– Хорошо бы, – улыбнулся Влад, но тут же разволновался. – И все же не стоит. Он может что-то знать.

– О чем? – растерялась я.

– Об убийстве твоего мужа.

– Не понимаю, что именно может знать этот Кушнер? Сергея убили. Наш дом взорвали. Благо, что меня не было там в этот момент! Теперь даже следствие закончено.

– Ага, закончено. Только заказчик не найден, и убийца не пойман.

– Но ты ведь сам говорил, что в такого рода делах так обычно и случается. И что мне совершенно нечего опасаться, что все в прошлом, я в безопасности!

Влад осекся. Попытался вывернуть на привычную дорожку. Сграбастал мою руку и зачастил:

– Да-да, конечно. Тебе не стоит об этом волноваться. Прости. Хочешь десерт?

– Я домой хочу.

– Тогда поехали! – обрадовался он. – Я тебя отвезу.

– А ты?

– Мне нужно увидеться с клиентом, а потом я вернусь.

– С клиентом? Ведь уже так поздно.

– Ненормированный рабочий день, – выжал из себя улыбку он. – Что поделаешь? Это ненадолго. Час от силы.

– И ни минутой больше.

– Ни секундой.

Стараясь изо всех сил казаться милым, Влад повел меня к выходу. Не уступая ему, я излучала концентрированную радость, а сама все холодела внутри при мысли о Кушнере. Переживания мои оказались напрасными, Илья даже не обернулся в нашу сторону, предпочтя общество друга и моделей.

– Знаешь, я, пожалуй, пройдусь по магазинам.

– Сейчас? – изумился Влад.

– Торговый центр работает до одиннадцати, а ты все равно на встрече.

По неясной причине моя идея не пришлась ему по душе. Однако спорить он не решился. Выжал из себя улыбку и сказал:

– Как скажешь, милая. Главное, чтобы ты не скучала.

Припарковавшись напротив главного входа в торговый центр, любезно открыл мою дверь. Я выпорхнула птичкой и оказалась в его объятиях. Влад тут же запечатлел поцелуй на моих губах. Я отстранилась поспешно и с улыбкой сказала:

– Помада.

Он фыркнул и попытал удачу вновь. Но не преуспел. В этот раз я оказалась ловчее. Мы простились смеясь. Я помахала ему ручкой, подождала, пока машина скроется за поворотом.

Тогда-то я и увидела Никитина. Точнее, почувствовала нечто неладное. Обернулась и встретилась с ним взглядом. Выражение его лица ясно давало понять, что сцену моего прощания с Владом он видел. Сцепив зубы, он резко развернулся и пошел прочь. Скверно, очень скверно.

Однако, надо признать, из всех возможных вариантов этот был не самым худшим. Хотя бы обошлось без сцен.

Поправив ремень сумки, я быстрым шагом направилась к торговом центру и вскоре скрылась в лабиринтах бутиков.

Небольшая пекарня почти не имела столиков для посетителей. Пару в зале и один длинный, наподобие барной стойки, во всю длину окна. За ним я и сидела. Посетителей было много, но никто не задерживался. Хватали булочки и хлеб и стремительно бежали по своим делам, на ходу выпивая кофе из бумажных стаканчиков.

Я же никуда не спешила. Степенно пила из огромной тяжелой кружки капучино и наблюдала за улицей.

Надо признать, что сама по себе улица была ничем не примечательна. Не улица даже, а крохотный переулок Петроградской стороны. Чистенький, малолюдный, без единого деревца. Напротив пекарни располагалось нарядное здание из красного кирпича. Одна из знаменитых бань. Точнее, теперь уже вовсе не баня, а бизнес-центр. Здание пережило революцию, войны, приватизацию, но пало под натиском жадности нынешних городских властей.

Подле входа стояло несколько машин. Три из них мне были интересны. «Роллс-Ройс» сливового цвета и два черных джипа сопровождения «Мерседес». В ожидании биг-босса охранники и водители сбились в кучку и ржали, будто ватага лошадей.

Неожиданно в рядах наметилось оживление. Лица посуровели, разудалые шутки смолкли. Ясно молодцы быстро рассосредоточились по машинам. Причем, одному из них пришлось бежать подальше к самому углу здания и грузиться не в роскошный джип, а в простенький «Форд».

Едва они расселись по местам, двери бани, то есть бизнес-центра, распахнулись. На свет божий вышел толстяк с хомячьими щеками и сияющей на солнце лысиной. Шустро передвигая короткие ножки, он загрузился в «Роллс-Ройс» и, в сопровождении джипов охраны, отбыл в неизвестном направлении.

Я вытащила из уха неприметный глазу наушник и, надвинув на глаза козырек бейсболки, покинула пекарню. Придерживая за ручку небольшой чемодан на колесиках, неспешно побрела по улице. Водитель «Форда» не сводил глаз с бизнес-центра и на меня внимания не обратил. Я же отлично запомнила и его, и номер машины.

Десять минут спустя я уже подходила к ожидавшим меня ребятам. Охнувшая от неожиданности Марина сказала:

– Сара, тебя не узнать! Надо же, а ведь всего-то бейсболку надела.

– Так ведь жарко, голову напечет.

– Двадцать семь обещают, -радостно закивал Кирюха. – Накупаемся всласть!

– Вот ведь водоплавающее, – засмеялась его девушка. – В любую лужу лезть готов.

– Вы, кстати, когда вылетаете в Италию? – закидывая мой чемодан, спросил Лешка.

– Послезавтра.

– Серьезно? – обрадовалась Юлька, Лешкина жена. – Мы тоже. В десять, а вы?

– В одиннадцать. Это судьба! Поехали вместе? Перекинемся в картишки, пока рейсы ждем. Страны разные, а зал ожидания один. Вместе веселее.

– Блин, – пригорюнилась Марина. – А я вечером вылетаю в Германию. Так бы тоже с вами могла.

– Билеты не поменять?

– Не знаю даже.

– Посмотришь по дороге, – подталкивая ее к машине, улыбнулся Лешка.

Никитин от участия в разговоре воздерживался. Однако его отнюдь не дружелюбный взгляд я чувствовала постоянно и упорно делала вид, что ничего не изменилось, что все по-прежнему. И все же, когда мне выпало ехать не в одной машине с ним, я почувствовала облегчение.

Утяшево было славным местом. Во времена моего детства это был небольшой поселок, раскинувшийся на берегу озера, соревновавшегося в синеве с самим небом. В основном здесь с апреля по октябрь проживали дачники. Постоянно в домах практически не жили. Все обитатели поселка хорошо друг друга знали, «свежая кровь» была редкостью, ибо до железной дороги было пешком километров восемь, а автобус ходил всего несколько раз в неделю. Дорога же к поселку вела всего одна, и та была разбита в пух и прах. «Городские» подобных неудобств не любили и, покупая дачи, выбирали места поудобнее, пусть и уступающие в красоте или стоимости.

Теперь все переменилось. На смену деревянным домикам пришли особняки в несколько этажей, огороженные высоченными заборами. Грозными стражами они замерли на берегу, оттеснив от воды менее удачливых и платежеспособных соседей. Земля стала стоить колоссальных денег, что перессорило ни одну семью. Но оставались и старожилы, не уступавшие любимые участки ни веяньям времени, ни амбициозным родственникам. К ним относились и родители Кирюхи.

Небольшой кирпичный домик располагался в глубине поселка. До озера нужно было идти минут пятнадцать неспешным шагом, но по приятным тихим улочкам или по лесным тропкам.

Проехав по новенькой дороге, мы бросили машины возле дома и стали разгружаться. Судя по улице, точнее по машинам подле других домов, идея провести жаркие деньки в пригороде посетила не только нас.

Дача Кирюхиных родителей была не велика, но вместительна. Почти всем досталось по комнате. Мне выпало ночевать с Мариной (чему я была несказанно рада). Никитину достался просторный диван в гостиной.

Бросив чемоданы и сумки, мы быстренько разобрали продукты и едва ли не бегом помчались купаться. Последующие несколько часов мой мозг не утруждал себя никакой работой. Все мысли расплавились на жарком солнце и не тревожили душу.

Вечером же были неизменные шашлыки. Мы ели обжигающе горячее мясо и овощи, пили вино, хохотали от души. Строили грандиозные планы и свято верили, что им суждено сбыться.

Я проснулась рано, в начале девятого. Дом да и весь поселок еще мирно спал. Стараясь не разбудить Маринку, натянула футболку и шорты. Подхватив босоножки, вылезла в открытое на ночь окно.

Мокрая от росы трава приятно щекотала стопы. Не сдерживая улыбки, я прошлепала по дорожке. Накануне подружившись с калиткой, легко защелкнула ее на щеколду.

Шутки в сторону. Надела босоножки и, чутко прислушиваясь к окружающему миру, быстро направилась по улице к берегу.

Несмотря на ранний час, солнце уже припекало. Его яркие лучи отражались от поверхности воды, будто приглашая нырнуть с разбега, плюхнувшись в озеро, подняв тысячи брызг.

Когда-то мы так и делали. Не так далеко отсюда, в Зеленогорске, был домик у моей бабушки по отцовской линии. Следуя договору между семействами, один месяц летних каникул неизменно проходил там. Собираясь в группку, вся местная детвора неслась с спозаранку на залив и плескалась, пока есть мочи.

Увы, детство кончилось. И не осталось места баловству. Сложив руки на груди, я закинула голову и несколько минут рассматривала обглоданный пожаром особняк. Удручающее зрелище.

Оглянувшись по сторонам, я не обнаружила ничего подозрительного. Надеясь, что никто не заметит моих маневров, но и не особо таясь, без всякого труда вошла на чужую территорию. Машинально закрыла калитку. Впрочем, судя по пустым банкам из-под пива, можно было и не стараться, местная молодежь явно наведывалась сюда без приглашения.

Построенный в современном стиле особняк некогда был великолепен. Огромные панорамные окна от потолка до пола открывали дивный вид на озеро на втором и третьем этажах и на сад на первом. Сейчас же все они были раскурочены мощным взрывом. Остались лишь стены, и те были обезображены и полуразрушены последующим пожаром. Некогда ухоженный сад пришел в запустенье. Среди сочной зеленой травы то и дело попадались обугленные камни, стекла, обломки мебели. Каким-то чудом входная дверь осталась почти невредимой, хоть и висела на одной петле.

Поднявшись по ступенькам, я с опаской вошла внутрь. Память воскресила непрошенные воспоминания. Стараясь в них не углубляться, а заодно и не пораниться, я прошлась по комнатам первого этажа. Лестница, ведущая наверх, обвалилась – ни единого шанса подняться. Разве что через окно, взобравшись на дерево. Но тогда не миновать вопросов от соседей. Вход в гараж был завален обломками каменной плиты. Пришлось выйти и зайти с улицы. Гараж пострадал от пожара и мародерства в равной степени. Если и оставались здесь следы преступления той ночи, то они были полностью уничтожены теперь.

– Что ты здесь делаешь?

Подпрыгнув от неожиданности, я инстинктивно попятилась назад. От страха перед глазами поплыли черные пятна. Прикрыв глаза рукой, я сказала, не узнав собственного голоса:

– Никитин – ты придурок. Кто же так подкрадывается?!

– Не знаю… А кто лазает по чужим домам без разрешения?

Вполне придя в себя, я хмыкнула и направилась к выходу:

– Ну, домом это теперь не назвать. А женское любопытство никто не отменял.

– Странные у тебя интересы, -шагая рядом, усмехнулся он. – Проснулась в несусветную рань, сиганула в окно и прямиком на развалины взорванного дома какого-то бандюка.

– Уже почти девять. Самое время сходить в магазин.

– Еды полный холодильник.

– Ага, и ни единой банки пива, сока или водички.

– Решила позаботиться о ближних? – хмыкнул Никитин. Он явно злился, хоть и пытался сдержаться.

– Верно мыслишь, товарищ. По этой же причине воспользовалась окном, а не дверью. Не хотела тебя будить.

– Ценю твою заботу.

– Цени.

– А интерес к дому как объяснишь?

– Объясняться я не обязана, – мягко, но непреклонно напомнила я, и оба мы знали, что речь вовсе не о сгоревшем доме.

Никитин всегда был благоразумным парнем. Вот и сейчас, выжал из себя улыбку и сказал:

– Я с тобой пойду. Надо же кому-то сумки тащить.

Я взяла его под руку и с привычным дружелюбием сказала:

– Раз так, то и мороженое купим. Чувствую, будет жарко.

По возвращении мы обнаружили, что все ребята уже проснулись. Более того, Кирюхина девушка даже успела напечь блинчиков на всю ораву. Разместившись в тени яблонь, мы завтракали и болтали. Лешка чаю предпочел ледяное пиво и, отпив немного, с наслаждением сказал:

– Эх, Сара, до чего ж ты мудрая…Было б еще пиво не безалкогольное.

– Сам же сказал, – хмыкнула Юлька. – Она мудрая. А тебе сегодня за руль. Так что, радуйся, что есть.

– Я и радуюсь. Сам бы ни в жизнь в такую рань в магазин не потащился. Это к шоссе топать. Мрак.

– Ничего, – хмыкнул Никитин. – Сара развлекла себя осмотром местных достопримечательностей.

– Это каких же? – озадачился Кирюха. А догадливая Маринка спросила:

– Не уж-то в тот взорванный дом полезла?

– Наша Сара, и мимо прошла, смеешься? – улыбнулся Никитин.

Улыбался он широко, но чувствовалось, что все в нем бушует. Похоже, дорогой друг имеет все шансы стать для меня проблемой. Ребята же тем временем с пылом принялись обсуждать события полугодичной давности:

– Все случилось ночью, – рассказывал Кириюха. – То ли в конце ноября, то ли в первых числах декабря. Одним словом, когда во всем поселке только в четырех домах живут, а особняки пустуют.

– Как пустуют? – ахнула Лешкина спутница. – Такую красоту без присмотра оставляют? И не грабят?

– Таких людей грабить чревато, – хмыкнул Лешка. – Это даже местная шпана понимает.

– Нет здесь никакой шпаны, – обиделся Кирюха. – А особняки оставляют на зиму, это правда. За ними местные бабы присматривают, они же убираются, пока хозяева в городе. К тому же, дома все на охране. Если что, из соседнего центра менты приедут.

– Когда все окончательно сгорит?

– Ага, не без этого.

– Так что с тем домом? – поторопила Марина. Она страсть как любила детективы.

– Жил там какой-то банкир, если верить матери. Жил не тужил, а потом взлетел на воздух.

– А что же, банкиров опять взрывают?

– Только тех, что деньги считать не умеют.

– Или наоборот, считают слишком внимательно.

– Так может, просто утечка газа? – с некоторым разочарованием спросила Марина. Кирюха покачал головой.

– Нет, убийство. Менты всех опрашивали, к родителям даже в город приезжали. К другим дачникам тоже наведывались.

– Надо же, как суетились.

– Видать, выписал им кто-то чудотворящий пендель.

– Не иначе. Где это видано, чтобы они напрягались?

– А результат-то был, нашли убийцу?

– Понятия не имею.

– Что местные сплетницы говорят?

– Тот редкий случай, когда сказать им нечего.

– Переживают, небось, бедные?

– А то. Все ведь ночью случилось. Особняки на берегу, а местные ближе к лесу живут. Никто ничего не видел. Услышали взрыв, проснулись, зарево от пожара стояло такое, что сразу ясно – спасать некого. Но местные к особняку побежали, да только пожарных и смогли вызвать. За забор никто даже не осмелился сунуться – полыхало сильно. Боялись, что огонь на соседние здания перекинется, но обошлось. От банкира одни угольки остались.

– Печаль, – вздохнула Маринка. История ей не понравилась. Грустно и без остроты.

Посмотрев на нее, Кирюха прищурился и сказал хитро:

– А дружки банкира, кстати, до сих пор сюда иногда наведываются. Причем ночами.

– Серьезно? – глаза Маринки засверкали от любопытства.

– Ага, ищут все чего-то. Я слышал, как соседка матери рассказывала. Приезжали сюда какие-то крутые, на джипах. Особняк, точнее руины, по сантиметру осмотрели. Тех, кто был в поселке в ту ночь, вопросами замучили. И так несколько раз. Но, что примечательно, всегда разные.

– Но это же не значит, что работодатель у них тоже разный?

– Не значит. Но и то, что убийство банкира покоя многим не дает, не отрицает.

– Так что же, – нахмурилась Маринка. – Соратники в смерть банкира не верят?

– Тебе надо меньше триллеры смотреть – явно сносит башню, – хохотнул Кирюха. – Смерть его сомнению не подлежит. Труп в особняке был.

– Тогда, выходит, наши органы у них доверия не вызывают? Сами убийцу ищут?

– Похоже на то.

– Знаете что, – нарушила молчание Лешкина спутница. – У меня от ваших историй мурашки по телу. А я этого не люблю. Пошли лучше купаться!

– Поддерживаю, – разулыбался Кирюха, и, не сговариваясь, все ринулись на перегонки за купальниками и полотенцами.

В город возвращались поздно ночью. Счастливые и усталые. Распрощавшись с ребятами, я поднялась к себе. С трудом выждав контрольные пятнадцать минут, спустилась на этаж ниже. На столе лежала небольшая пачка документов. Подле чайника появилась корзина с фруктами. Придвинув ноутбук, я принялась быстро строчить письмо.

Он возник из ниоткуда. Я не успела ни удивиться, ни испугаться. В торговом центре в вечерний час было людно. Люди сновали туда-сюда. Шумели, болтали. Играла громкая музыка. Он отделился от толпы и преградил мне путь. Улыбнулся шикарно и произнес нараспев:

– Мэри…какая встреча! Как я рад!

Я тревожно оглянулась назад, в сторону одного из бутиков. Инстинктивно он посмотрел туда же. Сумочка соскользнула с моего плеча. Отвлекшись, он наклонился, чтобы поднять ее. Тем временем, я вполне сориентировалась. И все же предпочла не узнать его.

Хотя, конечно же, знала кто явился пред мои очи. Юрий Смогин, сподвижник и друг Ильи Кушнера. Говорят, они дружат с самого детства. Говорят, только один из них по-настоящему талантлив.

Высокий плечистый шатен с голубыми глазами и волосами, будто львиная грива. Взгляд озорной, улыбка добрая. Ценитель женщин, как и его дружок. Намедни в ресторане именно он сопровождал Кушнера.

– Мы знакомы?

Улыбнувшись еще лучезарнее, он представился:

– Юрий Смогин. Я работаю вместе с Ильей Кушнером. Его, полагаю, вы помните?

Улыбка все еще сияла на его губах, а взгляд изменился. По спине пробежал неприятный холодок. Если Смогин рассчитывал, что я всплакну и предамся воспоминаниям о том, как полгода назад на бешенной скорости везла истекающего кровью Кушнера в больницу, то напрасно. Еще тогда я знала, что ни за что не признаю свое участие в тех событиях. Разве что под пытками, но для этого меня еще нужно поймать.

– Да-да, припоминаю. Деловой партнер моего покойного супруга. Один из многих…Сразу не упомнишь.

Смогин хмыкнул. Улыбка исчезла без следа. Он смотрел пытливо и не знал, что со мною делать. Будто бы ввязался в драку, которую не желал, а теперь не знал, как отступить. Проигрывать не хотелось, кулаками махать тем более.

Положение спасла его спутница. Появившись из бутика с кучей пакетов в руках, она тут же повисла на его руке. Пальчики с ярко-красным маникюром хищно впились в рукав его белоснежного пиджака. Еще одно лицо с обложки. Красиво (хвала пластическим хирургам) и стандартно (вечная дань переменчивой моде).

– Алина. Невеста Юрия, – хоть никто и не спрашивал, заявила худосочная блондинка, претендовавшая на идеал.

– Рада была повидаться, – заявила я и, радуясь возможности уйти, тут же ей воспользовалась.

Однако не успела я выйти из торгового центра, как дорогу мне преградил дюжий молодец, габаритами больше напоминающий двухстворчатый шкаф. Машинально отметив, что граждане, спешившие в торговый центр или покидающие его, заметив громилу, предпочли скорректировать свои планы. И отдалившись на безопасное расстояние, ждали дальнейшего развития событий.

Поскольку моя робкая попытка сойти за дуру и обойти «шкаф» провалилась, я максимально вежливо спросила:

– Могу ли я чем-то вам помочь?

– Сядь в машину, – пробасил «шкаф».

Чуть посторонившись, он предоставил мне возможность разглядеть шикарный «Ягуар» с наглухо затонированными стеклами.

– Благодарю, – все также вежливо ответила я. – Предпочитаю пешие прогулки.

Громила легонько коснулся моего плеча (от этого «легонько» я едва не сложилась пополам) и даже попытался выжить из себя улыбку (привет, инфаркт!):

– Не дури. Все равно же сядешь. По-хорошему же лучше, не так больно…