Глава 10

– Умер? – переспросил Макс. – Вот так просто? Вчера он выглядел совершенно здоровым.

– Сетовал на духоту, когда ему предложили кондиционер посильнее включить, он отказался. Сказал, что озноб начнется. Его уже несколько дней то в пот, то в трясучку кидало, – пробормотала я.

– На улице, несмотря на сентябрь, жарко и влажно, – нашел объяснение Костин, – мне тоже кажется, что кислорода в комнате нет. Клиент никак не походил на недужного. Я уверен, что на вскрытии найдут тромб или аневризму, ну да я не доктор.

– Алевтине стало плохо, ее уложили в кровать, – продолжала я. – Все перешли в столовую. Тоня забегала по комнате, начала есть все, что на столе было. Похоже, она из тех, кто стресс забрасывает едой. За считаные минуты слопала пироги, штук пять, несколько кусков хлеба с маслом, сыр… Еще что-то, потом ушла. Сергей Леонидович общался сначала со «Скорой», затем с полицией. Петр не ехидничал, не ерничал, был подавлен. Сказал, что в последнее время ругался со старшим братом, злился на Афанасия за глупости, которые тот нес.

– Какие? – оживился Макс.

– Например, тот сказал Петру: «Зачем ты меня в воду столкнул?» Петя несказанно удивился: «Когда?» «Неделю назад, – объявил брат, – когда мы на море ездили!» Младший брат любит подкалывать членов семьи. Он мне признался, что частенько подтрунивал над Афанасием. А тот, цитирую Петра Сергеевича: «Вообще без чувства юмора, все всерьез воспринимал».

Услышав ответ Афанасия, Петя удивился:

– На какое море? Мы же всегда только в начале октября в Италию летаем. Июль-август-сентябрь там жара нереальная.

– Хватит спорить, – рассердился Афанасий. – Думаешь, я идиот? Не помню, как мы вместе за буйки в Коктебеле заплыли?

Вот тут Петя опешил. Коктебель? Семья Кирпичниковых давно имеет собственный дом на юге Италии. Они не летают на российские курорты!

– Ты меня столкнул с палубы нашей яхты, – завел Фася.

– У нас ее нет, – возразил Петя.

– Кого? – прищурился Афанасий.

– Чего, – поправил Петя, – никто не владеет плавсредством. Хотя, прости, есть надувные матрасы.

– Из-за тебя я здорово ушибся, – не утихал Афанасий. – Понятно, что ты не хочешь извиняться!

С этими словами он ушел, в комнате появилась Антонина и задала вопрос:

– Почему ты сидишь с таким видом, словно тебя по голове пыльным мешком стукнули?

Петя передал Тоне беседу с Афанасием, сестра скорчила гримасу.

– Ты Фасю постоянно донимаешь, вот он и решил с тобой твоим же оружием бороться. Придумал ерунду и с самым честным видом выложил.

– Он так никогда не поступал, – возразил Петя.

– А теперь начал, – захихикала Антонина, – если зайца долго бить, он научится спички зажигать. Ты над Фаськой без конца подтрунивал, а он, как тот кролик, за коробок схватился.

– Зачем он нам-то небылицы плел? – изумился Костин. – Главное, так складно, все одно к одному. Я ему поверил.

– Аналогично, – кивнул Макс, – я заметил парочку нестыковок, но они вполне объяснимы. Детство Афанасия не вчера закончилось, людям свойственно часть событий забывать, часть перепутать. И он нам аванс заплатил.

– Деньги надо вернуть, – сказала я, – прямо сейчас.

– Думаю, лучше после похорон, – предложил Володя, – в семье горе. А тут мы с рублями.

– Лампуша, как полагаешь, с кем у Афанасия в семье сложились наименее теплые отношения? – спросил Макс.

– С Петром, – предположила я, – мне показалось, что младший брат недолюбливает старшего. Может, зависть.

– По идее, должно быть наоборот, – заспорил Костин? – Петя успешный человек, врач, работает вместе с отцом. Фил, я не ошибаюсь?

– Ни на грамм, – ответил наш компьютерщик, глядя в экран, – Петр Сергеевич всегда и везде первый. Одни пятерки в школе, институте, блестяще защитил кандидатскую. Сейчас заведует в центре Сергея Леонидовича педиатрическим отделением.

– Мне казалось, что у Кирпичникова психиатрическая лечебница, – удивилась я.

– Полагаешь, детей сумасшедших не бывает? – усмехнулся Филипп. – Да все подростки со съехавшей крышей. В отделение Петра принимают больных от семи до тридцати лет.

– Хороши малыши на четвертом десятке, – покачал головой Костин.

– Во-первых, его отделение называется «Педиатрическое и юного возраста», – уточнил Фил, – а во-вторых, нынче детство – период до тридцати лет, до сорока пяти юность, до семидесяти пяти зрелость. А потом…

– Кирдык котенку, – весело объявил Костин, – все ясно! Я пока лысый желторотый птенец. Что еще про Петра сказать можешь?

– Не женат, детьми не обзавелся, – продолжал Фил, – бабник. Постоянно заводит романы. В Фейсбуке у него полно баб в друзьях. Петю тянет к молодым, худым и злым. Он из категории мужиков, которым с нормальной теткой с обычными интересами: дом, работа, дети, муж, кухня, кот, поездка раз в год в Турцию – невыносимо скучно. Стерва нужна. Вот чудесные комменты к его последней фотографии из служебного кабинета. Прошу изучить снимок.

Филипп щелкнул пультом. Экран на стене продемонстрировал фото Петра в зеленом халате с принтами в виде собачек.

– Читайте, – велел наш гуру мышки и коврика.

Я уставилась на столбец текста.

Петр: Новая форма для педиатра. И как вам Айболит?

Олеся: Красавчик.

Нина: Жесть.

Игорь: Петян! Айболит обезьян лечил, не деток. На хрена он в человеческой клинике? В ветеринарке деду место!

Лена: Хорошенький! Про халатик говорю. Хочу такой. Где взял?

Олеся: Глаза открой. Человек написал: «Новая форма».

Лена: Рот закрой. Вопрос не тебе. Где такую купить, Петя?.

Олеся:…!

Лена: Деточка! Утешься. Все уже поняли, что ты из города Домработнинск.

Олеся: Я с Москвы.

Катя: С Москвы? Погибаю! Из Москвы! Из Питера! Из России! Из Франции! Зато с села Большие хрюшки.

Олеся: Тебя там видели, ты в Хрюшках первые пятьдесят лет прожила.

Катя: А-ха-ха! Точно! Вспомнила. Встретила тебя на Курском вокзале. На аватарке ты здорово получилась. Сразу узнала!

Олеся: Зачем мне на перрон?

Катя: В плацкарте от Москвы до села Большие хрюшки есть бордель для пассажиров. Вот там и встретились.

Олеся: Вау! Катюха! Тебя же выгнали! Ни один клиент не хотел, чтобы его обслуживало лысое пугало.

Нина: Эй, вы, перестаньте.

Игорь: Заткнись трендеть.

Нина: Ты кому?

Игорь: Тебе!

Нина: Мы знакомы?

Оля: Прекратите базар в аккаунте Пети. У себя гадьте. Петенька, блокируй их.

Катя: Давай, давай, еще прогнись перед ним. Думаешь, обратит внимание?

Оля: Тебя-то, шалаву, он в Сети нашел.

Катя: Еще чего соври,…!

Оля: И? У вас ничего не было?

Катя: Я замужем.

Оля: И че? Кому это мешало?

Катя: Отвали!..!

Оля: Сразу понятно, интеллиХенция московская. С пятиэтажки в районе у помойки.

Филипп снова щелкнул пультом.

– Далее лучше не изучать.

Макс пошел к кофемашине.

– Похоже, Пете нравится, когда девицы из-за него дерутся.

– И что еще интересно, – продолжал Фил, – с большей частью скандалисток он затевал отношения. «Любовь» у мачо длится, как правило, не более недели, Петя бросает красавиц, но из Фейсбука он никого не удаляет. Бывшие фаворитки накидываются на ту, которая стала пользоваться вниманием бабника. А она хамит своим предшественницам, но через пять-семь дней сама оказывается в стане «бывших» и, объединившись со своими врагами, чморит новенькую фаворитку психиатра.

Макс вернулся назад с полной чашкой кофе.

– Где он находит милых дам?

Филипп почесал нос.

– Понятия не имею. Они просто подписываются на педиатра, неожиданно появляются в его Инстаграме. Роман развивается на глазах у всех. Петя нежничает с милашкой, осыпает ее комплиментами, выставляет фото из кафе, кино. Девица тоже не требует соблюдения приватности, она – душа нараспашку, снимки чуть ли не из постели демонстрирует. Потом, упс! Прошла любовь, моль съела помидоры. Вот пример.

Экран опять посветлел.

– Три недели назад, – продолжал Филипп, – появилась Надя, далее в ленте много фото с ней со словами «муси-пуси», спустя восемь дней красотке дали отставку. Откуда ни возьмись появилась Галя, за ней Катя. Но я, правда, глубоко не копал его похождения, пороюсь еще в них.

Фил выдернул из коробки салфетку.

– Петя не мог завидовать Афанасию. У педиатра круговорот баб, он модник, каждый день в чем-то новом показывается, в его аккаунте толпа подписчиков. И он успешен в профессии. У Афанасия все иначе. Он тоже завел аккаунт в Фейсбуке, но там почти никого нет. Фитнес-клуб не особенно популярен, даже тридцати клиентов не набралось. И, похоже, у него не было любовницы.

Макс отправился за второй порцией кофе, говоря на ходу:

– Из того, что мы сейчас слышали, стало понятно, почему Петя изводил брата. Зависть.

Филипп громко чихнул.

– Я уже объяснил. Не мог младший брат к старшему разрушительное чувство испытывать.

Вульф обернулся.

– Зависть многогранна. Знавал я одну тетеньку, она мечтала подругу со света сжить за то, что та… смертельно больна и ей все внимание оказывают, жалеют, деньги на лечение собирают. Кого мама больше любит: успешного, веселого, беспроблемного ребенка? Или алкоголика? Ответ: второго! Нет, она к первому прекрасно относится, но об убогом сердце каждый день и ночь напролет болит.

Я решила закруглить беседу:

– Сразу после похорон вернем деньги Кирпичниковым.

Глава 11

Прошло несколько дней. Я решила связаться с Сергеем Леонидовичем и спросить, как ему передать аванс, который оставил Афанасий. Мне показалось, что владелец медцентра воспримет этот звонок спокойнее, чем Алевтина Михайловна. Да, он воспитывал мальчика с рождения, но все же он ему не родной отец.

Доктор не брал трубку, я взглянула на часы, подумала, что психиатр на летучке или совершает обход, его надо побеспокоить около полудня, и отправилась в ванную. Не успела я подойти к раковине, как раздался звонок домофона.

Я поспешила к двери, не посмотрела на экран и распахнула ее со словами:

– Кто-то повел Кису в школу и забыл ключи!

Но вместо ожидаемой няни Розы Леопольдовны на пороге возник Сергей Леонидович.

– Как вы сюда попали? – от неожиданности спросила я.

– Поднялся на лифте, – ответил гость. – Можно войти?

Я опомнилась.

– Пожалуйста, извините, вы застали меня в халате. Я никого не ждала. Откуда вам известен наш домашний адрес?

– Ну, это не проблема, – ушел от прямого ответа психиатр, – мне нужна ваша помощь. В офис не хотел ехать. Там глаз много. И ушей. И языков.

– Сотрудники агентства не болтливы, – возразила я, – и мы с мужем клиентов принимаем только в служебном кабинете.

– Сделайте один раз исключение, – попросил незваный гость. – Если хотите переодеться, я подожду.

Я живо сбегала в спальню, вернулась в столовую и вспомнила о гостеприимстве.