– Я знаю Имари с рождения, она росла у меня на глазах. Шебутная была и любопытная девчушка. Как-то мы с Таундом засидели допоздна, а она от нянек сбежала требовать, чтобы отец поцеловал на ночь. Получила своё и вдруг на меня засмотрелась. «Как тебя зовут?». Я по привычке назвал полное имя. Наилий Орхитус Лар. Принцесса сморщила нос и заявила, что это слишком длинное имя для такого маленького дяди. Она будет звать меня короче. На-О-Ла. Я не стал возражать. Играл ей потом на дудуке и она уснула у меня на коленях. Циклов пять ей было тогда. А последний раз я её видел, когда Имари исполнилось одиннадцать. Попрощался и улетел, отдав планету Малху. Перераспределили зоны.

Не стоило забывать насколько Наилий старше меня. Было время, когда стройные красавицы бегали в подгузниках, а он уже носил генеральские погоны. Сколько планет, войн, встреч и знакомых. Хватит на целый мир, существующий задолго до моего рождения.

– Дэлия, – зовет он и ласково целует в щеку, как, наверное, целовал маленькую принцессу, – Имари отдают замуж за ненавистного лиенна, отец отправляет в другую страну. Свадьба – её последние дни дома, а я напоминаю о детстве. Когда не было войны, а впереди ждало только счастье. Я взял с собой дудук, надеясь, что она вспомнит, и не ошибся. Буду дальше стараться налаживать с ней контакт. Тем более она сама охотно идет навстречу. Ты знаешь, почему будешь жить в будуаре?

Отрицательно качаю головой, и генерал объясняет:

– Это женское крыло дворца. Покои принцессы через стену от спальни. Это почти скандал поселить здесь мужчин, но Имари смогла повлиять на отца. Я надеюсь, она и с договором поможет.

Упорство принцессы достойно восхищения. Не хочет ли она отменить свадьбу, использовав для этого Наилия?

Как же хочется вцепиться в генеральский комбинезон и не отпускать, пока не расскажет все, о чем промолчал Остий на совещании. Настоящие мотивы всегда проще, честнее и понятнее официальных версий. Но, с другой стороны, так ли уж мне нужно раскапывать этот муравейник до основания?

Наилий соскучился и ласкает все настойчивее. Ведет ладонью по внутренней стороне бедра, окончательно сбивая мои мысли. Кровать мягкая, шторы задвинуты, единственная камера обесточена, и вот уже просыпается голод, который не утолить даже самым нежным поцелуем. Я хочу своего мужчину и плевать, что мы на другой планете. Толкаю его в грудь, роняя на покрывало, и усаживаюсь сверху. Но шелест расстегиваемой молнии перебивает осторожный стук.

Вскакиваю, как ужаленная, и в панике ищу маску. На кровати нет, на пол скатилась?

– Наола, к вам можно?

Разве ей запретишь в своем-то дворце? Принцесса выныривает из-под занавески, скрывающей смежную дверь с её покоями. Уже в бирюзовом платье и с распущенными волосами. А я стою рядом с кроватью генерала, сжимая в кулаке вязаную маску. Надевать поздно, эриданка уже меня увидела.

– Я помешала? – невинно хлопает ресницами Её Высочество. – Извините.

– Нет, все в порядке, Тиберий принес мне медикаменты.

– Вам нездоровиться?

– К климату привыкаю.

Наилий садится в кровати, но не встает, и я помню почему. Успел завестись, а в тесных штанах военного комбинезона это заметно. Лишний повод для сплетен, да еще каких. Генерал закрылся в спальне с собственным телохранителем.

– Не узнала вас без маски, – певуче тянет слова принцесса, рассматривая меня с любопытством. Отчаянно тяну спину и стараюсь выглядеть серьезнее. Как мужчина.

– Сколько загадочности и не понять почему. Обычный юноша, разве что очень симпатичный. Наола, ваши мальчики все больше похожи на девочек.

Замерзаю изнутри, не в силах пошевелиться, а Наилий смеется, реагируя на невероятную догадку принцессы, как на шутку. Мне бы его выдержку. То бледнею, то краснею, то потею.

– Тиберию повзрослеть нужно, – улыбается генерал, – тогда перестанут путать с противоположным полом.

Имари расцветает в ответ, встряхивая тугими пружинками кудрей. Озорная и довольная собой.

– Ваша вечная молодость хуже загадок бабушки Ханум. Я всегда ошибаюсь. Вроде юноша томный, а ему шестьдесят, как вам, Наола. Сколько же тебе лет, Тиберий?

Морщусь, соображая, что ответить. Лет? Почему не зим? Это как наш цикл или нет?

– Шестнадцать ему, – помогает генерал.

– Мне тоже, – принцесса хлопает в ладоши и смеется.

Чопорность и королевское величие остались на ступенях дворца. Под шелком наряда и золотом украшений веселится совсем юная дарисса. Шестнадцать! Мы в её возрасте на курсы ходим и в куклы дома играем, даже не думая о мужчинах. Какая еще свадьба? Рано! Нельзя! А если дети будут? Несуществующие боги, Имари сама ребенок.

– Извини Тиберий, что я тебя девочкой назвала. Я не со зла, не обижайся. Мир?

Принцесса протягивает руку ребром ладони вверх и растопыривает пальцы. Два раза перечитывала справку по культуре Эридана и не помню такого жеста. Проклятье, стыдно.

– Ну, чего ты? – куксится принцесса.

Наилий встает у меня за спиной и шепчет над ухом:

– Нужно пожать руку.

Как старый дрон на несмазанных шарнирах, подхожу к наследной принцессе Эридана и несмело сжимаю её ладонь. От Имари пахнет розовым маслом, кожа в полумраке темнее антрацита. Принцесса смотрит на меня с высоты своего невероятного роста, а я вдруг плыву. Спальня качается перед глазами, как речной катер на волнах. Розовым маслом можно задохнуться, пол уходит из-под ног, и в сознании просыпаются духи:

«Расслабься, хозяйка, и смотри».

Юрао включается, помогая увидеть размытое облако привязок четче. Вокруг принцессы плотный клубок разноцветных нитей и все тянутся далеко. Только одна желтая упирается в грудь Наилия. Действительно считает другом и не претендует, как на мужчину. Розовая привязка есть, и она плотно перевита с реализованной зеленой. Вот так ребенок. Но мне все равно тяжело принять чужое отношение к взрослению. Рано она познала близость с мужчиной, сколько бы меня не убеждали в обратном, ссылаясь на культуру и обычаи. Сюзеренов у Имари нет, а вассалов так много, что даже не пытаюсь сосчитать. Слуги? Красных нитей к родственникам тоже хватает. Самая мощная сейчас блокирована черной ненавистью. Отец? Можно не смотреть, кто на конце розовой привязки. Я уверена, что любит Имари совсем не Рагнара Одержимого. Есть за что злиться на родного отца. Меня нет несколько мгновений, но принцесса успевает заметить.

– Тиберий, что с тобой?

– Смущен чрезвычайно, – продолжает подсказывать из-за спины Наилий, – и сражен вашей красотой.

Имари улыбается до ямочек на щеках, звеня тяжелыми золотыми сережками. Аромат розового масла рассеивается, а я счастливо выдыхаю. Вижу привязки! По крайней мере, у эридан точно, и не нужны подопытные.

– Что же он такой юный и смущенный делает в космосе? – с любопытством в глазах спрашивает принцесса. – Разве ему можно?

– Нет, – вздыхает Наилий, – потому и в маске ходит. Сын другого генерала и моего друга. Увидит кто – сразу узнают, а отец просил взять его с собой. Пора мальчишке взрослеть.

Услышав об отце, Имари поджимает губы. Радость и веселье тают, как кубик льда в жару. Генерал ловит перемену настроения и напрягается. В спальне тонко тянет апельсином.

– Как здоровье вашего отца?

– Не знаю, – дергает плечом принцесса, – мы редко разговариваем. Он зол на всех и даже вас встретить не вышел, хотя я просила.

Тон голоса Её Высочества остывает, она сжимает руки в кулаки и вытягивает спину, как кадет перед офицером, только наклон головы другой. От него взгляд особенно упрямый.

– Кому нужна это свадьба? Вам? Не думаю. Мне тысячу раз повторят, что цзы’дарийцы теперь враги, а лиенны друзья – не поверю. Это как черный снег и белый уголь. Рагнар убил моего дядю, а я буду, как послушная жена, мыть волосами его ноги в тазу, когда он вечером вернется домой?

Я и без фантомного аромата харизмы чувствую, что принцесса давит, как правитель-двойка. Тяжесть ложится на плечи и отпускает, стоит усилиться запаху цитрусовых. Энергетические игры, не видные никому. Ярость добавляет Имари сил, но с Наилием ей не тягаться.

– Так решил ваш отец, и ни я, ни полковник Малх не смогли его разубедить.

– Зачем тогда вы прилетели? – повышает голос принцесса. – Посмотреть, как меня отдают белому сброду?

– Заново подписать договор, – спокойно отвечает генерал. – Если мы не нужны как военные, то пригодимся как охранники. А чего вы хотите, принцесса?

Наилий делает рискованный ход, как игрок в Шу-Арлит, открывая свои главные позиции и фактически оставив их без защиты. Честность в обмен на честность?

– Я не хочу замуж за Рагнара, – голос Имари звучит глухо и безжизненно, – и новой войны тоже не хочу. Выгнать вас с планеты потребовали лиенны. Они много требовали, но это в первую очередь. Отец на все согласился. Трон и королевство оказались важнее. Пройдет время, говорил он мне, и ты поймешь. Я постараюсь. Повзрослею, стану мудрее и прощу. Если буду далеко от Рагнара. Заберите меня отсюда. Вы ведь можете, Наола.

Молчу, задержав дыхание, и думаю каково это, когда собственный отец расплачивается тобой, как деньгами за товар? Жертвует ради чужого всеобщего блага. Всем будет хорошо и только тебе невыносимо. Робко заглядываю в глаза Имари и вижу себя на пороге дома с сумкой в руках. Слышу: «Все будет хорошо, дочка». Ты права мама, все стало хорошо. Я тоже прощу когда-нибудь, но из психиатрической клиники, куда ты меня отправила, я сбежала. Вернее, меня забрал Наилий.

Я бы спрятала принцессу в самом большой ящике и тайком протащила на транспортник. Увезла в горы девятого сектора или в пустыни второго и третьего, где не найдет ни один лиенн. Но Дария закрытая планета. В транспортнике стоят биосканеры с анализаторами генетического кода. Поэтому рядовому Тиберию исправляли генетическую карту, а не создавали новую. Имари не пройдет через сканер. Её не допустят до телепортации. Генетически чужая. И всей власти Наилия не хватит, чтобы нарушить главный закон – на планете никого, кроме цзы’дарийцев.

– Не могу, принцесса, – тихо отвечает генерал.

Имари медленно разворачивается, так и не опустив головы. В тишине спальни слышу только, как стучит моё сердце, и звенят браслеты на руках эриданки. Она отодвигает занавеску и перед тем как уйти шепчет:

– Спасибо, что не стали врать.

Ткань опускается и уже за ней хлопает дверь.

– Имари упряма, – вздыхает Наилий, – боюсь, сорвет свадьбу. Подружись с ней, кажется, ты ей понравилась. Раз духу нужна привязка, то пусть будет. Чтобы остановить в момент бунта или заставить сказать «да» у алтаря. Пока Рагнар здесь, Таунд слышать ничего не захочет про договор, а уедет Одержимый только забрав все, что считает своим.

У меня тоже нет выбора. И сил это обсуждать.

– Хорошо, будет привязка, – киваю генералу.