х годах ее творения были противоположны мейнстриму, в 1930-х годах Валентина стала ближе к трендам, но реагировала на них в собственной творческой и индивидуальной манере. Она делала ставку на стиль, а не на моду и старалась создавать наряды, долго не теряющие привлекательности. Ее мастерская прославилась великолепным пошивом, а использование ткани и драпировки было изысканным. Валентина экспериментировала с неоклассической и средневековой модой, утверждала театральную эстетику. Когда-то Валентина занималась балетом, поэтому для нее свобода движений и возможность широких жестов имели огромнейшее значение. Эксцентричные головные уборы привлекали Валентину. Она создала шляпы в стиле кули, которые следовало носить с дневными и вечерними нарядами, стала одной из первых среди дизайнеров, предложивших средневековый капюшон, и придумала множество оригинальных шапочек из ткани. Валентина отмечала, что ее самым первым

Джесси Франклин Тернер продолжала работать в модном бизнесе, и к 1932 году ее штаб-квартира располагалась на Восточной 67-й улице в доме № 25. В ее рекламе предлагались чайные платья и оригинальные эффектные модели. Дизайны ее туалетов были запоминающимися и поддерживали богемную эстетику автора. Начав свой бизнес в 1920-х годах, Нетти Розенштейн (Nettie Rosenstein, 1890–1980) в 1931 году открыла на Западной 47-й улице магазин, где можно было приобрести созданные ею дневные и вечерние туалеты и аксессуары высокого качества. Одежду Розенштейн продавали по всей стране, и она стала одной из тех, кто получил премию Neiman Marcus в 1938 году, в первый же год ее вручения. Салоны высокой моды в универмагах Henry Bendel и Bergdorf Goodman предлагали качественные платья, сшитые по моделям французских дизайнеров, и многие светские дамы выбирали именно их.

Магазин Хэтти Карнеги на Восточной 49-й улице продолжал работать и пользоваться огромной популярностью. Она все еще предлагала парижские модели, но шила и элегантные платья, и дневную одежду под собственным лейблом. В магазине продавали меха, аксессуары, бижутерию и косметику. Среди ее клиенток была герцогиня Виндзорская, а ее студия продолжала оставаться инкубатором для будущих американских талантов.

Лондонский филиал Worth продолжал стабильно работать, предлагая консервативный дизайн, но произошло слияние лондонского филиала Redfern с Ernest (фирма была основана в 1910-х годах сыном Редферна Эрнестом) под лейблом Ernest and Redfern. Другие известные компании, такие как Burberry и Jaeger, все еще процветали благодаря традиционной продукции, но новые молодые таланты пытались оспорить их первенство. По праву считавшийся французским дизайнером Эдвард Молине открыл магазин в Лондоне в 1932 году, Джон Кавана стал его ассистентом. Иммигрант из Южной Африки Виктор Стибель (Victor Stiebel, 1907–1976), поработав помощником придворного портного Ревилла, открыл собственную мастерскую в 1932 году и быстро прославился своими элегантными и сдержанными платьями. Марка Lachasse была основана в 1928 году, арт-директором стал Дигби Мортон. Когда Мортон основал свою собственную марку в 1934 году, его место занял Харди Эмис. Норман Хартнелл (Norman Hartnell, 1901–1979) еще ребенком рисовал модели платьев и позже сказал: «Мой интерес к моде начался с коробки карандашей»[38]. Он начал изучать архитектуру в Кембридже в 1921 году, но ему хотелось стать художником по театральным костюмам. Бросив Кембридж, Хартнелл устроился на работу к мадам Дезире, придворной портнихе в Лондоне. Вскоре Хартнелл отправился в свободное плавание и при финансовой поддержке семьи, с сестрой Филлис в роли бизнес-менеджера открыл собственную маленькую мастерскую в Мэйфэре в 1923 году. К концу 1920-х годов у него была достаточно большая и престижная клиентура, он показывал свои творения в Париже. Хартнелл приобрел репутацию благодаря романтичным и роскошным нарядам, часто использовал тюль, который в то время не считался модным, в качестве ткани для платьев. Он создавал сценический гардероб для ведущих актрис, включая Гертруду Лоуренс (в частности, он создал для нее костюмы в пьесе Ноэла Кауарда «Сегодня вечером в восемь тридцать» среди прочих постановок), и для звезды парижского мюзик-холла Мистингет. Он же одевал молодую британскую писательницу Барбару Картлэнд, которая останется клиенткой Хартнелла до конца его карьеры. Он начал продавать наряды американской клиентуре, в основном через Bonwit Teller в Нью-Йорке, о нем часто писали и в британском, и в американском Vogue.

Поработав в молодости на Пуаре и Редферна, Робер Пиге (Robert Piguet, 1898–1953) открыл свой модный дом в 1933 году. Пиге был известен эффектными моделями глубоких насыщенных цветов или его любимого черного. Широкая полоса оборок и складок у плеча или на подоле добавляли акценты простым силуэтам. Пальто часто кроились свободными в спинке или с шарфами, перекрещивающимися по диагонали. В его творчестве часто появлялись исторические реминисценции, такие как высокие воротники и рукава-жиго. Успеху Дома Пиге способствовал и его новый помощник по имени Кристиан Диор, пришедший на работу в Дом в 1938 году. Исторические веяния, привнесенные Диором, соединились с идеями Пиге, и в моделях конца этого десятилетия присутствовали облегающие лифы на пуговицах и нижние юбки с оборками под юбками в форме кринолина.

Нина Риччи (Nina Ricci, 1883–1970) родилась в Турине. На самом деле ее звали Мария Ньелли, а прозвище Нина она получила еще ребенком. В 1904 году, когда она работала на парижского кутюрье, Нина вышла замуж за ювелира Луи Риччи. В 1932 году в возрасте сорока девяти лет она открыла в Париже собственный модный дом на бульваре Капуцинок, 20. Бизнесом управлял присоединившийся к ней сын Робер. К 1939 году количество служащих в доме увеличилось от 25 до 450. Хотя по стандартам французской модной промышленности дом был средним по количеству производимой продукции, он привлек много клиенток. Риччи, будучи элегантной женщиной, создавала женственные и соблазнительные наряды, одновременно консервативные и эффектные. Кутюрье часто использовала яркие контрасты, крупные детали и изысканные технологии отделки, такие как выстегивание со шнуром и объемная вышивка трапунто. Риччи по-новому интерпретировала неоклассическую моду в смелых, графических формах с нотками фантазии.