Глава десятая

– Слушаю, – пропела Ирина Леонидовна. – Танюша, как дела?

– Все хорошо, – заверила я, – есть вопрос.

– Задавай! – велела свекровь.

– К нам сейчас пришли люди… – начала я.

– Танюшик, ты же не ожидала, что появятся слоны, – хихикнула Рина.

– Гости весьма странные, – продолжала я.

– Элефанты в Москве не самое обычное явление, – продолжала веселиться Ирина Леонидовна.

– В переговорной сидят женщина, паренек и мужчина лет сорока, – объяснила я. – Как зовут даму, я пока не выяснила, она свое имя не назвала, зато представила остальных членов компании: Никита Павлович и Миша.

– О-о-о-о! – заголосила Рина. – Наконец-то!

– Ты их знаешь? – уточнила я.

– Распрекрасно и со всех сторон! – закричала мать Ивана. – Дюдюля гениальна! Никита Павлович – мегасуперпрофи, а Миша… тут просто слов нет.

– Дюдюля? – повторила я. – Странная фамилия.

– Это имя, можно еще называть ее Дюдюня, – поправила Рина, чем ввергла меня в еще большее изумление.

– Дюдюля, наверное, сокращение, – предположила я, – или прозвище. Как зовут даму на самом деле?

– Ада Марковна, – объяснила Рина, – но она жутко злится, когда отчество слышит. Сколько ее помню, а помню я ее… э… столько лет не живут, сколько мы знакомы. В общем, она Дюдюля, Дюдюня, Дюдя, Дюля, Дюдю. И все в таком духе. На худой конец – Ада. Но никогда не Ада Марковна, обратишься к Штольцбаумкухенрайз таким образом и увидишь, как летают крокодилы.

– Что такое Штольц?.. Дальше я не запомнила, – изумилась я.

– Фамилия Дюдюли, – отрапортовала свекровь. – Тебе все понятно?

– Нет, – честно ответила я. – Зачем женщина с непроизносимой фамилией приехала к нам? Каким образом она смогла войти в здание? Мы никому не заказывали пропуск.

– Танюша, перестань задавать суматошные вопросы, – велела Рина, – сейчас все объясню. Дюдя младшая сестра Тотоши, старшего брата Ляли, мужа тети Никифора. Пока ясно?

– Никифор – ваш муж, отец Вани, – обрадовалась я знакомому имени.

– Всегда знала, что ты умнее большей части населения земного шара, – похвалила меня Рина. – А сестра мужа тети Никифора работала в советские годы в большом желто-сером доме, напротив стоял Дзержинский.

Я села на скамеечку у стены.

– Дзержинский Феликс Эдмундович, который создал в тысяча девятьсот семнадцатом году Всероссийскую чрезвычайную комиссию – ВЧК, она потом превратилась в ОГПУ – НКВД – МГБ – КГБ – ФСБ, так пока и называется, умер в тысяча девятьсот двадцать шестом году. Если женщина, о которой ты говоришь, работала в ВЧК, а Дзержинский стоял напротив и смотрел, то сколько же лет…

– Еще Грибоедов написал: горе от ума, – остановила меня Рина. – Тань, я имела в виду памятник.

– А-а-а, – протянула я. – Рина, можешь коротенько объяснить, зачем ко мне приехала Дюдюка с компанией. Но только начни не от Дзержинского, а поближе к нашему времени.

– Ладно. Коротко. Дюдюлины бабушка-дедушка, мама-папа – все работали в большом желто-сером доме. У Дюди не было шансов стать парикмахером, о чем она, кстати, мечтала. Моя подруга получила несколько дипломов МГУ, она прекрасный психолог, специалист по решению разных задач. У нее нечеловеческий ум. Ну, вот тебе пример на логику. Сидит парень, даже если он встанет, тебе никогда не сесть на его место, это невозможно. Где он сидит, а?

– Стол, стул, диван, пол, подоконник, – перечислила я, – ванна, унитаз, забор, земля… Где еще устроиться можно?

– Спроси у Дюди, она мигом ответит, – пообещала свекровь. – Когда в стране все поменялось, Штольцбаумкухенрайз позвал к себе Никифор. Поверь, она лучшая! Когда Дюдя решила уйти на отдых, Ваня умолял ее остаться, но она отказалась. Ада стала преподавать, обучала молодежь, потом ей ударило в голову работать в частном агентстве. Пару лет назад мне надоело смотреть на твои мучения с новыми членами бригады. Ваня, конечно, поросенок. Превратил тебя в воспитательницу ясельной группы. Я стала упрашивать Дюдю поработать с тобой. И вот! Она согласилась, приехала вместе со своей командой. Никита Павлович гениальный артист, а еще он может разговорить даже каменную жабу. Не знаю почему, но ему все правду выкладывают. Миша эксперт орлиного полета, у него вместо головы куча энциклопедий. Теперь я за тебя спокойна. Их обучать не надо, они сами кого хочешь научат, на лету подметки рвут. Ой! Фаршированные перцы подгорают!

Рина отсоединилась. Я вернулась в переговорную.

– Наверное, Рина забыла передать мне привет, – сказала Дюдюля, едва я переступила порог, – у нее что-то на плите задымило.

– Вы просто ясновидящая, – вздохнула я.

– Нет, просто хорошо знаю Ирину Леонидовну, – возразила Ада. – Она постоянно забывает про свои кастрюли, но еда всегда бывает волшебной. А у меня даже яйца вкрутую не получаются.

– Со мной та же проблема, – призналась я. – Простите, как к вам обращаться?

– Тебе же Рина объяснила, – удивилась собеседница.

– Да, но… – замялась я.

– Дюдюля, Дюдю, Дюдюлечка и так далее, – неожиданно вступил в разговор Никита Павлович.

– У меня вопрос, – сказала я, – парень сидит, но если он встанет, я не смогу сесть на его место. Где юноша устроился?

– Незамысловатая проблема, – хмыкнула Дюдюля, – он сидит на твоих коленях.

Я приоткрыла рот.

– На моих коленях?

– Да, – кивнула подруга Рины. – Почему люди подчас не могут решить легонькие логические задачки? Из-за стандартности мышления, зашоренности ума. Знаешь, что такое шоры?

Я кивнула:

– Такие штучки, их надевают лошади на голову около глаз, чтобы она смотрела только прямо и бежала в нужном направлении.

– Ограничение обзора, – согласилась Дюдюня, – а у народа мозг зашорен, не способны люди мыслить нестандартно. Почему ты не решила эту задачу? А потому что услышала: «парень сидит». Если бы сказали – девушка, еще могла зародиться мысль о коленях. Но юноша! На твой мозг надели шоры, ты думаешь, что мужчина не может сидеть ни у кого на коленях. Да почему? Потому что это стереотипное мышление, оно тебе подсказывает: мужики устраиваются на стуле, столе, диване, земле, ну и далее. Про колени ты и не подумала.

– Не думала, – согласилась я.

Дюдюля развела руками.

– Больше мне сказать нечего. Ну как, берешь нас?

Я посмотрела на Димона, тот кивнул и заговорил:

– Мы, конечно…

– Готовы с вами работать, но окончательное решение принимает Иван Никифорович, – на одном дыхании выпалила Дюдюля. – Правильно, нельзя ничего делать без согласия Вани. Я знаю, что он обрадуется, но давайте соблюдать порядок. Татьяна, ты имеешь право приглашать консультантов?

– Да, – согласилась я.

– Значит, до возвращения Ивана Никифоровича в Москву мы консалтеры, – подал голос Миша.

– Ой, не люблю заковыристых современных выражансов, – отмахнулась Дюдюля, – просто советчики. Рассказывайте, что да как.

Я изложила суть вопроса, с которым к нам пришла Вероника Каменева.

– Внезапная смерть не такая уж редкость, – высказался Миша, когда я завершила рассказ, – человек может быстро и неожиданно покинуть бренный мир. Оторвался тромб. Инсульт. Инфаркт. Укус ядовитого насекомого. Упал, сломал шею. Шел мимо какого-то здания, из окна выпала кастрюля, упала на макушку. Но бывает и кончина от стресса. Известен случай, когда невеста умерла во время свадьбы в тот момент, когда отец вел ее к алтарю. Возможен уход из жизни от страха. Слишком сильная эмоция способна устроить мощную бурю в организме человека. Можно посмотреть то, что написал медик? Диагноз по двум мужчинам. Николаю и Максиму.