Я впервые видела, чтобы Ирма Карловна была так явно взволнована.

– А я слышу, музыка играет, думаю, кто это к Лерочке в гости зашел? – тон соседки моментально изменился.

– Надеюсь, мы вам не сильно мешаем? – голос Стахова звучал мягко, вкрадчиво, почти ласкающе.

– Что вы, Алекс! Я ведь все понимаю. Когда и веселиться, как не в молодости?

Ирма Карловна зарделась, и щеки ее приобрели бурачный оттенок. Свет фонаря падал на удлиненную физиономию соседки, подчеркивал ее крупный нос, тонкие губы, гладкую кожу. Для своих шестидесяти, мадам Горелова выглядела довольно неплохо, и, если бы не вечно недовольное выражение лица, вполне могла бы сойти за сорокалетнюю.

– Вы не будете против, если завтра с утра я загляну к вам с визитом? – поинтересовался Лекс.

Мачо был серьезен и почтителен, и лишь в самой глубине его глаз затаилась насмешка.

– Что вы, Алексей, буду только рада, – расплылась в улыбке мадам. – Приходите. Я ваш любимый яблочный пирог испеку.

Щеки ее зарделись еще сильнее. Я неслышно хмыкнула. Надо же, как обаяние Стахова работает!

– Тогда до встречи, – слегка склонил голову Лекс.

– Доброй ночи, – неохотно попрощалась соседка.

Видно было, что ей совсем не хочется уходить. Она топталась на месте, алчно поглядывая на приоткрытую дверь, но я не собиралась приглашать старую ведьму в дом. Пустишь раз – потом не отвяжешься.

– Можете приходить в любое время, Алекс, – ласково пролепетала мадам. – Я встаю очень рано.

– Всенепременно зайду, – иронично усмехнулся Стахов, незаметно подталкивая Горелову к выходу.

– Так я вас жду, – не отставала та.

Лекс кивнул, сделал шаг вперед, соседка попятилась и оказалась на тротуаре.

– Хороших снов, – захлопывая калитку, пожелал ей Стахов.

Он отпустил ручку и повернул в замке ключ. А потом обернулся ко мне и широко улыбнулся.

– Не волнуйся, больше она тебя не побеспокоит.

– Похоже, ты способен обаять любую женщину, от пяти до семидесяти.

Я задумчиво посмотрела на постояльца.

– Это твое субъективное мнение, – отмахнулся Лекс. – С Ирмой Карловной мы давние приятели.

– А с ее мужем?

– Что?

– С Виктором Степановичем вы тоже приятели?

– Мы знакомы, – сухо ответил Стахов, и этот ответ сказал мне больше, чем если бы Лекс пустился в подробные объяснения.

Я кивнула и пошла к дому. Оставаться наедине с мачо не хотелось.

Лекс остался стоять у калитки. Он достал сигареты, закурил и задумчиво уставился поверх забора на пустынную улицу.

– Лера, а ты хорошо знаешь своего родственника? – догнал меня вопрос Стахова.

– Не особенно. А что?

– Давно он появился в городе?

Я остановилась и повернулась. В свете фонаря Стахов показался мне старше, чем обычно. Профиль выглядел резче, в жесте, которым Лекс подносил ко рту сигарету, чувствовалась усталость. Всего на мгновение окружающее подернулось рябью, и я увидела сурового мужчину с жестким лицом, в странном черном костюме и с каким-то непонятным оружием на поясе. Я не сумела разобрать, кинжал ли это, или короткий меч.

– Лера? – голос Стахова рассеял непонятное наваждение.

– Лекс, а откуда такой интерес? – настороженно присматриваясь к постояльцу, спросила я.

Видение не возвращалось.

– Мне интересно все, что касается тебя, – ответил Лекс.

Губы его дрогнули в слабой улыбке, совсем не похожей на те, что он обычно расточал женщинам.

– Неужели? С чего это вдруг?

– Ты мне нравишься, – посерьезнел Стахов.

Лицо его сейчас выглядело иначе, чем обычно – суровое выражение, резкие, почти хищные черты, глубокая морщина, залегшая между бровями.

– А, ну да, я заметила, – усмехнулась в ответ, пытаясь избавиться от непонятного чувства, разливающегося внутри.

– Лера, – Лекс в два шага пересек разделяющее нас расстояние и взял меня за руку.

Его губы оказались так близко, что я почувствовала исходящее от них тепло. От пальцев Стахова по коже побежали мурашки, волоски на шее приподнялись, дыхание сбилось…

– Вы куда пропали? – неожиданно послышался голос Людки, и наваждение моментально схлынуло. – Лекс, я соскучилась! – капризно протянула Скрябина, появляясь в дверном проеме.

За ее спиной маячил Этьен.

Ох, ребята, как же вы вовремя! Не дали мне наделать глупостей.

Я готова была расцеловать недотепу-ботана и бесцеремонную Скрябину.

– Лерочка, все в порядке? – обеспокоено спросил Волошин.

– Вы чего выскочили? – не сумел скрыть своего недовольства Стахов. – Идите в дом, мы сейчас придем.

– Там телефон звонит, Леру спрашивают, – неуверенно произнес Этьен.

– Кто? – вопрос Лекса прозвучал грубо.

– Какой-то Евгений Борисович, – ответил Волошин.

Вот засада! Только Циленского не хватало. Если старый черт звонит так поздно, значит, это что-то серьезное.

Я побежала к дому.

– Лерочка, а это твой адвокат, да? – не отставал злосчастье.

– Не мой. Тетушкин.

– Мне показалось, что он сердится.

– Разберемся.

Я влетела в дом, схватила трубку и приготовилась выслушать очередную нотацию.

– Валерия, что у вас происходит? – не поздоровавшись, спросил Циленский.

Евгений Борисович говорил сердито. На другом конце провода явственно послышалось звяканье бутылки о стакан, характерные булькающие звуки, стук донышка рюмки о поверхность столешницы. Похоже, адвокат принимал «успокоительное». Как и большинство судейских, он очень уважал водочку.

– В смысле? – удивленно переспросила я. – Ничего не происходит.

– Да? – ворчливо уточнил Циленский. – А мне Ирма Карловна звонила, жалуется, что у вас в доме пьяный дебош.

– Она так сказала?

Вот старая грымза! И чего ей неймется?

– Да. А еще госпожа Горелова недовольна тем, что возле дома припаркованы машины, – брюзгливо произнес адвокат.

В трубке снова послышался звон стекла.

– Это запрещено?

– Лера, поймите меня правильно, – голос адвоката зазвучал мягче и вкрадчивее. – Я должен следить за выполнением условий завещания. Если на вас жалуется Ирма Карловна, значит, вы нарушаете семнадцатый пункт, в котором говорится о благопристойном поведении и мирном сосуществовании с соседями. Боюсь, я буду вынужден приехать и разобраться на месте.

Возразить я не успела. Стахов забрал у меня трубку и спокойно произнес:

– Добрый вечер, Евгений Борисович. Не нужно никуда приезжать. Позвоните Ирме Карловне, уверен, она заберет свои слова обратно.

Я не разобрала, что ответил Циленский, до меня долетали только какие-то междометия. Похоже, адвокат не ожидал услышать Стахова и сейчас пребывал в большом волнении. Он что-то быстро говорил, не давая Лексу вставить ни слова.

– И вам спокойной ночи, Евгений Борисович, – не дожидаясь конца тирады, пожелал Стахов.

Он положил трубку и окинул взглядом Этьена с Людкой.

– Боюсь, на сегодня веселье закончено, – сухо сказал Лекс. – Не будем создавать нашей очаровательной хозяйке ненужные проблемы.

Он развернулся и, не прощаясь, пошел в свою комнату.

– Ну, я тогда тоже пойду, – неуверенно сказал Этьен.

– Обалдеть! Вот это мужики! – фыркнула Людка. – Одиннадцать часов, а они уже спать собрались. Ну и ладно, – повернулась она ко мне. – Мы и сами можем повеселиться, да, Лерок?

– Я уже повеселилась, – хмыкнула в ответ. – Идем, Люсь, покажу тебе комнату.

– Кошмар, – неизвестно кому пожаловалась Скрябина. – Я попала в дом престарелых.

Она отправилась за мной, бормоча что-то о скучных пенсионерах и унылых импотентах. Этьен поплелся вслед за нами.

– О, мы с вами соседи, – задумчиво заметил злосчастье, когда я открыла дверь гостевой комнаты.

– Звучит не очень обнадеживающе, – фыркнула Людка. – Лер, ты уверена, что этот твой родственник не бродит во сне и не вламывается в чужие спальни?

– Я не лунатик, – обиженно вскинулся Волошин.

– Сомневаюсь, – усмехнулась Людка, окидывая его презрительным взглядом.

– Да ладно тебе, Этьен абсолютно безобиден, – заступилась я за переминающегося с ноги на ногу ботана. – А ты чего ждешь? – повернулась к нему. – Хватит дискутировать, иди спать.

– Спокойной ночи, – пробормотал злосчастье.

Он снова был робким, неуверенным и похожим на бездомного пса. Или казался таким? Сегодняшний вечер заставил меня посмотреть на Этьена по-другому. Что, если тот просто прикидывается занудным ботаном?

Я задумчиво наблюдала, как Волошин открыл соседнюю дверь, помялся немного, оглянулся на нас и только после этого вошел, и в душе моей заворочалось сомнение. Может, вся эта бестолковость – только маска?

– Мы идем?

Людка взяла меня под руку, заставив отвлечься от размышлений.

– Да, идем, – улыбнулась я.

Комнаты постояльцев располагались в правом крыле дома. Они шли в один ряд, одна за другой, протянувшись до самой торцевой стены. Напротив были запертые пустые спальни и среди них – одна жилая. Моя. В левой части особняка, отделенной коридором, находились кабинет, библиотека, гостиная и кухня. Второй этаж был превращен тетушкой в склад ненужных вещей. Старая мебель, картины без рам, свернутые в рулоны ковры и упакованные в коробки фарфоровые безделушки – все это было свалено в огромных пустых залах, вызывая у меня только одно желание: выкинуть этот хлам к чертовой матери.

– Ни хрена себе!

Скрябина перешагнула порог и застыла, удивленно разглядывая сиреневую гостевую.

– Твоя тетя Лека случайно не аристократкой была?

С Леокадией Серафимовной Людка ни разу не встречалась, знала о ней только из моих рассказов.

– Понятия не имею. Тетушка никогда не говорила о своем прошлом.

– Офигеть, обстановочка, – крутила головой Скрябина.

Она восхищенно рассматривала огромную кровать с кисейным балдахином, резной туалетный столик, пару изящных кресел, стоящих перед камином, толстый персидский ковер на полу, бархатные лиловые шторы, старинные картины и хрустальные бра на стенах.

– Слушай, откуда у твоей тетки было столько денег? И почему она никогда тебе не помогала?

Людка подошла к кровати, рухнула на шелковое покрывало и раскинула руки.

– Охренеть! Пока ты по всяким комнатушкам ютилась, твоя Леокадия Серафимовна в таких хоромах одна жила, – скривилась подруга.

– Я не в обиде. В конце концов, все и так мне досталось, – оборвала я ее.

Терпеть не могу обсуждать с посторонними своих родственников. Семья – это семья. Какой бы она ни была. И чужим лучше не знать, что в ней происходит.

– Ладно, Люсь, я пойду. Белье свежее, полотенца и халат – в ванной. Что-нибудь еще нужно?

– Лерка, ты что, уходишь? Я думала, мы посидим, поболтаем.

Скрябина уставилась на меня удивленным взглядом. На ее симпатичной курносой мордашке застыло обиженное выражение.

– Извини, Людок. Завтра вставать рано, а мне еще с документами разобраться нужно.

Я направилась к двери.

– Какая-то ты не компанейская стала, – проворчала подруга, перекатываясь на живот. – И вообще, на себя не похожа.

– Скажешь тоже, – махнула я рукой и вышла из спальни.

***

Сна не было. Я ворочалась в постели уже второй час, но уснуть не получалось. То мне слышались подозрительные шорохи, то мысли тревожные лезли. Из головы не шел минувший вечер. Снова вспоминалось страстное танго, звуки музыки, крепкие руки Лекса, насмешливый взгляд Этьена. Неадекватное поведение Людки и волнение Ирмы Карловны. Последнее особенно напрягало. Что такого есть в Стахове, что все женщины при встрече с ним теряют голову? И чего так испугался Циленский, когда услышал голос Лекса?

Ричард дрых на соседней подушке, а я смотрела на него и завидовала. Мне бы тоже хотелось вот так беззаботно спать и не думать о том, что происходит.

Еле слышный скрип половиц, долетевший из коридора, заставил меня насторожиться. Кому там опять не спится?

Тихо поднявшись с постели, я подкралась к двери и прислушалась. Снаружи отчетливо доносился звук шагов. Интересно, кто из гостей шатается по ночному дому? Или это не гости?

В этот момент за дверью раздался шорох, звук удара и приглушенные ругательства:

– Черт!

– Проклятье!

– Чтоб тебя!

В коридоре явно что-то происходило.

Рывком распахнув дверь, я уставилась на потирающих лбы квартирантов и поинтересовалась:

– И по какому поводу собрание?

Свет, падающий из моей комнаты, выхватывал из темноты комично согнувшиеся фигуры. Похоже, все три постояльца вышли прогуляться и столкнулись как раз перед моей дверью.

– Блин, – скривилась Людка.

Она резко распрямилась и сдула со лба челку. Этьен поправил сползающие с носа очки. Лекс нахмурился и сделал шаг в мою сторону.

– По-моему, это уже становится традицией, – усмехнулась я, разглядывая квартирантов. – И что собрало вас на ночное рандеву на этот раз?

– Я услышал шум и выглянул, – признался Этьен.

Он рассеяно потер лоб, глядя на меня честным взглядом.

– Я шла на кухню за водой, – подтянув полотенце, в которое была завернута, буркнула Скрябина.

Она искоса посмотрела на Стахова, и я поняла, какая причина вывела ее из комнаты. Похоже, Людка собиралась совершить набег на спальню мачо.

– А мне просто не спалось, захотелось выйти на улицу, – небрежно пояснил Лекс.

Ага. Только почему-то шел он совсем в другую сторону. Не к выходу, а к моей комнате. Стахов пытался выглядеть невозмутимым, но я видела, что ему неприятно присутствие Людки и Этьена. Эти двое нарушали все его планы по моему охмуряжу.

– Ладно, – я обвела постояльцев насмешливым взглядом. – Все с вами ясно. В следующий раз постарайтесь выбирать для своих походов разное время, а то коридор узковат, все одновременно вы в нем не помещаетесь. Да и темно тут. Убиться можно.

Не став слушать возражений, развернулась и захлопнула дверь. За ней еще какое-то время слышались приглушенные голоса и возня, но потом все стихло. Похоже, квартиранты разошлись.

Выждав немного, я снова выглянула в коридор и осторожно направилась к комнате Этьена. Мне хотелось поговорить с «родственником», ждать до утра было невмоготу. Почему я должна страдать бессонницей, разгадывая непонятные шарады? Нет уж. Пришло время выяснить, отчего злосчастье ведет себя так странно. Выходка с соусником, ночные прогулки по дому, непонятные взгляды. Я до сих пор не могла забыть, как Волошин смотрел на меня в гостиной, во время танца. И тело у него под объемной рубашкой оказалось вовсе не тощим, и руки были крепкими и мускулистыми. Образ ботана разваливался на глазах, и мне было интересно узнать, что скрывается за неприглядным фасадом.

Остановившись рядом с гостевой, подняла руку, чтобы постучать, но так и не донесла ее до двери.

В комнате раздавались мужские голоса.

– Тебе не обмануть меня, сассенау, – с угрозой говорил Лекс. В его бархатном обычно баритоне слышались металлические нотки. – Твой маскарад и грида почерневшего не стоит.

– А с чего ты решил, что это маскарад? – насмешливо уточнил Этьен.

Его голос тоже был совсем не похож на обычный. В нем появились жесткие интонации, подтверждающие мои мысли о том, что злосчастье зачем-то притворяется.

– Не трать мое и свое время, – продолжал давить Стахов. – Из какого ты клана?

– Клан? – хмыкнул Этьен. – Не понимаю, о чем ты.

– Все ты понимаешь, – отчетливо произнес Стахов и добавил: – ариброх варис вахнеши сабон.

В комнате стало тихо.

Эта тишина давила на уши. Я чувствовала, как там, за стеной, ощутимо сгущается напряжение. Будто натягивается невидимая тонкая струна. Казалось, еще секунда – и она порвется, но время шло, а ничего не менялось.

– Хорошо, раз уж ты начал этот разговор, то, может, представишься? – заговорил наконец Этьен. – В знак доверия, так сказать.

– Бриан Лексор Савенар Дессау, герцог Сасберри, – после секундной паузы высокомерно произнес Стахов.

Герцог? Я удивленно покачала головой. Вот это заявочка!

– Из северных Сасберри? – задумчиво уточнил злосчастье. Тон его изменился. В нем больше не было насмешки. – Надо же, почти соседи, – он посерьезнел и, четко выговаривая слова, сказал: – Этан Касиус Сторас Грэн, герцог Олдэни.

С моих губ слетел неслышный смешок. Еще один герцог, ни больше, ни меньше. И я сомневалась в своем душевном здоровье? Да я этим двоим в подметки не гожусь!

– Давно в России? – послышался очередной вопрос Лекса. Или как его? Бриана Лексора Чего-То-Там?

– С две тысячи пятого. А ты?

– С октября две тысячи третьего.

Мужчины замолчали. Я не решалась пошевелиться, переваривая услышанное. Если то, что они говорят – правда, то тогда получается…

Бред какой-то получается! Герцоги, дери твою за ногу! Высшая знать. В центре России.

Но, с другой стороны, если я поверила в колдунов и магию, то почему не могу допустить, что эти два типа – аристократы? Или это совсем уж за гранью нормального?

– Хочу предупредить, Этан: Лэри – моя.

Голос Стахова звучал резко. В нем чувствовались власть и угроза одновременно.

– Уверен? – насмешливо протянул Этьен. – Что-то не больно она на тебя реагирует.

– Ничего. Все впереди.

– Да неужели? – ехидно спросил злосчастье.

– Не пытайся мне помешать, мальчишка, – в голосе Стахова послышались низкие рычащие нотки.

– Если бы ты играл честно, я бы не вмешивался, – спокойно ответил Этьен. – Когда ушла Леокадия, я…

Дослушать я не успела.

– Лерка? Ты чего здесь стоишь? – неожиданно раздался за моей спиной удивленный шепот Скрябиной.

Подруга неслышно возникла рядом.

– А ты какого гоблина по ночам бродишь? – обернувшись, прошипела в ответ.

Хотя, о чем я спрашиваю? Дураку понятно, какого. Людка упорно пытается разнообразить свою сексуальную жизнь, и подруге плевать на то, что Лексу нет до нее никакого дела.

– Можно подумать, ты не догадываешься! – съязвила Скрябина. – И хватит своих дурацких гоблинов поминать, достала уже! Взрослая баба, а все никак «Властелина колец» не перерастешь!