Маета Аона. Рассказ третий

Это были просто чумовые посиделки с Кхе и двумя полосатыми дамами в роскошном космическом ресторане. В его панорамных окнах виднелись спиральные облака какой-то неизвестной звёздной системы.

Кхе блистал! Он рассказывал дамам небылицы, а они хохотали. Наваленные на огромном блюде горой куски пуприкового супа источали манящий аромат. Голод сжал желудок тисками. Пожалуй, пора подкрепиться.

Только я протянул руку к блюду, как вдруг раздался свист и грохот.  Невесть откуда взявшийся кусок метеорита пробил потолок ресторана и угодил прямо в середину блюда с супом! Пробив стол, он скрылся где-то в недрах корабля, который через мгновение содрогнулся от взрывов. Дамы завизжали.

Я в панике ухватился за сиденье и … проснулся. Оба моих сердца оглушительно стучали.

Вокруг было темно и холодно. Я понял, что вышел из анабиоза и вышел слишком резко.

Оглядевшись, я не увидел люльку с Кхе, да и похоже это был вовсе не наш, а какой-то грузовой челнок. Постепенно в голове прояснилось. Я стал присушиваться. Звука двигателей не слышно, значит мы стоим в порту. Неужели на Алькоре?

Некоторое время я ощупывал свои жабры, за которые обычно прятал клонар, но так и не нашёл его. Кхе был прав, и мы зря доверились талмакитянину. Всё-таки он украл его!

Но где же сам Кхе?

Я вылез из люльки и стал прыгать, чтобы окончательно проснуться. Меня одолевал голод. Осмотрев помещение, я обнаружил ещё несколько пустых анабиозных люлек, огромный контейнер, весь в острых колючках, массу пустых ящиков и сваленные кое-как запчасти вакуумных тележек, которые я видел где-то раньше. Где же я их видел? Да, неважно.

Я направился к выходу. Едва я подошёл к шлюзу, как дверь отъехала в сторону и моему взору предстала живописная группа из четырех огромных талмакитян, синюшного лысого легарпийца, едва достигавшего им груди и пары чёрных мохнатых малышей свирепого вида, которых я принял за охранных животных.

– Он проснулся. Отлично! – сказал легарпиец, выйдя вперёд и указывая остальным, чтобы меня окружили.

– Где мой друг Кхе? – спросил я его, пока они смыкалась вокруг меня. – Где мы находимся? Где наш челнок?

– Ответим, когда отдашь то, что нам нужно.

– А что вам нужно?!

– Машинку твою, что всё удваивает. – Синяя голова блестела, складки на лице сложились в убедительную гримасу.

Терпеть не могу легарпийцев. Они везде лезут первыми и любят строить из себя начальство. А их голоса просто рвут тебе перепонки.

– У меня её украли. Ваш же дружок талмакитянин. У него ищите.

– Мы его проверили, у него ничего нет. А ну обыщите его!

Я не стал сопротивляться, дав ощупать себя с ног до головы. Напоследок два талмакитянина долго трясли меня вниз головой. Но так ничего и не нашли.

– Говори! Куда ты ее спрятал, кому отдал?

– Никому я не отдавал, спросите Джу Сахха!

– Да мы из него уже душу вынули! Мы весь челнок перевернули. Признавайся!

– Не в чем мне признаваться. Я же был в анабиозе, ничего не знаю.

– Тогда сделаешь нам новую. Ну-ка тащите его в рубку!

Меня триумфально проволокли по коридорам, чувствительно ударяя обо все стены и пороги, которые только встретились на пути. Хорошо, хитиновая оболочка пружинила, поэтому в рубку меня притащили почти невредимого.

И там я увидел Джу Сахха в весьма плачевном состоянии. Из четырнадцати глаз у него работали только три. Шкура была разодрана и висела клочьями. Он стонал.

Мои претензии к нему улетучились. Если бы он украл клонар, то сидел бы сейчас в кресле и пил пиратский ликёр с Рамананы. Однако, может он его перепрятал и теперь упорствовал? Сомнения вернулись снова. Я хорошо помнил его вороватую натуру.

Итак, от меня хотели повторения моего гениального шедевра. Но дело в том, что его создание произошло спонтанно, да ещё и под дым зёрен коарби. Если бы у меня была схема… Но она осталась дома. Я не думаю, что поцаи добрались до неё, схема была спрятана надежно. Правда не помню где. Но когда надо, вспомню. Я себя знаю.

– Где мой друг? Я должен его видеть.

Легарпиец подвинул мне планшетный лист.

– Пиши, что тебе надо для машинки. Потом увидишь своего трусливого дурака Кхе.

Я и написал. Очень длинный список, добавил туда масло чёрного апсарина, десять кристаллов космония, зёрна коарби, мешок пуприкового экстракта и копчиковую железу скобра (две штуки).

Легарпиец взял список, пробежал его глазами и злобно зыркнул на меня.

-Ты что, издеваться вздумал?! Что ещё за апсарин такой? Какой ещё космоний? Из этого всего я только зёрна коарби и пуприковый экстракт знаю.

– А! Забыл ещё пирамидный открыватель добавить, – обнаглел я, чувствуя свою безнаказанность.

Некоторые из перечисленных позиций я просто выдумал.

Синий бандит чувствовал подвох, но доказать ничего не мог. Вселенная большая, планет много, пока разгребёшь каталоги официальные и подпольные, то уйдёт масса времени.

Я услышал стоны и вздохи Джу Сахха. Увидел, что он весь замотан прочной металлической нитью, которая поблёскивала из меховой шкуры.

– Так где же Кхе? – вновь обратился я с вопросом к своим похитителям.

– Думаю, я могу устроить вам встречу. Вернее, вас всех запрут на складе, где вы будете ожидать, пока не привезут все нужное.

«Значит, нам сидеть тут до скончания века – подумал я. Надо же, сбежали из одной тюрьмы, чтобы попасть в другую. Но я всё равно придумаю, как смыться отсюда!»

Меня и Джу притащили обратно в помещение, где я проснулся. Прямиком к покрытому мелкими шипами контейнеру, который я уже видел. Нас закинули в открывшийся люк и закрыли снаружи.

Контейнер был благоустроенный, почти как наша с Кхе квартира. Имелась даже холодильная камера, к которой я незамедлительно направился. Я был голоден, как скобр после любовных игрищ. Открыв камеру, я обнаружил там Кхе, спящего на нижней полке в позе эмбриона. В руке у него была зажата банка с полуфабрикатом.

Больше в холодильной камере не было ничего, кроме пустых, раздавленных мощными жвалами Кхе, банок. Я потянул банку у него из рук. Кхе вцепился в банку покрепче и даже не проснулся.

– Эй, просыпайся, и заодно объясни, почему бандиты называют тебя трусом?

– Они не бандиты, – пробурчал Кхе, не открывая глаз – а повстанцы с Аона.

Но тут до него дошло, что это не сон и здесь я. Кхе выскочил ко мне навстречу и заключил в объятия, не выпуская, впрочем, банки из рук. Мы были очень рады видеть друг друга снова.

Наконец я сказал.

– Кхе, дружище, ты не отдашь мне свою банку – я ужасно проголодался.

– Да, конечно! – он вручил мне банку, проводив её грустным взглядом, и добавил – только оставь мне на донышке…

– Вы конечно, оба просто милашки, – раздался низкий голос с пола. – Но может быть поможете мне подняться?

Джу барахтался на полу. Мы его поставили на ноги, и он сказал.

– Умоляю, освободите меня от этой нити, мне пора сбрасывать шкуру!

Я перекусил нить и снова стал свидетелем традиционного талмакитянского сдирания шкуры. Мне это зрелище было уже знакомо, но Кхе был буквально в шоке от такого превращения.

Мы заставили Джу Сахха рассказать нам, как случилось, что мы оказались здесь и где наш челнок. На что здоровяк со слезами на глазах поведал, что челнок остановили ложным сигналом пограничного патруля Аона. Связавшиеся утверждали, что он нарушил священное пространство планеты, хотя Джу проложил курс челнока вдали от всяких границ.

Тем не менее, он предпочёл следовать за пограничниками до стратосферы планеты, чтобы не получить залп в корму.

Джу недрогнувшим голосом рассказывал, как всё происходило. Его три не до конца подбитых глаза смотрели прямо и честно. Кремовый пушок, покрывавший тело придавал талмакитянину вид трогательный и наивный.  В общем, хотелось ему верить.

Всё это время Кхе мрачно смотрел на нашего пилота. Похоже, он не верил ни единому его слову. Но опровергнуть его он не мог, потому что, когда проснулся, челнок был уже захвачен.

Закусив консервами, я принялся осматривать нашу темницу. Выбраться из нее не представлялось возможным. Система, которая закрывала дверь была мне незнакома. Да и следов самой двери я не мог обнаружить.

А повстанцы появляться не спешили. И холодильник был пуст. Хорошо, что имелась вода в резервуаре. Я стал стучать, чтобы попросить хотя бы питательных таблеток.

Но стук изнутри глушился упругим материалом, которым был обшит контейнер. Вентиляция в помещении работала отлично, если бы не голод, заключение можно было назвать комфортным. Постель сама подстраивалась под форму тела, а это я любил. И шкура, сброшенная талмакитянином исчезла неизвестно куда.

Я не верил Джу Сахха… но и не понимал Кхе. Мне казалось, он чего-то не договаривает. Вернее, они оба не договаривают. Вся история казалась мне странной. Откуда повстанцы узнали про клонар, и кто в результате его украл? Понятно, что пока мы здесь втроём, один из них будет скрывать правду.

Мой мозг работал на полную катушку, продумывая разные варианты развития событий, но и он в конце концов устал и отключился.

Засыпая, я увидел Джу, мрачно сидевшего в углу и Кхе, не менее мрачно сидевшего в другом.

Мне снилась еда, которую я вырывал изо рта Джу Сахха, а потом заметив, что она им уже наполовину пережевана стал выбирать кусочек поцелее. Чем сам себя очень удивил – я всегда отличался брезгливостью. Хотя, во сне можно этим и пренебречь.

Проснулся я от рёва и грохота. На меня свалились яростно дерущиеся Кхе и Джу Сахха.

«Эй! Эй!!! Вы что? А ну, стоп!!!» – закричал я.

Никакой реакции! Своей массой они вдавили меня в постель, которая услужливо прогнулась и обеспечила мне комфортное лежание под двумя наносящими друг другу удары злобно рычащими телами.

Наконец мне это надоело, и я с наслаждением укусил чью-то часть тела, прижатую к моему лицу. Раздался вопль. Это был Кхе. Он отпрыгнул от Джу и стал растирать конечность. Случайно я попал в одну из пяти болевых точек, которыми обладают все пахаи. Включая меня.

Я потребовал объяснений. В конце концов мы все попали в неприятную историю, хотя вся моя жизнь – неприятная история из которой я хочу выпутаться и начать, наконец, жить красиво.

Джу утверждал, что это Кхе рассказал повстанцам про клонар. Они его прижали вот он и рассказал.

Кхе зарычал, что Джу врёт и это именно он рассказал им и вызвал их сюда, пока мы спали!

На что Джу Сахха предложил мне спросить у командира повстанцев. Тот не соврёт!

Но Кхе уверенно заявил, что соврёт, потому что они все заодно!

Я не знал, что и думать.

Кхе я знал с детства и был в курсе всех его недостатков. Мы с ним попадали во всякие передряги и всегда прикрывали друг друга. А вот Джу мало того, что был талмакитянином, а, следовательно, жуликом и вором, но также умел пользоваться клонаром.

«Кто сказал повстанцам, что клонар удваивает всё?»

Да, он мог удваивать вещи, но надо было использовать подходящие материалы. Для меня вершиной моей гениальной мысли было создание собственных жизнеспособных клонов.

Я многого не просил. Каких-то несколько миллиардов зугов, и они у меня уже почти были в кармане. Чёртовы политики!

Я посмотрел на Кхе. Он пригнулся в углу и растопырил все свои шипы – принял боевую позу пахаев. Сильно он разозлился на Джу.

Джу плотно стоял на своих столбообразных ногах.

Я знал, какой чудовищной силой обладают талмакитяне и не хотел оказаться свидетелем межпланетной битвы. Я вообще не любил проблем. Но мы тут заперты и повстанцы неизвестно, когда заявятся снова, не хватало ещё…

Тут я перехватил в полёте выдвижные жвала Кхе.

В этот благословенный момент раздался чавкающий звук, в контейнере открылось отверстие и в него влетел мешок. Еда!!!

Мы втроём бросились к мешку. Но он был ближе всего ко мне, поэтому я им и завладел.

Разделив всё на три равные части, я предупредил, что каждый должен распределить еду разумно. Кто знает, когда следующая кормежка?

Я подошёл к стенке контейнера, внимательно осмотрел место, откуда прилетел мешок. Он будто материализовался. Там не было никаких дверей или отверстий. Ни Джу, ни Кхе этого не заметили, были слишком заняты своими бурлящими чувствами.

Ну нельзя учинять военные действия на ограниченной территории!

Это чревато.

Я стал расспрашивать Кхе обо всём, что он видел и слышал после пробуждения. Мой друг был раздражён и отвечал неохотно, потом внезапно вспомнил, что слышал, будто повстанцы готовятся к своей решающей битве и поэтому хватают все пролетающие корабли, чтобы пополнить свои запасы оружия и ценных вещей.

-Ну что ж, – сказал я, – проиграют они или выиграют, это нам одинаково походит. Главное, чтобы не тянули с битвой! Но у меня есть вопросы. Почему среди наших похитителей так подозрительно много талмакитян? Ты ничего не хочешь нам рассказать, а, Джу? И вообще, где наш умопомрачительно дорогой челнок, на который работали тысячи наших с Кхе клонов целый год?

-Да, пусть расскажет, как он воспользовался нашей беззащитностью в анабиозе, чтобы угнать челнок на Аон к своим подельникам! – Кхе не мог сидеть спокойно.

Джу Сахха засопел.

– Я рассказывал. Получил сигнал, решил садиться, чтобы не атаковали, а дальше вы знаете. А челнок остался там же, где я его посадил. Им без меня его не сдвинуть с места, у повстанцев нет пилота такого уровня, – закончил он с ноткой превосходства.

– Так что насчёт клонара? Кто рассказал о нём?

– Не я! Это он! – хором сказали Кхе и Джу Сахха, указывая друг на друга.

– Хотел бы я знать правду – ответил я им. – И я её когда-нибудь узнаю.

Улёгшись в свою податливую кровать, я задумался.

Каждый раз после анабиоза я частично теряю память, которая позже возвращается, но в первые дни пустая голова здорово раздражает.

Мы отрезаны от внешнего мира. Я ничего не знаю об этой планете и насколько далеко она находится от вожделенной Алькоры. Кхе и подавно не задумывался об этом.

– Джу Сахха, а что ты знаешь об Аоне? Ты бывал здесь раньше?

Он отозвался не сразу.

– Аон – странная планета. Она не круглая, а примерно вот такая. Он изобразил в воздухе что-то вроде фрукта груша с планеты Зелля. Одна сторона тяжёлая, а другая лёгкая, поэтому тяжёлая всегда внизу. Аон поделён пополам. Теневая сторона принадлежит тем самым черным мохнатым малышам-добам, которых ты видел. На световой стороне такие же мохнатые жители-броды, только крупнее и шкуры светлее. А вообще они все… родственники талмакитян.

– Ага! – Вскричал Кхе. – Теперь ты понимаешь, что они все заодно?

– Слушай, ты, полосатый пахай, не знавший роду-племени! У талмакитян нет понятия семьи, когда один за всех и все за одного. Однажды наш народ решил от семьи отказаться. В этом наша проблема.  Именно поэтому и появились повстанцы. Одни родственники против других. Именно поэтому руководят всеми наглые легарпийцы. Сами талмакитяне никогда не смогут договориться. Все славные победы были совершены нашими предками, а мы, их потомки – ничто! Мы потеряли всё, что нас объединяло! Заслуги наших предков – предмет нашей гордости и стыда. Они завоевали нам целую планетарную систему. А мы потеряли всё! Талмакитяне ютятся на двух небольших планетках и живут разбоем. Поэтому так много наших в Кириссе и во всех тюрьмах галактики.