Читать книгу «Сладостное забвение» онлайн полностью📖 — Даниэля Лори — MyBook.

Глава вторая

Ничего личного, чистый бизнес.

– Отто Берман ман[7] –

Елена

Все было даже хуже, чем я предполагала.

Адриана занималась тем, что аккуратно сворачивала блузку и укладывала ее в лежащий на кровати чемодан. На ней была футболка оверсайз с изображением мультяшной канарейки Твити и яркие рождественские носки, а по всей комнате валялись рулоны туалетной бумаги.

Несколько лет назад у Адрианы случился бунтарский период, и она обрезала волосы под мальчика. Я никогда не видела мать в таком ужасе. Сестра лишилась кредитки и посещения театрального кружка в учебном заведении для девочек, и каждый день в течение месяца на нее обрушивались полные негодования взгляды. Теперь стрижка превратилась в стильное удлиненное каре, но я навсегда запомнила, что самостоятельно подстричь волосы в этом доме означало смертный приговор.

Темно-синие стены, белая лепнина под потолком, золотые акценты – комнату Адрианы можно показывать в телевизионном шоу… Если бы спальня не выглядела так, как будто в ней стошнило дизайнера костюмов. По стенам развешаны постеры известных постановок вроде «Великого Гэтсби»[8]. Трюмо завалено причудливым театральным реквизитом: перьями, шляпами и маскарадными масками. Повсюду были вещи, над чьим предназначением можно только ломать голову… как вам, например, гигантская кроличья бутафорская голова на кровати?

Вряд ли папа́ знал, что платит за весь реквизит школы драматического искусства, которую посещала моя сестра. Но отец вообще не особо интересовался Адрианой. До тех пор, пока она была на своем месте, его все устраивало.

Отец просто ее не понимал, как и Адриана – его.

Я со вздохом достала блузку из чемодана и направилась в гардеробную. Адриана проигнорировала меня, однако мы столкнулась, когда она проходила мимо с кипой джинсов в руках.

– А зачем здесь столько туалетной бумаги? – спросила я, накинув блузу на вешалку.

Адриана шмыгнула носом, но не ответила.

В последний раз я видела ее плачущей на похоронах бабушки, когда Адриане было тринадцать. Сестра оказалась одним из самых безэмоциональных людей, которых я когда-либо встречала. Возможно, ее отталкивал сам факт проявления эмоций на публике.

В животе тугим узлом свернулась тревога, но я знала: к жалости Адриана относилась так же, как к девчачьим мелодрамам. То есть ненавидела.

Я вытащила джинсы из чемодана и вернулась в гардеробную.

– Итак, куда сбегаешь? Какие страны?

Она схватила желтое бикини в горошек.

– Куба. Саудовская Аравия. Северная Корея. Выбирай.

Мы продолжили процесс упаковки и распаковки, как живой конвейер.

Я нахмурилась.

– Ты дала мне не такой уж богатый выбор. Но Саудовская Аравия точно отпадает, если ты собираешься носить купальник, – заметила я и убрала бикини в шкаф.

– Ты уже встречалась с ним? – спросила Адриана, кинув на кровать халат с узором под зебру.

Я знала, что она имела в виду будущего мужа и ответила с запинкой:

– Да. Он… э-э-э… очень милый.

– А куда мне запихнуть реквизит? – Сестра уперла руки в бедра и уставилась на небольшой чемодан так, словно только что осознала: он не тянет на сумку Мэри Поппинс.

– Думаю, реквизит должен остаться здесь.

Она поморщилась, будто собиралась заплакать.

– Но я люблю костюмы! – Теперь слезы действительно лились вовсю. – А как же Мистер Кролик? – Адриана взяла гигантскую бутафорскую голову и подняла ее вровень со своей.

– Не представляю, какие правила на таможне Северной Кореи, но ставлю на то, что Мистера Кролика не пропустят.

– А что насчет Кубы? – жалобно спросила сестра, рухнув на постель.

– Вероятно, там больше шансов.

Она кивнула, дескать, хорошие новости.

– У меня скоро постановка по «Алисе в Стране чудес». – Адриана перестала плакать и вытерла слезы.

– И кого ты играешь? – спросила я. Наверняка не Алису. Сестра не любила все мейнстримное и блондинистое.

– Чеширского Кота. – Она улыбнулась.

– Да, подходит идеально. – Я зашла в гардеробную и нашла черное платье на тонких бретельках, которое Адриана могла бы надеть на любой официальный прием. Откопать его получилось не сразу: наряд впихнули между костюмами Зельды из видеоигры-фэнтези «Легенда Зельды» и прикида Питера Пэна.

Через полминуты я положила платье на кровать.

– Тебе лучше начать собираться. Почти все пришли.

– Райан меня бросил, – спокойно сказала сестра.

Я смягчилась.

– Мне очень жаль, Адриана.

– Он не понимает, с чего я вдруг выхожу замуж, и больше не хочет со мной видеться. Похоже, не так уж сильно он меня и любит, верно, Елена? – Сестра подняла на меня огромные карие глаза.

Я помедлила.

Объяснить Адриане, что такое рациональность и немного сгладить расставание или сразу оторвать «пластырь»?

– Да.

Она кивнула.

– Скоро спущусь.

* * *

Я вернулась на первый этаж и поворачивала за угол в коридоре у библиотеки, когда в меня врезалось нечто плотное и теплое. Из меня вышибло воздух, и я вынужденно попятилась, сообразив, с кем столкнулась.

Руссо.

Тревога нервным огоньком пронеслась по телу. На этот раз мы находились не в холле, где столпились гости, нет, мы оказались совершенно одни. Николас Руссо замер, и я слышала, как колотится сердце в моей груди.

Я сделала еще шаг назад, якобы чтобы восстановить равновесие, хотя на самом деле просто отходила подальше. Наверное, включился инстинкт самосохранения.

Николас стоял напротив меня, облаченный в серый костюм с гладким черным галстуком. Мужчина занял собой весь коридор. Может, это узкий коридор? Нет, вроде обычный. «Уф, Елена, соберись».

Он наблюдал за мной: так люди обычно смотрят телевизионные передачи о животных, которые их не особо развлекают, как будто я была представителем какого-то биологического вида, но мало его интересовала. В одной руке он сжимал телефон, и я могла только предположить, что он, похоже, хотел сделать личный звонок.

А коридор справедливее было бы назвать закутком за лестницей, состоящим из сплошных арок. Несколько крупных цветков в горшках загораживали нас от основного зала, зеленая стеклянная лампа на столике озаряла пространство тусклым светом. Этого, впрочем, было достаточно, чтобы разглядеть искру недовольства во взгляде Николаса.

– Ты будешь стоять здесь и пялиться или дашь пройти?

Я моргнула.

– А если я скажу, что буду стоять и пялиться? – огрызнулась я, прежде чем успела что-либо подумать, и тут же пожалела, что не могу запихнуть вырвавшиеся слова обратно. Я никогда не позволяла себе подобной грубости, причем ни с кем – тем более с криминальными боссами. Никогда в жизни. Желудок скрутило, как юлу.

Не выпуская телефона, он провел большим пальцем по челюсти. Я представила, что он так делает именно в тот момент, когда решает, как лучше убить человека.

Он шагнул вперед.

Я снова попятилась, как будто мы были одинаковыми магнитными полюсами.

Николас опустил руку, в его глазах заплескалось изумление. Может, я сделала что-то забавное? Я внезапно четко осознала, что не хочу быть его забавой. И еще четче, что уже ею стала.

– А я думал, Милашка Абелли должна быть милой.

Откуда ему известно мое прозвище?

Не возьму в толк, что в меня вселилось, но неожиданно я почувствовала себя свободной от ласкательного имечка, возможно, как раз потому, что Николас никогда не встречал ту девочку. Я хотела быть кем-то другим. Особенно для него по какой-то необъяснимой причине.

– Что ж, вероятно, мы оба ошибались. Я думала, что джентльмены обычно извиняются, когда врезаются в дам.

– А кто-то опять предполагает и болтает, – протянул он.

В моей груди нарастал странный гул. Я покачала головой.

– Это не было предположением или болтовней.

Он вновь сделал шаг вперед, а я – шаг назад.

Спрятав руки в карманы, он пробежался глазами по моему телу. Взгляд был не столько пошлым, сколько изучающим. Словно я и правда относилась к иному биологическому виду, и он пытался понять, можно ли меня сожрать.

Николас прищурился, глядя на мои розовые каблуки.

– Значит, у тебя есть какие-то доказательства?

Я кивнула. Он продолжал пристально смотреть на меня, из-за чего было тяжело дышать.

– Мама сказала, ты вел себя как идеальный джентльмен сегодня в церкви.

– Я действительно вел себя как идеальный джентльмен.

– Поэтому разница в том, в настроении ли ты быть джентльменом, Николас…

Он ничего не ответил, поднимая взгляд от моих каблуков, но спокойное выражение его лица подтвердило мою догадку.

– И, вероятно, сейчас ты им быть не хочешь? – выпалила я и осознала, что стоило промолчать.

Его взгляд столкнулся с моим и обжег меня.

Николас медленно покачал головой.

«Ну ладно».

Я достаточно долго упрямилась, гораздо дольше, чем Милашка Абелли, кстати говоря. И я решила, что пора убираться.

– Ясно, ну… еще увидимся. – Более идиотской фразы я и выдумать не смогла, после чего попыталась обойти Николаса, однако ничего не успела: он схватил меня за руку.

Он вцепился в мою руку. Хватка уподобилась огненному кольцу, и огонь этот был грубым и мозолистым. Ледяной страх смешался в моих венах с чем-то другим, невыносимо горячим.

Николас стоял рядом со мной, и его рука на моей была нашей единственной связью.

– Составь список хобби твоей сестры. Что она любит, а что не любит, размер обуви, платьев… то, что посчитаешь нужным. Ага?

– Ага, – выдохнула я. Скольких людей он убил вот этой рукой, державшей меня за запястье? Кстати, хватка оказалась не столько сильной, сколько крепкой, из нее было невозможно вырваться. Она напомнила мне, насколько я меньше, насколько я нервничала и ощущала себя не в своей тарелке. Напомнила, что я не могу уйти, пока он не решит меня отпустить.

Теперь он наблюдал за мной с интересом. Сердце грозило остановиться, кожа горела. Николасу не следовало меня трогать, будущий ли муж он сестры или нет. Папа́ мог выйти из кабинета в любую секунду, но Руссо это совершенно не волновало. А вот меня еще как волновало, особенно после разговора ранее.

– Я отдам тебе список в пятницу на вечеринке в честь помолвки, – выдавила я и попыталась вырваться.

Он меня не отпустил. Большой палец пробежал по моим костяшкам, сбивая пульс.

– Я полагал, семья Абелли может позволить себе кольца дороже пятидесяти центов.

Я бросила взгляд на кольцо на своем среднем пальце. Оно выпало из торгового автомата и было украшено круглым фиолетовым камешком. Мысль о безделушке меня отрезвила.

– Иногда самые дешевые вещи оказываются самыми ценными.

Взгляд Николаса вернулся к моему лицу, и еще секунду мы молча смотрели друг на друга. Его рука скользнула к моей ладони. Мозолистые кончики пальцев коснулись моих, более мягких, и сердце пропустило удар.

– Увидимся на обеде, Елена.

Он удалился, исчезнув в кабинете моего отца.

Cazzo…[9]

Я облокотилась о стену, чувствуя, как отяжелело кольцо. Я могла бы снять его, положить куда-нибудь, где оно, образно говоря, не будет висеть над душой, но знала, что не стану так поступать. Еще рано.

Хватка Николаса горела на коже, как клеймо, даже когда я зашагала по коридору.

И ведь Николас опять произнес мое имя самым неприличным образом.