Глава 4. Надежда

Прошли весь день, не встретив по пути ни одного города или поселения. Видели только старые машины, теперь встречающиеся значительно реже. Часто натыкались на упавшие прямиком на трассу деревья, обыкновенно сосны; пользуясь случаем, прислонялись к их наполовину сгнившему стволу, давая передышку усталым ногам, делали глоток воды и продолжали путь.

Матвей заметил как много озер присутствовало в этом крае. Между деревьев, метрах в ста и дальше, виднелись большие водные глади или совсем непримечательные озерца, больше походившее на пруд. И это еще они не уходили, в леса, где этих озер, если подумать, наверное десятки, а может и сотни. Найди они местную карту, она наверняка бы была усеяна голубыми пятнашками.

Эх, карта! Вот чего им не хватало. Матвей только и знал, что брели они не то по Архангельской области, не то в Карелии.

Животы молчали, видно смирившись с очередным голодным днем. Остатки пеммикана, жалкие крохи, доели еще утром. Непривычное чувство голода неутомимо клонило в сон, заставляя на ходу клевать носом.

Медленно, но верно пустые желудки лишали выживших сил.

– Ты до сих пор видишь его? – спросил Матвей Тихона, как только оба они немного отстали от группы.

– Кого? – голос мальчика охрип.

– Своего брата, Тимура.

Тихон ответил не сразу.

– Да, и с каждым днем все чаще, – произнес он так, будто опасаясь, что его могут услышать. – Последний раз я видел его отражение там, в церкви, в одной из этих странных картин.

– Иконы, – подсказал Матвей.

– Иконы, – повторил парень, стараясь запомнить, а потом продолжил: – Я обернулся, но его там не было.

– Понятно…

– А почему ты спрашиваешь?

Перед Матвеем встало искаженное не то злобой, не то ужасом лицо Йована. И правда, почему он спрашивает? На самом деле все просто, ему всего лишь не хотелось быть одиноким в своем безумии. Раньше сводили с ума сны, теперь они ожили и начали преследовать его, перевоплотившись в призраков. Не подобное ли свело его отца в могилу? В конце концов он потерял столько друзей на вылазках, не говоря уже о бедах, обрушившихся ему на голову во время Вторжения.

– Не хочу кончить как он…

– Что? – спросил Тихон.

Матвей вдруг осознал, что произнес собственные опасения вслух. Он попытался перевести тему:

– Ты вообще как? Держишься?

Мальчик развел плечами.

– Есть хочу.

– Да уж, я тоже.

– И все никак не могу перестать думать о Вадиме Георгиевиче. – Он посмотрел на Машу, идущую впереди отстраненно от всех. Ей явно хотелось побыть одной.

Тихон оглянулся через плечо, задержал ненадолго взгляд на оставшейся позади трассе, и снова повернул голову.

– Все думаю, может он в той церкви успел выздороветь и сейчас бежит по нашему следу, нагнать нас пытается? – прошептал мальчик.

Матвей решил было рассказать ему правду, но так сильно не хотелось рушить столь наивную, глупую, но все же добрую надежду. По итогу даже отвечать ничего не пришлось, поскольку мальчик сказал следующее:

– Да кого я обманываю, глупости все это.

Матвей молча согласился.

К вечеру усилился ветер, вздымая упавший за день шершавый снег. Он назойливо впивался в глаза, в щеки, одним словом не давали покоя.

Идущая вперед трасса не заканчивалась, как и не сменялся окружающий ее пейзаж из стены деревьев и множества озер. Чудилось, будто они угодили во временную петлю, проходя одно и то же место раз за разом, и лишь постепенно заходящее за горизонт солнце убеждало в обратном.

От душащей усталости и голода уже несколько часов не говорили, стараясь беречь остатки сил. Все мысли были заняты лишь одним – найти укрытие и побыстрее. Ветер крепчал с каждой минутой, грозясь перерасти в снежную бурю.

Вскоре последний луч сверкнул между древесных крон, трасса покрылась сумерками, а непогода стала вовсю показывать свой характер, еще сильнее замедлив группу.

О костре и не помышляли, найти сухих веток в нынешнюю погоду задача невозможная, да и добудь они каким-то чудом огонь, его сдуло бы в три счета. Поэтому пришлось идти дальше, идти и надеется на чудо. И, благо, оно произошло.

В белой мгле вихрящегося снега Лейгур замети очертания гигантского здания, стоящего в лесу. К нему вела соединенная с трассой широкая подъездная дорога, перегороженная шлагбаумом. Матвей подошел ближе, прищурился, и смог разглядеть лишь будку охранника и несколько здоровенных фур, стоявших у входа.

Из последних сил они зашли на территорию явно промышленного здания. Снаружи разглядывать его не было возможности – постоянно приходилось прикрывать лицо от летящего в глаза снега. Несколько минут потратили на поиск входной двери, а когда нашли, долго провозились в попытке расчистить наваливавший у ее подножия сугроб. Когда оказались внутри, обессиленно рухнули на пол и принялись стряхивать с курток снег. Там их встретил кромешный мрак, мешающий разглядеть обстановку. Воняло застарелой плесенью, не дающий вдохнуть полной грудью, еще и едкий запах ржавчины впивался в самые ноздри.

– Придется потратить ватты и включить фонарь, – с сожалением в голосе произнес Матвей. – Надо как можно скорее отыскать растопку для костра. Лейгур, сколько у тебя заряда в браслете?

В темноте появилось лицо исландца, освещаемое мягким голубым светом сенсорного экрана.

– На полчаса работы фонаря хватит, – сообщил он.

– Я пойду с тобой, поищем вместе, остальные отдыхайте, – велел Матвей, чуть ли не отрывая себя от холодного пола, казавшийся ему мягкой постелью после сегодняшнего пути.

Вместе с исландцем стал искать растопку. Пройдя в левое крыло здания заметили большие станки представляющие из себя краны с клешнями, панели управления с мониторами, и длинные, утопающие где-то во мраке, конвейерные линии.

Все сомнения отпали – это здание являлось заводом. Правда пока что Матвею было непонятно что именно здесь производили. До сих пор он замечал лишь с виду довольно прочные стальные листы, горсть диковинных пружин и даже магнитов. Все эти собранные детали навевали нечто знакомое, но что именно, в голове не укладывалось.

Все необходимое для костра нашли довольно быстро, когда зашли в небольшое офисное помещение, соединенное с заводом. Оттуда вынесли стулья и картонные коробки, прежде вытряхнув из них всяческий хлам. Когда возвращались к остальным, Матвей заметил на стене фотографии с лицами, это был стенд с названием «Лучшие работники месяца». Взгляд Матвея безразлично проскользнул по истертым портретам давних покойников, пока не задержался на самом верху, где он отыскал название этого предприятия: АО «ЭкоВетро».

Вернулись к группе и без промедлений стали разжигать костер. Нелегкой задачей оказалось добыть огонь окоченевшими руками, но по прошествии нескольких минут таки справились с проводами ваттбраслета, вызвали искру и стали бережно усиливать крохотный огонек, подкидывая туда собранную растопку.

Долгожданное тепло костра ласково коснулось обмороженных щек и закоченевших пальцев, заставив вздохнуть с облегчением. Для полного счастья не хватало только сытых желудков, но, увы!

Домкрат ткнул Надю в плечо и сделал несколько жестов.

– Спрашивает, точно ли это весна? – перевела она и взглянула на Матвея.

– Ну сейчас март месяц, – стал объяснять Матвей. – А погода такая из-за преобладающего здесь субарктического климата, зимы в этих краях длятся дольше обычного. Как по мне, так радоваться надо, меньше забот с мерзляками.

– И больше с этим треклятым холодом, – недовольно пробубнила себе под нос Арина.

– Чудно́ слышать подобное от человека, всю жизнь прожившего на одной из самых холодных станций Антарктиды, – проговорил Лейгур, потирая ладони.

– Так там наружу почти не показываешься, сидишь безвылазно в модулях, сходишь понемногу с катушек…

Ненадолго повисла тишина. Тихон шмыгал носом и все поглядывал на остальных, словно в ожидании, что ему велят перестать.

– Где мы вообще? – спросила Надя, осматриваясь по сторонам. Оранжевый свет огня доставал лишь до громадного станка, о предназначении которого можно было только гадать.

– Какой-то завод, – лениво ответил Матвей, бросив ножку из-под стула в разгорающийся костер.

– Если рядом завод, значит и город близко.

– Верно, – подтвердил Матвей. – Утром попробуем найти его, надо сориентироваться где мы находимся и не сбились ли с пути.

Собиратель порой посматривал на Юдичева в ожидании его очередных причитаний, но тот смирно помалкивал, глядя как завороженный на пучки искр. Возможно предупреждение, сделанное этим утром, пошло на пользу его сварливому характеру.

В окружающей их черноте послышалась шорох.

– Что это? – испуганно спросил Тихон, вглядываясь в темноту.

Ему неожиданно для всех ответила Маша, прежде молчавшая весь день:

– Крысы. Я эту возню ни с чем не спутаю. Наслышалась за последние три месяца.

– Может, попробуем поймать одну? – предложил Тихон. – Я жуть как есть хочу, даже эту тварь сожрать готов.

Мальчишка взялся за живот, который словно подтвердив его слова громко заурчал.

– Не так-то просто это, юноша, взять и поймать крысу, особенно в этой темнотище, – поделилась с ним заботливым голосом Маша. – Это я тебе как опытный крысолов с почти трехмесячным стажем говорю.

После сказанного Тихон хмыкнул и с виду отпустил тему с поимкой крысы.

– Нам следует еще раз попытаться выйти на охоту. – Лейгур посмотрел в сторону Матвея.

– Знаю, но для этого нам придется вновь останавливаться на долгий срок, чего я бы не очень хотел, – поделился собиратель своими мыслями насчет предложения исландца. – Нужно пользоваться холодным фронтом пока имеется такая возможность. Но… я согласен с тобой, с голодом под боком далеко мы не уйдем.

– Мы можем выйти с тобой завтра поутру, если погода позволит, – предложил Лейгур. – Вроде местечко это сносное, переждать здесь лишние сутки не проблема.

– Пока не уверен, мне надо подумать, – честно признался Матвей, отчетливо чувствуя, как его терзают сомнения. Уж очень не хотелось делать долгие стоянки, теряя время. Время… да хоть бы знать, сколько его у них! Ведь не ровен час, как холода исчезнут и мерзляки придут по их души. Это может произойти хоть завтра утром, кто его знает.

– Я думаю, нам лучше потратить время на дорогу, – сообщила Маша, взглянув на остальных. – Да, будет тяжело, придётся чаще делать короткие привалы, но, если вы спросите меня, так у нас больше шансов выиграть время и уйти от мерзляков как можно дальше, в более холодные зоны.

– А я против, – поспешила возразить Арина, – нам нужна еда. Мы сегодня-то еле доковыляли до сюда не съев ни кусочка, перебираясь только водой, которая и та на исходе. О каком дальнейшем пути может идти речь в таком самочувствии?

Лейгур поднял брови и едва заметно покивал, соглашаясь с доводами Арины.

– Не знаю как вам, а мне все покоя не дает одна мысль, – полушепотом отозвалась Надя. – Вот доберемся мы до самого севера, подойдем к берегу, а дальше то что? – С этим вопросом она посмотрела на Матвея.

Тот с ответом не спешил. Его и самого мучили размышления насчет конечного пути с тех самых пор, как они покинули Приморск. Поэтому ему не оставалось ничего, кроме как ответить просто:

– Будем выживать. Скорее всего пойдем дальше в сторону восточноевропейскрй равнины. Летом там должно быть прохладнее и шансов столкнуться с мерзляками куда меньше.

– Насколько меньше?

– Уж поболее, чем если б мы остались здесь.

И вдруг свое длительное молчание нарушил Юдичев:

– Вот это ты, конечно, удумал – восточноевропейские равнины… Ты хоть знаешь, сколько это пешком километров пути? Больше тысячи! И это я еще не беру в расчет непроходимую тундру с ее ворохом опасностей. Если мы каким-то чудом и доберемся до самой северной ее части, то это произойдет никак не раньше в начале лета.

– Если у тебя есть предложение получше, я с радостью выслушаю его, – спокойно произнес Матвей. – Но сейчас, как по мне, это единственная возможность всем нам попытаться выжить.

Свое мнение вставил Лейгур:

– Выжить-то шансы есть, хоть и весьма крохотные, и Жан тому пример. Ему удалось переждать лето в погожих климатических условиях, только в Северной Америке.

– Стало быть, это не миф? – спросил Матвей, вспоминая одну из легенд про бессмертного Шамана, сумевшего пережить лето на захваченных землях. Она была одной из любимых баек завсегдатаев «Берлоги».

– Он любил бросать себе вызовы, пытаясь в совершенстве постигнуть мастерство собирательства и лучше понять климат тамошних мест и природу мерзляков, правда скорее с философской, нежели с ученой точки зрения. – Исландец посмотрел на Машу и их взгляды на мгновение стремились. – Такова уж была его натура. Вот и попытка выжить в канадских лесах на севере стала одним из таких вызовов. Там он научился читать облака и, как он часто говорил: «следовать за ними», дабы скрываться от пришельцев.

«Только вот, увы, предугадать внезапное появление потрошителя все эти знания не помогли – мысленно проговорил про себя Матвей, едва сдержавшись, дабы не озвучивать это вслух. Не хотелось даже намеком ставить под сомнение опыт Жана».

– Ему стоило поделиться с Матвеем всеми полученными знаниями, – сказала Надя. – Они пригодились бы нам.

– Он и поделился, научил читать облака, верно? – спросил исландец.

Матвей кивнул.

– Да. Только этому он меня и успел обучить.

– Стало быть, остальное тебе уже и так известно. В конце концов, ты не новичок в своем деле.

– И как же он вернулся домой? – в голосе Юдичева отчетливо проскальзывало недоверие про историю выживания Шамана.

– Его подобрали собиратели в Анкоридже*, отправившиеся на ежегодную вылазку.