Глава 7. Олеся

– Лучше это или то, первое? – спрашиваю Маришку.

Попросту говоря, перекладываю решение за выбор наряда на семилетнего ребенка. Здорово, Птичкина!

– Надень голубое, – кивает на шкаф, где и висит то несчастливое платье. Я его не выкинула, когда следовало, теперь жалею. Висит и то и дело напоминает, что во мне нет загадки.

Зыркаю на сестру и кидаю на кровать юбку с завышенной талией и укороченный блейзер ярко-малинового цвета.

Вопреки всем моим доводам против встречи с Германом, вспоминаю улыбающееся лицо Вальдемара Войцеховского.

Можно притвориться, что мы с Крыловым не знакомы. Да, самый лучший выход из сложившейся ситуации.

Ровно в восемь вечера выхожу из квартиры и встречаюсь нос к носу с бывшим другом. Драные джинсы, белая рубашка, черная косуха. Белые зубы блестят в полумраке лестничной клетки.

– Я иду только потому, что мне нравится Войцеховский, – говорю, вскинув голову, – давай сделаем вид, что я просто перекупила у тебя билет.

Герман фыркает.

– Ага, теми деньгами, что ты магическим образом достала оттуда, – кивает на грудь, – прошу, Птичкина, – пропускает вперед.

От раздражения, что он такой весь из себя крутой и классный, волоски на шее шевелятся.

Спускаюсь, стуча каблуками. Громко.

Внизу нас ждет такси, и я вопросительно уставилась на Крылова. Думала, придется ехать на его машине и была уже готова вдыхать пары его одеколона. Весь флакон на себя вылил?

– Парковка, Олеся.

– Нет денег ее оплатить?

Понимаю, поведение оставляет желать лучшего. Если Герман разозлится, то Войцеховского не увижу, как своих ушей.

Поэтому прикрываю рот на замок. Такси, так такси. Да и не свидание это, Леся, правда?

– Там рядом нет парковки, – легко и без обид отвечает, стоит нам сесть на заднее сиденье.

По радио у таксиста играет рэп. Если не ошибаюсь, тот же голос, что и у Германа в его «Тойоте».

Мы приезжаем за десять минут и сразу проходим в большой зал. Первый ряд, крайний столик. Волнуюсь и не знаю, отчего больше. Будто на концертах никогда не была или не сидела так рядом с Крыловым.

Отрицать свидание все сложнее.

– Как давно вы вместе? – спрашивает Вальдемар.

Типичный разговор комика в начале его выступления. Все внимание направлено на нас с Германом. На глаза направлен яркий, раздражающий свет.

Переглядываемся с Герой. Во мне заиграла стеснительность, Герман полон энтузиазма. Хоть сейчас на сцену.

– С детства.

– Я его не знаю.

Отвечаем одновременно. Снова переглядываемся. Готова провалиться сквозь землю, Крылов улыбается. Ему нравится доводить меня.

– То есть вы не вместе? – второй вопрос от Войцеховского. Что-то он перестал мне нравиться. Пусть идет к другим столикам со своими вопросами.

– Нет, конечно.

– В процессе.

По залу смех.

Надо было оставаться дома и посмотреть его концерт в записи.

– Ух ты. Брат, обидел ее чем? – вопрос к Герману. Поворачиваюсь к бывшему другу, смотрю на него с ожиданием. Ну, Гера, вещай! Про платье, загадку и мои кудри.

– Я? – в голосе полное непонимание, – не в моих правилах обижать. Я по другой части.

– По любовной? – вновь смех.

Вдруг Соня вспоминается.

Сидеть неуютно. Зал большой, но здесь тесно, набилось много народа. Вода на столах с газом, а я люблю простую.

– Ага, – Герман поворачивается ко мне и подмигивает.

– Девушку как зовут?

– Олеся. Олеся Птичкина.

– Сдавайся, Олеся Птичкина, это любовь!

Глава 8. Олеся

– Это было ужасно, – говорю, когда мы снова садимся в такси.

– А мне понравилось.

Герман довольный. Я постоянно ловлю его взгляды на себе. От каждого бросает в жар. Неужели та Олеся Птичкина не усвоила урок? Герман Крылов тебе не пара.

– Но спасибо за свидание, – говорю быстрее, чем осознала сказанное.

Водитель делает музыку тише.

– Все-таки свидание? – чувствую, как Герман подсел ближе. Упорно смотрю вперед, на подголовник и лысеющую макушку таксиста.

Ладошки потеют.

– Ты же не занимаешься такой ерундой, как приглашать девушек на свидания?

– Так ты не просто девушка, ты старый и добрый друг.

Всю оставшуюся дорогу переглядываемся. Начинаю думать, как выгляжу, и жалею, что надела практически первую попавшуюся юбку. Блейзер вообще прошлогодний. Наверняка и немодный уже.

Когда такси останавливается у нашего подъезда, выхожу первой и стремглав несусь к двери.

Как-то не по себе.

В голову лезет всякая ерунда, типа поцелуя или, упаси боже, приглашения на второе свидание.

Герман нагоняет, стоило мне ступить на последнюю ступеньку. Еще бы метр, и я открыла бы дверь и спряталась за ней.

– Леся?

– Что?

Медленно, сантиметр за сантиметром, поворачиваюсь.

Воздух сгущается. Слышу гудящую от напряжения лампу этажом ниже.

Отчего-то кожа губ чешется, и я царапаю их зубами несколько раз. Взгляды встречаются, что-то болезненно сжимается за ребрами, и уже готова отвернуться, силком стягивая романтичную вуаль со своих глаз.

Герман бережно берет меня за подбородок и нежно целует. Это кажется естественным и правильным.

Поцелуй с Крыловым я представляла другим. Грубым, страстным, сносящим, как бурное течение. А это не так. Герман делает все медленно и аккуратно.

Его язык проникает ко мне в рот и совершает круговые движения, лаская. Незаметно для себя, кладу свои руки на его шею.

Это лучший поцелуй, который у меня когда-либо был. Их было всего три. Как в сказке.

Но стоило сердцу сбиться с верного курса, я замыкаюсь и отстраняюсь.

– Если это и правда твои губы, то очень даже ничего, Птичкина. Вполне себе.

И вновь целует. На этот раз Герман действует увереннее. Темп выше, движения губ настойчивые.

Его руки на моей спине, и он то и дело спускается к ягодицам. Еще немного, и Крылов прижмет меня к стене, чтобы сделать наш поцелуй совсем-совсем взрослым.

Так и вертится в голове: «Ты ищешь мою загадку?»

Где-то наверху громко хлопает дверь, и Герман, как ошпаренный, отлетает.

Вспомнил, что с Птичкиной целуется? С той, кто совсем-совсем не нравится. Обида возвращается новой волной.

Забираю волосы за уши и спешно ищу ключи от двери в сумочке.

– Это же ничего не значит, да? – спрашивает, поворачиваясь ко мне спиной.

Сдерживаю слезы.

Чертов Войцеховский. Не будь его, не было бы и свидания, и этого поцелуя. Этих поцелуев! Всего их в моей жизни стало пять. Мое любимое число.

– Ты это не думай себе там ничего, Птичкина. Какой-то там поце…

– Мне было неприятно, Крылов.

На телефон приходит сообщение и очень даже вовремя. Отвлекаюсь на довольно приятные слова: «Как дела, мышка?».

Парень с сайта знакомств. Он показался мне ничего, и я дала свой номер.

– Вот, – показываю открытое сообщение Герману, – у меня парень есть. И если еще раз потянешь ко мне свои грабли, я ему расскажу. Он… Он боксер. Ясно?

Истерично гремлю ключами и, что странно, с первого раза открываю дверь.

Захлопываю и оседаю на пол.

– Как все прошло? – Маришка подлетает, а должна уже спать давно. Родители наверняка видят десятый сон.

– Никак.

Глава 9. Герман

«У меня есть парень»

Дурацкая Птичкина!

Протягиваю вперед руки, и лишь слепой не заметит, как их потряхивает. Всего лишь два поцелуя, а эффект такой, что я проглотил водородную бомбу. Сука, гремит внутри. Черепная коробка в хламину.

А если все свести в шутку?

Носком кроссовок отшвыриваю домашние тапки и сажусь на пуфик. Голову опускаю на раскрытые ладони. У меня будто поднялось давление. Но вот от поцелуя, от Птичкиной или ее «У меня парень» – не знаю.

Грудь ее вспоминаю. Не помню, чтобы она у нее была.

Утром жду Олесю у машины. Предварительно прогрел «Тойоту». Осень. Холодно.

Пять минут, десять, а Птичкиной все нет. Хоть поднимайся и спрашивай, почему задерживается. Кудри свои завивает?

Но нет. Больно много чести.

Нахожу ее в институте, сидящей за одной партой с новенькой. О чем-то щебечут, а еще несколько дней назад Птичкина ждала от нее проблем.

Женщины – народ ненадежный.

Сажусь позади Олеси. Веду себя довольно шумно: кидаю тетради на стол, бросаю ручки, дышу как туберкулезник и кашляю. Внимания хочу и банального «привет, Крылов».

Королева сидит.

Ну не за волосы же ее дергать?! Хотя… Неприличные картинки заполняют мое сознание. Мычу и откидываю голову.

Как-то резко Птичкина стала другой. Привлекательной, что ль. А губы, да, настоящие у нее.

* * *

– Как поживает твой парень? – спрашиваю Птичкину, когда случайно сталкиваемся у подъезда.

В ее руке мусорный пакет, в моей – пакет из супермаркета. Оттуда торчат хлопья для быстрого завтрака. Олеся не скрывает своего сарказма. Я по-детски люблю кукурузные хлопья заливать молоком на завтрак.

– Замечательно.

– Ты ему рассказала, что целовалась с другим?

– Было бы что рассказывать.

Олеся чуть краснеет и поджимает нижнюю губу. Глаз не отвести.

Взмах ресниц – и меня отшвыривает волной. Убедить себя, что эта та Олеся, которая пришла ко мне на День Рождения в ужасном платье и с ужасной прической, не получается. Даже вспоминаю нелепого подростка с плоской грудью, немного прыщавую и с тонной тоналки на лице.

Ее потряхивает. Выперлась в домашних шортах и футболке, а на улице не май месяц.

– В выходные Градов приглашает на покер.

– Передай ему, что я раскладываю исключительно пасьянс.

Ее глаза в свете фонарей кажутся глубокими, бездонными. Образ затрагивает какие-то струны, и начинаю чувствовать за собой вину.

– Пойдем вместе?

– С чего это вдруг?

И правда, с чего? Слово «свидание» произнести не могу. Засмеет или снова своего парня приплетет. Узнать бы вообще, кто он. Не удивлюсь, если это плод ее фантазий.

Хотя нет, удивлюсь, потому что вот такая Птичкина будит фантазию любого и оставлять такую цыпу без мужской защиты – дело нехорошее. Чреватое.

– Хочу.

Уверенность в моем тоне пробивает небеса.

Олеся тупит взгляд.

– Больше ничего не хочешь? – язвит.

– Хочу.

Вздыхает и переводит свои большие птичьи глаза с меня на окна первого этажа. Там любопытная бабуля живет. Сплетница.

Мне лично пох, а вот Олеся напряглась. Думаю, старушка подсматривает.

– Знаешь что, Крылов?

Прочесывает зубами губы и обдумывает, как бы ужалить посильнее. Уколоть клювом своим птичьим.

– Давай сюда. Выкину! – вырываю пакет с мусором под невнятные протесты Олеси и иду к бакам.

Перед тем как выкинуть, зачем-то задерживаю свой взгляд на содержимом. Думаете, крыша моя поехала? Но нет. Зацепился за бумаги, исписанные цветными ручками. Там имя мое – Герман, Гера, Герочка.

Почерк девчачий. Следовательно, бесячий. Леся писала. А записки эти еще со школы. Сейчас она в других пишет, повзрослела как бы.

Незаметно достать улики не выходит. Птичкина следит орлиным зрением, и как только достаю смятый лист с надписями «Герман и Олеся равно любовь навеки», девчонка подбегает и вырывает все, что успел найти.

Конечно, кто ж нормальный мусор выкидывает на ночь глядя?

Влюблена была в меня Птичкина. Конкретно.

– Ну так что, идем на покер?

Глава 10. Олеся

Почти каждый месяц звезда института Матвей Градов устраивает закрытые вечеринки с покером. Выбить приглашение сложно. Попасть туда – вытянуть счастливый билет.

И я его вытянула. Герман Крылов ему имя. Бывший друг теперь близкий друг того самого Матвея.

– Куда тебя ведет на этот раз твой парень? – Маришка уселась на кровать и разглядывает одежду, которую я вывалила из шкафа.

– Он мне не парень, – отвлеченно отвечаю.

– Ну как же? Ты же была с ним на свидании? Была. Сегодня второе.

Окидываю тяжелым взглядом сестру и возвращаюсь к широким джинсам. Выбрать их или все же платье?

– Никакого свидания не было. И сейчас тоже нет.

Маришка фыркает и громко отгрызает красное яблоко. До меня долетают капли сока.

Сборы на второе НЕсвидание проходят дольше. Мне хочется быть идеальной. Красивой, ухоженной, загадочной. Ну, примерно как Соня. Ее я, к слову, после того вечера год назад больше рядом с Крыловым не видела.

На этот раз я завиваю волосы в крупные локоны и забираю их в небрежный хвост. Глаза крашу ярко, в отличие от губ. Их мне хочется оставить без единого следа помады. Максимум – гигиеническая с ароматом абрикоса.

Решаю остановить свой выбор на модных широких джинсах с низкой посадкой и облегающем топе.

Герман ждет меня внизу в прогретой машине.

Каждый шаг дается с трудом, словно никогда каблуки не носила. И в первую минуту жалею о принятом решении. Не то чтобы считаю себя сейчас хуже той Сони, страшнее и толще, но мысли то и дело возвращаются к словам Крылова.

Для него я навсегда останусь в зоне дружбы. Тогда к чему все это?

– Птичкина? – выходит из машины и открывает пассажирскую дверь. – Даже без опозданий. Умеешь удивить.

Конечно, я начала собираться за три часа. Я бы сказала это, если бы не прикусила язык.

По радио звучит привычный рэп. Еще одна поездка, и я полюблю этот жанр.

– Чудесно выглядишь.

– Да так. Надела, что пришлось.

Краска заливает лицо. Я быстро отворачиваюсь, и хорошо, что в салоне достаточно темно, чтобы разглядеть неестественный румянец.

– Не готовилась?

– Не-а.

– Супер. Я тоже.

Крылов в рваных джинсах и белоснежной футболке с надписью «Босс». Это не должность, а название фирмы. Пахнет парень вкусно и дорого.

До дома, где Градов проводит сеансы своего покера, мы подъезжаем за несколько минут до начала. Выходим, осматриваюсь. Наткнувшись взглядом на табличку, запоминаю улицу и номер дома. Так, на всякий случай. Вдруг сбегать придется?

Закрыв машину, Герман заходит в подъезд. Я иду следом. Озираюсь по сторонам. Район мне незнаком.

Не сказать, что тревожно, скорее, волнительно. Хочется задать глупый вопрос: «А нас не накроют?»

Квартира небольшая. Дом старинный, интерьер словно с тех времен. Прибавить к этому еще и созданный кем-то антураж покерных салонов, так пробирает до мурашек.