Обнимаясь, мы поднялись по лестнице. Лекс уверенно вел меня вперед, Этьен плелся за нами.

– Пошли, покажу тебе комнату, – входя в дом, обернулась к парню.

– Ага, – кивнул тот, преданно глядя мне в глаза.

Господи, что ж он неприкаянный такой?

– Я буду на кухне, – негромко сказал Лекс. Он все еще с подозрением посматривал на «родственника», не торопясь радоваться его приходу. Впрочем, ничего удивительного. Я была с ним солидарна – Этьен такой вечер испортил!

С неохотой вывернувшись из теплых объятий, я пошла к гостевым комнатам. Злосчастье торопливо засеменил следом.

– Лерочка, – попытался заговорить со мной гость. Он мялся за моей спиной, всем своим видом выражая раскаяние. Рыжие вихры торчали в разные стороны, вечно сползающие с носа очки уменьшали глаза до узких щелочек, острый кадык резко выделялся на худой шее. – Я хотел бы извиниться…

– Потом, – прервала я его.

– Но дело в том, что…

– Помолчи немного.

– Хорошо, – покладисто согласился Этьен.

– Заходи, – открыв дверь спальни, кивнула я. Кот, шустро выпрыгнув из корзинки, задрал хвост трубой и первым прошествовал в комнату. Одно слово – рыжий!

Мы вошли вслед за ним, я плотно закрыла дверь и повернулась к злосчастью.

– Значит, так. Пока не найдешь квартиру, можешь пожить здесь, – строго посмотрела на парня. – Вместо оплаты будешь ежедневно убирать двор, ходить на рынок и по магазинам.

– Я согласен, – торопливо ответил Этьен. – Я и по дому могу помочь. Ну, там, полы помыть, пропылесосить, порядок навести. Вы не сомневайтесь, я умею.

– Посмотрим, – хмыкнула я, наблюдая за котом.

Ричард гордо прошествовал к кровати, вспрыгнул на белоснежное покрывало, немного потоптался, устраиваясь удобнее, и улегся, вытянувшись во всю свою немаленькую длину. На его рыжей морде застыло выражение полного блаженства.

– Запомни, для всех ты мой троюродный брат. Сын тети Веры.

– Хорошо, – закивал парень.

– И не мельтеши особо. То, что я пустила тебя в дом, еще ничего не значит.

– Лерочка, а этот мужчина, – Этьен замялся. – Он ваш… твой жених?

– Нет, – ответила я и добавила: – Но очень надеюсь, что он им станет, так что не вздумай нам мешать.

Этьен тяжело вздохнул.

– Значит, он тебе нравится.

– Да. Нравится, – подтвердила я.

– Такие, как он, всегда нравятся женщинам, – в зеленых глазах появилась тоска.

– Ладно, оставим в покое мои отношения. Ты мне лучше объясни, почему тебя с квартиры выгнали?

– Хозяйка от мужа ушла, вернулась в свою комнату. Ну и вытурила меня на улицу.

– Но ты ведь оплатил жилье? Она не имела права тебя выгонять.

– Не могу же я спорить с расстроенной женщиной? – вздохнул злосчастье.

– Ладно. Давай свой паспорт.

– Что?

– Паспорт. Я предпочитаю знать, кому сдаю комнату.

– А, да, сейчас.

Этьен неловко спустил с плеча сумку, расстегнул ее и вытащил документы.

– Вот.

Мне в руки легла тонкая красная книжечка. Я открыла ее и уставилась на фотографию. Этьен выглядел на ней еще более худым и осунувшимся, чем в реальности.

– Так, и что у нас тут? Волошин Тимофей Львович, 1988 года рождения. Прописан в поселке Первомайском. Холост, детей нет.

Я удивленно подняла глаза на постояльца номер два.

– Никогда бы не сказала, что тебе тридцать лет.

– Все говорят, что я молодо выгляжу, – застенчиво улыбнулся Этьен.

– Ладно. Устраивайся. Постельное белье свежее, полотенца – тоже, стиральная машина в кладовке, – я с сомнением взглянула на злосчастье и спросила: – Ты ужинал?

– Нет, – скромно потупился тот и торопливо добавил: – Но я не голоден. Мне бы только Ричарда покормить, – Этьен поднял на меня взгляд и неуверенно спросил: – Можно я на кухне его миски поставлю? Вы не волнуйтесь, корм у меня есть. А воду Рич обычную пьет, из-под крана.

– Приходите оба. И ты, и Ричард.

Чего уж теперь? Все равно романтический настрой пропал безвозвратно.

– И не выкай мне, мы ведь теперь родственники.

– Хорошо, – послушно кивнул злосчастье.

Спустя десять минут мы все сидели за столом: я, недовольный вторжением родственника Лекс и заметно повеселевший Этьен. Злосчастье переоделся в чистую рубашку и теперь сиял, как медный грош. Я представила мужчин друг другу. Те настороженно переглянулись, но мудро решили не затевать военных действий и молча заняли свои места. Лекс уже привычно развалился в кресле, Этьен потоптался немного и выбрал стул подальше от Стахова, а Ричард, ткнувшись в свою миску и неодобрительно посмотрев на кошачьи консервы, подошел к моему стулу, сел и уставился мне в глаза укоризненным взглядом.

– Что? – опешила я.

– Ма-а-у, – жалобно протянул кот.

– Рич, веди себя прилично, – шикнул на него Этьен. – Ешь свой корм и не приставай к людям.

– Наглость – второе счастье, – философски заметил Лекс, разглядывая вино на свет.

– Ты голодный? – спросила я кошарика.

– Ма-а! – истерично подтвердил Ричард.

– А почему свою еду не ешь?

– Мя-а! – возмутился кот.

– Невкусно? – удивилась я. – Не может быть! На банке написано, что это филе индейки.

– Врут, – флегматично произнес Стахов.

– Что?

– Нет там никакой индейки. Соя, жилы, ароматизаторы, красители, соль и сахар.

– Но Ричард всегда с таким аппетитом ел этот корм, – растерянно сказал Этьен. – Я думал, ему нравится.

– Еще бы ему не нравилось, – хмыкнул Лекс. – Когда ничего другого нет. А тут настоящим мясом запахло.

– Ма-а-у! – подтвердил кот, с вожделением поглядывая на ломтики буженины.

М-да. Что хозяин, что кот. От скромности не умрут.

– Ну, что ж, присоединяйся к нашему пиршеству, – усмехнулась я.

Выкинув в мусорное ведро содержимое кошачьей миски, положила кусочек мяса и предложила:

– Иди ешь, рыжий вымогатель.

Кот мгновенно оказался рядом и с урчанием впился в угощение. Уши его смешно заходили, шерсть на загривке встала дыбом.

– Что-то я тоже проголодался, – совершенно серьезно заметил Стахов, беря с общего блюда лаваш и с аппетитом откусывая большой кусок.

– Пахнет очень вкусно, – застенчиво заметил Этьен и тут же цапнул румяный конвертик.

Я посмотрела на жующих постояльцев, перевела взгляд на Ричарда и хмыкнула. Мужчины…

Разлив по чашкам чай, села на свое место и тоже взялась за лаваш. Над столом повисло молчание, прерываемое звяканьем ложек и громким чавканьем Рича.

– Как долго планируешь оставаться в гостях? – неожиданно спросил у Этьена Стахов. Не поднимаясь с кресла, он открыл дверцу буфета, достал еще один бокал, плеснул туда вина и протянул злосчастью.

– Держи.

– Спасибо, я не пью, – заикаясь, отказался «родственник».

– Совсем? – удивленно вздернул брови Лекс.

– Совсем, – уныло кивнул Этьен.

Стахов недоверчиво хмыкнул, но настаивать не стал.

– Ладно. Сколько, говоришь, ты тут пробудешь?

Он отставил бокал в сторону и прищурился, глядя на Этьена.

– Пока квартиру не найду, – вздохнул Волошин. Он уже успел проглотить лаваш и с вожделением косился на блюдо с бутербродами.

– А с работой что? – не отставал Лекс.

– Я сейчас в отпуске, – неохотно ответил Этьен. Я видела, что он томится и нервничает. Что ж, на его месте я бы, наверное, тоже нервничала.

– И чем думаешь заниматься? – продолжил Стахов.

– Кому еще чаю? – вмешалась я, прерывая допрос.

– Мне, пожалуйста, – с готовностью придвинул чашку Этьен.

– Лекс? – я посмотрела на Стахова.

– Нет, воздержусь, – потягивая вино, насмешливо сверкнул глазами постоялец номер один.

Он вальяжно развалился в кресле, продолжая поглядывать на меня с загадочной усмешкой. Ох уж эта усмешка! У меня от нее по всему телу мурашки забегали.

– А я выпью, – решительно заявил Этьен. Он сказал это так, словно речь шла не о чае, а о водке.

Лекс хмыкнул.

– Ну-ну, – чуть слышно протянул он.

– Алексей, а где вы учились? – неожиданно спросил Этьен. Он отхлебнул глоток чая, поперхнулся, покраснел, вытер салфеткой лоб и решительно уставился на Стахова.

– Тебе правда интересно? – пристально посмотрел на него Лекс.

– Ну да, – кивнул злосчастье.

– В СПбГУ.

– О, престижное заведение, – с уважением заметил Этьен. – А я местный универ закончил. У нас преподавал Николай Петрович Хлякин. Замечательный был человек. Я у него диссертацию защищал.

– У тебя научная степень?

Я удивленно взглянула на постояльца.

– Да, год назад защитил кандидатскую, – простодушно улыбнулся Этьен.

– Ма-а-у! – неожиданно вмешался в нашу беседу Ричард. Он уже успел схомячить свой кусок мяса и теперь требовал добавки.

– А влезет? – с сомнением посмотрела на пушистого проглота.

– Мя-а! – возмутился тот.

– Ну ладно, держи.

Я положила в миску еще один ломтик буженины.

Рыжий тут же вцепился в него и заурчал. Господи, этого кота, что, вообще не кормили?

– Ричард, ты ведешь себя неприлично, – попытался урезонить животинку Этьен.

Кошарик не обратил на его слова никакого внимания. Он торопливо заглатывал мясо, и уши его при этом смешно шевелились.

– Отстань от кота, – усмехнулся Стахов. – Пусть хоть раз в жизни наестся досыта.

Этьен нахмурился.

– Хотите сказать, что я морю его голодом?

– Лекс, ты завтра куда-нибудь собираешься? – вмешалась я.

– Да. Планирую навестить старого знакомого, – откликнулся Стахов. – Вернусь поздно.

– Ясно. Этьен, тогда тебе придется мне помочь.

– С радостью, – откликнулся «родственник». – А что нужно делать?

– Разобрать сарай и сходить на рынок.

– С удовольствием, – с готовностью закивал парень. – Мы же вместе пойдем?

– Нет.

– Почему?

Этьен удивленно уставился мне в глаза. На его лице ясно читалась растерянность. Ответить я не успела.

– Лера, а какой срок установлен в завещании? – неожиданно спросил Стахов. Он задумчиво коснулся брови и едва заметно потер ее.

– Три месяца, – ответила я.

– Значит, в течение этого времени вы не можете покидать дом? – взгляд гостя стал острым.

– Не могу.

– Это завещание такое? – удивленно уточнил Этьен.

– Да.

– Ничего себе! – присвистнул Волошин.

– Не свисти, денег не будет, – шикнула я на него.

– Сомневаюсь, что они у него есть, – хмыкнул Лекс и снова пристально посмотрел мне в глаза. – Получается, до окончания указанного срока осталось две недели?

– Получается, так.

– Офигеть! – воскликнул Этьен. – Это что, ты тут сидишь взаперти и даже выйти никуда не можешь? А почему твоя тетя поставила такое условие?

Этьен знал, что дом достался мне от родственницы, но не был в курсе всех сопутствующих этому подарку заморочек.

– Понятия не имею, – пожала я плечами. – К сожалению, она не объяснила.

Ричард доел буженину, подошел ко мне и вспрыгнул на колени.

– Рич?

Этьен удивленно воззрился на своего кота.

– Ты ничего не попутал?

– Похоже, Лера ему понравилась, – усмехнулся Лекс.

Кошарик потерся о мою руку, требуя ласки.

– У нас с ним взаимная симпатия, – поглаживая Рича, улыбнулась я.

– Уже поздно, – поднялся из-за стола Стахов. – Спасибо за чай, Лерочка, – поблагодарил он. – Все было очень вкусно.

– Да, я, наверное, тоже пойду, – подхватился Этьен. – Ричард, ты со мной?

Кот даже ухом не повел.

– Рич!

Кошарик прижмурил глаза и сделал вид, что спит.

– Да ладно, оставь его. Пусть побудет со мной.

Этьен только головой покачал.

– Он должен спать в своей корзине, – уперся «родственник». – Идем, Ричард! – строго приказал он коту.

Тот неохотно спрыгнул на пол, задрал хвост трубой и потрусил к выходу.

– Доброй ночи, Лерочка, – со значением посмотрел на меня Стахов.

– Спокойной ночи, – слегка заикаясь, попрощался Этьен.

***

После того как мужчины ушли, я убрала со стола, навела на кухне порядок и отправилась к себе. Ждать. Мне было интересно, решится Лекс на любовную атаку или нет? Судя по всему, он не привык к долгим ухаживаниям и хождению вокруг да около. Впрочем, мне это было только на руку.

– Полгода без секса, – вслух посетовала я. – Это уже вообще ни в какие ворота! Прямо чувствую, как превращаюсь в старую деву. Нет, нужно срочно налаживать личную жизнь, если не хочу стать такой, как тетя Лека.

В спальне неспешно тикали старинные часы. На стене тускло горел ночник. Легкий отблеск света падал на лакированную поверхность стола, расползаясь по ней светлой лужицей. Я остановилась у открытого окна и уставилась на освещаемый фонарями двор. Природа молчала. Ни ветерка, ни шороха, ни звука.

– Леокадия Серафимовна, вы уверены, что поступаете правильно? – неожиданно послышался знакомый тенорок.

Я резко обернулась и увидела сидящую в кресле тетушку и заискивающе изогнувшегося перед ней Григория. Так-так-так. Видение. Да еще и такое отчетливое!

– У меня нет другого выхода, – устало произнесла тетя Лека. Голос ее звучал слабо и надтреснуто. – Если оставить все как есть, девчонка может наломать дров. Слишком порывистая, слишком самоуверенная и хорошенькая. Нет, нужно ее защитить от нее же самой, иначе поздно будет.

– Но это жестоко, – тихо заметил Григорий.

– Ничего. Переживет. Зато не станет легкой добычей для всяких проходимцев. Уже, вон, вьются вокруг нее, а что будет, когда она подрастет?

Леокадия Серафимовна потянулась и потушила горящие на старинном канделябре свечи. Только сейчас я обратила внимание на то, что на столике лежит какая-то книга в потертом переплете, а рядом с ней разложены непонятные корешки и камни.

– Как бы девочка не сломалась, – еле слышно пробормотал Григорий. – Проклятие третьего уровня – это вам не шутки.

– Хватит бухтеть, – недовольно шикнула на него тетушка. – Думаешь, мне ее не жалко? Но так будет лучше и для нее, и для дела. И потом, когда условие выполнит, заклятие само спадет.

Она поморщилась, достала из кармана батистовый платок, отерла им лоб и, немного задыхаясь, произнесла:

– Я Азе позвонила, она Лерку предупредит.

– Что, все прямо и расскажет?

– Прямо нельзя. Карты раскинет, погадает, сделает так, чтобы Валерия поверила. Не сейчас, конечно. Годика через два.

Я вспомнила цыганку, что иногда захаживала к тетушке, словно воочию увидела ее цветастую шаль и лежащие на ней карты, услышала низкий прокуренный голос…

«Счастье твое к тебе придет, красавица. Ты только его дождись. Много пустых и проходящих будет, не жалей о них. Главное, запомни одно – кто с тобой три ночи любви подряд проведет и не сбежит, тот и судьба твоя» – сказала тогда Аза.

М-да. Значит, и тут без тетушки не обошлось. Интересно, что она такое провернула? Уж не по ее ли милости от меня мужики бегут? Как там Григорий сказал? Проклятье третьего уровня? Я покачала головой. Капец.

Выходит, прав был дядя Каша, когда называл свою супругу ведьмой сушеной!

– Гриша, помоги мне подняться, – чуть слышно произнесла Леокадия Серафимовна. – Совсем сил после ритуала не осталось.

Она прерывисто вздохнула и надсадно закашлялась.

– А я говорил, не стоило вам такое сильное проклятие применять, – подхватился Григорий. Он суетливо подал тетушке руку и добавил: – Не жалеете вы себя, Леокадия Серафимовна, ради дела готовы последнее здоровье отдать.

– Меньше слов, Григорий, – сурово посмотрела на него тетя Лека. – Помоги до кровати дойти, устала я.

Тетушка с трудом поднялась с кресла, медленно дошла до постели и легла.

– Иди, – отпустила она своего помощника. – Ты мне больше не нужен.

– Может, Нинку кликнуть? – робко предложил тот.

– Нет, – твердо ответила Леокадия Серафимовна. – Никого не хочу видеть. Все, сгинь. Завтра с утра придешь, скажу, что дальше делать.

Она прикрыла глаза, Григорий низко поклонился и тихо вышел за дверь. И в ту же секунду видение исчезло, словно его и не было, а я опустилась в кресло и уставилась на стену напротив. Бородатый гоблин! Неужели тетя Лека и правда была ведьмой? Разум отказывался в это верить. Но как тогда объяснить то, что все мои мужчины сбегали от меня со скоростью света? Ни один не задержался. И все эти странные видения. Наверняка и тут без тетушки не обошлось. Скорее всего, это она что-то нашаманила, раз я их вижу.

По крайней мере, это было самым разумным объяснением происходящего. Точнее, мне хотелось бы так думать, потому что сомневаться в своем здравом рассудке – последнее дело.

Шорох, долетевший из коридора, заставил насторожиться. Неужели Стахов все-таки решился?

Я поднялась и осторожно подошла к двери. За ней послышалась какая-то возня, еле различимое чертыхание и громкое возмущенное мяуканье.

– Что здесь происходит?

Я рывком распахнула дверь и уставилась на представшую моим глазам картину.

С одной стороны проема застыл Лекс, с другой – Этьен. А между ними сидел взъерошенный Ричард и с несчастным видом глядел мне в глаза.

– Мя-а-а, – жалобно протянул кот.

– Что случилось? – не дождавшись от мужчин ответа, еще раз спросила я. – Вы что тут делаете?

– Я шел на кухню, выпить воды, – скривив губы в ироничной усмешке, ответил Лекс. – А тут – эти.

– Так я за Ричардом пошел, – торопливо произнес Этьен. – Он чего-то испугался и выскочил из комнаты, ну а я – за ним. А тут Алексей.

– Понятно, – кивнула я, досадуя на проныру Этьена. Дернула его нелегкая за котом пойти! – Раз уж мы все выяснили, предлагаю разойтись.

– Ма-у! – жалобно мяукнул Рич и бочком протиснулся в мою спальню.

– Ричард! – растерянно позвал его Этьен. – Нельзя! Это Лерина комната.

– Мя-а, – отозвался кот, устраиваясь на моей постели.

– Рич, имей совесть, – попросил злосчастье, но кошарик не обратил на его слова никакого внимания. Он растянулся рядом с подушкой и прикрыл глаза.

– Да ладно, – сказала я Волошину. – Пусть остается.

– Вряд ли это удобно, – неуверенно протянул Этьен. – Ричард может причинить беспокойство, он очень рано просыпается и сразу же требует еды. Настойчиво требует, – подчеркнул злосчастье.

Кот приоткрыл левый глаз, потом – правый и с укоризной посмотрел на хозяина. Весь его вид говорил: «Кто рано встает? Я рано встаю и требую еды?! Ничего подобного. Наглая ложь и инсинуации!»

– Не сомневайся, удобно, – усмехнулась я, поглядывая на наглого кошарика. Мне нравилась его жизненная позиция. Она была чем-то схожа с моей.

– Ну раз вопрос исчерпан, всем спокойной ночи, – небрежно произнес Стахов и отправился к себе, одарив меня на прощанье насмешливым взглядом.

– Да, я тоже пойду, – неуверенно помявшись, промямлил Этьен.

– Доброй ночи, – закрывая перед его носом дверь, пожелала я.