1.14. Люди-машины

Люди-машины неподсудны. Их ошибки происходят из недостатка данных, а это нельзя считать преступлением. Сравнивая смерть Игны и раскрытие легенды с последующим провалом на весах логики, я получал однозначный результат и понимал, что через несколько часов, когда верну себе способность сопереживать, начнётся персональный ад, если ничего не сделаю. Нужно было хорошенько продумать план спасения женщины. В то же время я прочитал имеющуюся информацию по её похитителям. Теперь решение принять было легче: жизнь Игны или трёх мужчин, зарабатывающих на жизнь пытками, заказными убийствами и подставами.

В комнатушке с пленницей не было ничего, кроме четырёх бетонных стен, лампы, табуретки, а под потолком висел тяжёлый вентиляционный короб на тросах. Наниты не были рассчитаны на перекусывание металла, но могли создавать мощное электромагнитное поле. Я выделил почти всё своё облако наномашин и разделил поровну на два крепления. Микроскопические роботы облепили тросы и создали в них ток, способный расплавить. Конструкция скрипнула и освободившимся концом прочертила в воздухе дугу, пройдя от головы Игны в ста тридцати семи миллиметрах. Громилы были защищены лёгкими бронежилетами, имели расширения, увеличивающие скорость и силу, композитные части в скелетах, но удар стокилограммового короба отбросил одного из них к стене. Затылок хрустнул об бетон, и тело, оставляя кровавый след, дёргаясь сползло на пол.

– Дим? – второй головорез бросился к подельнику, – Твою ж мать…

– Потом уберёшь здесь, – Кёль не слишком расстроился или удивился, и, очевидно, намеревался продолжить – остатки вентиляции находились на безопасном от него расстоянии, – Ты бы отошёл оттуда! Эта штука ещё не вся отвалилась.

– Да пошё… – договорить громила не успел, потому что включилась вторая группа нанороботов и расплавила оставшийся трос. Сломанная ручка, открывающая жалюзи, торчала из стенки короба острым концом наружу и именно им надавила на шею незадачливого наёмника с силой в семьсот ньютонов, разорвав спиной мозг. Мой расчёт оказался полностью верен. Оставался Кёль. Сломанная вентиляция уже привлекла внимание ночного дежурного, и Гекчен это знал.

– Цыпочка, похоже заканчивать придётся в другом месте. Поднимайся!

Детектив схватил за локоть похищенную, другой рукой поднял чемоданчик. Он волок Игну между рядов стеллажей, когда автоматический вилочный погрузчик получил команду на перемещение товара и направился параллельно людям. На первом перекрёстке машина повернула и не успела отреагировать на препятствие. Клык погрузчика ткнул Кёля в спину и переломил позвоночник. Женщина упала под стеллаж и откатилась в пустующее место. Теперь она была сама за себя. Кёль собирался почистить запись с камер после окончания операции, а я решил ничего не трогать – пусть госпожу Мерсер немного порасспрашивают настоящие полицейские, даже если она попытается скрыть своё приключение.

Женщина выбралась из укрытия и поискала глазами стойку менеджера склада. Рядом с консолью лежал нож для пластика. Игна довольно быстро освободилась, обыскала тело Кёля, вытащила ключ-карту и убежала. Я оставил с ней минимум датчиков: микрофон и геоданные. Восстановление популяции нанитов займёт несколько часов, хорошо в это время поспать и восстановить силы. Вот только мне ещё предстояло самое неприятное.

Сердце Кёля Гекчена всё ещё билось. Он даже находился в сознании, благодаря инъекциям моих нанитов, правда был полностью парализован. Было противно подходить к этому мерзкому человеку, тем более проникать в его сознание, но я всё делал с расстояния, двигаясь вдоль ангаров к тому месту, где припарковался.

– Кёль Гекчен, я оперативный работник службы безопасности СЗиКа. Сейчас будет произведён допрос типа "Воздействие", – мой голос звучал в голове детектива сухо и неприятно, незнакомо, – Вы можете сотрудничать или сопротивляться. Результат не изменится, но уровень боли будет разным.

– Больнее ты мне не сделаешь, – Кёль удивился своей способности говорить, он не понимал, где находится и думал, что его захватили, а с того момента, когда его кто-то оглушил прошло много времени.

Мне было всё равно, что думает господин Гекчен. Я выполнил официальную часть, предписывающую предупредить о допросе. Технология извлечения информации не состояла из пыток и страданий – такими были лишь побочные эффекты, возникающие при сопротивлении процессу. Я не стал и этого объяснять Кёлю. Подключение к парализованным происходит легче, и очень быстро я добрался до памяти и начал копирование, попутно читая. В Mi2 подозревали, что среди работников есть кроты, готовящие пакет документов о нарушениях для отправки в совет колоний. Так постоянно поступали конкуренты, чтобы получить преимущество – жаловались друг на друга в администрацию Штайна. Совет обычно ограничивался штрафами и предписаниями, но множество удачных доносов хватало для банкротства и последующего поглощения. Моё прибытие и чрезмерно долгое личное общение стали триггером для господина Гекчена. Частный детектив надеялся получить неплохую премию, когда предоставит "доказательства заговора", и создавал улики самостоятельно, кроме тех нескольких фотографий, сделанных при передаче записки.

Я вспомнил слова Игны: "Не нужно думать, что тут за всё нужно обязательно платить." Интересно, сколько стоила её услуга? Или она это делала из каких-то убеждений? Для кого из оставшихся двух монстров копала? Для ExBioTech или NuPow? А может записка на фантике от батончика скрывала совсем другие секреты?

Женщина оказалась достаточно разумной и сейчас уже разговаривала с полицией. Если не наделает ошибок, то и служба безопасности решит, что нанятый сыщик пытал невиновную и не отличался компетентностью.

Кёль не мог двигаться или кричать, но его мозг пронзала постоянная боль из-за моего подключения, а ещё он очень боялся. Внутри меня плескалось безграничное равнодушие. Словно маньяк, я наблюдал за страданиями другого человека, спокойно продолжая делать своё дело. Через несколько часов будет немного подташнивать даже от воспоминаний, а пока я машина. Главное не стать зависимым, не перейти ту грань, когда возвращение человечности станет причинять невыносимую боль, от которой будет только один путь побега – жизнь с постоянно включенными имплантами, стирающими само естество человека.

– Что же, господин Гекчен, я получил то, что нужно. Теперь вы уснёте. Потом остановится сердце. Прощайте!

– Стой! Я знаю кое-что ещё! – наивная попытка продлить своё существование.

– Я прочитал всё: каждую твою мысль и воспоминание.

Для отключения всех имплантов "Воздействия" приходилось сохранять связь до конца. Ещё несколько минут я слышал непрекращающийся мысленный вопль. Прогноз по травме позвоночника был очень благоприятным, но я не мог рисковать, оставляя его в живых. Последнее, что я увидел глазами детектива – перепуганное лицо дежурного инженера склада.

Заканчивал обработку я уже в своей машине. Чтобы доложить адмиралу, пришлось подняться над промзоной.

– На связи, – Майн только проснулся и имел чуть помятый вид.

– Примите отчёт, – я запустил поток в двоичном коде.

Секунду Роберт сидел с закрытыми глазами, потом тихо заговорил:

– Ты всё сделал правильно, конечно, но пока я не вижу связи с твоим заданием.

– Была надежда, что у управляющей персоналом смогу украсть ключи к её закрытым базам данных. Архивы корпораций хорошо шифруются, а с образцами криптографии легче будет добраться до всего остального.

Майн потёр щетину на подбородке:

– Ты прав. Тебе корпы доступ к сколько-нибудь секретной информации не дадут лет десять. Будешь проникать в информационную сеть через неё? Её могут использовать теперь, как ловушку или сливать дезинформацию.

– Просплюсь и поработаю по легенде прежде, чем решить. Вы правы, что продолжение контакта может скомпрометировать меня.

Майн причмокнул, сглатывая. Его всегда раздражало, когда я выходил на связь в состоянии депривации эмоций (депривация – подавление, прим. авт.).

– Отбой.

– Отбой.

Добравшись до гостиницы, я успел внести изменения в записи, чтобы всё выглядело так, словно после ужина новый инженер Mi2 Вячеслав Жданов занял забронированный номер и никуда не выходил. К утру полицейские, посмотрев видео, решили меня не беспокоить. Расследование похищения передали в службу безопасности корпорации – и Мерсер, и Гекчен на момент преступления были в штате сотрудников.

Раннее утро на Виктории начиналось со звуков будильников. Гостиница для работников на испытательном сроке в действительности была больше похожа на картонную коробку с минимумом излишеств. Комнатка-футляр со складной кроватью, крошечной санитарной зоной, замещающей и душ, и туалет, вдоль одной стены находились низкие шкафы, которые служили ещё и столом. На Виктории считалось удачей иметь такую квартиру, а мне было тесно, словно слона посадили в заячью клетку. В шкафчиках оказалось абсолютно пусто. Нужно будет купить продукты, хотя бы чай или кофе. Я налил в кружку горячей воды из крана – чайник отсутствовал – и попытался отхлебнуть. Рецепторы определили, что отравление мне не грозит, но вкус был не приятный.

Собрав мысли в кучку, я закрыл комнату и отправился на свой первый восьмичасовой рабочий день в жизни. На душе выли побитые собаки – слишком хорошо запомнилось сознание умирающего. Его безысходный страх заразил меня. Я убил человека. Не важно, что по законам Совета, его должны были бы казнить. Руки тряслись и хотелось выть самому во весь голос. "Это не признак слабости – тяжело переживать каждый раз, когда приходится убивать, – говорил ментор-психиатр нам на курсах в академии, – Это признак того, что вы правильно воспитаны и образованы. Это признак того, что вы люди." Больше века назад мы слушали лекции и надеялись никогда не оказаться в роли палачей. Пострелушки на орбите нам тогда представлялись чем-то обезличенным… Ровно до первого крика в наушниках из подбитого истребителя. Каждая вспышка на чёрном полотне космоса потом рвала барабанные перепонки этим криком, каждый беззвучно погасший огонёк на тактическом мониторе, и не важно свой или чужой пилот это был.

В офис я приехал на полчаса заранее. Юный менеджер встретил меня дежурной улыбкой, сквозь которую можно было разглядеть хроническое недосыпание.

– Жданов? Я Клайв Тэтчер, – он протянул свою руку, – На этом участке я управляю своей командой. А вы будете просматривать данные по техпроцессам композитов. Имеете опыт работы технического контроля?

Я кивнул.

Клайв выдал мне пропуск и отвёл в большой зал, разделённый картонными перегородками на рабочие места. За столами сидели люди, смотрели в мониторы, периодически вскидывали руки и с помощью виртуального интерфейса вводили поправки.

– Вот ваше место, – Клайв остановился возле одного из столов, – Первым заданием будет разобраться почему вчерашняя партия карбостила получила заниженную прочность. У вас час.

Менеджер ещё раз улыбнулся, теперь, мне показалось, хищно и злорадно, а потом удалился. Задание оказалось довольно сложным, но мне помогала вся мощь накопленных человечеством знаний, но несмотря на это самому пришлось очень много думать и решать непривычные задачи. Я справился, едва уложившись в отведённый срок.

– Успели, мистер Жданов? – Клайв хотел появится внезапно и подглядеть из-за плеча, но я только сделал вид, что вздрогнул от неожиданности.

– Да, господин Тэтчер. Нарушение произошло из-за несоблюдения температурно-гравитационного режима при отпуске.

– Замечательно! И кто виновен?

– Я не могу сейчас вот так сказать…

– Вы, как инженер, обязаны принять меры. Если не определите виновных, то штрафы придётся платить из своего кармана.

– А если виновных нет?

– Значит вы не смогли их определить, – Клайв расплывался в улыбке всё шире, явно получая удовольствие. Он выдал мне следующее задание, облизнул тонкие губы и опять растворился между картонных ячеек.

Так продолжалось до вечера. Времени поговорить с новыми коллегами не было. Я даже не узнал имён соседей. Когда прозвучал сигнал конца рабочего дня, я впервые почувствовал отупляющую усталость. Взгляд стал ватным, мне ничего не хотелось. Быстрее бы добраться до кровати. Импланты подстегнули организм и стало легче. Сложно представить, как люди выдерживают этот монотонный цикл всю жизнь.

Выделенные десять минут на сборы я потратил, чтобы проникнуть в рабочую сеть и собрать данные по движению эквилайта. Партия материала, доставшаяся корпорации от предыдущего хозяина, не перемещалась с того времени. Я выяснил расположение склада, но подключится к системе слежения Mi2 не получилось. Защита оказалась намного серьёзнее, чем на уличных камерах. Значит придётся опять выходить на ночную прогулку, но сначала нужно поговорить со спасённой. Ведь я проверил все названные вчера в её квартире имена. Ей не дали даже выходного после случившегося. Слишком мало травм зафиксировал медик. Официальных претензий к ней выдвинуть тоже не смогли из-за отсутствия даже косвенных доказательств какой-либо вины.

Игна Мерсер работала в другом здании, и у меня не вышло бы её "случайно" перехватить, поэтому нашёл номер личного коммуникатора и позвонил, стоя на ступенях главного технического корпуса.

– Алло? – голос, удивлённый незнакомому абоненту в нерабочее время.

– Игна, это Вячеслав, мы вчера ужинали.

– Знаете, мне сейчас неудобно. И… я думала мы договорились не считать вчерашнее свиданием.

– Да, конечно! – я глупо рассмеялся, – Только не кладите трубку! У меня к вам есть пара вопросов и мне сказали, что только вы сможете их решить.

– Кто же вам это сказал?

– Карл Престон, – я сделал паузу и буквально почувствовал напряжение, – Ян Духновски. Ивана Цвейк. Вера Началова.

– Опять у меня дома? – женщина говорила без страха, со злобой.

– Я ни разу не был у вас дома. Лучше мы поужинаем, где вчера. Подождите меня на парковке, хорошо?

Игна молча повесила трубку. В нормальном состоянии я мог позволить себе надеяться, поэтому улыбнулся. Не похожа была мисс Мерсер на одну из гиен, выращенных в этом мире – слишком много думала и не меньше чувствовала. А её презрение ко всему и цинизм – лишь короста, грязь, которой слишком много на Виктории.