Глава 7. Первые уроки

Переступив порог школьного здания, Марина окинула взглядом просторный коридор, ведущий в разные стороны. Всё вокруг казалось на удивление чистым и аккуратным – ни пылинки, ни единого следа на идеально отполированном паркете.

Ученики неспешно передвигались по коридору, негромко переговариваясь. Никто не бегал, не толкался и даже не повышал голос. Царила умиротворённая, сосредоточенная атмосфера.

Марина осторожно последовала за своей новой знакомой Норико, стараясь не отставать. Девочка уверенно вела её по лабиринту коридоров, время от времени поворачиваясь, чтобы убедиться, что подруга идёт следом.

Заглядывая в открытые двери классных комнат, Марина заметила, что здесь совсем не было парт, как она себе представляла. Вместо этого ученики сидели за удивительными столами-трансформерами, которые легко можно было передвигать и перестраивать. Оказалось, что из них можно даже сделать небольшую кровать, чтобы отдохнуть.

«Как удобно! Вот бы в нашу школу такие…» – невольно промелькнуло в голове.

Погруженная в свои мысли, Марина едва не пропустила момент, когда они с Норико оказались у дверей их класса.

– Мы пришли, Рин-чан. Твоё место вон там, возле окна. Я сяду рядом, – Норико махнула рукой в сторону одного из трансформирующихся столов, расположенных в центре классной комнаты.

Марина согласно кивнула и направилась к указанному месту. В этот момент в класс вошла учительница, бережно неся в руках несколько старинных свитков. Все ученики синхронно приветствовали её громким «Доброе утро, сэнсэй!», после чего женщина величественно заняла место за своеобразным возвышением перед классом.

Поправив очки на носу, она торжественно развернула один из свитков.

– Итак, сегодня мы продолжим наше знакомство с творчеством великой Мурасаки Сикибу, – провозгласила она. – Я предлагаю вам внимательно изучить новый отрывок и выразить те глубинные чувства и образы, которые пробудятся у вас в душе.

После этих слов она начала декламировать стихотворение высоким, проникновенным голосом:

Хоть настала весна,

Но белеет, покрытая снегом,

Вершина горы.

И когда этот снег растает,

Никому не дано узнать.

Марина завороженно слушала эти прекрасные строки, будто погружаясь в древнюю, таинственную атмосферу. Её сердце наполнялось тихой грустью и восхищением перед красотой этих слов. Она чувствовала, что состояние сознания, в которое её повлекла эта поэзия, очень сильно контрастировало с суетливой, напряжённой атмосферой её старой школы.

Когда преподавательница закончила чтение, последовали несколько мгновений глубокой тишины. А затем все ученики зашелестели голосами, начав размеренно обсуждать услышанное.

Марина, осторожно поглядывая по сторонам, с удивлением поняла, что у многих на лицах можно было увидеть отражение таких же глубоких, почти мистических переживаний. Казалось, стихотворение затронуло в их душах какие-то сокровенные струны. «Мурасаки… где-то я это уже слышала…» – пронеслось вдруг в голове у Марины.

Но Норико, заметив её задумчивый взгляд, доброжелательно подтолкнула подружку локтем.

– Видишь, как всем понравилось? Каждое утро мы начинаем с чтения традиционной японской поэзии. Это помогает нам настроиться на учёбу и погрузиться в атмосферу гармонии, – она посмотрела на собеседницу с видом заумной лекторши.

Та неуверенно кивнула, снова украдкой оглядываясь по сторонам. Всё это казалось на удивление отличным от привычной школьной рутины. Эта отрешённая, умиротворённая атмосфера словно бы втягивала куда-то, пробуждая в сердце что-то давно забытое и очень ценное.

Слова этого коротко стихотворения как будто бы погрузили Марину в какой-то особый, сосредоточенный транс. Её воображение рисовало образ одинокого, печального сердца, томящегося в тенетах давно забытой тоски. Мелодичность и величавость строк пробуждали в ней отголоски неких тайных чувств, затерявшихся где-то в недрах собственной души.

Она уже совсем не замечала остальных учеников, всецело погружённая в созерцание открывающихся ей духовных горизонтов. Её внутренний мир, казалось, расширялся, будто соприкасаясь с чем-то первозданным, вечным и неведомым.

Пытаясь найти себе более осязаемую опору в этой странной для неё реальности, Марина ещё раз украдкой огляделась. Её взгляд вдруг зацепился за элегантную девушку, сидевшую в конце класса в полном молчании и сосредоточении. Та, казалось, была полностью отрешена от всего происходящего, будто находясь в своём собственном, глубоко интимном мире.

А ещё новая ученица школы Хикару заметила, что школьная форма незнакомки по некой неясной причине отличается от одежды других девочек. На ней была черная блуза-матроска навыпуск и элегантный белый галстук. При этом юбка была заметно длиннее, чем у самой Марины или её подруги Норико.

Марина невольно залюбовалась этим величественным таинственным образом – ей почему-то показалось, что эта незнакомая ученица воплощает в себе всю красоту и загадочность этой школы.

Однако их короткий визуальный контакт был тут же прерван звуком мелодичной музыки, заливающим всё вокруг. Это был не привычный школьный звонок, а какая-то обволакивающая струнная композиция, окутывающая всех нежной вуалью.

Марина поняла, что урок окончен – ученики вставали и выходили из класса. Норико мягко коснулась её рукава, чтобы обратить на себя внимание.

– Директриса говорит, что музыка помогает нам более спокойно и плавно переключать внимание, – поведала она.

Стараясь не выпускать из вида Норико, Марина поднялась и пошла следом за общей массой.

– Норико, что ещё мы будем изучать сегодня, кроме литературы? – спросила она, когда обе оказались в коридоре.

Замедлив шаг, японская девочка, начала подробно перечислять:

– Сегодня у нас ещё математика, японский, общественные науки и английский язык.

Норико почесала макушку.

– Потом ещё домоводство, – продолжила она. – И, конечно же, рисование. Ты же знаешь, как я его люблю!

– А не многовато ли для одного дня? – чувствуя, как у неё портится настроение, протянула Марина.

– Хорошо хоть физкультуры сегодня нет, – ответствовала Норико.

Марина опустила взгляд, пытаясь собрать воедино все услышанные подробности. Она ощущала, как внутри нарастает лёгкая паника – всё это казалось ей невероятно сложным и непривычным.

Их следующим уроком была математика. Его вёл пожилой, но физически крепкий учитель, чьё лицо излучало суровую сосредоточенность.

Марина решила поближе присмотреться к новому для неё преподавателю. А тот сразу же перешел к делу, не тратя времени на вступление.

– Итак, класс. Сегодня мы будем отрабатывать навыки решения линейных уравнений повышенной сложности, – объявил он, окинув взглядом притихших учеников. – Кто мне может дать определение того, что такое линейное уравнение?

Марина заметила, как многие немедленно подняли руки, и даже Норико, сидящая рядом с ней, с готовностью потянулась вверх. Однако преподаватель остановил выбор на той самой девушке в конце класса, на которую Марина обратила внимание на предыдущем уроке.

– Рёко-сан, ответьте.

«Наверное, она здесь самая лучшая ученица, если к ней так уважительно обращаются», – предположила Марина.

Рёко величественно поднялась и, поправив пряди своих роскошных волос, рассеянно произнесла:

– Линейное уравнение – это математическое выражение, состоящее из одного или нескольких слагаемых, связанных между собой знаками равенства или неравенства, в котором неизвестная величина возведена только в первую степень.

Её голос был мягким и певучим, но в то же время поразительно твёрдым и уверенным, так что Марина вновь залюбовалась своей новой одноклассницей и даже немного ей позавидовала. Что было странно – ей никогда раньше не нравились зубрилы.

Глава 8. Кошмарный сон

Когда прозвучал заключительный переливчатый сигнал, ознаменовавший окончание последнего урока, Марина с ноющим чувством тревоги поднялась из-за своего сверхтехнологичного японского стола. Ей предстояло отправиться в театральный кружок – на этом настаивала Норико, не желавшая слышать никаких возражений.

«Зачем мне этот кружок? – обречённо думала Марина, нехотя бредя по коридору. – У меня совсем нет актёрских талантов…»

Она уже с тоской вспоминала беззаботную обстановку своей прежней школы, где можно спокойно отправиться домой сразу после уроков. Но всё это казалось теперь таким далёким, будто принадлежало другой жизни. Марина невольно вздохнула. Если она пропустит сегодняшнее занятие в театральном клубе, её наверняка обвинят в недостаточном прилежании и неуважении к традициям.

Впрочем, стоило ей только представить, как она будет корчиться на сцене перед взглядами десятка строгих глаз, на душе сделалось ещё тяжелее. Девушка неуверенно огляделась по сторонам, ища хоть какой-нибудь путь избежать этой неловкой ситуации.

Вдруг её взгляд наткнулся на уже знакомую ей Рёко, спокойно направлявшуюся к одному из крыльев школы. Сама не зная почему, Марина поспешила следом. Словно бы некий неслышный голос позвал её за собой.

Какой-то шаловливый мальчуган, пробегавший в этот момент мимо, заметив происходящее, решительно покрутил головой.

– Держись от неё подальше, – сквозь зубы процедил он и проворно исчез.

Но Рёко уже обернулась, будто почувствовав присутствие Марины.

– Рин, ты куда? Театральная студия в другой стороне, – напомнила она, обеспокоенно нахмурив брови.

Марина замерла на месте, чувствуя, как краснеет от неловкости. Она нервно теребила подол своей формы, опуская взгляд.

– Я… я не уверена, что мне стоит идти в этот театральный кружок, – тихо призналась она. – У меня совсем нет актёрских способностей, и всё это кажется мне таким… странным. От этого у меня просто голова раскалывается на части!

Девочка несколько секунд удивлённо молчала, а потом внезапно просияла, понимающе кивнув.

– Ах, вот оно что! – воскликнула Рёко. – Ну, тогда давай-ка я провожу тебя в медпункт. Скажем, что ты заболела, и тебе нужен отдых.

Марина изумлённо уставилась на неё, не веря своим ушам.

– Но… но разве так можно? А как же занятия?

Рёко отмахнулась.

– Не волнуйся, они всё поймут. Директриса всегда с пониманием относится к подобным ситуациям, – заверила она, решительно продолжая манить Марину в сторону лазарета.

Девушка не стала больше сопротивляться и послушно последовала за сообразительной одноклассницей. Однако у дверей медпункта произошла довольно-таки непонятная история. Рёко вдруг замерла перед входом и, казалось, с беспомощностью посмотрела на Марину.

– Рин, ты не могла бы открыть дверь? – попросила она.

Не видя причин для отказа, Рин постучала и открыла дверь. Хотя она так и не догадалась, почему её новая знакомая не захотела этого сделать сама.

К удивлению мнимой больной, в медицинском кабинете их приняли очень радушно.

– Ничего страшного, голова поболит немного и пройдет. Пусть просто отдохнёт здесь пару часов, – пропела приветливая медсестра, внимательно осмотрев Марину.

Рёко довольно кивнула, жестом предлагая Марине опуститься на кушетку.

– Спасибо большое, Тамаки-сан! – Рёко поклонилась. – Я попрошу подругу Рин Норико, чтобы она зашла сюда через два часа.

– Конечно-конечно, – согласилась медсестра.

Рёко тут же ушла. Да так быстро, что Марина даже не заметила, куда она исчезла.

– А ты отдыхай, милая, – медсестра Тамаки улыбнулась и ободряюще похлопала Марину по плечу.

Марина невольно ощутила волну благодарности к своим новым знакомым. Она уже понимала, насколько все здесь были дисциплинированны и приучены к строгому следованию правилам. И то, что Рёко без колебаний решила помочь ей избежать участия в неприятных для неё занятиях, очень трогало девушку.

Когда медсестра ушла, Марина осталась одна в полумраке медицинского кабинета. Она прикрыла глаза, силясь собрать воедино все свои мысли и впечатления.

Этот день определённо стал для неё настоящим испытанием – столкновение с такими незнакомыми традициями и ритуалами полностью выбивало её из колеи. Девушка ощущала себя неопытным утёнком, которого неожиданно бросили в воду – и тому требовалось время, чтобы привыкнуть, научиться плавать.

Неспешно выдохнув, она откинулась на спину, пытаясь расслабиться. Единственным звуком в умиротворяющей тишине лазарета было мерное тиканье старинных напольных часов.

Марина сама не заметила, как её сознание поплыло, уносясь в темноту вязкой дремоты. Но вдруг ей почудилось, будто воздух вокруг медленно сгущается, обретая фантомные очертания.

Девушка раскрыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как в противоположном углу комнаты материализуется странная, расплывчатая фигура. Казалось, она состоит из самого воздуха, пронизанного тревожными энергетическими потоками.

Постепенно очертания становились всё более осязаемыми, обретая облик сгорбленной старухи в тёмных лохмотьях. Её сухое, иссеченное морщинами лицо вдруг дёрнулось, и из раззявленного рта высунулся гигантский, змееподобный язык, стремительно устремившийся к Марине.

Девушка в ужасе вскрикнула, инстинктивно отшатываясь и падая на пол. Но извивающийся язык всё равно неумолимо приближался, будто грозя её задушить.

Марина отчаянно зажмурилась, сжавшись в комок, и тут же услышала жуткий, гортанный голос:

–Ах ты, глупая девчонка! Ты должна принести мне меч, иначе я разорву тебя на части! – брызгая слюной, шипело приведение.

Марина отчётливо ощущала, как ледяное дыхание старухи обдаёт её лицо. Страшное чудовище вдруг раскрыло пасть ещё шире, обнажая ряды кривых, острых зубов.

Марина с содроганием поняла, что сейчас эта зловещая тварь попытается её проглотить. Она рванулась в сторону, пробуя как-то увернуться, но длинный язык мгновенно обвился вокруг её горла, начиная медленно сжиматься.

«Нет, нет! Только не это!» – отчаянно думала беспомощная пленница, чувствуя, как задыхается. Кислород стремительно покидал её лёгкие, а перед глазами всё померкло.

Внезапно кошмарная сцена начала стремительно расплываться, словно рассыпаясь в лучах яркого света. Марина резко распахнула глаза, тяжело дыша и ощущая холодные капли пота на лбу. Она судорожно огляделась по сторонам, с облегчением узнавая знакомую обстановку медицинского кабинета.