– Давай пальто! – он забрал её верхнюю одежду, – пойдем.

Жаклин выпучила глаза, а Лилит чуть вилкой не подавилась. Подруга быстро шепнула Лилит, что это и есть там самая шикарная женщина из клуба, с которой как-то целовался и обнимался Левиафан.

Лилит вспыхнула, щеки покраснели, глаза налились ненавистью. Отвращение было не к этой девочке, а к Левиафану. Он каждый раз сильно задевал её, втыкал маленькие, тоненькие иголочки, оставляя их внутри навсегда. Они как занозы, сидели очень глубоко и никакой пинцет не смог бы их извлечь оттуда.

Она не могла понять, с какой целью эта девочка здесь. Лилит внимательно посмотрела на нее и узнала в ней ту самую, школьную знакомую. В школе они не были подругами, но неплохо общались. Они были самыми красивыми девушками и между ними была негласная война – «кто лучше?». Все парни носились за ними. Конечно, маленькие мальчики им были не нужны, но девчонки всегда с ними заигрывали, так, чисто для галочки, друг перед другом.

Девушку звали Маргарет. И в её внешности был всего один недостаток – у неё была плешь на макушке, и этот косяк природы, она пыталась всячески скрыть то под различными головными уборами, то просто надевала искусственные пряди. Об этой маленькой уродливости знало очень маленькое количество людей, включая Лилит. Сейчас у девушки были наращенные волосы, поэтому этот секрет совершенно не помог бы в данной ситуации.

– Лилит? – удивилась она, теряясь в собственных эмоциях. На самом деле было видно, что она в таком же смущении, как и сама Лилит, – вот не ожидала тебя здесь увидеть!

«А я-то как не ожидала тебя увидеть тут!», рассеяно подумала Лилит, «а больше всего я не ожидала узнать, что это ты чуть не увела у меня Левиафана в клубе!».

Глядя на лицо вновь обрадовавшегося вампира, сразу было видно, что он-то ожидал тут увидеть всех. Нижняя челюсть Жаклин практически лежала на столе, она была поражена тем, что увидела и услышала. Марк, как всегда с невозмутимым выражением лица оглядел всех, оценил ситуацию, понимая, что тут в скором времени разыграется, и продолжил жевать свой салат.

В это время Левиафан любовался двумя красотками, которые сидели у него за столом и смотрели друг на друга мило улыбаясь, а в глазах была видна взаимная неприязнь. И всё из-за него. Его очень сильно потешала эта картина.

Две женщины, которые тихо ненавидят друг друга – опаснее войны. Женщины вообще способны на такие мерзкие, гадкие поступки. И эти выходки потом согревают им дурную и безнравственную душу. Сделай подлость и живи спокойно – многие живут по такому принципу. При всём при этом, подлости они делают всем, кто досадил им: подруге, любовнице мужа, сопернице…

«Две змеи за столом», подумал Левиафан. «Змеи в природе встречаются очень красивые, очень притягательные, прямо как эти две. Бывало, идешь, видишь, как она лежит и греется на солнышке, и всё её гибкое тело переливается цветами неземной красоты. Так и хочется взять в руки. Но не стоит забывать про яд! Чем красивее змея, тем ядовитее. Ну, например, вряд ли человек захочет взять в руки ужа, разве что поиграть и выкинуть потом. То же самое происходит в жизни с неприглядными девушками. Ну кому на фиг нужен маленький и чёрный уж? А всё потому, что мужчин не привлекают невзрачные и неядовитые змеи. Уж – это скорее дождевой червяк, а не змея. А так как мужчины ещё брезгливы по природе, то червяки им вообще не нужны… (хотя встречаются исключения, но очень редко). А вот была бы это, например, индийская кобра… На её капюшоне выделяются очки, чёрные в белой оправе. Такие прекрасные очки, а если ещё приглядеться, то они напоминают морду мышки с черными глазами. Красивая змея. Яд кобры вызывает паралич после укуса. Но встретить и привести в дом кобру – это ещё полбеды. Эта змея никогда не нападает сама. Даже её первый бросок происходит с закрытым ртом, типа «я предупреждаю!». Но вот если более отъявленный искатель приключений захочет себе настоящую стерву, то ему следует встретиться с песчаной эфой. Она, конечно, тоже просто так не нападает, но если уж напала, то всё – жизни больше не будет, человек на всю жизнь останется калекой. Это очень шустрая и ядовитая змея. Выжить, практически, невозможно. Вот Маргарет, кстати, относится к песчаной эфе. А характер Лилит очень напоминает змею под названием аспид. Это змея с очень ненавистным нравом, она кидается на всех, кто встречается на её пути. Человек умирает очень быстро. Правда, Фабьен умер намного быстрее. Бытует мнение, что аспид может ко всему прочему ещё и выплевывать ядовитую слюну на полтора метра. Яд действует молниеносно. Да и окрас у неё кричащий, вызывающий, как у Лилит сейчас – красная полоса, черная, потом белая, черная, и снова красная и так по всей длине. Весьма опасная змея. Вот, и сейчас, за моим столом встретились песчаная эфа и аспид. Страшно красивое зрелище». Левиафан улыбнулся и облизал губы, глядя на то, как девчонки смотрят друг на друга. «Женщины отличаются от змей только тем, что если её разозлить, то из кобры может появиться самая настоящая гадюка. Если я сейчас начну уделять больше внимания песчаной эфе, то аспид переродится в зеленую мамбу. Зеленая мамба. Так же как и аспид нападет без видимых на то причин. Почему именно в зеленую мамбу? Да потому что Лилит сейчас цвета зелени. Как чешуйки мамбы – они изумрудно-зеленого цвета, с оттенками желтого и голубого. Шансов на спасение почти нет! А ещё, эта змея отличается от аспида подлостью и коварством. Мало того, что она нападет, когда ей в голову взбредет, так она это делает со спины. Благодаря своему цвету, мамба любит лазить и прыгать по веткам, в густой зеленой листве. Завидев жертву, то есть меня, мамба сваливается за воротник, и пока её пытаешься вытащить, она наносит смертельный укус! Интригующая Лилит, с сердцем зеленой мамбы! Вот такая женщина мне нравится. С такой змеёй стоит держать ухо востро, иначе она убьет и даже глазом не моргнет». – Левиафан блаженно раскинулся на стуле и, не отрываясь, наблюдал за девушками.

– Ну, рассказывай, как ты, что нового у тебя в жизни? – прошипела песчаная эфа аспиду.

– Хм… Да что тут рассказывать, всё потихоньку, ничего не изменилось. Только вместо школы – университет, – зеленая мамба приняла готовую к бою позу и замаскировалась в кустах.

Левиафан сидел с очень легкой, едва заметной улыбкой на лице. Его настолько занимала змеиная перепалка, что он совершенно забыл о присутствии Жаклин и Марка.

– Левиафан! – позвала Жаклин.

В ответ – тишина. Только ухмылка и бегающие глаза с Маргарет на Лилит и обратно.

– Ле-ви-а-фан! – Громко и членораздельно произнесла Жаклин ещё раз.

– А, что? Что такое? – очухался он, посмотрев на неё удивленными глазами, и в тоже время, злыми, потому что она отвлекла его от наблюдений за своим террариумом.

– Шампанское кончилось, вот чего! – строго сказала Жаклин.

– Сейчас принесу! – сказал он и практически бегом помчался за новой бутылкой.

– Да, и с лимоном! – крикнула Лилит.

Левиафан резко остановился за дверью в кухне. «Бог мой, только не говорите, что я забыл, купить эти проклятые лимоны! История повторяется!» – уже бежав по снегу, Левиафан судорожно размышлял. «И где ж я ей достану лимоны в три часа ночи в праздничную ночь? Эх,… Мамба, она и в Африке мамба!»

Через минут десять-пятнадцать, он вернулся в гостиную с шампанским и ромом, и всё-таки, с лимоном.

– Долго тебя не было! – акцентировала внимание на этом Лилит.

– Лимоны искал в холодильнике, дорогая! – злобно ответил он ей.

«Милая, я весь город перерыл из-за твоих лимонов! Знаешь, как тяжело оставаться незамеченным в такую ночь, когда на улице куча народу!», он злился, но не так как в прошлый раз.

Всю ситуацию спасла Маргарет.

– Дорогая? Между вами что-то есть? – удивленно спросила она.

Лилит резко повернулась в её сторону, Левиафан посмотрел на Лилит и приготовился смотреть сцену из трагедии, вперемешку с комедией и приобщаться к катарсису. Но Лилит молча отвернулась, взяла бокал с ромом и начала маленькими глоточками попивать.

– Жаклин, так ты уже точно решила разводиться? – непринужденно спросила она, проигнорировав вопрос Маргарет.

Левиафан открыл рот от расстройства. Жаклин только собралась ответить, но Маргарет её перебила:

– Эй, Левиафан! Что всё это значит? Ты таскал меня по всему клубу, целовал, обнимал, говорил о безоблачном будущем, потом пропал… А теперь она – дорогая? – ненависть блеснула в её глазах.

Другая на месте Лилит, давно бы встала и ушла, но не она. Девушка сидела и задумчиво улыбалась. Она даже ни сколько не обижалась на Левиафана.

«Это всего лишь ирга! Но Левиафан, я боюсь, что она окончена! Эта девушка – твой последний козырь для ревности? Только ревности не будет! Я поняла, что ты делаешь!». Лилит продолжала сидеть за столом с совершенно безразличным видом. Она дала возможность разобраться, в своих же проблемах самому Левиафану. Она нисколько не боялась, что из Маргарет выйдет соперница. «Плешивая девушка, слишком слабохарактерна, её поведение немного глуповато для её возраста. Она как бесхребетный червяк с одной единственной, примитивной, нервной системой! Она не способна обдумать ни один свой ход! Левиафану такое не понравится, он предпочитает такими просто закусывать, причём в буквальном смысле этого слова.… О, чёрт! Он собирается её убить!», внезапно до Лилит дошёл остаток плана Левиафана.

«Плохо дело, надо как-то спасать эту наивную дурочку, которая совершенно напрасно пытается бороться за кусок льда, в котором нет даже намека на сердечность!» Лилит резко встала из-за стола, подошла к Левиафану, схватила его за руку, и, сказав «А ну-ка пошли!», поволокла его за собой. Он особо не сопротивлялся, плелся за ней с ожесточенной улыбкой.

– Быстро говори, зачем она здесь? – потребовала Лилит, тряханув вампира за руку.

Он сразу же расплылся в наглой улыбке.

– А как ты думаешь? – его глаза неотрывно смотрели в ее.

– Я не экстрасенс! Я слушаю! – приказала она.

Но Левиафан решил поиграть в партизана. Он только смотрел на неё и обследовал глазами помещение, как будто был здесь в первый раз.

– Левиафан, у меня есть только один вариант, если он верный, моргни глазами! Ты, таким образом, решил сделать себе подарок? Ты собираешься её убить? – чуть громче спросила Лилит.

Левиафан улыбнулся и нахмурился одновременно. Он опустил голову и посмотрел встревоженной девушке прямо в глаза.

– Какие-то экстрасенсорные способности все-таки в тебе есть. – Прошептал он.

– Не смей есть её, да и вообще прекращай есть людей! – строго крикнула она.

Левиафан стоял около девушки. Он ласково провел по ней глазами, погладил по щеке, затем резко наклонил ее голову, так, что её шея оказалась прям около его губ. Он улыбнулся, поцеловал её горло, и наклонился к её уху и мягко прошептал:

– Дорогая моя! Лилит! Ты такая умница, ты всё правильно поняла. Но я прошу тебя – никогда ничего мне не запрещай! Лилит, милая! Я тебя очень люблю, но ещё очень люблю свою свободу в отношениях, – он слегка отпустил её.

Он нежно поглаживал её по шее, дыхание учащалось. Глаза полностью почернели. Лилит только услышала, как клацнули его зубы, что заставило её улыбнуться. Он не мог укусить её прямо сейчас, а ему очень хотелось это сделать.

– Лилит, я ненавижу свободу в жизни,… но мне не нравится, когда меня пытаются ограничивать, особенно, когда это пытается сделать женщина, хоть и любимая! Дорогая моя, у тебя есть свобода выбора? Есть! Ты ешь, что хочешь, ты пьешь, что хочешь, так что позволь мне тоже иметь свободу выбора! – Он отпустил её так и не укусив.

С улыбкой Лилит посмотрела на него. Она прекрасно понимала, о чём он её просит. Даже как ни странно, он попросил об этом культурно, без издевок, ироний и сарказма. Практически… Но Лилит не могла ничего с собой поделать. Она ведь женщина от природы. А женщины нужны в мире для того, чтобы обламывать эйфорию мужчинам. И она, как истинная женщина, не могла позволить Левиафану наслаждаться тем, чем ей не хотелось, чтобы он наслаждался.

– Хорошо – сказала она с загадочным для него взглядом.

– Правда? – нахмурил он брови.

– Да, хорошо. – Она даже поцеловала его для полной уверенности, – я пойду? Или ты еще хочешь что-то мне сказать? – чуть оттолкнула она его, посмотрев ему в глаза.

– Нет… – сглотнув, ответил Левиафан.

Лилит вернулась в комнату, где ребята весело болтали и чокались фужерами.

– Маргарет, – обратилась к ней Лилит, – пойдем со мной, мне надо с тобой поговорить.

Левиафан, который шёл следом за Лилит, остановился и закатил глаза от негодования.

«Ну, как её угомонить? Шею сломать?», спросил он сам себя и с грохотом бухнулся за стол, провожая взглядом, уходящих в сторону второго этажа девушек. «Ну вот, теперь придется очень сильно вслушиваться, о чём она там собирается ей рассказать!»

– А зачем ты её пригласил? – спросила Жаклин.

«Ещё одна!», гневно подумал он про себя.

– Не обращай внимания, она скоро уйдет, – улыбнулся он во все тридцать два зуба. «Сегодня на том свете экскурсии бесплатные!»

– Маргарет, ты должна уйти отсюда, и чем скорее, тем лучше! – тихо сказала Лилит.

– Да? Это почему это? Ты боишься, что уведу твоего принца? – вызывающе спросила она.

– Нет, сумасшедшая ты дура! Он… Он хочет тебе сделать зло! – Лилит попыталась объяснить ей суть происходящего

– Лилит, ты пьяная что ли? Ты только послушай себя? Что за бред ты несешь? – Маргарет совсем не хотела ей верить.

– Убирайся отсюда! Он вампир и ему нужна не ты, а твоя кровь! – выпалила Лилит.

«Так! Пора!», вскочил Левиафан и, извинившись перед гостями, он поднялся наверх.

– Какой вампир? Да тебе лечиться надо! – напрочь отвергала всё Маргарет.

– Неужели ты не заметила его странный взгляд? Пустые глаза? Нечеловеческая сила? Старомодность? Слишком глубокие познания всего? Речь? Слова? Тебя это не пугает? Ни о чём не говорит? Ты всего это не замечаешь? – Лилит задавала наводящие вопросы, и с каждым таким вопросом, лицо Маргарет становилось более озадаченным, потому что она понимала, что Лилит права, с этим парнем действительно что-то не так!

– Всё это она заметила! Благодарю за столь яркое описание меня, дорогая! – Левиафан вошёл и закрыл за собой дверь на ключ.

Чёрная фигура в костюме стояла около девушек и внимательно осматривала их, как будто думала, что с ними сделать. Лилит тихо покачивала головой шептала слово «нет», ей было страшно за Маргарет, и за то, что она сейчас увидит.

– Левиафан, да она же чокнутая! – заключила Маргарет.

– Да, в этом утверждение есть доля правды, но, милочка, не в данный момент. Она, – он кивнул в сторону Лилит, – ну очень пыталась спасти твою жизнь, – Левиафан оскалил клыки и подошёл к ней ещё ближе.

– Нет! – кинулась Лилит к ним, но Левиафан мягко отшвырнул её на кровать и погрозил пальцем.

– Дорогая, не мешай мне, пожалуйста! Ты и так мне сегодня достаточно проблем подкинула! – Левиафан развернулся к Маргарет.

Ужас застыл на её лице, она от шока не могла даже кричать и позвать на помощь. Она вообще ничего не понимала.

– Только из уважения к Лилит, я сделаю это быстро и почти безболезненно! – улыбаясь, сказал Левиафан.

Лилит отвернулась в другую сторону. Ей становилось плохо. Опять тот же ком в горле, опять скрученный желудок, сжимающееся в морщинистое тело сердце. Она услышала, как порвалась кожа от давления клыков, чавкающие звуки, и последнее, что она услышала – был хруст шейных позвонков, и звук мертвого тела, падающего на пол.

– Вот и всё! Лилит, дорогая, ну должен я хоть что-то получить в праздник. Я уже три дня ничего не ел. Голод меня может убить, – Левиафан нагло стоял и врал, – ты хочешь, чтобы я умер?

– Нет, я хочу, чтобы ты перестал убивать людей! Особенно в моем присутствии! – в слезах сказала она ему.

– Не могу обещать. Я убивал столько веков подряд и тут…появляешься ты и говоришь стоп. Ты считаешь это нормально? Представь, что я сейчас скажу тебе – прекрати дышать! Что ты ответишь мне? Так что, успокойся милая! Нам ведь ещё к гостям идти. Точно, пошли к ним, что тут сидеть и обсуждать одно и то же.

– Этот разговор еще не закончен! – угрожающим тоном сказала Лилит, выходя из комнаты – Так не может продолжаться!

– Да, да. Пошли. – Левиафан пропустил ее вперед и улыбнулся, вытирая кровавый рот.

24

В шесть утра Жаклин и Марк уехали на такси домой, оба пьяные, как валенки.

Левиафан сгреб со стола всю посуду в большой поднос и отнёс его на кухню. Лилит, уставшая и расстроенная, сидела за столом, загадочно смотря в одну точку. Она вертела стакан с ромом и молчала.

«Он трупы также как и посуду сгребает, а потом просто выбрасывает их существование из головы. Я тоже не люблю людей, но хоть какая-то часть его сердца должна иметь уважение к чужой жизни. Кто дал ему право так легко распоряжаться чужими душами? Почему он такой жестокий? Что заставило его стать таким, ведь у него есть всё, о чём простой человек может только мечтать. Если он умеет любить, значит, он должен уметь жалеть. Хотя понадобилось почти пятьсот лет, чтобы он научился любить. Сколько же нужно лет, чтобы он научился уважать другие человеческие желания и чувства?», Лилит была полностью поглощена своими мыслями и не заметила, что Левиафан стоит в дверном проеме и рассматривает её с озадаченным видом, уже предвкушая серьезный разговор.

Левиафан не очень любил разговоры «за жизнь», тем более вести такие разговоры с людьми было ещё сложнее.

– У человека нет времени на жизнь. За этот короткий срок, предположим, он родился, до двадцати лет – это не человек, это бестолковый ребенок. После двадцати он только начинает осознавать что-то в этой жизни, точнее он пытается, не факт, что правильно это делает. В период между двадцатью и тридцатью, человек учится методом проб и ошибок, познает сущность своего тела и души, и на что это способно. Значит, от одного года и до тридцати – это амёба, а не сознательное существо. После тридцати и где-то до сорока, сорока пяти человек уже набирается опыта, он уже «homosapienssapiens». Но вот беда, в пятьдесят человек начинает слишком много думать о смерти, и ему уже не до познания самого себя. Итого, у нас получается, что вообще, пятнадцать – двадцать лет из всей жизни человек отводит на восприятие мира. Мне четыреста восемьдесят пять лет, и что человек может мне рассказать и показать нового за его пятнадцать – двадцать лет… – всё это Левиафан высказывал Лилит.

– Понимаешь, дорогая, чтобы со мной говорить на серьёзные темы, а я вижу по тебе, что именно этим ты и собираешься заняться, тебе должно быть хотя бы пятьдесят. Тебе всего двадцать три. Ты ещё в стадии куколки, зародыша бабочки, личинка, которая только окуклилась, а уже пытается что-то излагать. – Он замолчал и очень удивился, глядя на лицо Лилит.

Она улыбалась, нагло и пафосно.