Глава 2

Когда Таня обрела возможность изъясняться связно, а случилось это лишь после того, как Орлов принес ей воды. За ней следователю пришлось ходить в коридор, где он нацедил ей целый стакан из офисного кулера.

Таня с благодарностью выпила всю воду до самой последней капли, а потом выпалила:

– Что это за препарат хоть такой? С чем его едят?

– Принимают в случае сильного повреждения костной ткани организма. Иногда прописывают при серьезных травмах, он помогает наращивать новую здоровую ткань.

– Никогда о таком не слышала.

– Средство не слишком широко распространено. Оно имеет кучу серьезных противопоказаний. Польза от его применения весьма спорна. Нет, кости срастаются чуть ли не в десять раз быстрее. Но зато потом человек может получить целый букет заболеваний, начиная от гормональной недостаточности и заканчивая… даже не хочу говорить чем.

Таня покачала головой.

– Но у нас вроде бы никто руки-ноги не ломал. И препаратом таким мы не пользовались. Никогда о нем даже не слышала.

– Тем не менее ваша свекровь приняла его внутрь в лошадиной дозе. Вместе с котлетами.

На секунду Таня испытала что-то вроде злорадства. Так вот, оказывается, кто сожрал все ее котлеты! Вовсе не мужики, как грешила на них Таня. Это свекровушка отужинала двадцатью котлетками! А еще нос воротила, хозяйка Таня плохая, готовит ужасно. А не надо было тогда столько котлет хомячить! Глядишь, и цела бы осталась! Но тут же Таня устыдилась своих мыслей. Как она может так думать, когда свекровь мертва? Хорошая или плохая, но она не заслуживала того, чтобы скончаться вот так глупо и нелепо, приняв вместе с котлетами вредное ей лекарство.

– Погодите, но если я в котлеты этот альбруканин…

– Альбрукатин.

– Пускай будет по-вашему. Но я его в свои котлеты все равно не клала.

– Уверены?

– Точно не клала. И тогда лекарство могло очутиться у свекрови в желудке лишь вместе с другими таблетками, которых она наглоталась, пока «Скорая» ехала к нам.

– Долго ехала?

– Минут двадцать ждали. Свекровь выпила несколько таблеток. Я это хорошо помню. Валя искал у нее в сумке нужную упаковку, которая куда-то завалилась. На обычном месте ее не было. Потом мой муж тоже искал, потом нашли они эти таблетки, и все трое их выпили!

– Все трое? Вы это хорошо помните?

– Да.

– А вы?

– Мне они подлечиться не предложили. Кто я такая, чтобы сметь на что-то там претендовать? Свекровь сказала своим мальчикам, что они тоже должны выпить, чтобы успокоиться. Вальке она скормила целых четыре штуки. Мужу досталось две. Мне ни одной.

Хотя успокаиваться полагалось как раз Тане. Именно на нее излился весь желчный характер свекрови.

– Понятно. Значит, альбрукатин они выпили сами?

– Нет-нет, – запротестовала Таня. – Что вы! Не пили они альбруканин.

– Альбрукатин.

– Какая разница, – отмахнулась Таня. – Они пили что-то от нервов и от сердца. Валидол и еще что-то такое же проверенное и безвредное. Никаких новых таблеток я у свекрови не заметила. Старые, знакомые всем с детства названия и упаковки. Безопасные и отлично помогающие. Свекровь этот препарат, бывало, по десять таблеток в себя закидывала. И тут она много приняла.

Орлов кивнул головой:

– Я разговаривал с врачами. Они говорят, что при поступлении состояние пациентки не вызывало у них опасений. Сердцебиение несколько учащенное, давление слегка повышено, но все в пределах допустимой нормы. Угрозы для жизни не было. Они направили ее в отделение, где женщину поместили в палату. Сделали ей укол снотворного и оставили отдыхать до утра. И вот там ее состояние внезапно и резко ухудшилось. Она стала задыхаться. У нее участился пульс. Температура моментально подскочила до сорока двух градусов. Все это произошло настолько внезапно, что даже принятые врачами экстренные меры ни к чему не привели. Кроме того, аналогичные симптомы продемонстрировали двое прибывших в больницу чуть позднее мужчин, как я понимаю, ее сыновья. Но им повезло больше. Один свалился прямо в приемном отделении, так что его быстро доставили в реанимацию. Состояние второго было не настолько критическим, обошлось без интубации. Его просто поместили в палату интенсивной терапии под круглосуточное наблюдение. Врач сказал, что у всех троих это похоже на анафилактический шок. Стали выяснять, на что у них была аллергия. В сумке покойной нашли бумаги, в которых в числе всего прочего, на что у нее была аллергия, числился альбрукатин. Простейший анализ позволил обнаружить его в желудке вашей свекрови вместе с остатками ее последней трапезы. Отсюда вывод. Таблетки она приняла одновременно или почти одновременно с едой.

И следователь снова взглянул на Таню, словно ожидая, что она ему что-нибудь подскажет. Но что могла сказать Таня?

– Я хочу поговорить со своим мужем. Могу я это сделать?

– В реанимации нельзя пользоваться мобильными устройствами. Но полагаю, как только вашего супруга переведут в палату, он сам с вами свяжется.

– Поверьте, я не травила свекровь. Понятия не имела, что она вообще припрется в тот вечер к нам в гости.

– Вы ее не ждали?

– Нет! Обычный рабочий день, начало недели. Я жарила эти котлеты для нас с мужем. Сделала много, чтобы хватило надолго. На неделе трудно заниматься готовкой. А тут кинул несколько котлеток на сковородку, подогрел и порядок. А можно и холодными. Мои котлетки и холодными тоже хороши. И никакой альбрукатин я в них не клала. Проверьте сумку свекрови. Возможно, альбрукатин затесался среди других ее таблеток. Она пила их горстями.

Следователь пообещал, что так и сделает. После чего откланялся и ушел, оставив Таню в весьма смешанных чувствах. С одной стороны, ей было страшно. Она чувствовала, что в случившемся со свекровью несчастье подозревают именно ее. Оно и понятно, кого полиции еще подозревать. Свекровь была вдовой. Был бы жив супруг, он бы занял почетное первое место в списке подозреваемых. Но раз нету супруга, сгодится невестка. Не сыновей же подозревать! Тем более что те пострадали вместе с матерью.

А вот Таня не пострадала. Не было у нее аллергии на этот альбрукатин. Но у свекрови и у Вальки была. И у мужа тоже была. Одна кровь, одна аллергия. Что-то такое неясное промелькнуло в голове у Тани, но тут же она сосредоточилась на другой мысли.

– Из-за чего вчера началась у нас эта свара? Ах да! Из-за Афродиты! Свекровь потребовала, чтобы я избавилась от Диты. А до этого свекровь говорила, что недавно они с Валей посетили какой-то новый диагностический центр, где у Вали, помимо прочих аллергенов, выявили аллергию на собак. Что это был за центр?

И Таня изо всех сил принялась вспоминать. Сначала дело шло туго. Потом Тане удалось вспомнить название улицы, где располагался этот центр.

– Улица Комсомола. Где-то возле Финляндского вокзала. Уже кое-что. Но надо название.

Название было какое-то цветочное.

– То ли роза жизни, то ли белая лилия, – бормотала Таня себе под нос, вбивая в поисковик свои требования и ограничивая круг поисков окрестностями вокзала.

Ей повезло наткнуться на нужное заведение совсем скоро. Называлось оно «Ветка сакуры» и являлось распространителем некоей восточной медицины лей-ци. Свекровь тоже что-то вещала о том, что врачи сплошь китайцы и японцы, поэтому Таня решила, что это именно то, что ей нужно. В обеденный перерыв она съездит к этим гражданам, потолкует с ними по душам. Чем они там ее свекровь лечили и какие тесты они ей и ее детям делали?

Что-то во всем этом казалось Тане весьма подозрительным. Жила себе свекровь долго и счастливо, ни о каком альбрукатине и не думала. Она и знать не знала, что именно от него может загнуться. И что ей самой и ее детям от этого препарата грозит смертельная опасность. И ничего, прекрасно себя чувствовала. Но вот только лишь стоило свекрови эту опасность для себя самой и для своих любимых сыновей выявить, как вдруг сразу же, бац!

– И проклятое лекарство попадает к ней в желудок. Практически тут же.

Визит в «Ветку сакуры» состоялся на прошлой неделе. Результаты тестирования свекрови и ее сыновей были получены как раз в понедельник днем.

– И уже вечером свекровь умудрилась схомячить этот альбри… алябру… бруляка… Тьфу!

Но как бы ни назывался препарат, от которого скончалась свекровь, попал он к ней при очень подозрительных обстоятельствах. Аллергия выявлена. Аллергия тут же дала о себе знать. И еще как дала! Сразу три жертвы! Одна с летальным исходом.

– Уж не врачи ли из этой сакуры постарались? Хотя зачем им травить собственную пациентку? Разве что свекровь очень уж допекла. Она это умела. Вот они и решили от нее избавиться любым путем. А что? Очень удобно. Сами выявили, отчего человек может скопытиться. Сами же ему этот препарат и подсунули.

Но зачем тогда было травить Валю и Саню? Они-то ведь без поддержки своей мамочки вели себя тише воды, ниже травы. Разве что отравитель не ожидал, что мамаша начнет пичкать своих великовозрастных сыночков тем же лекарством, которое принимает сама.

– Потому что единственный вариант, когда свекровь могла слопать отраву, когда она пила свои таблетки. Я в фарш никакого альбрукатина не добавляла. Подсыпать его в котлеты потом уже было невозможно. Салат резал муж сам. Остальные закуски лежали в холодильнике, никто посторонний к ним не прикасался. Да и как запихнуть таблетки в салат? Даже если растолочь их в порошок, все равно будет виден порошок. Разве что питье? Вдруг кто-нибудь приходил и добавил лекарство в стаканы с компотом?

Компот Таня варила густой. Мама давала ей достаточно замороженной смородины со своей дачи. Смородину Валя милостиво оставлял на кустах, ее вкус казался ему слишком резким. А вот компот из нее он любил. Он запросто мог употребить и три стакана, и пять. Таня помнила, что утром у нее в холодильнике стояло две банки по полтора литра в каждой. А когда Таня вернулась с работы, компота оставалось лишь на самом донышке. Значит, каждый из гостей мог выпить по литру.

– В темном компоте можно было растворить таблетки. Или влить раствор.

Таня уже успела узнать, что лекарство выпускается в виде таблеток для приема внутрь. И в виде раствора для внутримышечных или внутривенных инъекций. Но выпить этот раствор тоже можно было запросто. Если даже гостям компот и показался горьковат, то они списали бы это на особенности ягоды. А свекровь, конечно, не преминула бы заметить, что у плохой хозяйки при очередном кулинарном фиаско всегда продукты виноваты.

– Но я лекарство ни в котлеты, ни в компот не подмешивала. Значит, это сделал кто-то другой.