Григорий, как не пытал девушку, так и не смог понять, что с ней происходит. Вместо скромной, зажатой девчушки с румянцем на щеках, перед ним сидела по меньшей мере королева. Властная, знающая себе цену, самовлюбленная. Нельзя было сказать, что Григорию были не по нраву перемены в подчиненной, но он уже успел привыкнуть к застенчивой Вике.

Сама же Виктория блуждала среди теней, продолжая настойчиво звать демона, подсознательно требуя, чтобы он вернул ей тело. Харон все также не слышал ее. Он не хотел ее слышать. Ему было весело и, как и все демоны, он любил пакости и проказы.

Вика замерзала. Все ее тело было покрыто мурашками. В том срединном мире стоял черный туман. Он опускался на кожу, пощипывая ее, укутывая глаза. Сырость. Промозглость. Зябкость.

Девушка скиталась в поисках той ниточки, которая свяжет ее либо с демоном, либо с кем-нибудь живым. Внезапно она остановилась и закрыла глаза. Она поставила левую руку ладонью вверх. Указательный и средний пальцы были вытянуты и напряжены так, словно на них висели грузы. Большой палец отведен в сторону. Безымянный и мизинец согнуты в крючкообразной форме. Что-то горячее, обжигающее начало образовываться на ладони. Руки дрожали от силы, которая выделялась от нее. Губы зашептали:

– Spiritus inferior, loco, protinus. Spiritus inferior, loco, momentaneus. Spiritus inferior fatis huc te poscentibus affers.

Виктория повторяла и повторяла маленький текст, требуя что-то от чего-то. И через какое-то время появился маленький чахлый дух. Весь темный, с перепуганными глазами, в образе старой плешивой собаки. Он озирался по сторонам. Виктория все еще стояла с закрытыми глазами, но текст уже не читала. Она улыбалась. Ведьма лучше самого духа знала, что он здесь и пришел на ее зов. Дух молчал, покорно смотря вниз.

– Мне нужно мое тело! – твердо сказала Вика.

– В нем сейчас демон…

– Я знаю. – Перебила Вика.

– Он сильнее и чин его старше.

– Мне нужно мое тело! – повторила Виктория. – Сейчас. Договорись с ним!

Дух не осмелился больше перечить злящейся колдунье и молча исчез. Виктория открыла глаза и вся уверенность куда-то исчезла. Вот только на этот раз она точно все понимал, как читала текст на языке, о котором ничего не знала, как появилась сущность в виде собаки, которую она могла видеть сквозь закрытые глаза и как это существо даже не стало перечить ей, а просто исчезло выполнять ее приказ, испуская страх.

Яркий свет. Тепло. Долгожданное тепло. Виктория обнаружила себя в зеркале, в едущем лифте. Она дотронулась до стекла и мгновенно поняла, что находится в зазеркалье, а женщина, которая стояла в кабине лифта, всего лишь ее тело с инкубом внутри.

– Харон, – прошептала она.

Демон повернулся и увидел заблудшую душу в зеркале.

– Сейчас, детка…

Еще теплее. Горячо. Уютно и комфортно. Привычное тело. Вика открыла глаза. Да, однозначно, это ее тело. Демон освободил его. Харон стоял рядом. Девушка тут же бросилась смотреть на часы – время было начало седьмого вечера.

– Господи, Харон…. – ужаснулась она. – Ты весь день выступал в моем теле! Что же ты натворил там!

– Ничего существенного, детка. Ты хотела взять меня с собой. Я согласился на эту нелегкую авантюру.

– Авантюру? – удивилась Вика.

– Знаешь, как тяжело находиться в чужом теле и не питаться его энергией?

– Уж не хочешь ли ты сказать, что ни грамма не съел моей энергии? – Виктория недоверчиво взглянула на мужчину и усмехнулась, глядя в лукавые глаза.

– Совсем грамм. Может пару.

– Я бы хотела, чтобы ты забрал эти два грамма другим способом.

– Какое дерзкое предложение. Принимаю с радостью! Но в начале мы навестим твою бабушку, не так ли, детка?

– Как ты… Ах, да, ты же весь день провел в моем теле. Кстати об этом. Есть пара вопросов! – Вика нахмурилась.

– Я не удивлен.

– Я не пыталась тебя удивить. Я, – начала она, заикаясь, – когда я была…ну…когда ты вышвырнул меня из моего же тела.

– Вышвырнул? – Харон не смог сдержать улыбки.

– Ну подожди, не перебивай! – пискнула Вика.

– Хорошо. Слушаю.

– Короче, когда я была там, где мне быть не полагается, между своим и твоим мирами, я что-то сделала.

– Что-то сделала? – Мужчина удивленно повел бровью. – Как это понимать?

– Я разговаривала на незнакомом мне языке.

– Ты это помнишь? – теперь была очередь Харона хмуриться.

– А не должна?

– Что еще там было? – демон перевел тему.

– Я точно знаю, что вызвала какой-то дух себе в помощь, чтобы он помог мне избавиться от тебя… выгнать из моего тела. И… я знаю, как смешно это звучит, но это так! Этот дух явился! И покорно отправился выполнять мою просьбу. Не смейся надо мной Харон! Я не сумасшедшая.

– Я не буду, – мягко ответил он, – не буду. То есть, ты считаешь, что призвала к себе в помощь духа?

– Да! – Виктория была серьезна.

Харон тоже был серьезен как никогда, но виду старался не подавать. Конечно, он был слегка обескуражен тем, что Вика сохранила все воспоминания о своей деятельности и мысленно он уже готовил себя к тому, что девушке надо что-то отвечать, потому что сейчас последуют вопросы.

– Это был сон. Забвение. – Брякнул демон, все больше понимая, почему Виктория появилась в зеркале.

– Какой сон, Харон?! – удивилась девушка. – Ты, действительно считаешь меня сумасшедшей? По твоему, я не в состоянии отличать сон от реальности?

– Нет, детка. Ты слишком часто примеряешь на себя маску сумасшедшей. Тебе не идет. Прекращай. Во-вторых, человеческое дитя, мне бы хотелось, чтобы ты все-таки проявляла ко мне должное уважение. Я напомню тебе, ты заключила сделку с Люцифером и поэтому я здесь. Я не намерен выслушивать необоснованные претензии. Вообще, высказывать демону претензии – нонсенс. Ты либо мне веришь, либо не спрашиваешь. Я говорю, что твое состояние на тот момент – сон. Насколько я знаю, во сне люди способны не только духов вызывать на незнакомых языках. Я понимаю и принимаю твое состояние нервозности, но учитывай, пожалуйста, тот факт, с кем ты ведешь беседу.

Виктория ощутила давно забытое чувство страха. Долгое время Харон не менял интонации к ней, всегда был учтив и добр, вежлив и снисходителен, в общем-то, вел себя как джентльмен. Девушка даже успела забыть, что он – демон. Что нашло на него в момент разговора, что звук его голоса покрылся мраком и сухостью, почему взгляд помрачнел, а руки стали холодными, Вика не совсем поняла.

– Харон, я… – Виктория сделала шаг назад. – Я… прости, пожалуйста, я ни в коем случае не хотела тебя обидеть…

– Обидеть? – Демон усмехнулся. – Обидеть демона? Знаешь, детка, что большего всего мне в тебе нравится? На тебя невозможно долго злиться, .даже если очень захочется, ты все равно все исправишь!

– Прости, – девушка опустила взгляд. – Я, правда, думаю, что это был не сон! Как это можно объяснить?

– Никак! – Харон обхватил девушку. – Я докажу тебе, что это было забвение.

– Как?

– Повторюсь: дух, помощь, язык? Да?

– Точно.

– И ты все помнишь ясно, как себя все свои годы?

– Да.

– Хорошо. Вызови дух сейчас. – Харон сложил руки на груди. – Давай, детка, прочти заклинание и пусть он явится. Сейчас.

Виктория молчала. Внезапно ей стало очень стыдно и неловко. Если Харон прав, то насколько бредово и нелепо она будет выглядеть после прочтения заклинания, ожидая, что кто-то еще и явится.

Девушка отрицательно покачала головой. Харон тоже начал потихоньку успокаиваться, понимая, что из них двоих он звучит куда более убедительнее.

– Почему ты отказываешься? Это же самый лучший способ проверить, был ли то сон. Читай. – Голос демона звучал настойчиво.

– Spiritus inferior, – прошептала Виктория.

– Дальше. – Настаивал демон.

– Loco, protinus. – Вика смотрела в янтарные глаза демона, – Spiritus inferior, loco, momentaneus. Spiritus inferior fatis huc te poscentibus affers.

– Где дух? – спросил Харон, уже не столь решительную девушку.

– Я… я не знаю. – Вика озиралась по сторонам, в поисках существа.

– Разве это не доказывает, что ты была в забытье, а? – демон, наконец, улыбнулся, прижимая к себе девушку.

Ни он, ни она, не заметили старую собаку, стоявшую позади.

С тяжелым сердцем Виктория вошла в палату. Тишина. Запах лекарств. Штатив с капельницей. Дыхание. Женщина лежит с закрытыми глазами, рот приоткрыт. Нет движения.

Вика сидела у кровати бабушки. Женщина едва могла пошевелить пальцами на руках. Одна нога была полностью обездвижена, одна еще как-то шевелилась. Бабушка молчала: больше она не могла говорить. Часть лица отныне не подчинялась командам мозга.

Харон оставался в дверях. У него был лишь праздный интерес, посмотреть, что будет. Смятение чувств и переживания Виктории словно по проводам передавались ему. Просто шквал, тяжелый, давящий, шквал эмоций.

Вика сидела и молчала. Она смотрела на парализованную старушку и не понимала, почему так произошло. Долго размышляла и обдумывала происходящие и все равно ответа не было. Часто случается то, что случается, никто не застрахован, ни у кого нет отсрочки. Просто почему-то это всегда приходит слишком неожиданно. Никто не готов болеть.

Демон продолжал стоять в дверях, посматривал на девушку и жвал жвачку. У него не было мыслей. Он не знал и не сталкивался с такой скорбью. Он не был ни утешителем, ни сочувствующим. По сути, ему наплевать. Харон, несмотря на свою стихию страсти и желания, укротительства любви, был бесчувственным чурбаном.

Виктория дотронулась до руки женщины и ее словно молнией пронзило. Девушка почувствовала те же самые ощущения и эмоции, как тогда, когда что-то обездвижило ее после книжного магазина… И тогда она поняла и провела параллели между случившимся и своими ощущениями. Конечно! Как же она сразу не догадалась!

– Харон! – девушка подбежала к нему и схватила за руку. – Пошли скорее!

– Все? Уходим? – демон ничего не понимал, быстрым шагом идя за девчонкой.

– Я поняла!

– Что? – крикнул он ей вслед. – Что ты поняла? Теперь я тоже хочу понять! Вика!

Она уже добежала до гардероба. Вика поспешно одевалась, ни на кого не обращая внимания.

– Эй, эй, – Харон поймал девушку уже перед выходом. – Подожди. Остановись. Два вопроса. Первый: куда ты бежишь? Второй: что ты поняла?

– Я почувствовала, что происходит с бабушкой! Помнишь тогда, в книжном? А потом мне позвонила мама. Помнишь? То, что было со мной, то же самое, что было с бабушкой! Только тогда я не поняла…

– Как тебе это в голову пришло, Виктория? Почему тебя не смущает слово совпадение?

– Харон! – Вика нахмурилась. – Почему ты такой скептик? Ты же самый яркий представитель того, чего для людей не существует! Как ты вообще можешь знать что-либо о понятии скептицизма?

– Это не скептицизм, детка, а реализм. Как ты поняла и пришла к такому выводу?

– Когда я дотронулась до бабулиной руки. Все то, что я переживала в книжном, снова вернулось воспоминанием.

Харон оставался внешне хладнокровным. Внутри же, он не знал, что делать. Виктория явно что-то заподозрила о своем скрытом таланте и задача демона была в том, чтобы убрать эти подозрения.

– Пошли, я покажу тебе то, что действительно существует.

– Куда?

– Дай мне руку.

– Харон, куда мы идем?

– Однажды, ты сказала, что веришь мне… Руку! – Харон настаивал, прижимая ее к себе. – Чуть ближе. Ты же знаешь, для чего это, да, детка? – Мужчина улыбнулся. – Закрывай глаза.

Чувство предвкушения и ожидания переполняли девушку. Харон же мысленно метался между мирами и иллюзиями, думая, что точно будет способен отвлечь Вику от своих мыслей. И он нашел то место.

– Можешь открывать глаза. – Тихо сказ он.

Виктория не спешила исполнять просьбу мужчины. Она слушала тишину. Жуткую и страшную. Именно такой тишиной сопровождался приход Люцифера. Испугавшись жутких воспоминаний, Вика открыла глаза.

Вокруг никого, только Харон. Необычная местность: большие деревья с зеленными листьями, закрученными в конической форме. Их цвет был не просто зеленым, а супер насыщенным и, скорее, пульсирующим. Глазам и нравится смотреть на него, и устают они быстро. Листва бушует, полная жизни и вдохновения. Но все кругом бездвижно. Ни ветерка. Воздух тяжелый, грузный, но дышать можно почти полной грудью. Небо окрашено в ярко красный цвет, с примесями и полосками желтого, переходящего в оранжевый и лилово-фиолетовые линии. Закат. Тоже беззвучный. В небе нет ни одной птицы, никто не поет чудесные песни. Уши болят, поглощая эту тишину.

Под ногами трава. Ноги босые. Трава мягкая, зеленая, идеально ровная, травинка к травинке. Природа не может такое сотворить. Невозможно. Слишком все идеально. Но ходить приятно. Нет ни одной дорожки. Просто трава кругом. Тепло. Можно сказать хорошо, но хочется ветра.

Харон стоял рядом с опущенной головой. Он чего-то ждал. Скорее всего – реакции. Хотел понять, что чувствует Виктория в этом необычном месте. Но она молчала и лишь озиралась по сторонам.

Сзади стоял дом. Серый с кирпичным оттенком. Трех-этажный. Большой, бревенчатый дом…с крышей, сделанной словно из кожи. Крыльцо с огромными колоннами, выточенными на них фигурами поникших существ. Все из дерева. Оно необычное. Прежде Виктория не видела такого. Срубы мягко отточены, покрыты то ли лаком, то ли еще чем, но линии на них, не круглые, а продолговатые, выразительные. В целом, дом отталкивающий. Виктории не хотелось в него заходить.

Вика снова повернулась к Харону. Ну должны хотя бы кузнечики стрекотать! Но нет, тишина. Девушка вертелась в поисках звуков, уже не понимая себя и своего отношения к этому.

У нее появилось ощущение, что она в инкубаторе… в аквариуме, где процветает искусственная среда, где вроде бы жизнь лежит на ладони, а на самом деле ее нет.

– Где мы? – спросила Вика, удивляясь звучанию своего голоса.

Ни эха, ни привычного отклика в голове. Даже собственный голос был не узнаваемый. От всего, что непонятно, Вике становилось еще страшнее.

На горизонте показалась часть какой-то планеты. И даже не имея образования астронома, Виктория поняла, что то была не Луна. Огромное и слишком близко расположенное небесное светило. Оно было словно как в необыкновенных фильмах про космос или на фотошопных картинках категории вселенная.

Страшно.

Глядя на этот огромный шар на горизонте, сердце замирало. Казалось, что планета несется прямиком в то место, которое все привыкли называть домом. Еще минута-другая, дальше последует апокалиптическое столкновение, взрывная волна которого разнесет все существующее на квантовые частички.

Страшная красота – вот, когда к Виктории пришло осознание этого далеко не свежего оксюморона. Глаза хотят смотреть, им интересно, а организм уже не дышит от страха.

– Это мой дом, Виктория, – Харон поднял на нее глаза.

– Твой дом? – ее голос звучал очень тихо, почти не слышно, но высокие нотки все равно прорывались наружу. – Я в аду?

Виктория была перепугана. Испуг сковал ее тело еще хлеще, чем появление «адской луны» в тихом небе.

– Это просто мой дом…

Харон, наконец, начал чувствовать девушку. Находясь на его территории, ее собственные силы немного ослабли. Он снова превосходно слышал все ее мысли, как когда-то, все панические и тревожные вопли в голове, требующие вернуться на землю. Он чувствовал ее неподдельные переживания. И он прекрасно понимал, что девушка в полнейшем смятении. Она ничего не знает, ничего не понимает, для нее все дико и страшно. И нет ни сил, ни желания бороться с этим невозможным переизбытком эмоций.

Харон также понимал, что девушка скептически относится к месту, где демон обитал уже не первое тысячелетие.

– Мы в аду? – снова спросила Виктория, поворачиваясь лицом к мужчине.

– Если тебе станет легче, то да, мы в аду.

– Почему? – слезы, снова слезы. – Почему мы здесь?

– Почему ты плачешь?

– Потому что я хочу вернуться домой! На землю! – прорыдала девушка. – Мы сможем вернуться на землю, Харон? Скажи, пожалуйста, да! Я так не хочу тут оставаться! Мне страшно и я совсем не понимаю, почему нахожусь здесь!

Харону пришлось обнять Викторию, потому что она рыдала все сильнее и ей становилось все страшнее.

– Мы здесь без всякой причины. Я хотел показать тебе свой дом… – Харон чувствовал себя удрученно.

– То есть, ты не собираешься жечь меня на сковородке?

– Что? – удивлению демона придела не было. – Жечь на сковородке?

– Тыкать вилами и вечно истязать мое тело… – добавила Виктория, дрожа всем телом от одной только мысли о своем пребывании в аду.

– Пойдем-ка, – Харон взял Вику за руку и пошел в свой дом.

Как же сильно он соскучился по родным стенам, запаху, которого на земле никогда не почуять. Понятие «родного» существует не только на земле. Привычка и любовь к окружающему никого не оставила в стороне.

Он провел рукой по мраморным стенам. Черный цвет камня был настолько низменным, насколько вообще возможно было вообразить, и он так радовал глаз демона. Хладность и неживое отражалось от черных мраморных стен, приятные сущности Харона и пугающие Викторию.

В коридоре дома инкуба, Вика чувствовала себя как в склепе. Ее немного пугало, но запах, который она чувствовала, был таким приятным и сладким, что он и дом никак не хотели отождествляться.

Коридор был длинным. Стены, снаружи бревенчатые, внутри каменные, казалось, тянулись в бесконечность. Ничего больше не было в этом пустынном месте. Ни одной фотографии или картины. Просто голые стены. Пустые. На них не было ничего, кроме черного, отталкивающего цвета. Интерьер не для слабонервных.

Харон пропустил девушку вперед. Виктория, опасаясь всего на свете, сделала шаг вперед. Рука непроизвольно дотронулась до холодной каменной стены. Вика тут же отдернула руку: такого обжигающего холода она в жизни не испытывала. Словно кончики пальцев погрузились в жидкий азот, на несчастную миллисекунду, которой было достаточно.

– Холодные… – сказала Вика, оборачиваясь к демону.

– Для человека – да.

– Как ты ощущаешь эти стены? – спросила она.

– Как тепло родного дома.

– Тепло родного дома? – девушка перевела взгляд на стены, но притронуться к ним больше не рискнула. Она медленно двинулась вперед, внезапно начиная понимать, что входная дверь медленно закрывается, скрывая за собой частички искусственного света.

– Эй! – вскрикнула она, остановившись в полной темноте. – Харон! – Ее голос дрожал, сердце трепетало. Темнота в этом гнетущем доме казалась еще чернее и невыносимей. – Дай мне руку… Прошу тебя, любовь моя, – прошептала Виктория, вытягивая руку в черный вакуум.

Несколько секунды тишины, жуткой и неподвижной, и вот сильная рука, наполненная привычным теплом, сжала ее пальчики, трясущиеся от страха.

– Как сильно ты напугана, дитя, – голос прозвучал у самого уха.

Виктория вздрогнула, щурясь и пытаясь разглядеть Харона.