– Молчать! Я вам схвачу! Нахватались уже, наделали дел! Сидите теперь тихо и слушайте, что вам дядя Хрущ говорить будет. Только меня вы отныне слушаетесь и только мне даете отчет. Ясно?

Двое покивали головами. Вид у них был виноватый, словно у мелких нашкодивших зверьков. Эти двое напоминали каких-то мелких грызунов, а вот третий был из разряда более крупных хищников – гиен или волков.

Тетя Света была дома. Она вышла к Василисе, зевая и потягиваясь. Тетя Света всегда была красивой женщиной и с годами только вошла в самый смак. И кудри у нее вились, и тело было гладкое и стройное. И глаза блестели каким-то особым призывным блеском.

– Васька! – обрадовалась она. – Молодец, что приехала! И правильно, что без звонка!

– Как без звонка? Я вчера еще с бабушкой разговаривала и сказала, что приеду.

– Что ты говоришь?

– Ну да. Бабушка мне звонила. Просила приехать.

– Когда звонила-то?

– Вечером мы с ней разговаривали. Я сразу же на поезд и сюда. Всю ночь в пути провела.

– Странно, – удивилась тетя Света еще больше, закалывая попутно на макушке свои тяжелые косы. – Чего это бабушка так срочно надумала тебя срывать?

– Разве ей не стало хуже?

– Бабушке? Хуже? Нет, не было ей хуже. Вчера вечером я у нее была, все как обычно. Нормально она себя чувствовала, я бы даже сказала, хорошо.

– Может, после твоего ухода ей поплохело? – допытывалась растерянная Василиса.

– Она тебе в котором часу звонила?

– Около десяти.

– А-а-а… Да. Это и впрямь уже после моего ухода было. Я-то у нее часиков в шесть-семь была. Но если бы ей хуже стало, она могла бы мне позвонить.

– Может, трубка села?

– Какая трубка?

– Ну, которой звонить.

Тетя Света засмеялась.

– Ох, Васька, не знаешь ты ничего. Давно у нас не была. Звонок-то я к себе от твоей бабушки протянула особенный.

И, отодвинув слегка занавеску с окна, тетя Света показала колокольчик, привязанный за веревочку, которая уходила через окно куда-то наружу.

– Один конец веревки у меня, другой у твоей бабушки. Она дергает, колокольчик звенит. Мне сразу ясно, что я твоей бабушке нужна. По телефону-то пока еще дозвонишься, то связи нет, то еще чего, а тут все легко и просто.

Расстояние между домом тети Светы и бабушкиным и впрямь позволяло провести такой вид связи.

– И вчера бабушка не звонила?

– Нет. Может, оборвался где шнурок-то?

Василиса нахмурилась. Тетя Света это заметила и предложила:

– Ну что, пойдем к твоей бабушке вместе?

– Пожалуй, я одна пойду, – сказала Василиса.

– Тогда я чайку заварю.

И когда Василиса уже направилась к дверям, тетя Света внезапно произнесла:

– Слышь, Васька, может, это с тем священником как-то связано?

– С каким священником? – притормозила Василиса.

– Батюшка к твоей бабушке какой-то вчера приходил. Странный такой. Не наш отец Иоанн, а другой. Седой уже совсем, с бородой, в черное одет, крест на груди.

– А странный почему?

– Да кто его знает… Не похож он на священника, потому и странный.

– А почему не похож?

Но тетя Света, не отвечая на вопрос, словно в задумчивости пробормотала:

– И еще письма эти…

– Какие письма-то?

Тетя Света кинула на Василису внимательный взгляд.

– Бабушка и тебе ничего про письма не сказала?

– Нет. Я даже не знаю, что за письма такие!

– И я не знаю, – развела руками тетя Света. – Только письма твоей бабушке прошлый месяц приходили. И не одно. Два письма я своими глазами у твоей бабушки на столе видела. И странно так. Конверты с марками и не распечатаны, а она их прямо так снова в конверты запихивает. И самое интересное, что мне она их не дала в руки.

– А зачем она должна была тебе их давать?

– Обычно я для нее всюду хожу. И письма эти собиралась на почту закинуть. А бабушка твоя не захотела, сама почтальонше нашей в руки отдала. Я почтальоншу спросила, кому бабушка письма-то отправляет, только она у нас новенькая и вредная такая. Ничего мне сказать не пожелала. Сказала только, что далеко. А адрес, мол, не запомнила.

– Погоди, но если бабушка отсылала нераспечатанные письма, значит, она их и не читала?

– То-то и оно! Но мне сказать, от кого письма, все равно не захотела. Сказала лишь, что это личное.

– И давно они пришли, эти письма?

– Да уж с месяц, наверное, будет. Два письма я видела. Может, и больше было, то мне неведомо. И звонили еще ей без конца.

– Кто? – окончательно разволновалась Василиса. – Кто звонил?

– Тоже не знаю. Но кто-то звонил. При мне несколько раз звонили, и бабушка твоя трубку возьмет, послушает, а потом трубочку так аккуратно обратно на место возвращает. А лицо у самой довольное такое! Я ее вовек такой довольной не видела. Трубочку кладет, а сама бормочет.

– Что бормочет?

– Ну, я толком не расслышала. Что-то вроде того, что они у нее еще попляшут. Думают, что, мол, несколько раз о себе напомнили, я и растаю, как бы не так. Так она говорила.

– Погоди, а мне ты почему ничего не сказала?

– А что сказать-то? Что бабушке письма пришли? И что звонят ей? И потом, если бы она захотела, сама бы тебе сказала. Я думала, что она именно так и сделала. Мне-то ничего объяснять не стала, оно и понятно, я ей чужая. Но ты-то ей внучка, тебе она должна была сказать, что у нее за тайны такие.

– Нет, мне бабушка вообще ничего не рассказывала.

Тетю Свету это, видно, порадовало. Она даже приободрилась как-то. Оно и понятно, не так обидно быть лузером, когда ты в хорошей компании.

– Ну вот, – сказала она, – а потом этот священник пожаловал. Только не похож, если честно, он был на священника.

– Как же не похож, если ты говоришь, что крест на груди, борода и в черном весь был.

– Так-то оно так, а все равно не похож. Глаз у него подбит был. Разве священники дерутся?

– Я не знаю, – растерялась Василиса. – Наверное, нет.

– Вот, а этот, как вошел, сразу сказал, долго я, Нина Кузьминична, к тебе добирался и с подвохом. На автовокзале еще в Питере с каким-то мужиком сцепился, нос тому сломал и пару ребер. Ну, а ему только глаз подбили, да и то не сильно. Хвастался, что вроде как в плюсе оказался. У того нос и ребра, а у него один глаз.

– Священник точно не стал бы так говорить.

– А я о чем тебе толкую! А крест нагрудный – что? Крест любой нацепить может. И бороду отрастить тоже дело нетрудное. Я у отца Иоанна спрашивала, товарищ к нему вроде как приехал, а он и знать ничего не знает. Какой еще священник, спрашивает? Никого не жду, наоборот, сам по делам в город уезжаю. И уехал. Машину новую себе недавно купил, «Вольво». Чего не ездить?

– Сам купил?

– Говорит, что от епархии выдали, вроде как какой-то благотворитель подарил. Только сдается мне, что на строительстве храма можно не на одну машину наскрести.

Но Василиса предпочитала заниматься своими делами, а не судачить о чужих. Поэтому она снова вернулась к теме, которая интересовала ее по-настоящему.

– Ну, а бабушка-то как отреагировала на приезд гостя?

– Обрадовалась она. Обнялись они с твоей бабушкой, словно старые знакомые. Рады были увидеться, он особенно. Ну, и бабушка твоя тоже улыбалась.

– Да кто же он такой?!

– Родич, может? – предположила тетя Света.

– Никогда про таких родичей не слышала.

Откровенно говоря, Василиса вообще от бабушки про каких-либо родственников ничего не слышала. Про деда Василия, в честь которого Василису и назвали, бабушка рассказывала. Супружеская жизнь бабушки была короткой, но яркой и счастливой. Про маму и папу Василисы бабушка тоже рассказывала. По ее словам, оба они были замечательными людьми, потому Бог и прибрал их к себе пораньше.

Про своего собственного отца и мать бабушка рассказывала скупо. Но все же Василиса хотя бы знала, что эти люди когда-то жили на свете. А вот дяди-тети или там братья-сестры – этого словно бы у них и не было вовсе. Про них бабушка никогда и ничего не говорила. И ни Василиса с бабушкой ни к кому из родичей в гости не ездили, ни к ним никто не приезжал. И писем они с бабушкой тоже ни от кого никогда не получали.

А тут вдруг и письма, и звонки, и гость, а бабушка ничего Василисе по телефону объяснить не пожелала.

– Что же это за гость такой на голову свалился?

– Откуда же я знаю? Хотела выведать, да бабушка твоя меня прочь отправила.

– И ты скорей к отцу Иоанну побежала?

– А куда же еще мне деваться было, если твоя бабушка ничего мне объяснить не хочет.

В голосе тети Светы прозвучала обида. Она была любопытна, водился за ней и этот грешок. А еще она любила поболтать и сейчас с удовольствием принялась выкладывать Василисе информацию.

– Вчера около шести вечера, после работы, я к твоей бабушке заглянула. Слово за слово, поужинали вместе. После сидели, чай пили, я ей новый роман читать начала, интересный такой. Там у главной героини с личной жизнью совершенно не ладится. Вроде как у меня или вот у тебя.

– Почему? – поспешила возразить Василиса. – У меня ладится.

– Да? Хорошо, рада тогда за тебя. Мне-то бабушка о тебе совсем другое рассказывала. Да не о том речь. Слушай лучше, чего там в книжке делалось…

Василисе пришлось ее перебить:

– Ты о священнике, который к бабушке приехал, хотела рассказать.

– Ах да! Так мне и рассказывать-то особо нечего. Вошел, стоит, улыбается. Я сначала не поняла, что он к твоей бабушке. Да и она, сдается мне, его сперва не признала, настороженно так на него смотрела. Уж когда он заговорил, она встрепенулась вся и к нему потянулась.

– А что говорил-то?

Тетя Света наморщила лоб, пытаясь вспомнить.

– Сказал: «Привет вам от Прохора Кузьмича. Осведомлялся он о вашем здравии, Нина Кузьминична. Мол, скоро ли к нам пожалуете. Заждались мы вас, сестра».

– Все?

– Вроде как и все. Странно так говорил, вроде и по-русски, а как-то чудно. Будто бы ХIХ век на дворе.

– А кто этот Прохор Кузьмич?

– Не знаю. Первый раз это имя слышу. Ты тоже не знаешь?

– Нет, – покачала головой Василиса. – Вроде как мелькнуло что-то в памяти, а что, понять не могу. А сестричка – это кто?

– Это он так к твоей бабушке обратился.

– Бабушка ему сестрой приходится?

– Вот и я тоже удивилась. Всю жизнь одна с дочкой, твоей матерью, а потом с тобой прожила. А этому человеку на его «сестру» почему-то отозвалась с радостью. Вроде как даже слезки на глазах выступили.

– И надолго этот человек у бабушки задержался?

– Может, он и сейчас там.

– Как это?

– Не видала я, чтобы он уходил.

Это понравилось Василисе еще меньше. Выходит, подозрительный старик, явившийся к бабушке, мог остаться там на всю ночь? И Василиса тут же вскочила на ноги.

– Я побегу… Я спрошу…

Нерешительность, которая внезапно со страшной силой охватила Василису, когда девушка стояла у дома бабушки, теперь так же внезапно отпустила. И Василиса легко и совсем не думая о последствиях побежала в свой дом.

Дверь у бабушки оказалась не заперта. И в самом доме было тихо и пустынно.

– Бабушка! – подала голос девушка, едва перешагнув порог. – Это я – Василиса! Ты меня звала – я приехала!

Но никто ей не отозвался. Василиса постояла, заново обвыкаясь к теплу дома, в котором прошло ее детство. Она чувствовала, что к привычным запахам бабушкиного дома сейчас примешиваются еще какие-то чужие ароматы. Пугающие и настораживающие. Василиса вошла в дом, который знала как свои пять пальцев и который всегда принимал ее как родную, и на душе у нее стало вновь тревожно.

Где бабушка? Где ее гость?

Рассказ тети Светы не шел у Василисы из головы. Что за мужик? Откуда он взялся? И самое главное, куда делся теперь?