– Почем мне знать, – пожала плечами Аврора. – Не я ж у него в ученицах.

– А хотела бы?

Аврора не ответила на вопрос и отвернулась:

– Рассказали уже, значит…

– Что рассказали?

Аврора тянула с ответом.

– Так что мне должны были рассказать? – переспросила Терра.

– Да, ничего, госпожа, – улыбнулась Аврора, глядя в сторону. – Вам бы лучше сейчас отдохнуть, а не то я разговорами вас своими утомила.

– Я не устала, – махнула рукой Терра. – Аврора, как думаешь, если я напрошусь, Радомир возьмет меня в ученицы?

Аврора взглянула на свою госпожу и попыталась не рассмеяться.

– Если господин Гелиан даст на то одобрение, Радомиру придется обучать вас.

– Да, конечно, – кивнула Терра. – Знаешь, я ведь знахарка.

Аврора сделала вид, что удивилась. Только глухой не слышал, как Радомир кричал на госпожу, когда той худо было.

– У нас нет знахарок, – пояснила она. – Франя знает кое-что о врачевании знахарок, но в основном она женщин смотрит да роды принимает.

– А Радомир разве не делает этого сам?

Аврора поразмыслила немного: стоит ли пересказывать госпоже сплетни или пусть госпожа от кого другого потом все узнает? А, ладно, все равно ж узнает…

– Раньше Радомир другим был, – начала рассказ Аврора. – Часто смеялся и шутил. По-доброму, не так, как сейчас. Мне моя матушка сказывала, что интерес к врачеванию у Радомира проснулся еще в детстве. Отец Радомира – брат господина Савелия – помер от болезни кишок, когда мать Радомира только понесла. Как случилась беда эта, все заботы о матери Радомира взял на себя господин Савелий. Радомир родился и вырос среди родных сыновей господина Савелия и больше всего был дружен с господином Гелианом. Радомир как старший всегда поучал господина Гелиана и везде тягал его за собой. Так и росли они вместе. Когда Радомиру исполнилось четырнадцать он отправился к самой старой в поселении знахарке, чтобы в ученики к ней попроситься, но она его за порог выставила и сказала, что не мужицкое то дело науку знахарскую учить. Говорили, что Радомир всех знахарок в поселении обошел, но ни одна из них не согласилась его обучать. И тогда Радомир сказал, что всему научится сам, по книгам предков.

Аврора размяла затекшие плечи и продолжила рассказ:

– Когда Радомиру двадцать исполнилось, он открыл первую больницу. Приходили к нему за помощью только Птаховы да приближенные к ним: остальные сторонились его и кругами на улице обходили. Так несколько лет больница та пустовала, пока одной зимой лихорадка поселение наше северное не одолела. От той лихорадки четверо знахарок в первую неделю померли. Они самыми опытными были и оставили после себя троих молодых учениц. Девушки эти пытались людям помочь, но когда одна из них померла от болезни на второй неделе, оставшиеся двое заперлись в своих домах и отказались к больным идти.

– Отреклись, значит… – прошептала Терра.

– Да, отреклись они от ремесла своего, но это их все равно не спасло. Они померли на третьей неделе того мора. И тогда поселение большое наше осталось без знахарок. Двое повитух, включая Франю, разводили перед больными руками. Людям деваться стало некуда и тогда они пошли к Радомиру. В ту зиму никто из Птаховых не заболел. И среди тех людей, которых Радомир лечил, было мало умерших. Вот так и пошла молва о том, что Радомир наш лечит не хуже знахарки. А то и лучше даже. Два года спустя к Радомиру на обучение пришли первые ученики. Когда господин Савелий всем объявил, что господин Гелиан и его группа добровольцев нашли новые плодородные земли на востоке, Радомир первый вызвался переселиться. Ученики его ехать за ним отказались и Радомир оставил на них свою больницу. Здесь на новом месте он и обосновался. Франя тоже сюда переехала вместе с дочкой своей. С Радомиром Франя тогда не в ладах была. Недолюбливали они друг друга в общем. И вот однажды у дочки Франи живот заболел. Болезнь кишок началась. Когда дело к концу близилось, Франя дочку свою к Радомиру в больницу привезла. И тот спас ее. Никто не знал, как он это сделал. И Франя так никому этого и не рассказала. Только после случая того поклялась она верой и правдой Радомиру служить. Дочка ее давно замуж вышла да на юг переехала. А Франя с Радомиром осталась. Когда ему двадцать семь было, к нам в город новые переселенцы приехали. Одна из них пришла к Радомиру и попросилась к нему в ученицы. Еленой ее звали. Очень красивая была. И умная.

Аврора снова тяжело вздохнула и продолжила:

– Поженились они с Радомиром через несколько месяцев. И понесла она от него. Только тяжко ей было дитя то носить. Роды у нее раньше срока начались. Ребенок уже большой был и выходить не хотел.

Аврора замолчала, глядя на госпожу свою.

– И что дальше было? – спросила Терра.

– Померла она. И ребенок их помер, – ответила Аврора.

– Давно это произошло? – прошептала Терра.

– Три года как…

– И с тех пор Радомир не принимает роды у женщин?

– Нет, принимает. Но если выхода другого нету.

– Что значит, если «выхода другого нету»?

– Ну, когда Франя бессильна что сделать, на помощь Радомира зовут.

– Не договариваешь ты что-то, – прищурилась Терра. – Если Радомир такой врач хороший, чего ж его на роды в последнюю очередь зовут?

– Вы же знаете, госпожа, какой народ у нас суеверный? Дурень какой-то слухи пустил, что Радомир с собой на роды беду приносит.

– И ты в это веришь? – спросила Терра.

– Не Радомир на роды беду приносит. Это беда Радомира ищет. Люди умными себя считают, а в бредни всякие верят пуще дураков. Коль зовут Радомира в последнюю очередь, значит беда в дом уже пришла. Вот Радомир к беде той и приходит. А там, как Бог даст.

– И что Бог чаще дает?

Аврора подпрыгнула со стула и положила ладонь на кобуру.

– Что бы ни давал, на все воля Его, госпожа, – прошептала Аврора. – Эй! – крикнула она, глядя на дверь. – Кто там топчется да уши свои к разговору нашему «клеит»?

Дверь тихо отворилась, а за ней Радомир да господин Гелиан замерли.

– Извините, – прошептала Аврора, кланяясь господам своим. – Думала, чужой кто пришел.

– Да мы только подошли, – пожал плечами Радомир и вошел в палату. – Ну что, ведьма, как чувствуешь себя?

– Ты как к жене моей обращаешься? – возмутился Гелиан.

– Как хочу, так и обращаюсь, – засмеялся Радомир и подошел к кровати Терры. – Она знает, что не со злобы я ей имя такое выбрал. Правда, Терра?

– Твоя правда, – кивнула Терра и откинулась на подушки.

– Ну так что? Как чувствуешь себя?

– Хорошо себя чувствую. На улицу прогуляться хочу.

– Рано еще. Завтра только по палате погулять тебе разрешу. А пока лежи.

Радомир обернулся к Авроре и спросил:

– Она ужинала?

– Ужинала, – кивнула Аврора. – Кашу всю съела да молоком запила.

– Хорошо, – улыбнулся Радомир. – Ну что, оставляю тебя, ведьма, на мужа твоего. Он желание изъявил ночь с тобой провести, – Радомир хмыкнул и взглянул на Гелиана, который в ответ с укоризной покачал головой. – Только без глупостей, – добавил Радомир. – Глупостями дома заниматься будете, а здесь больница. Здесь людей лечат, а не делают.

Аврора не смогла сдержать смешок и отвернулась, прикрыв ладонью рот и сделав вид, что кашляет.

– Ты иди, Аврора, – разрешил Гелиан. – Завтра утром меня сменишь.

– Конечно, господин, – кивнула Аврора. – Спокойной ночи.

Аврора за двери вышла да по коридору к выходу направилась. Как же устала она за последние дни. Сейчас бы рухнуть на кровать какую да в сон провалиться.

– Аврора? – окликнул ее Радомир.

Она обернулась и нахмурилась:

– Да…

– Зайди ко мне в кабинет. Дело есть.

Аврора выдохнула и повернула назад. Он-то, небось, наелся угощений в доме Главном, а у нее в желудке так пусто, что аж голова кругом идет.

Радомир дверь перед ней отворил да внутрь пропустил.

– Посиди здесь, я сейчас приду.

Аврора осталась в кабинете его одна. Покрутилась немного, осмотрелась. Порядок у Радомира кругом идеальный, прибрано все, по местам расставлено, а за собой он следить давно перестал. Волосы свои черные как девица ниже плеч отпустил. Все лентой их в хвост утягивает. Лента его то и дело расплетается, и он как попало ее назад заматывает. А эта щетина на лице? Он же бреется раз в три дня! Потому и видит его народ местный с гладким лицом редко.

Аврора прошлась по кабинету, проводя рукой по высоким столам со столешницами из гладкого металла. На заказ сделаны да полированы на славу. К чему ему столы из металла? Они же холодные всегда. Аврора подошла к большому деревянному столу в углу комнаты. На нем чернила стояли, перья писчие лежали и перчатки из кожи сделанные с темно-синими пятнами на них. Аврора улыбнулась, присаживаясь за этот стол. Взяв перчатку, надела ее на руку, даже колец своих не снимая. Большие у него руки: вон как пальцы в перчатке свободно гуляют. Так вот почему на руках у него никогда чернильных пятен не видать… Потому что в перчатках он пишет.

Аврора взяла в руки перо и стала выводить им по воздуху имя свое. Писать Аврора умела плохо. Если в слове знала все буквы, просто слитно те буквы писала и получались слова. Но не все слова по буквам Аврора выучила. Те, что не знала она, написать правильно не могла. Учителя в школе на это глаза закрывали. Конечно, за подарки от дяди ее, которые тот каждый месяц на повозке в школу привозил.

Аврора улыбнулась, вспомнив дядю. Тот часто Авроре говорил, что вовсе не дура она, особенная просто. И учиться в школе ей придется со всеми, коли особенной школы для нее нету. Когда дядька в пустошь ушел, подарки в школу стало некому возить. Тогда Аврору из школы не выгнали только из уважения к фамилии рода славного дядьки ее. На занятия Авроре позволяли приходить, но спрашивать и оценки ставить перестали. Наверное, все в поселении знают, что Аврора бумагу об окончании школы так и не получила…

Когда время настало работу искать, Аврора не один дом в поселении обошла. Люди ей напрямик не отказывали: каждый придумывал оправдание, чтобы отвадить от себя дуру полуграмотную. Вот тогда-то Аврора и поняла, что жизни нормальной среди люда ей не сыскать. Аврора вздохнула, вспоминая тот вечер, когда вещи для похода в пустошь собирать стала. Это же надо было такому случиться, чтобы в дом к ним сам господин Савелий заехал. Нелады тогда с посевами в парниках случились, и господин Савелий приехал с отцом Авроры об этом потолковать. Господин Савелий Аврору заметил, когда она ему ячменный напиток принесла. Вспомнил господин дядьку Авроры и стал у отца расспрашивать, как дела у нее ладятся. А отец возьми, да и ответь, что Аврора вслед за дядькой своим решила счастье в пустоши поискать. Господин Савелий тогда ничего не сказал, а на следующий день в дом дядьки охрана из Главного дома заявилась. «Ну что, выпросил-таки ты у Савелия место для дочери своей? Пусть вещи собирает – с нами пойдет службу в Главный дом нести».

Аврора господину Савелию за милость ту по гроб жизни благодарна должна быть… И не важно, что отец Авроры после того всем хвалиться стал, что ради дочери своей любимой в ноги к господину Савелию бросился… С тех пор Аврора домой перестала ходить. Так, раз месяц денег матери в лавку принесет да откланяется быстро. С отцом они часто в доме Главном видятся, но тот как заметит ее – сразу же глаза отводит да в сторону отойти пытается. Смешно, конечно… Ну и черт с ними со всеми…

– А ты что здесь делаешь? – раздался гневный возглас.

Аврора бросила перо и быстро стянула с руки перчатку. Митрофан. Один из новых учеников Радомира. Не то, что бы Аврора Митрофана недолюбливала, просто не жаловал он ее в школе, как и остальные ее погодки.

– Так это… – замялась Аврора, – Радомира я жду.

Аврора встала из-за стола и отступила на несколько шагов.

Митрофан вошел в кабинет и направился прямиком к столу Радомира.

– И чего это ты там писала?

Митрофан стал шарить руками по бумагам на столе. Ничего не отыскав, он к Авроре лицом повернулся и зубы скалить начал:

– Что-то часто ты захаживать в кабинет к Радомиру стала. Катьке, начальнице своей, дорожку перебежать решила?

– Да что за глупости ты такие городишь? – обиженным тоном произнесла Аврора.

– Франя сказала, чтобы присмотрел я за учителем своим да тебя от него подальше держал. Как только госпожу нашу домой выпишут, дорога сюда для тебя закрыта будет. А чудить вздумаешь, чтобы внимание к себе привлечь, я быстро к отцу твоему схожу и уж он тогда объяснять будет, что тебе дозволено среди нас делать, а чего нет!

Аврора почувствовала, как закипает внутри у нее что-то. Пальцы на руке сами собой в кулак сложились.

– Что это значит: «что тебе дозволено среди нас делать, а чего нет»? – зашипела Аврора. – Может и не такая я, как ты, но права у меня такие же, как и у всех остальных!

– Аврора, – скривился Митрофан, – я ж не первый день тебя знаю… Если бы не уважение к дядьке твоему, пропала бы ты давно… А так, вон на работу какую тебя взяли, среди людей знатных ходишь. Жалеют все тебя, потому и терпят рядом. Но если прознают они, что к Радомиру ты нашему дышишь неровно, тебя ж заклюют. Работу свою в два счета потеряешь и по миру пойдешь. Радомир-то наш не простой мужик. Птахов фамилия у него. И не тебе, Аврора, лезть к нему…

– Да не лезу я к нему, – тихо ответила Аврора. – Больно надо мне проблем иметь.

– Чего тогда трешься возле него поди весь день?!

За дверями послышались шаги.

– Ничего, – ответила Аврора и отошла подальше от Митрофана и стола рабочего учителя его.

– Митрофан? – позвал Радомир, проходя в кабинет с подносом в руках. – Случилось что?

Митрофан на поднос глянул и тут же на Аврору с ненавистью посмотрел:

– Ничего не случилось. Я сегодня в больнице за старшего остаюсь, вот и решил вечером пройтись, посмотреть, все ли в порядке у нас.

Радомир к столу рабочему подошел и поднос на него поставил.

– Все в порядке, Митрофан. Иди, работай.

Митрофан еще раз злобно глянул на Аврору и, ничего не ответив, пошел вон.

– Садись, Аврора, – произнес Радомир. – Поешь.

– Спасибо, не голодна я.

– А ну-ка немедленно сядь и поешь! – гаркнул Радомир так громко, что Аврора даже вздрогнула.

– Чего надобно тебе от меня? – спокойно спросила Аврора и глянула в глаза Радомиру.

Тот прищурился в ответ:

– Интерес у меня к тебе есть.

Аврора хмыкнула и сложила руки на груди:

– Интерес свой при себе оставь. Толку от твоего интереса все равно не будет, а беду за собой притянуть он может.

– О какой беде ты говоришь?

– Не гоже ученому человеку вроде тебя с дурой водиться.

Радомир начал смеяться.

– Так ты, поди, решила, что я о мужском интересе говорю?

Аврора молчала.

– О научном, Аврора! О научном интересе речь идет!

Что-то дрогнуло внутри у Авроры. Высмеял он предположения ее, как будто и помыслить не мог о том, что к Авроре можно и мужской интерес иметь. Улыбка коснулась губ Авроры. «Аврора-дура!» «Аврора-дура!» – услышала она голоса из прошлого. Аврора взглянула на смеющееся лицо Радомира и сглотнула ком, застрявший в горле. Все равно видный он, хоть и небритый… И волосы у него очень гладкие. Когда солнце на них светит, они всегда блестят. И глаза у него красивые: не то серые, не то зеленые… Нельзя Авроре об этом мужике думать, но мысли разные все равно в голову лезли.

– Что с тобой? – вдруг спросил Радомир, перестав улыбаться и заглядывая ей в глаза.

– Ничего, – ответила Аврора и отвернулась от него. – Домой мне пора. Поди, завтра опять на заре вставать.

– Ужин свой съешь, а потом домой иди.

– Я дома поем, – ответила Аврора и направилась к выходу.

– Аврора?

– До свидания, Радомир.

– Аврора!

Она промолчала, покидая его кабинет. Ну вот, теперь у него к ней научный интерес. Четыре года минуло с тех пор, как он в Елену влюбился. Умной Елена была. И красивой. А Авроре только и оставалось, что пальцы на руках сжимать да из-за углов украдкой на него смотреть.