И все же, когда она ушла, чувство реальности постепенно стало ко мне возвращаться. Нервно барабанив пальцами по трюмо, я таращилась в одну точку и пыталась понять во что именно ввязалась. Выходило, что информации у меня с гулькин нос. Инесса пестро украсила фантиками описание моих новых задач и раз сто подчеркнула, как для отеля важны гости. Но что именно мне предстоит делать, так и не было объяснено.

Чертыхаясь, я помчалась в отель на поиски Ромки. Узнав об их с Аленкой истории, я больше не удивлялась тому, что их смены всегда совпадают. Ромка явно подстраивал свой график под нее, хотя бы так оставаясь рядом. А может, боялся, что в его отсутствие кто-то может ей навредить.

Но сейчас Аленка уже ушла домой. Ромка же, как сказала Инесса, тоже обслуживает гостей. Их вечеринка начнется почти через час, уходить ему смысла нет. Значит, должен быть где-то здесь.

Первая же попытка оказалась удачной. Ромка разместился на упаковках с пивом в кладовке и с аппетитом поедал приготовленную Люсей пасту. Влетев в кладовку, я заперла ее изнутри и для верности подергала за ручку. Ромка наблюдал за моими действиями с любопытством, позабыв про свой ужин.

Из хостела в бар я неслась как ураган, даже дыхание сбилось. Посему, плюхнувшись на ящик по соседству, заговорить я смогла не сразу. Ромка же, кивнув на запертую дверь, спросил:

– Мы играем в прятки, или ты собралась предаться со мной греху?

– Я не сплю с чужими парнями.

В его карих глазах появилась невиданная мною доселе ласка. Небывалая нежность. С невероятно теплыми нотками в голосе он спросил:

– Аленка о нас рассказала? Считает, я все еще ее парень?

– Это вы уж как-нибудь сами обсудите, – строго велела я и, перейдя на шепот, пересказала разговор с Инессой.

На Ромку он особого впечатления не произвел. Слушал он меня внимательно, но и лопать макароны не забывал. Это показалось обидным.

– Ты хоть слушаешь меня?

– Слушаю, – отставив в сторону пустую тарелку, кивнул он. – И паришься из-за этого ты напрасно. Наше дело маленькое – наливать богачам выпивку да держать язык за зубами.

– А они…ну…– сформулировать свои опасения я не сумела, зато покраснела как рак.

Ромка по-дружески похлопал меня по плечу и сказал с усмешкой:

– Не боись, даже твои прелести им без надобности. Ребятки сюда в покер приехали играть. А когда игра идет, им до женщин дела нет. Как и до всего мира, пожалуй. Так что, считай, ты сегодняшний вечер в кругу импотентов проводишь, посему даже нескромные взгляды тебе не грозят.

– Точно? – с надеждой спросила я. Ромка улыбнулся широко:

– Точно. Они сюда раз в полгода приезжают. Неделю играют до победного. Или до последнего гроша – здесь уж кому как повезет. Состав игроков меняется, но незначительно. Самые удачливые или те, кому еще есть на что играть, возвращаются вновь. На место выбывших приходят новые. Из новичков здесь только Буньков да мужик из люкса на четвертом.

– Константин?

– Он. Остальные – тертые калачи. Хотя, случается, пустыми тоже уходят. Но, видать, есть на что возвращаться.

– Ромка, – вконец испугалась я. – Нас за это казино в цугундер не отправят?

– Так это не казино, – хмыкнул он. – Встретились несколько друзей в картишки перекинуться. Ничего противозаконного.

– Тогда зачем им Инесса?

– Ее задача следить за тем, чтобы ничто не омрачало их покой, – пожал плечами Ромка и, невольно переходя на шепот, добавил. – У Инессы крутые связи в известных кругах, потому в ее отеле игра и проходит. Она отвечает за то, чтобы игрокам никто не мешал. Ни менты, ни бандиты… И отвечает за их безопасность, пока они на территории отеля.

– Им что-то угрожает? – всполошилась я. Ромка усмехнулся.

– Когда на кону такие деньги – еще как.

О том какие именно деньги на кону, я смогла оценить совсем скоро. Но по какой-то странной причине впечатления они на меня не произвели. Возможно, из-за того, что в игре фигурировали суммы с таким количеством цифр, что мой гуманитарный мозг был попросту не способен их воспринимать. Какой бы ни была причина, я могу лишь порадоваться, что моя алчность оказалась также незначительна, как и азарт. Меня не притягивали деньги игроков и не томил азарт самой игры. Единственное, чего я в действительности желала, так это чтобы игра поскорее закончилась. И сохранить на плечах голову, больше всего, конечно.

Площадкой для игры послужил конференц-зал отеля. Он, как и все хозяйственные помещения, включая кабинеты Инессы, Кузьмы и управляющего, выходили окнами во двор. Туда же «смотрели» дешевые номера отеля на верхних этажах. В этот заезд в части из них расположилась свита игроков, в другой – не жил никто.

Зал же по случаю большой игры претерпел значительное преображение. На окнах появились тяжелые гардины (с улицы окна были закрыты ролл-жалюзи, надежно скрывающими происходящее от любопытных глаз). По периметру то там, то тут были расставлены глубокие кресла и подле них небольшие столики, сплошь заставленные закусками. Посреди зала установили тяжелый круглый стол из массива дуба.

В правом углу разместили барную стойку, неотъемлемым атрибутом которой стали Ромка да я. На другом конце зала за небольшим кофейным столиком коротала время Инесса. Каждый вечер она, словно натянутая струна, сидела без движения все те часы, что шла игра, зорко следила за всем и каждым, снабжала игроков фишками и вела учет чужим победам и поражениям. Не меньшей зоркостью отличался Кузьма, занявший позицию в кресле по правую руку от жены. Но в отличие от своей супруги, он вовсе не казался гарантом порядка и чистоты игры. Напротив, походил на алкоголика, после незначительной завязки оказавшегося на винно-водочном складе. И если игроков манила игра, то его исключительно деньги. Шорох фишек, размер ставок, звучащие суммы – все это доводило его до дрожи, будоражило ум, вызывая тревогу. Хуже того, реакция Кузьмы была заметна окружающим. Но по какой-то причине не вызывала нареканий ни у них, ни у Инессы. Впрочем, такие личности, как он, вполне могли быть неотъемлемой частью картежного мира. Я подобных тонкостей знать не знала да и не пыталась вникнуть.

Стоило игрокам войти в зал, как все присутствующие, не сговариваясь, вытянулись по стойке смирно. Гости поменялись местами с хозяевами, чувствовали себя вольготно, расслаблено, как дома. Инесса и Кузьма, напротив, с трудом скрывали напряжение.

Игроки неторопливо, перешучиваясь, расселись за столом. То ли по случайному совпадению, то ли по некоему уговору в зале не появлялось более одного охранника на персону. Иванов так и не появился, что еще раз подтвердило мою догадку, что в отеле он чужак.

Буньков явился в сопровождении близняшек. На обоих ультра-мини платья (и пусть во мне говорит ханжа, но их вполне можно было не надевать, и так все распрекрасно видно). Юсуфа сопровождала Анна. Она, напротив, была воплощением элегантности. Платье в пол на тонких бретелях изумрудно-зеленого цвета. Роскошное ожерелье с бриллиантами на точеной шее. Светлые волосы убраны в замысловатую прическу. А в глазах загадка и легкая грусть.

Без Фархада тоже не обошлось. Заприметив меня, мерзавец подмигнул, будто мы старые друзья. Уселся у входа и стал как будто незаметен, только блеск его черных глаз выдавал живой интерес к происходящему. Телохранитель Игната также предпочел занять позицию у двери. Так они и сидели – две на редкость опасные статуи.

Сторожила же Бунькова плюхнулся в кресло позади стола, на подлокотники которого уселось по сестрице. Обе хихикали и то и дело посылали воздушные поцелуи Бунькову. Я все пыталась понять, которую из них увидела с Фархадом. Но так и не преуспела.

Когда напитки, фишки и карты были розданы, началась игра.

Пожалуй, это были самые скучные часы в моей жизни. Распаляясь все больше и больше, игроки вели бой не на жизнь, а на смерть (если бы только капиталов…). Группа поддержки тех из них, кто пришел не один, переживала не меньше, так как финансовое благополучие одних напрямую зависело от успеха или провала других. Даже по началу скучающая Анна заметно оживилась, когда карты оказались благосклонны к Юсуфу, значительно приумножив его и без того явно немалое состояние.

А я и Ромка отчаянно боролись со сном, радуясь, что в прокуренном помещении, окутанным полутьмой (яркий свет присутствовал лишь над покерным столом), не видно наших кислых лиц. Из дремоты нас выводили лишь заказы игроков, но случались они не так часто, посему приходилось без всякого дела сидеть за стойкой и наблюдать за чужим безумием.

Однако стоило одной из близняшек сменить дислокацию, как сонную одурь с меня как рукой сняло. Покачивая бедрами, она приблизилась к бару и заказала «Мохито». На свое место не вернулась, ожидая пока Ромка сделает коктейль. Она наблюдала за игроками с тем же выражением лица, что и ранее. Не имелось ни единой причины, считать, что девица затеяла что-то недоброе.

Но в какой-то момент…это длилось долю секунды! Я заметила, как их с Фархадом взгляды встретились. Он разжал ладонь и вновь свел пальцы в кулак. Показалось ли мне или нет? Был ли это тайный знак или ничего не значащее движение?

Пока я думала над этим, девица отлепилась от стойки и пошла назад, но сменила маршрут, решив обойти стол с другого конца. По понятным причинам игроки не терпели, когда кто-то ходил за их спиной, но когда она неожиданно склонилась над столом и подхватила лежащую там зажигалку, лишь улыбнулись. Еще бы, ведь ее роскошный бюст шестого размера едва не выпал из платья. Даже сухарь Игнат равнодушным не остался. Одарив Константина томной улыбкой, она колыхнула еще раз бюстом и вернулась в свое кресло.

Никто не заметил то, что увидела я. Даже Ромка. Потянувшись за зажигалкой, она с ловкостью, способной восхитить даже Гудини, высыпала в бокал Константина какой-то порошок. Что бы это ни было, оно тут же растворилось в виски без всякого следа, не успев привлечь ничье внимание. Следуя лучшим практикам заговорщиков, порошок девица хранила в перстне и использовала без всякого труда, уловив подходящий момент.

Впрочем, утверждать, что никто ничего не заметил, я все же не берусь. Константин был в ударе. Он и Юсуф сегодня явно в фаворе Фортуны. Другие игроки подобным похвастаться не могли, но и особых причин для жалоб тоже не имели. Деньги, что они оставляли на карточном столе, были для них подъемными, хоть и прощаться с ними никто желания не имел.

Вмешиваться в происходящее я не смела. Кто знает, к чему все это приведет? Я подниму шум, а дальше? Рикошет убивает не хуже прямого выстрела. Жизнь же у меня всего одна.

«Как и у него,» – напомнил внутренний голос и, не успев даже осознать, что творю, я обнаружила себя подле Константина.

Он посмотрел на меня с удивлением, успев лишь поднять бокал от стола. Я склонилась к нему и, подставляя поднос, произнесла тихо (как и всегда, чтобы не мешать игрокам):

– Заменить? Лед совсем растаял.

Взгляд его внимательных глаз скользнул по моему лицу. Он кивнул и с присущей вежливостью ответил:

– Да, спасибо. Двойной.

Протянув бокал, к которому так никто и не притронулся, Ромке, я шикнула так, чтобы было слышно только мне и ему:

– Вылей. Виски сделай новый.

Вопросов он не задавал. И не хуже присутствующих контролировал свои эмоции. В точности сделав то, что я сказала.

Поставив виски рядом с Константином, я удостоилась машинального «спасибо». Он ни на секунду не отвлекся от игры. Но оба мы отлично знали, что никакого льда в бокале не было. Он не добавлял его в напиток. Ни в баре, ни в номере Иванова, ни здесь.