Цитаты из книги «Я. Что будет если я выберу?»

Я улыбаюсь, а по спине бегают мурашки. Боже мой, это же мечта! Моя юношеская мечта. Две восемьсот в месяц. Но ведь у меня нет таких денег! «Квартира, ты желаешь быть моей?» «Да!» – я буквально чувствую этот ответ, его поют стены, он ярко блистает в отражении на стеклах. «Квартира, у меня нет столько денег. Ты мне поможешь создавать так, что я смогу позволить себе тебя и все остальные мои потребности?» «Да!» – улыбается квартира уголками смешной зеленой подушки на светло-бежевом диване, а мое тело вновь покрывается мурашками. Направляюсь к владелице. – Это просто потрясающая квартира. Но я пока не совсем представляю, как я смогу ее себе позволить…

Мягкий мускатный запах и свежий аромат зеленых яблок начинают витать в воздухе: – Я в вашем распоряжении – обращайтесь! – Благодарю вас, Пьер! Нам очень приятно. Мама переводила удивленный взгляд то на меня, то на преобразившегося официанта, который в этот момент принимал заказ у соседнего столика. – Как ты это сделала? – наконец, спросила она. Я засмеялась. – У нас был выбор: поддержать его плохое настроение или изменить его. Возможно, кто-то испортил ему день. Посетители попались скандальные, или, может быть… с девушкой поругался. Ну и решил, видимо, мстить всему человечеству теперь. Мы слишком быстро делаем выводы! Ты же видела, как он холодно смотрел на нас? А ведь мы ему ничего плохого не сделали. – Да, мне это тоже показалось странным. – Ну вот. Так зачем подтверждать его мнение. Я, прежде чем с ним заговорить, спросила себя: «Что ему требуется сейчас услышать и как это должно быть сказано, чтобы изменить его настроение?»

Что такое насилие бытия? …Все то, что вызывает сомнения в наших знаниях, сомнения в наших выборах, сомнения в наших возможностях и способностях. …Нужно быть такими же, как все, думать как все, делать как все. Насилие бытия … такое ощущение, что мы каждый день совершаем это над собой и над другими. Каждый день, сомневаясь в своем внутреннем знании, мы совершаем насилие бытия над собой. Когда мы сомневаемся в своем знании – другие сомневаются в нашем бытии! Это какой-то замкнутый круг – круговая порука насилия бытия.

Даш, я не понимаю. Ты попросила расшириться. Я даже не представляю, что это. Но что-то тут же изменилось. Как так? Что это было? Я осознал, что когда ты меня спросила, что для меня деньги, я сжался и почувствовал себя маленьким мальчиком. Даш, мне нельзя доверять деньги! – Не торопись с выводами! Что-то случилось, когда ты был маленьким? Что-то связанное с деньгами? – Сестра! Я вспомнил! Мне пять лет было… Моя старшая сестра послала меня в магазин за хлебом. А я на обратном пути увидел, как старушка просила милостыню… Ну и отдал ей всю сдачу, – Майкл говорил, а его лицо выражало крайнее изумление, смешанное с горечью от внезапно нахлынувших воспоминаний, – хотя на эту сдачу, наверное, еще батонов десять можно было купить. Я пришел домой, и… сестра набросилась на меня. Она сказала, что мне НИКОГДА нельзя доверять деньги, потому что я все раздаю. Неужели именно в тот момент и создалась моя реальность с деньгами? Неужели вот так просто чьи-то слова могут влиять на чью-то жизнь? Да, тогда Майкл задал этот вопрос и тут же изумился тому, насколько человек зависит от того, что ему говорят. Слова могут быть как инструментом для создания возможностей, так и разрушительным оружием. Мы так часто говорим и при этом не осознаем, что на самом деле создаем со словами, которые выбираем. Только прислушиваясь к своим мыслям и словам, мы можем получить ключ к тому, что на самом деле происходит, или к тому, что возможно. Ведь каждое слово имеет свою вибрацию и способно ранить так же, как и нож, оставив шрамы на всю жизнь. Или стать шелковой нитью, с помощью которой можно соткать произведение искусства.

Мои мысли переносятся на Майкла, моего клиента и знаменитого канадского шеф-повара. Ему ведь именно «насилие бытия» в детстве чуть не сломало жизнь. Всегда улыбчивый и приветливый, обожает свою профессию. Но… у него никогда не было денег. Все, что он зарабатывал, моментально исчезало. Он отдавал деньги бывшей жене, четверым детям, друзьям – даже не в долг, а просто так – не оставляя себе ничего. А сам жил в каких-то хижинах и одевался в секонд-хендах. На одной из наших сессий его озарило. – Что для тебя деньги? Что ты для денег? Что ты знаешь о деньгах, что никто не знает? – спросила я его.

Очередное осознание нахлынуло на меня, как холодная волна Тихого океана: решение всегда создает проблему. Как только ты приходишь к какому-то решению, ничего кроме этого больше не видишь и не воспринимаешь. А ведь, возможно, Эмма мне говорила или указывала на то, что она желала на самом деле, а я в силу сформировавшегося суждения не заметила ее позицию! Эта мысль поразила меня до глубины души. – Знаешь, все это время мне казалось, как будто я знаю, как помочь людям… – Кто мы такие, чтобы решать, как помочь людям? Что если мы будем прислушиваться к тому, о чем они просят, и давать им это? Мы так редко слушаем! Не все желают быть счастливыми, по твоим меркам. Как я уже сказал, некоторые люди счастливы в своем несчастье. Кто мы такие, чтобы решать, что это неправильно? – Счастливы в своем несчастье. Вот это фраза! – Не все хотят что-то менять и покидать свою зону комфорта. Страшно же! – Мне никогда не приходило это в голову, Дейн. То, что ты говоришь сейчас, это как… откровение. – Так здорово, что ты умеешь удивляться. Любое развитие начинается с удивления, – он улыбнулся. Я в последнее время так много думала о том, что мне нужно что-то пересмотреть и осознать, чтобы приносить людям больше пользы. И… кажется, вот оно. То, что некоторые люди не хотят становиться счастливыми из-за страха потерять существующее – пусть плохое, но знакомое и понятное – положение дел. По каким-то неведомым мне причинам они держатся за свои страдания и не хотят меняться. И с этим мне надо будет работать на сессиях. Но… как?

Счастье? – Дейн пристально посмотрел на меня. – А с чего ты взяла, что выздоровление для нее – это счастье? – А что же? Разве быть здоровой, красивой, полной сил – это не счастье? – Для тебя – да. Но некоторые люди счастливы в своем несчастье. По всему телу пробежали мурашки. Я смотрела на Дейна широко открытыми глазами. Он будто распахнул передо мной дверь, которая раньше была заперта и сливалась со стеной. Я думала, что там ничего нет. А там… еще целая огромная комната. Значит, и страдания могут быть для кого-то счастьем. И боль… И Эмма пришла ко мне не за тем, чтобы я помогла ей излечиться от рака. Выходит, она с самого начала ждала чего-то другого… А я не замечала и как бы насильно тянула ее в сторону «своего» счастья. Думала, что все хотят жить здоровыми, без бед, без мучений. Я сама счастлива, когда у меня все хорошо, когда я в гармонии с собой и с миром. А есть, значит, другая точка зрения? Слегка мазохистская, получается. Когда есть и беды, и проблемы, но зато они дают возможность жаловаться на жизнь и оправдывать свое бездействие обстоятельствами. И – о, эврика! Это все – самый простой способ контролировать! Это же попытка манипулировать, чтобы получить то, что мы хотим!

«Нет! Не может быть! В мире еще столько всего прекрасного! Что еще я могу впустить в свой мир? В чем я себе отказываю? Что я себе не позволяю? О чем теперь я могу мечтать? Что еще мне может показать эта чудесная Вселенная?»

и мне вдруг на глаза попалась информация о том, что часто злость может проявляться там, где нам лгут. Или когда люди лгут себе и не знают об этом. А еще когда они скрывают от тебя что-то. И ты чувствуешь – что-то не так, но тебе говорят, что все нормально. Мы часто злимся, когда подавляем

Идея была простой. Мы разделили лист на две части. Слева написали, что каждая из нас уже пережила в отношениях с мужчиной и не хочет, чтобы это повторилось. Справа – то, что мы, наоборот, желали бы в отношениях. Потом мы разорвали свои листы пополам, их левые части сожгли, а правые сохранили. Я достаю заветные листочки и пробегаю глазами по своему списку. Рассмеявшись в голос, начинаю читать вслух: высокий, темноволосый, голубые глаза, успешный, с доходом как минимум сто тысяч долларов в год, с машиной BMW, должен говорить на языке, который понимает моя мама, желает проводить все свое свободное время со мной, хочет семью и детей от меня, не старше сорока лет. Когда я вижу последний пункт про возраст, я зачем-то исправляю ручкой цифру «сорок» на «сорок шесть».