Глава 3

Всю ночь Леля не спала. А утром она заявила мужу о принятом решении:

– Наших лошадей нужно вернуть!

– Как это вернуть? Что ты мелешь?

Но Леля была в таком состоянии, что даже не стала пенять мужу за подобное обращение к ней. В другой бы раз он от нее услышал за это «мелешь».

Сегодня Леля лишь объяснила:

– Я не мелю, а четко и ясно тебе говорю. Лошадей мы возвращаем!

– Это еще почему?

– Мне кажется, эти люди нас обманули.

– А, вот оно что! – рассмеялся муж. – Тебе кажется! А тебе не кажется, что кажется тебе что-то не то?

– Нет, я чувствую, что эти люди затеяли дурное.

– Что именно?

– Может, они мясники! Или работают на мясников!

– Мы с тобой этот вопрос уже обговаривали. Нигде нет таких цен на лошадиное мясо, чтобы покупать коней по сто тысяч.

– Килограмм конины в магазине стоит четыреста рублей. А наши кони весят минимум по пятьсот килограммов.

Сергей вздохнул и стал объяснять:

– Четыреста – это уже разделанное на котлеты. А ты отбрось кости, голову, шкуру, внутренности, копыта. И что получается? Там живого веса от силы килограммов двести наберется. Даже по четыреста рублей за кило, это всего восемьдесят тысяч. Они уже изначально в минусе на двадцать тысяч. А аренда коневозки, другие расходы? Возня с разделкой туши? Доставка мяса до покупателя? Переработка его на те же котлеты или филе? Это сколько же в итоге должно стоить мясо, чтобы окупить все их нынешние вложения? Даже в самых дорогих магазинах мясо столько не стоит. Получается, что они купили у нас лошадей по цене вдвое выше той, чем смогут получить за них. Получается, что в убыток себе они у нас лошадей покупали? Не говоря уж о том, что лошади наши далеко не молоденькие, мясо у них не самое мягкое, не всякий покупатель захочет такое.

Леля слушала и не слышала. Они с мужем это все проговаривали уже много раз. И про мясников, скупающих охромевших или заболевших лошадей, она тоже знала. И расценки, ими предлагаемые, знала.

Нет, конечно, не могли Малахита и Ветерка купить на мясо. Тут было что-то другое, но что именно, Леля понять не могла.

– Позвони ему, – предложил Серега.

– Звонила! Не берет трубку!

– Вообще-то неудивительно, шесть утра.

Но Леля его не слышала. Она взволнованно мерила шагами комнату.

– Я хочу поехать в Карелию. Хочу своими глазами увидеть этот зоопарк!

– Но зачем? Ты же все видела на фотографиях. Этот Козюпа нам много раз показывал. Мы с тобой вдвоем смотрели и радовались, что лошадям там будет очень привольно. У всех животных не тесные клетки, а большие вольеры. Фактически курорт с трехразовым питанием и медицинским обслуживанием. Даже купания в озере предполагались в теплое время года.

– То, что он нам – дуракам – описал, очень похоже на наглое вранье. Я тут пошарила в интернете, так вот, присланные им фотки опубликованы совсем на другом сайте. Взгляни!

– Ну-ка, – насторожился супруг. – Посмотрим.

– Это и впрямь мини-зоопарк, – начала объяснять ему Леля, щелкая одну фотку за другой. – Но находится он вовсе не в Карелии, а далеко в Чехии. Узнаешь фотки?

– Да, те самые.

– И мы с тобой доверчивые идиоты, если не удосужились проверить, что этот тип нам заливает!

– И что ты предлагаешь?

– Едем! Немедленно! Может, еще не поздно! Может, еще можно что-то сделать!

Адрес карельского зоопарка у них был.

Но увы, когда они приехали в деревню Сельга и расспросили местных жителей, то никто из них про частный зоопарк и слыхом не слыхивал. Больше того, оставленный им адрес принадлежал зданию сельской почты. И самого Козюпу тут не знали.

– Посмотрите! Вот этот человек!

И Леля совала фотку Козюпы, но местные лишь разводили руками и опасливо косились на чересчур нервную, приехавшую к ним издалека особу.

Леля и сама сознавала, что выглядит диковато. Волосы после ночи без сна стоят дыбом, глаза красные и опухшие, руки трясутся. И речь получалась скомканной, обрывистой.

Неудивительно, что люди бежали от нее, едва взглянув на фотографию Козюпы, сделанную второпях вчера вечером. Леля сфоткала момент загрузки лошадей, чтобы выложить потом в социальных сетях. Козюпа попал в кадр, сам того не желая и даже не подозревая об этом.

Только одна старушка задержалась на фотографии взглядом.

– Уж не племянник ли Николая Савельевича? – пробормотала она. – Вроде бы похож. Не знаю, девонька, чем тебе и помочь. Николай Савельевич года три уже как помер.

– А где его дом?

– И дом его сгорел. То ли сам вспыхнул, то ли поджег кто.

– А было за что поджигать?

– Как тебе сказать, разное про Николая Савельевича поговаривали. Вроде бы колдун он был. Пока жив был, его трогать опасались. А как помер, значит, и дом спалили.

Искать родственников Николая Савельевича в этой деревне было пустым делом. Если Козюпа и являлся племянником старика, то в деревне он не появлялся уже очень давно. А вот адрес здешней почты запросто мог использовать в каких-то своих целях.

– Я чувствую, Ветерок и Малахит в беде! Эти люди – Козюпа с Жорой – просто мошенники! Они купили лошадей совсем не для зоопарка! Но для чего? Для чего они их купили?

Муж упорно молчал, он понимал в происходящем не больше Лели.

А на обратном пути нарисовалась еще и новая проблема. В Карелии мобильная связь на телефонах отсутствовала, но стоило супругам пересечь границу области, как на Сергея буквально посыпались сообщения.

Он прочитал первое и помрачнел еще сильнее, хотя казалось, было уже некуда.

– Снова эти люди!

– Кто? Козюпа?

– Если бы! – с досадой отозвался Сергей. – Наш Козюпа просто мелкая сошка по сравнению с этими акулами. Те ребята, которым я обещал сегодня отдать деньги, на дыбы встали.

– Почему?

– Я же им поклялся, что сегодня в девять утра деньги будут у них. А сейчас сколько?

– Почти полдень.

– То-то и оно. Они пытались дозвониться, увидели, что мой телефон не в сети, и вообразили, что я пытаюсь их кинуть. Почитай, что они мне пишут.

Леля начала читать, но вскоре поняла, что не может осилить и половины полученных сообщений. Все они содержали угрозы столь зловещие и чудовищные, что самая малая из них грозила смертью не только Сергею, но также всем его близким.

– Они и конюшню грозятся сжечь! – ужаснулась Леля очередному посланию. – А наших с тобой лошадей обещают застрелить.

– Можешь не сомневаться, эти люди слов на ветер не бросают.

– Но они же не знают, где стоят Батист с Мельпоменой? Или… или знают?

– Они все знают, – угрюмо произнес Сергей. – И то, где стоят наши лошади, и где живем мы, и то, где ты работаешь. Если уж начнут прессовать, то никому из нас мало не покажется.

– А до сих пор они разве не прессовали нас?

– До сих пор это было вежливое общение, простое напоминание о том, что срок оплаты долга приближается.

Лелю затрясло.

– Нельзя отдавать деньги таким людям! Это же настоящие бандиты! Они возьмут у тебя деньги, потом скажут, что им мало, затем захотят больше и больше. Заберут у нас все, а когда мы не сможем платить, убьют и нас, и Батиста, и Мельку!

– Могут.

– Надо идти в полицию! Почему ты до сих пор туда не сходил?

– Думаешь, я не пытался? Но они пронюхали и об этом. И буквально через пару минут после того как я вошел в отделение, мне позвонили и посоветовали не болтать в полиции лишнего, а то, вернувшись, могу не найти своей машины на том месте, где я ее оставил, возле старого тополя. Сама понимаешь, что уже через минуту я снова был на улице.

– Но сейчас-то у нас есть веский повод, чтобы обратиться в полицию! У нас с тобой украли лошадей! Я в любом случае пойду в полицию! Чувствую, что никто, кроме них, мне больше не поможет!

Но увы, действительность оказалась несколько иной, чем воображала себе Леля.

В полиции ей тоже ровным счетом ничем не смогли помочь.

Сначала все шло неплохо. Леля начала выкладывать свои соображения по поводу увезенных в неизвестном направлении Ветерка и Малахита, дежурный взялся записывать. Но стоило добраться до середины рассказа, до того места, как происходила отгрузка скакунов, как дежурный неожиданно и даже грубо прервал стенания Лели.

– Стойте, гражданочка! Минуточку! Я чего-то не пойму? Вы своих лошадей этому Козюпе продали или нет?

– Продали, но…

– И деньги от него получили?

– Получили, но…

– В полном объеме получили?

– Да, полностью. Но вы понимаете…

– Так если все в порядке, – снова не стал ее слушать дежурный, – то чего вы от нас-то хотите? Я думал, что лошадей у вас украли, а если вы сами их новому владельцу продали, так в чем дело?

– Но мы продали лошадей в частный зоопарк, а их увезли неизвестно куда!

– Если вы не знаете точно, что они не в зоопарке, то почему утверждаете, что лошадям угрожает опасность? Только на основании того факта, что по указанному покупателем адресу нету никакого зоопарка? Но вам не приходило в голову, что он мог просто перепутать? Или вы сами чего-то не поняли?

– Нет, я все очень точно записала. И десять раз у него уточнила, в каком месте и в каких условиях будут находиться кони. Ветерок…

И Леля запнулась, голос у нее задрожал:

– Он же мне как ребенок! – закончила она и уткнулась ладонями в лицо.

Дежурный посмотрел на нее осуждающе.

– Что же вы тогда своего ребенка и продали?

– Но я же не знала, что так получится!

– Так вы сперва все хорошенечко узнайте, а потом уже приходите. Пока что я состава преступления в ваших словах не нахожу. Коней вы продали по взаимному согласию, если сделка вас теперь не устраивает, то полиция-то тут при чем? Обращайтесь в суд!

– Ладно! С конями мы и сами разберемся. Козюпа – не иголка, найдется. Без вашей помощи его найдем. А вот как быть с теми людьми, которые преследуют нас, угрожают и требуют вернуть деньги, которые мой муж им якобы должен?

– А вы не должны?

И дежурный пристально взглянул на Сергея, но тот молчал.

– Сережа!

Смущенный вид мужа очень сильно не понравился Леле. Даже сильней, чем все то, что происходило с ними до сих пор.

– Так должны вы этим людям или не должны?

– Понимаете… Действительно, когда они на меня надавили, то я испугался и подписал какие-то бумаги.

– Какие бумаги?

– Ну, вроде долгового обязательства. И теперь они с меня эти деньги вымогают. Только я заявления на них писать не буду!

– Это правильно, – одобрил дежурный, моментально повеселев. – Потому что, скажу вам потихоньку, плевать против ветра – это себе дороже. Если считаете, что не правы, идите в суд. А полиция вам в данном случае не поможет.

Из полиции Леля вылетела в таком настроении, что еще немного, и от ее взгляда мог начаться пожар. Из глаз у нее так и сыпались искры. И она сама чувствовала себя огнедышащей гидрой.

Гнев ее в первую очередь обратился на того, кто был с ней рядом: на родного мужа.

– Ну все! Терпение мое лопнуло! Ничего этим гадам платить не будем. Все равно конец один!