Глава 5

И как раз в тот момент, когда подруги уже собирались дожать Тамару, в кустах послышался какой-то шорох.

– Ой! – подскочила Тамара. – Кто там?

Никто не отозвался. И она побежала проверить. Проверяла долго. И девушкам даже послышалось, что из кустов до них доносятся сразу два голоса. Но стоило им подняться со своих мест и направиться к кустам, как оттуда вышла улыбающаяся Тамара.

– Никого нет! – объявила она подругам. – А чего вы вскочили? Садитесь, садитесь же! Хотите еще вина?

Нет, вина подруги больше не хотели. Пришла пора поговорить о том, ради чего они сюда и явились.

– Тамара, мы ведь не просто так заговорили с тобой о покойном. Мы знаем, что ты с ним встречалась за несколько минут до его смерти.

Вид у Тамары был такой, словно покойник собственной персоной явился к ней под раскидистый каштан, обвинять ее.

– Не может быть! – прошептала она. – Там никого же не было!

– О чем вы разговаривали с дядей Нико?

– Зачем вам знать?! – вспыхнула Тамара. – И вообще, если вы видели нас, то должны знать, о чем мы говорили!

Говорили! Очень хорошо, по крайней мере, факт беседы с дядей Нико незадолго до его смерти она не отрицает.

Кира покачала головой:

– Нет, мы видели только твои следы.

– Ах вот как! – порозовела Тамара. – Эти следы остались там… Со вчерашнего дня!

– Так не пойдет. В первый день свадьбы на тебе было другое платье.

– Белое! С кружевами и атласом!

– А нитки, которые мы нашли на кусте, они уже от твоего второго платья.

– Откуда вы знаете?! – снова побледнела Тамара.

– Они были синие!

– Ах, синие. Ну, мало ли кто мог быть у меня на свадьбе в синем! Вот хотя бы дядя Каха. Он был в синем костюме, синей рубашке и голубом галстуке!

– Но на его галстуке не было перламутровых ракушек с твоего платья! – разозлилась Кира. – Там в саду с убитым разговаривала ты! И никто другой. Не отпирайся!

Но Тамара уже пришла в себя. Первая растерянность прошла. И теперь она твердила, что в саду была, но раньше. И дядю Нико там в глаза не видала.

– Что же вам обоим понадобилось в этой весьма запущенной части сада?! – сердито спросила у упрямицы Леся. – Там только ежевика и растет!

– Ее и собирала! – не моргнув глазом, заявила Тамара, нагло глядя прямо на подруг. – Маме Васико понадобилось. Для пирога! Можете спросить, я не вру!

Кира не выдержала первой. Она поднялась из-за стола и сказала:

– Пойми, Тамара, твои следы видели не только мы. Следователь и его подчиненные тоже не дураки. И им ты вряд ли сможешь плести ерунду про пирог с ежевикой твоей свекрови.

Леся тоже поднялась. И девушки направились к садовой калитке. Конечно, они надеялись, что Тамара образумится и окликнет их. Но этого не произошло. Та продолжала сидеть и молча провожала взглядом подруг, пока за ними не захлопнулась калитка.

– Все ясно, штурм крепости нам не удался, – признала свое поражение Кира. – Придется провести осаду.

– И как мы это сделаем?

– Для начала нам надо раздобыть побольше сведений об этой Тамаре и о самом убитом. Что их могло связывать?

– Они были соседями.

– А помимо этого?

– Не знаю.

– То-то и оно, – кивнула Кира. – Пошли, переоденемся.

– Зачем? Тебе очень жарко? Но предупреждаю, если ты собираешься оголиться еще больше, тебе это может и не сойти с рук.

На Кире был вышитый яркими красными маками топик на тонких силиконовых бретельках. И в цвет маков короткая юбочка в складку. На ногах красовались белые босоножки на высоченных каблуках, тоже украшенные крохотными красными цветами. Красиво, но слишком уж броско!

Леся была одета чуть скромнее. Сарафанчик из шифона, доходящий до колен, даже прикрывал плечи девушки красивыми рукавами – крыльями. Впрочем, сарафанчик казался вполне приличным только до того момента, когда солнечный луч не падал на ткань под определенным углом. Тогда оказывалось, что ткань почти прозрачная, и каждый может рассмотреть ее нижнее белье!

– Нам надо переодеться не потому, что нам жарко. А потому, что мы с тобой идем в дом к покойнику! Ясно тебе? А в цветных нарядах к покойникам не ходят.

– Ой, я не хочу туда! Не люблю покойников!

– Глупая! Где же еще мы можем узнать все подробности его жизни? Только там, где он жил.

Взяв у ошеломленной Аньки скромные тряпочки черного цвета, девушки принялись экипироваться с максимальным изяществом. Правда, кое-что пришлось подколоть на спине или по подолу булавками, так как Анины вещи были слегка великоваты, даже высокой и худенькой Кире, не говоря уже о миниатюрной Лесе.

Однако человечество недаром придумало булавки. Пара-тройка коробочек, и подруги приобрели вполне приличный вид. Вот только двигаться им пришлось очень осторожно, чтобы не уколоться ни об одну из острых булавочек, торчащих у них из одежды.

В доме дяди Нико было многолюдно. С покойником пришли попрощаться все родственники и соседи. Многие приехали из других селений и городов. Разумеется, подруги спросили про воспитанницу дяди Нико – таинственную Нелли. Нет, ответили им, девушки пока еще нет. Но она уже знала о несчастье, которое случилось с ее опекуном. И должна была прибыть для прощания с покойником с минуты на минуту.

Сам дядя Нико лежал в гробу, усыпанный цветами и торжественно возложив руки на грудь. Он был облачен в черный костюм. И, как объяснили подругам, забальзамирован. В таком состоянии покойник мог пролежать на жаре и день, и два, и даже три без всякого холодильника. И все желающие могли прийти к нему, чтобы попрощаться.

– Жуткий обычай! – передернуло Лесю. – Б-р-р! Покойник в доме! Надеюсь, потом они избавятся от этого стола? Сожгут или просто выкинут?

Кира бросила взгляд на простой обеденный стол, на котором возлежал сейчас дядя Нико и за который в обычное время садилась обедать, завтракать и ужинать вся семья.

– Не уверена, – пробормотала она. – Семьи тут большие. Стариков тоже много. Если они после каждого покойника будут выбрасывать старый стол и покупать новый, то вскоре просто разорятся.

– Я на поминки не приду! – быстро предупредила ее Леся. – И не мечтай!

Кира хотела что-то ответить, но не успела. Потому что как раз в этот момент в дверь вошла потрясающей красоты девушка. Стройная, с гибкой фигурой, длинными ногами и пышной грудью. При этом у нее была неправдоподобно тонкая талия и удивительная прямо-таки эльфова грация. Личико у девушки тоже было очень выразительным. Огромные черные глаза, ровные дуги бровей и безупречная кожа. Широкие скулы, маленький острый подбородочек и кокетливые ямочки на круглых щечках.

Девушка ненадолго замерла на пороге. Ее и без того огромные глаза расширились еще больше, заняв почти половину лица, когда она увидела дядю Нико. Она стояла, глядя своими чудесными глазами на стол с покойником, и ничего не говорила. А потом, словно очнувшись, обвела взглядом всех гостей.

Они девушку тоже заметили. И замерли, словно в ожидании чего-то.

– Нелли! – вдруг взвыв, кинулась к ней жена дяди Нико – тетя Роза. – Девочка наша! Приехала! Нелли! Девочка! Как нам тебя не хватало!

Губы у Нелли задрожали. Похоже, ее растрогала эта встреча. Она едва сдерживала готовые хлынуть из ее глаз слезы.

А тетя Роза все говорила и говорила, обнимая красавицу своими старыми, заскорузлыми от тяжелой работы руками.

Разумеется, говорила тетя Роза по-грузински. Но не надо было быть полиглотом, чтобы понять: она жалуется на злую судьбу, забравшую у нее еще не дряхлого мужа. Нелли отвечала ей и по-грузински, и по-русски, мешая слова из этих языков. Как поняли подруги, она утешала свою мачеху. И уверяла, что та еще встретится со своим мужем в лучшем мире.

Специально она это сказала или ляпнула случайно, но, похоже, перспектива встречи с мужем не слишком-то порадовала тетю Розу, потому что она переменилась в лице и вскоре оставила Нелли в покое.

– А эта Нелли та еще штучка! – прошептала Леся.

– Красотка.

– А раз красотка, значит, и стерва.

– Правильно мы с тобой насторожились.

Держалась Нелли прекрасно. В меру сдержанно, в меру трагично, но не теряя своего достоинства. Несколько скорбных слезинок у гроба покойного, несколько теплых слов каждому из родственников и друзей, несколько печальных улыбок. И вот уже взгляд девушки шарит по комнате в поисках кого-то. Кого? Подруги это быстро поняли. Стоило Давиду появиться в комнате, как взгляд Нелли совершенно изменился. Исчезла недавняя отрешенность, исчезли скорбь и печаль.

Теперь лицо Нелли выражало такую сложную гамму эмоций, что подруги прямо встали в тупик. Что же она испытывает к Давиду? Любовь? Ненависть? Отчаяние, что он до сих пор не с ней? Сразу и не скажешь. Одно было ясно: Нелли отнюдь не забыла своего бывшего жениха. И равнодушием с ее стороны тут и не пахло.

– Бедная Анька, – снова прошептала Леся. – Какая сильная соперница. Не позавидуешь ей.

– Все равно, Давид любит свою жену.

– Любит. Но ты только посмотри, какими глазами он смотрит на эту Нелли! Он потрясен!

Давид в самом деле выглядел ошарашенным. Видимо, жизнь за границей здорово пошла Нелли на пользу.

– Нелли сильно изменилась! – услышали подруги женские голоса за спиной. – Стала настоящей красавицей.

– А была гадким утенком. Вспомните ее прыщи!

– И очки!

– А фигурка! Была же словно доска плоская.

– А ведь расцвела!

– Расцвела! Мне бы ее деньги, я бы тоже расцвела!

– Говорят, Нико не был с ней щедр.

– Все равно, она богачка! Раз были деньги, чтобы жить в Америке, значит, и на пластического хирурга средства нашлись.