Глава 6

Уже дома Бенни разложил перед собой на полу все три кости и прикинул время. Нужно было поторапливаться.

– И что теперь? – спросил он Кларенса. – Нужно тебя заново закопать?

– Не просто закопать, – поправил череп, – но и заново освятить разоренную тобой землю! Все должно быть по правилам, иначе мой дух не упокоится, а твой, наоборот, отправится к чертям в котел.

Внутри у Бенни все похолодело. В жаркий котел к чертям ой как не хотелось.

– Тогда попрошу отца Брайана заняться этим, божий человек все-таки, – придумал Бенни, но Кларенс почему-то хмыкнул.

– Ну попробуй.

Так и не поняв скептического настроя колдуна Блэкторна, Бенни побежал к церкви, что располагалась у кладбища. Время уже было позднее, и он мог не застать святого отца бодрствующим, но удача наконец-то повернулась к Бенни лицом: священнослужитель как раз запирал церковные двери на ночь.

– Отец Брайан, постойте! – крикнул Бенни и подскочил к священнику, как черт из табакерки. – Срочно нужна ваша помощь.

– Что стряслось, Бенджамин? Умер ли кто?..

– Нет, не совсем, – помотал он головой. – Нужно бы могилку одну освятить… чтобы Бога не гневить. Сможете?

Священник почесал подбородок и пожал плечами.

– Ну, если нужно так срочно, конечно, сын мой.

На радостях Бенни аж в ладоши хлопнул – так близок он оказался к цели! Ведя священника к разоренной могиле по кладбищу, Бенни взахлеб рассказывал о случившемся: как за ним гнались псы, как он успел искупаться в ледяной реке и побывать в гостях у лендлорда. Умолчал только о причинах, посчитав, что незачем святому отцу знать лишнее.

Так, за увлекательной беседой, они добрели до раскопанной могилы Блэкторна. Бенни стянул с плеча мешок, вынул все кости вместе с черепом и сказал:

– Вот, эти останки нужно перезахоронить и освятить.

Отец Брайан с минуту смотрел стеклянным взглядом на разрытую яму, на разложенные кости, на могильную плиту с именем Кларенса… А затем священник резко развернулся на пятках и пошел в обратном направлении.

– Ни за что.

– Как?.. Почему?! – Бенни побежал следом. – Но вы же священник, вы должны…

Отец Брайан резко повернулся и отчеканил каждое слово:

– Ничего я никому не должен, если это касается Кларенса Блэкторна! – Увидев растерянное лицо Бенни, святой отец закатил глаза и пояснил: – Ох, Господь, ну сколько можно, в самом деле… Бенджамин, ты вроде умный малый! Как ты мог попасться на его провокации?

Но Бенни ничегошеньки не понимал.

«Какие такие провокации?»

– Вижу, ты и впрямь не в курсе. Кларенс уже не первый год проделывает это с разными недотепами, желающими разжиться легкими деньгами. Почти каждый Самайн, если колдуну наскучит загробная жизнь, он возвращается из мира мертвых и развлекается тем, что дурит людям головы. Теперь вот и ты туда же…

Гадкое чувство желчью разлилось по нутру. Это что же, все его геройства и мытарства… были просто развлечением для Блэкторна?

– Но как же старик… в лохмотьях? – не унимался Бенни. – Он же показал нам сокровища!

– Это и был Кларенс, – вздохнул отец Брайан и смахнул с плеча упавший с дерева листок. – Вернее, его призрак. Так чернокнижник выглядел незадолго до смерти. И таким он теперь предстает перед людьми. Ладно, Бенджамин, я помогу тебе, но, видит Господь, это будет последний раз, когда я иду на поводу у этого пройдохи! И только потому, что не хочу лицезреть его неупокоенный дух круглый год.

Священник вернулся к могиле и помог Бенни закопать все кости. Череп на прощание не сказал ни слова, даже не извинился, проклятый! Отец Брайан читал молитву за упокой потревоженной души, а Бенни стоял столбом и поверить не мог в приключившуюся с ним историю. Мало того что он едва не отдал дьяволу душу за разграбление могилы, так еще и ни гроша не заработал. Пора было признать, что все-таки он самый неудачливый из их четверки.

Уложились за час до полуночи. Темная ночь опускалась на погост, готовящиеся ко сну птицы провожали двух мужчин, выходящих из ворот. Святой отец с сожалением обнял Бенни Фрауда, после чего сказал на прощание:

– Не горюй, сын мой, не ты первый и, чует мое сердце, не ты последний. Все мы сбиваемся с пути истинного! Но ты впредь не теряйся, хорошо?

Бенни промямлил что-то и поплелся домой – уставший, голодный и донельзя разочарованный как в жизни, так и в смерти. На пороге дома ему повстречалась Эдна Бауэрс, пригрозившая пальцем и не преминувшая напомнить о скором взимании долгов, но и ее Бенни не смог удостоить вразумительным ответом. Шаг за шагом он протащил бренное тело по лестнице, зашел в комнату и присел у сундука, не заперев дверей. В сумраке Бенни ощупью прошелся по содержимому сундука, достал толстую веревку и кусок мыла, которые припас на черный день. Подумалось, что чернее уже некуда, а значит, час пробил.

Внезапно внимание привлекло что-то чужеродное на дне сундука. Бенни достал небольшой мешочек, хотя твердо был уверен, что сам его туда не клал. Он зажег свечу, осветил загадочную находку и расшнуровал завязки.

Внутри переливались разноцветьем драгоценные камни. Комнату заполнил отголосок знакомого инфернального смеха.

«Убери веревку, Бенни! Сегодня твой счастливый день».

Дарья Буданцева
Монстр под кроватью

Первой неладное заметила кошка.

Я расписалась в договоре аренды, в который раз уверила хозяйку – милую старушку, закутанную в шаль, – что не собираюсь устраивать шумные вечеринки, закрыла за ней дверь и распахнула клетку Дуськи. Кошка недовольно на меня посмотрела, брезгливо вытянула лапу и коснулась паркета, пошевелила усами и наконец соизволила вылезти из клетки. Паркет Дуське понравился сразу. Она благосклонно признала в нем достойного противника и принялась царапать дубовые доски. Я взяла Дуську на руки и порадовалась, что хозяйка уже ушла. Кошка презрительно фыркнула: «Ой, не больно-то и надо было», – спрыгнула с рук и побежала знакомиться со спальней. Остановилась Дуська у кровати – резко, словно кто-то потянул ее за хвост, ощетинилась, пригнулась к полу, будто приготовилась к атаке на воздух. Хвост замер пушистой антенной. Кошка шипела и совершенно остекленевшим взглядом следила за кроватью. Точнее, за пыльной темнотой под ней.

Мне на мгновение стало не по себе.

– Дусинда, ты дурында? Кого ты там увидела? – засюсюкала я.

Дуська не шевельнулась.

– Мышку? Мышку ты там увидела? Ты моя красавица, ты моя охотница, иди к маме на ручки.

Я нагнулась, чтобы взять кошку на руки, и замешкалась. Надо было проверить, кого там высматривает Дуська – а вдруг и правда мышь? Дом старый, тут может разное зверье водиться. Но вдруг я почувствовала странное сопротивление в мышцах. Какой-то первобытный парализующий страх, который спасал моих древних предков, подсказывал: не иди в эту пещеру, там горный лев, там опасно. Ну, у предка был только этот внутренний голос, а у меня, его современного потомка, – критическое мышление. Я включила фонарик на телефоне и обозрела подкроватный мрак. Как и ожидалось, ничего необычного: пыль и какой-то земляной мусор. Хозяйка старенькая, наверняка с больной поясницей, не удивительно, что ей сложно было следить за чистотой в таких местах.

Я облегченно выдохнула и поднялась – гораздо быстрее, чем того требовал здравый смысл. С Дуськи наконец сошло оцепенение, и она призывно мяукнула, пригласив покормить ее. Я насыпала кошке корм, оставила ее трапезничать и набрала по видеосвязи Вадика. Пока шли гудки, я разрезала скотч на первой коробке.

– Привет, любимая! – на фоне звучали музыка и разноголосый треп. Потом хлопнула дверь, и все затихло.

Я отложила ножницы и поудобнее перехватила телефон. Вместо Вадика экран показывал черный квадрат.

– Включишь видео?

– Да, сейчас, – квадрат сменился улыбающимся Вадиком. Из-за него выглядывал хромированный полотенцесушитель. – Прости, Катюша, что не смог приехать… После работы начальство позвало тусить… ну, то есть не тусить, а рабочие вопросы обсуждать.

– Понятно, – я установила телефон возле плинтуса и разрезала вторую коробку. – Так ты где сейчас? Приедешь?

– Нет, не смогу, котенок. Мы на даче у Евгения Иваныча. Ну, у гендира. Сама понимаешь, я не мог отказаться. На таких междусобойных тусах обычно простых смертных и повышают…

– Да все я понимаю, конечно. Ничего страшного. Я тогда тут пока уют наведу. А завтра мы увидимся?

– Конечно, зай. Я тебя завтра с работы заберу…

Конец фразы потонул в музыке – видимо, кто-то ворвался в ванную. Женский голос позвал: «Эй, ну ты скоро? Кальян новый притащили…»

– Все, любимая, прости, не могу больше говорить, труба зовет.

– Подожди! – я осеклась. Хотелось рассказать про дурацкий эпизод с Дуськой и кроватью, но не получалось подобрать слова.

– Ну, что еще?

– Да ничего. Давай веселись там. До завтра. Обнимаю тебя крепко.

– И ты там повеселись, Катюш!

Вадик отключился.

Пришла довольная сытая Дуська и потерлась о ноги. Я взяла кошку на руки и уткнулась лбом в серую шерсть.

– Ну что, Дусинда, пора и нам здесь повеселиться, правда?

Я включила музыку, надела наушники – все-таки был уже поздний час, не стоило ругаться с соседями в первый же день, – и, пританцовывая под любимые треки, начала собственную вечеринку. Я вымела сор из-под кровати, помыла полы, повесила тюль и шторы, а к часу ночи без сил рухнула в постель.

– Ну что, на новом месте приснись жених невесте? – хихикнула я и быстро провела ладонью по простыне, пригласив Дуську запрыгнуть на привычное место под бок.

Кошка сделала пару нерешительных шагов, затем остановилась, снова посмотрела под кровать и запрыгнула на комод, умостившись на кружевной накидке, оставленной хозяйкой.

– Как хочешь, – разочарованно протянула я и откинулась на подушку. Измученная переездом, я мгновенно провалилась в сон.

Разбудили меня громкие шорохи. Сперва я подумала, что это Дуська балуется с когтеточкой, и сонно шикнула на кошку. Шорохи не прекращались.

– Дусинда, спи! – прикрикнула я и осеклась: вспомнила, что я еще не успела распаковать кошкины игрушки, а когтеточка вообще осталась в багажнике машины.

Послышались стук и скрежет, будто кто-то проводил когтями по стеклу.

– Ну и чего ты там творишь? – я села на кровати и принялась искать Дуську у окна. Но ее там не оказалось. Кошка неподвижно, как каменный истукан, сидела на комоде, обернувшись хвостом, и пялилась на кровать. Точнее, под нее. Кошка не моргала.

Внутри меня неприятно похолодело.

Я внимательно осмотрела квартиру. Вроде бы ничего не изменилось. Глянула на экран телефона – три часа ночи. Я опустилась на подушку и прикрыла веки. Сна не было ни в одном глазу.

Скрежет повторился. Так близко, словно кто-то точил когти в сантиметре от меня, от моей головы. Не до конца понимая, что делаю, я отодвинулась от стены, свернулась калачиком и крепче обернулась в кокон одеяла.

Я миллион раз видела, как Дуська точит когти о свой любимый столбик, обмотанный бежевым джутом, знала этот звук и ни с чем бы его не спутала. Сейчас я слышала именно его. Только звучал он гораздо медленнее. Кто-то прямо у моего уха точил когти – неспешно, размеренно, с расстановкой. Шурк. Шурк. Шурк.

Я почувствовала, что покрываюсь гусиной кожей.

Ну и звукоизоляция в этом доме! Неужели во всех квартирах старого фонда такая слышимость?

Разумом я понимала, что в звуке нет ничего страшного. Подумаешь, какой-то другой кот через стенку решил порезвиться ночью. Обычное дело. Дуська тоже часто полуночные представления устраивала.

И все же я не могла избавиться от охватившей меня панической тревоги, поэтому решительно скинула одеяло и собралась свесить ноги на холодный паркет… Но что-то невидимое меня остановило. Я сглотнула и разозлилась на себя. Ну что со мной такое, ну в самом деле? Чего я боюсь? Монстра под кроватью? Бабайку из шкафа? Привидения, которое выпрыгнет на меня из люстры?

Я встала с кровати, и сердце поневоле пропустило удар.

Но ничего не произошло.

– Конечно, ничего не произошло! – ругнулась я вслух. – А ты чего ожидала, дурочка?

Я включила свет во всей квартире, подошла к каждому углу, заглянув повсюду и удостоверившись, что бояться нечего. Когда квартира снова погрузилась во мрак, я вернулась в кровать, но близко подходить не стала, а остановилась на расстоянии метра и прыгнула в постель. Там я сразу же завернулась в одеяло, тщательно подоткнув его со всех сторон.

Я почти заснула, когда пронзительный скрежет вновь вспорол тишину спальни.

Шурк. Шурк. Шурк.

А следом – протяжный усталый выдох, прокатившийся по комнате звуком спущенной шины.

В эту ночь я так и не уснула.

Как только рассвело, я отключила уже ненужный будильник и собралась на работу – в последний раз я так быстро сбегала из дома, когда к Вадику вернулась мама, а он не предупредил ее, что приведет в гости девушку.

Очень хотелось спать, раскалывалась голова. Я ощущала себя гадко из-за липкого страха, который не удалось смыть даже утренним холодным душем.

В квартире было пусто. Это я проверила. Никакой бандит ко мне забраться не мог. Значит, либо соседские коты, либо вообще дом шалит. Движение арматуры в стенах, воздух в трубах – это могло быть что угодно.

Я купила пол-литра кофе, попросила бариста не жалеть карамельного сиропа для несчастной невыспавшейся женщины и побрела в офис, отчаянно зевая. Рабочая атмосфера отрезвляла лучше любого эспрессо. Целый день я не вспоминала про ночные страхи.

Вечером пришло сообщение от Вадика: тот предлагал встретиться в кафе у его дома. Я отправила в ответ десяток улыбающихся эмодзи. Настроение сразу пошло в гору. А когда наконец удалось обнять Вадика, липкое чувство ужаса ушло на второй план.

– Как прошла вечеринка? Тебя уже повысили? – спросила я в шутку.

– Ой, милая, это же не так работает. Да, конечно, присутствие на таких внутренних собраниях очень важно для карьеры, но нужно доказать свою преданность…

Я кивала, почти не вслушиваясь. Мне было просто радостно и спокойно ощущать себя рядом с Вадиком. Рядом с ним все привидения и чудовища становились маленькими, незначительными и абсолютно не опасными.

– Мне американо, пожалуйста. Самый большой объем. И шоколадный тортик. И еще мороженое, – заказала я.

– Ну-ну, любимая, полегче, – засмеялся Вадик и дал официанту знак остановиться. – Давайте без мороженого. Спасибо.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Ты у меня такая красивая, – Вадик обнял меня за талию. – Смотри, тут любая модель удавится от зависти. Я буду твоим личным, – он поцеловал в губы, – ангелом-хранителем. И помогу этому чуду, – Вадик окинул мое тело восхищенным взглядом, – сохраниться в идеальном состоянии. Ты же у меня само совершенство!

Я покраснела и чмокнула Вадика в щеку. Внутри разливалось приятное тепло. Вот за это я его и любила. Он мог сказать всего пару фраз, и я чувствовала себя как минимум королевой.

– Как у тебя прошел вечер? – спросил Вадик, щедро полив соусом пельмени.

Я резко помрачнела, но не выдержала и все же рассказала и про Дуську, и про скверную звукоизоляцию дома, из-за которой не могла спать всю ночь.

– И что, ты действительно так испугалась каких-то там звуков, что не заснула? – от изумления Вадик отложил вилку. – Серьезно? Не знал, что ты у меня такая пугливая дурашка.

Я недовольно повела плечом.

– Было очень страшно, – призналась я. – Сама не понимаю, что со мной… Наверное, нервы, из-за переезда.

– А, я понял. У тебя эти дни.

– Какие?

– Ну, красные дни календаря. ПМС, короче.

– Это разные вещи.

– Ну да. Вот у тебя все сразу, наверное, поэтому ты такая дерганая.

– Я не дерганая!

– А чего тогда шугаешься по мелочам, как в детском садике?

– Жаль, тебя там не было! Я бы посмотрела, как бы ты смог спать, когда под самым ухом кто-то скребется!

– Ну, ты меня и себя-то не сравнивай, я ж не баба какая-то. Я бы спокойно спал.

Я не нашлась, что ответить. Наверное, он был прав: нервы ни к черту.

Чтобы не ссориться, я перевела тему на более безопасную. Остаток вечера прошел спокойно. Когда официант принес счет, Вадик категорически не дал мне даже взглянуть на цифры, сунул крупную купюру в картонку и поцеловал меня в лоб. Я растаяла в его объятьях.

Как все же прекрасно быть женщиной рядом с настоящим мужчиной.

Когда я повернула ключ в замочной скважине и открыла дверь, невольно замерла, опасаясь услышать угрожающие «шурк-шурк», но в качестве приветствия из недр квартиры донесся только радостный топот Дуськи. Та спешила встретить меня и выклянчить вечернее лакомство к ужину.

– Дусинда, как ты тут без меня поживала? Надеюсь, день Вашего Кошачьего Величества прошел прекрасно?

Я часто разговаривала с Дуськой вслух, когда мы оставались вдвоем в квартире, и не боялась почувствовать себя глупой перед Вадиком. И сегодня впервые я ощутила неловкость. Словно сейчас за нашим девчачьим разговором кто-то наблюдал из-за угла. Кто-то третий, невидимый глазу. Я взяла Дуську на руки и погладила ее, попытавшись успокоиться.

«Может, Вадик прав и это просто ПМС? Да нет, – я лихорадочно припомнила, какое сейчас число, – до него еще далеко. Но тогда что со мной происходит? Почему я боюсь каждого шороха и повсюду вижу невидимых врагов? Я схожу с ума?

Ну уж нет. Мне просто нужно поспать. У всего есть объяснение. Вчера – трубы, сегодня – недосып. Здоровый сон решит все мои проблемы».

Я заварила ромашковый чай, приняла горячую пенную ванну и, потягиваясь и зевая, пошла в постель. Перед кроватью пришлось стряхнуть со стоп налипший мусор.

Стоп, какой мусор? Я только вчера помыла полы.

Я посмотрела на ступни – они были в пыли и крупинках земли.

Это противоречило здравому смыслу. Надо было нагнуться и посмотреть под кровать.

Я знала, что́ увижу под кроватью – слой вчерашней грязи, которую отмывала больше часа: трижды меняла воду в ведре, прежде чем паркет стал чистым. Но все же сердце истошно застучало, а тело одеревенело. Все внутри меня противилось тому, чтобы нагнуться и посмотреть. Я одновременно знала и не знала, что увижу в прямоугольнике мрака под кроватью, куда не попадает солнечный свет.

Досчитать до трех…

Это был глупый страх, и я это признавала. Но признание никак не помогало усмирить трясущиеся руки или избавиться от комка в горле. Тело определенно подавало сигналы. Не иди туда: там опасно.

Раз. Два. Три. Я включила фонарик и резко наклонилась.

Дыхание перехватило, я прижала ко рту ладонь, чтобы не закричать.

Под кроватью были песок, куски земли, мелкий щебень и обломки веток.

Однажды я жила с собакой своей лучшей подруги Нины, когда та уезжала в командировку. У нее был большой ретривер Джек. Пес меня совершенно не слушался и убегал резвиться в кусты, а потом притаскивал на своей длинной шерсти кучу уличного мусора. Грязь вперемешку с пожухлыми листьями разносилась по всей квартире.

Сейчас мне казалось, что под кроватью живут десять таких ретриверов с очень длинной шерстью.

Откуда столько мусора? Не могла же Дуська его притащить с улицы. Или могла? Я подозрительно посмотрела на кошку, но та отвернулась и начала умываться.

Мне стало нехорошо. Что за чертова квартира!

Я обвела комнату мучительным взором, высматривая хоть что-то, что могло бы спасти мой рассудок и объяснить происходящее. Ответ нашелся на противоположной стене. Окно было открыто. Конечно же! Наверное, в этой части Москвы был сильный ветер. А квартира на первом этаже – вот и нанесло мусора с улицы. И он забился под кровать.

Хорошо. Все хорошо. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Никто под моей кроватью не живет. Никаких десяти ретриверов. И уж точно тут нет никого, по размеру сопоставимого с десятью ретриверами. На миг я вспомнила, как громко кто-то за стенкой точил когти, но усилием воли погасила вспыхнувшее воображение.

Я набрала на телефоне номер Нины, включила громкую связь, принялась за уборку и параллельно стала рассказывать подруге о своих злоключениях.

– Бедная, – пожалела Нина. – А вообще, странно это все, конечно. Ладно еще кошка. Мой дурень Джек иногда просто в стенку часами таращится. Но грязь под кроватью? Я же в этом районе живу. У нас днем тихо было.

– Значит, какие-нибудь местные – ну ладно, очень местные! – ветряные бури. Такое бывает, – сказала я с сомнением.

– Как скажешь. Хочешь у меня сегодня переночевать?

– Не нужно, – я замялась.

– Тебе же страшно.

– Да я тогда уж лучше Вадику позвоню.

Нина тяжело вздохнула:

– Звони. Но если что, Кать, приезжай.