Глава 2

– Мне очень жаль, что я не приехала тогда к тебе в больницу…

Они сидели на заднем сиденье его машины.

Хавьеро, потрясенный известием о беременности Скарлетт, был погружен в свои мысли и не сразу отреагировал.

– Зачем тебе это? – спросил он отстраненно.

Тогда рядом с ним была только мать, но Хавьеро не тешил себя иллюзиями о широте ее материнской заботы. Палома не была Эвелиной Казале, если говорить о безмерной жадности, но и она не желала упускать то, что, как считала, принадлежало ей.

И сегодня Палома в раздражении отправилась в свой отель после того, как они со Скарлетт вышли из дамской комнаты и сообщили ей условия завещания. Ее не впечатлил унаследованный миллион евро.

От Нико она получала значительно больше и такую сумму могла выбросить на импульсивную поездку на Ривьеру или тщеславную покупку в Париже.

– Твой отец был очень болен, когда я узнала… – сказала Скарлетт.

– У тебя не было времени. Я понимаю. – Его сухой тон свидетельствовал о том, насколько жалкими он находил ее оправдания.

Она вздрогнула.

Хавьеро не собирался прощать ее выбор продолжить работать на тирана.

Он цинично усмехнулся:

– Ты забеременела нарочно? Чтобы попытаться заполучить его деньги?

– Если бы это было все, чего я хотела, то могла бы переспать с Вэлом, – бросила она ему. – И деньги Нико, кстати, мне не достанутся. Я имею право на пособие, чтобы растить ребенка в комфорте, и получаю зарплату за управление имуществом Нико, но основная часть будет храниться в доверительном управлении для…

Она сделала глубокий вдох, задержала дыхание.

Беспокойство прорвало стену его гнева, когда он увидел, как румянец на ее щеках стал исчезать. Над верхней губой блестели капельки пота.

– Разве ты не должна как-то по-особому дышать? – хрипло спросил Хавьеро. Он видел что-то подобное в телепрограмме о родах.

Она бросила на него яростный взгляд, но задышала чаще, и вскоре боль стала ослабевать.

– Ты отказался видеть собственного отца, – выпалила она. – Откуда мне было знать, захочешь ли ты сам стать отцом?

Хавьеро готов был зарычать от гнева. Его захлестнула ярость от того, что Скарлетт все эти месяцы была рядом с Нико. Нико должен был умереть в одиночестве, сукин сын.

Они подъехали к больнице. Водитель позвонил заранее, и медсестра уже ждала Скарлетт с передвижным креслом.

Медсестра взглянула на Хавьеро с испугом и состраданием – реакция, к которой он уже стал привыкать, но все равно ему хотелось зарычать.

Он повернулся к ней спиной и наклонился, чтобы помочь Скарлетт устроиться поудобнее.

Пришлось соблюсти бюрократические нормы, заполнить необходимые бумаги. Медсестра измерила Скарлетт кровяное давление и температуру, помогла переодеться.

Это дало Хавьеро время осознать, что он вот-вот станет отцом. На него обрушилась лавина обязанностей. А что он знал об отцовстве? Время от времени проводил час с детьми своих двоюродных братьев и других родственников, но у них были приличные, порядочные родители. Единственный пример, который был у него, – язвительная мать и деспотичный отец. Черт бы побрал этого старика и его постоянные манипуляции!

Нико, должно быть, знал, какое осиное гнездо он построил, оставляя свои деньги внукам. Но разве Николай Милонас когда-нибудь хоть на йоту сожалел о страданиях, которые причинял своим близким? Дедушка Хавьеро был на мели, едва держась за свои владения в Испании, когда согласился на брак его старшей дочери с Нико. Палома была молодая, красивая и полная решимости спасти от финансового краха свою семью.

Нико, однако, не бросил свою любовницу, даже после помолвки с Паломой. Продолжал встречаться с Эвелиной вплоть до ночи перед своей свадьбой.

И не слишком беспокоился о предохранении, будучи уверен, что, преданная своей карьере модели, Эвелина не допустит беременности.

Эвелина зачала Вэла со злым умыслом и объявилась беременная с протянутой рукой, когда Палома узнала, что носит Хавьеро.

– Ты обрекла меня на тот же кошмар, в котором я вырос, – обвинил он Скарлетт, когда она устроилась на кровати и медсестра ушла.

– Ты хотела подождать с известием о том, что у меня ребенок на подходе, до того момента, когда я женюсь?

– Твоя свадьба была назначена только на следующий год, – пробормотала она. – Нико попросил меня подождать, пока он умрет, прежде чем я скажу тебе. Он очень нуждался во мне тогда и не сомневался, что ты будешь настаивать, чтобы я ушла от него, если узнаешь. И я сделала, как он просил.

Скарлетт попыталась встать с кровати.

– Куда ты собралась?

– Мне нужен мой телефон. Киара, наверное, волнуется.

– К черту Киару, – огрызнулся Хавьеро, достал из шкафа сумочку и передал Скарлетт.

Она вынула телефон, взглянула на экран и быстро бросила его на матрас, застонав и согнувшись пополам.

Несмотря на отвратительное настроение, сердце Хавьеро тревожно сжалось.

– Мне позвать медсестру?

Он направился к двери.

– Это ни к чему. Я сказала, что хочу родить естественным путем, – простонала она.

Хавьеро застыл в дверях.

– Какого черта ты хочешь с этим мириться? Можно же предпринять что-нибудь.

Скарлетт облизнула пересохшие губы.

– Киара родила естественным путем. И я справлюсь.

Тем не менее она обхватила руками живот, как будто пытаясь не дать ему разорваться, лицо исказила гримаса боли.

– Я не понимаю, как это происходит, – пробормотал Хавьеро. Даже в самых смелых мечтах он не предвидел ничего подобного, вставая сегодня утром с постели.

Зазвонил телефон Скарлетт.

– Киара, – сказала она, дрожащими руками поднеся трубку к уху. – У меня начались роды. Где ты? Как теперь быть? – В голосе ее слышалось отчаяние. – Нет, подожди. – Она взглянула на Хавьеро, сомнение и страдание затуманили ее голубые глаза. – Хавьеро хочет остаться со мной.

Он без колебаний шагнул к ней, как будто готов был оттолкнуть любого, кто попытается встать между ними.

Хавьеро был достаточно близко, чтобы услышать женский голос в телефоне, спрашивающий: «Ты этого хочешь?»

– Я не знаю. – Скарлетт потерла морщинку боли между бровями. – Мне пришлось все ему рассказать. Теперь он считает, что тебе не следует здесь находиться. Из-за Вэла. – Ее голос звучал потерянно и глубоко уязвленно. И… неужели она плачет?

Скарлетт обычно была крепкой, как сталь. Она спорила с разумом и до последнего сохраняла хладнокровие. Вот почему всегда его раздражала. И при этом казалась неотразимой.

Вид ее слез, стекающих по щеке, вызвал у него желание стать для Скарлетт надежным щитом. Все, что произошло между ними, должно было продолжиться – сейчас он твердо это осознал.

Хавьеро коснулся ее колена, чтобы привлечь внимание. Она с опаской встретила его взгляд. И этот взгляд выражал уверенность, пусть ничем и не обоснованную, потому что Хавьеро понятия не имел, чем сможет помочь, но знал, что все равно здесь останется.

Ее напряжение немного ослабло, когда голос Скарлетт смягчился. Он уловил только то, что Киара обещала забронировать номер в соседнем отеле. Сказала, что Скарлетт обязательно должна позвонить, если она ей понадобится.

– Спасибо, – произнесла Скарлетт дрожащим голосом. – Я развалина и… О, опять схватка!..

Хавьеро осторожно взял у нее трубку.

– Дыши, – мягко предложил он.

– Я дышу. – В ее голосе звучало раздражение. «Что ты в этом понимаешь? О боже, как я ненавижу тебя за то, что ты так со мной поступаешь!»

Хавьеро отложил телефон в сторону. Затем встал между коленями Скарлетт и притянул ее к себе так сильно, как только мог.

Она судорожно сжала его бицепсы и прижалась лбом к плечу.

Он погладил Скарлетт по спине, пытаясь ослабить напряжение в ее теле. Через минуту Скарлетт обессиленно прислонилась к нему. Ее слезы намочили его рубашку.

– Мы больше не будем ссориться, – пообещал он, продолжая гладить Скарлетт по спине. – Наш ребенок не родится в зоне военных действий, как было со мной.

Насколько Скарлетт знала, Нико не присутствовал при рождении ни одного из своих сыновей. Она не ожидала, что Хавьеро останется здесь ради этого. Вероятно, следовало отодвинуться от него, когда боль прошла, но она продолжала к нему прижиматься, потому что слишком хорошо чувствовала себя в его объятиях.

– Мне страшно, – призналась она. – Я надеялась, что во время родов рядом будет Киара.

Хавьеро продолжал успокаивающе водить рукой вверх и вниз по ее спине.

– Киара сказала, что придет, если мне понадобится. Тебе не обязательно оставаться, если ты не хочешь.

– Я хочу. – Его тон был уверенным.

Если что-нибудь случится… Что ж, ей не хотелось об этом думать. Она просто радовалась, что он согласился остаться.

– Я должна была спросить Киару, как отреагировал Вэл, – пробормотала она.

Рефлекторное напряжение в теле Хавьеро стало реакцией на имя его сводного брата.

– Скажи мне, чем я могу помочь. Тебе легче, когда я массирую спину?

Он сменил тему, и, возможно, это было правильно. Скарлетт кивнула в ответ. Ее собранные в узел волосы неприятно стягивали кожу головы, и она потянулась, чтобы вытащить шпильки. Хавьеро нежно обнял ее за плечи и сам стал вынимать шпильки, сделав паузу, когда накатила новая схватка.

– Спокойнее, – пробормотал он. – По себе знаю, когда сопротивляешься боли, становится еще хуже. Надо понимать, что сможешь это вынести.

Легко сказать, но она попыталась расслабиться и не беспокоиться ни о чем, быстро и ритмично дыша в ожидании, пока схватка утихнет.

Это немного помогло.

– Лучше? – спросил Хавьеро, когда Скарлетт снова задышала медленнее.

Она кивнула, и он продолжил вынимать шпильки из ее волос, затем пальцами расчесал освобожденные пряди и стал массировать кожу ее головы.

После этого все происходило как в тумане. Она мерила шагами комнату, принимала душ и снова мерила шагами комнату.

Потом села, опустилась на колени, встала и выругалась. Она заплакала и сказала что-то оскорбительное о либидо Хавьеро, патриархате и деньгах Нико.

Хавьеро терпеливо сносил ее колкости, повторяя глупые банальности медсестры, что-то вроде: «Ты так хорошо справляешься. Я так горжусь тобой. Я на все готов для тебя».

– Это ложь, – сказала она в какой-то момент, опершись локтями на край своей кровати и ладонями растирая поясницу. – Никто никогда не заботился обо мне. Никто.

Даже Киара бросила ее. Скарлетт понимала, что упрек несправедлив, так как она сама попросила ее держаться подальше. И возможно, оттолкнула Киару, из боязни разочароваться в единственном друге, которого по-настоящему любила. Она могла бы это проверить, достаточно взять телефон прямо сейчас и попросить Киару прийти, но Киара ничем не могла ей помочь.

Никто не мог.

Так было на протяжении всей ее жизни. И родители, и школьные учителя, и социальные службы постоянно подводили ее. Возможно, поэтому она и поклялась в вечной верности Нико, который, по крайней мере, сдержал свои обещания.

И если бы она не работала на него, то не встретила бы Хавьеро. Неужели он не понимает этого?

Возможно, он сейчас здесь совсем не ради нее, а ради ребенка, которого она носила.

Всем вокруг нет до нее дела.

В конце концов даже ребенок покидает ее.

В течение одного долгого мгновения она была невесомой и оцепеневшей и задавалась вопросом, существует ли вообще.

Затем теплая влажная тяжесть легла ей на грудь. Он был крошечный, красный и такой беспомощный, что ее захлестнула потребность защитить его, утешить.

Он зажмурился и издал вопль.

Скарлетт почувствовала, что появился человек, который будет полагаться на нее, а не наоборот. Она была в восторге. Мгновенно и глубоко его полюбила.

Она подняла взгляд на Хавьеро и выдохнула:

– Спасибо.