Глава первая

Дороти ласково улыбнулась отцу, грузно устроившемуся напротив нее за широким столом. Они всегда завтракали вместе, вдвоем, вот уже больше десяти лет, с тех самых пор, как миссис Азалия Гюнтер, жена и мать, внезапно увлеклась смазливым мальчишкой моложе нее на восемь лет и укатила с ним в Чикаго, оставив любящего мужа и позабыв о двенадцатилетней дочери.

После ухода жены мистер Гюнтер не погрузился в черное уныние, как полагалось брошенному мужу, а положил свои недюжинные силы на приумножение полученных от родителей капиталов, в чем весьма и преуспел, став миллиардером. Отдавая работе все силы и время, он не слишком пекся о воспитании единственной дочери, полагая, что та достаточно взрослая, чтоб позаботиться о себе самой.

Его надежды вполне оправдались: Дороти росла на редкость благоразумной девочкой: не шалила в школе, не водилась с сомнительными личностями, не пропадала на ночных посиделках с одноклассниками и вообще считалась среди ровесников жуткой занудой.

А уж когда она всего за три года закончила Гарвард и в двадцать два года стала магистром юстиции, то осталась и вовсе без друзей, которых у нее и без того было немного.

– Я рядом с ней чувствую себя полной дурой! – заявила Кэтти, одна из бывших подружек, весьма премиленькая штучка, не утруждающая себя излишним образованием. – Зачем ей столько знать, если она благодаря папочке уже обладает несколько сотнями миллионов долларов? Вот я не могу позволить себе иметь океанскую яхту, а она может!

– У нее что, есть океанская яхта? – поразилась Мэрилен, еще одна бывшая подружка. – Никогда об этом не слыхала!

– Я не сказала, что она у нее есть! – сварливо уточнила Кэт. – Я говорю, что она может позволить себе ее иметь!

– Да пусть ее, – отмахнулась ее собеседница, – зато мы с тобой красотки, а она так себе. Ни рыба ни мясо.

Кэтти приободрилась.

– Это точно. Но и дурнушкой ее не назовешь. Когда она улыбается – просто обаяшкой становится.

Мэрилен небрежно повела плечиком.

– Да она и улыбаться-то толком не умеет! Вечно серьезная и унылая. Смотреть противно. На нее из парней никто и внимания-то не обращает! И вообще, ну ее! Что нам, поговорить больше не о чем?

Подружки заговорили о своем, позабыв про богатую неудачницу.

Не ведающая об этом разговоре Дороти безмятежно заправляла кофейный аппарат, по утрам они не тревожили прислугу, обходясь своими силами, когда мистер Гюнтер вдруг неодобрительно воскликнул, что-то вычитав в своем смартфоне:

– Никогда не понимал этих английских аристократов. Странные они люди. Ну, разорился, приняв неверные решения, и что? Любой может ошибиться. Нормальный американец распродал бы все, что у него есть, и начал жизнь сначала. А эти пытаются поправить свои дела выгодной женитьбой. Слабаки.

– И кто это такой? – равнодушно спросила Дороти, только чтобы поддержать вялый разговор.

Мистер Гюнтер вернулся к закрытому было сайту.

– Некий Пол Крист, виконт Вестверли.

Рука Дороти дрогнула, и она просыпала несколько кофейных зерен мимо кофемашины. Ничего не заметивший мистер Гюнтер с брезгливой гримасой продолжил:

– Находится в отчаянном положении, как пишут в «Сплетнях из жизни британской богемы». Изо всех сил пытается спасти родовое поместье, но кредит никто не дает. Представляешь, он потерял все при крахе банка Паркинсона. Круглый дурак. Все умные люди свои деньги оттуда забрали за год до банкротства.

Дороти помолчала, осмысливая поразительную новость, машинально запуская кофемашину. Дождавшись, когда из нее потекла ароматная жидкость, налила по чашечке себе и отцу, села за стол, подала одну ему, отпила из другой и протянула:

– Я была в замке Вестверли, весьма красивое место. Мне понравилось. Жить там очень приятно. Парк невероятно хорош. Я могла бы гулять там целыми днями.

Мистер Гюнтер хохотнул и лукаво предложил:

– Ты вполне можешь предложить свою кандидатуру на этот конкурс невест, раз уж поместье Вестверли так пришлось тебе по сердцу. Думаю, ты опередишь и миссис Оливер, и мисс Крафт, они обе уже упомянуты среди желающих стать виконтессами и называться «миледи».

Об обеих Дороти была наслышана и прониклась к лорду Вестверли глубоким сочувствием. Обе дамы обладали на редкость склочными характерами, несокрушимой уверенностью в своей перманентной правоте и весьма приличным состоянием. К тому же обе неоднократно побывали замужем.

– И ты не будешь против? – осторожно спросила Дороти. – Мне бы хотелось попытаться.

– Да пожалуйста! – весело позволил ей мистер Гюнтер, ни на миг не поверивший в это абсурдное заявление. – Пытайся сколько хочешь. Но для чего тебе нужна эта старая развалина?

– Виконт Вестверли вовсе не развалина, – воспротивилась Дороти. – Он молодой и красивый мужчина. Я видела его, когда пять лет назад путешествовала по Англии. Мы осматривали его поместье в Сомерсете, это графство, расположенное на юго-западе Англии. Я тебе о нем рассказывала, ты не помнишь?

– Я не запоминаю то, что мне неинтересно, моя дорогая, – прервал познавательную речь дочери мистер Гюнтер. – Ты же знаешь, я не любитель забивать свою голову ненужными мне сведениями, она не безразмерная. И я имел в виду не самого Пола Криста, а его поместье. К чему тебе эти развалины?

– Это не развалины, папа, а историческая ценность, – терпеливо объяснила Дороти, ощущая горячечное нетерпение в груди. – Там красиво и интересно. Замок просто великолепный. И у него даже есть имя – «Холодный ветер».

– «Холодный ветер»? – скептически повторил отец. – Там и впрямь холодно и ветрено? А привидения там водятся? – заинтересовался он, ехидно ухмыляясь. – Ты их видела?

– Не знаю, водятся или нет, – тихо вздохнула дочь. Иногда отец несколько раздражал ее своим специфическим чувством юмора. – Об этом нам на экскурсии никто не говорил. Но в хозяйскую часть замка нас и не пускали.

– Вот наверняка и не пускали, что там полным-полно привидений! – жизнерадостно заключил мистер Гюнтер. – Чтоб никто из шебутной молодежи на них не покусился. Это наверняка самая ценная часть этой никому не нужной рухляди. – И добавил, скептически сморщив нос: – Не понимаю, чего эти английские аристократишки так цепляются за груды старых развалин, которые давным-давно пора снести.

Ухватил кусок белорыбицы в тонком рисовом тесте, торопливо его сжевал, в один глоток допил кофе и торопливо направился к дверям, заявив, что он опаздывает в офис.

Дочь лишь покачала ему вслед головой. До начала рабочего дня было еще полтора часа. На дорогу отец тратил не более получаса, демократично добираясь до Сити на подземке, считая, что так гораздо быстрее, чем поверху на личном автомобиле. Он во всем демонстрировал своим подчиненным ответственное отношение к порученному делу, показывая в этом личный пример. Потому и рабочий день в его компании начинался гораздо раньше времени, прописанного в договоре о найме служащих.

Убрав со стола, Дороти не спеша привела себя в порядок и вышла из дома. Ее небольшая юридическая контора располагалась через улицу, на Мерсер Стрит. Сохо дорогой район, этого у него не отнять, но зато безопасность и престиж тех, кто здесь жил или работал, была стопроцентно гарантирована.

В принципе, Дороти могла бы и не работать, как делали многие из ее обеспеченных знакомых, но сидеть дома, не зная, чем заняться, было не по ней. Она, как и отец, была весьма и весьма деятельной особой.

Основанная ею фирма располагалась на первом этаже старого дома во второй линии, за магазинами. Она не бросалась в глаза, чего Дороти и хотела. Ее вполне устраивало, что здание было основательным, добротным и тем, что в старушке Европе называли «благородным».

В ее офисе, кроме нее, работало восемь человек, все юристы с образованием не ниже магистра. Создавая деловую репутацию, первые дела она вела для отца. Зарекомендовав себя надежным и компетентным специалистом, Дороти стала получать предложения сначала от деловых партнеров мистера Гюнтера, а потом и от других фирм. Самые сложные и ответственные дела брала себе, потому что ей это было интересно, другие, попроще, отрабатывали остальные сотрудники.

На работу она пришла без десяти девять. Все уже были на своих местах и радостно приветствовали своего босса. Кофемашина на пять литров уже работала вовсю, ее секретарша, милая немолодая дама миссис Честертон, или, как она просила себя называть, попросту Коралли, привычно поинтересовалась, нужно ли принести ей кофе и получила ожидаемый отказ.

Из всех сотрудников только Дороти жила рядом и ходила на работу пешком, тратя на это десять минут неспешным шагом, все остальные выходили за час, а то и больше, и пользовались метро, благо станция подземки была неподалеку.

Мисс Гюнтер никогда не страдала тем, что зовется тупой фанаберией. Если ее работники будут лучше работать, перекусив для начала на рабочем месте, то так тому и быть. Поэтому все спокойно, без оглядки на строгого босса, пили кофе, заедая его кто чем: – кто сэндвичами, кто различной сдобой, купленной в соседней пекарне.

Дороти зашла в свой солидный кабинет, обставленный дорогой мебелью из красного дерева с кожзаменителем, потому что была противником убийства животных ради столь ничтожной цели, как обивка мебели их шкурами, скептически посмотрела на аккуратную стопку дожидающихся ее папок и решила, что сегодня никаких новых дел себе брать не будет. У нее осталось еще несколько процессов, но ничего спешного.

Открыла в ноутбуке каталог со своими личными данными и принялась листать фотографии, просматривая фото пятилетней давности, когда она, семнадцатилетняя девчонка, приехала в Англию по обычной туристической путевке в группе таких же, как она, американских юнцов.

Как давно она не видела эти снимки! Развернув на весь экран те, что фотографировала в замке Вестверли, с восхищением смотрела на тихие тенистые аллеи большого парка, голубое озеро, в котором плавали горделивые белые лебеди и суетливые дикие утки. Сам замок внушал ей почтительный восторг своей строгой красотой и совершенством пропорций.

Это единственное поместье во всей Англии, что понравилось ей с первого взгляда, хотя до этого их группа объехала уже более десятка имений, столько же музеев и побывала почти во всех больших городах Англии. Шотландия и Ирландия в их тур не входили, но Дороти об этом не жалела, ей вполне хватило и того, что она увидела за две недели бесконечных разъездов.

Поместье Вестверли было одним из последних, часть группы даже хотела отказаться от его посещения, пресытившись обилием увиденных достопримечательностей и предпочитая последние дни провести за шопингом в Лондоне. Но несколько самых упорных все-таки поехали по намеченному маршруту, и Дороти в их числе. И ужасно об этом пожалела.

Потому что встретила виконта Вестверли.

Это была совершенно необязательная встреча. В смысле, он вовсе не должен был попасться на ее пути. Владельцы поместий, дворцов и замков, где они уже побывали, как правило, избегали встреч с туристами, посещающими их владения в порядке обмена или за определенную плату.

Исключений не было. Поэтому никто из туристов не ожидал, что кто-то рангом повыше экскурсовода или дворецкого встретится им и здесь.

Юные американцы спокойно обошли открытые для посещения залы, перекусили в малой столовой пресной, по их мнению, английской едой, приготовленной для них местной поварихой, и разбрелись по парку, рассматривая свободную планировку и подманивая грациозно плавающих в озере диковатых лебедей припасенными с ланча кусками белого безвкусного хлеба.

Отстав от группы, Дороти медленно шла по аллее в гордом одиночестве, подавляя желание громко запеть, раскинуть руки и побежать по усыпанной серым песком дорожке. Необъятные просторы манили взлететь, почувствовать ветер в лицо и ощутить себя совершенно свободной, как дикая птица.

Нью-Йорк хороший город, жить там интересно, разного рода возможностей – море, но очень мало открытого пространства и зелени, парки и скверы переполнены людьми, побыть в одиночестве в них нереально.

Да и чувствует себя человек среди каменных махин огромного мегаполиса маленьким и жалким. Хотя она всю жизнь прожила в Нью-Йорке, но ей повезло родиться и жить в Сохо, где время остановилось пару столетий назад, дома невысокие, уютные и комфортные, как раз такие, каким и должно быть нормальное человеческое жилье.

Бывая в новой части города, там, где как грибы вырастали несоразмерные с человеком небоскребы, где не было места освежающей зелени, где сквозь серый асфальт не прорывалась ни единая былинка, Дороти чувствовала себя некомфортно и не понимала, почему. Сейчас же, глядя ввысь на переливающуюся листву столетних буков и вязов, поняла – ей не хватало ощущения простора! Вот именно такого, как здесь – обманчивой безграничности бытия.

Она никогда прежде не задумывалась о том, где ей жить. Принимала как данность и старый дом в Сохо, и угнетающе бездушные улицы «большого яблока», и только теперь осознала, что хотела бы жить именно здесь, среди зелени и приволья.

Заглядевшись на высоченные деревья, не заметила попавшего под ноги камешка, запнулась и упала, громко вскрикнув от неожиданности. И тотчас была поднята твердой рукой.

– Вы не ушиблись? – обеспокоенно спросил приятный мужской голос, и она ощутила все ту же сильную руку на своей талии, отчего у нее странно трепыхнулось сердце. – Что-то болит?

Немного оглушенная падением, Дороти покрутила руками, подергала ногами и с облегчением признала:

– Нет, все в порядке, спасибо. Несколько синяков поставила, сущая ерунда, – и благодарно посмотрела на стоящего рядом спасителя.

И ахнула про себя – такого красавца она еще не видела, во всяком случае, так близко. В ее окружении все мужчины следили за собой, качая пресс и мышцы в спортклубах, но все равно такого идеального тела ни у кого из них не было.

И если бы только тела! На нее смотрел самый совершенный представитель противоположного пола. На вид ему было года двадцать три – двадцать четыре. Четкие черты лица, небрежно разметавшиеся угольно-черные волосы до плеч, серо-голубые глаза, загорелая кожа с золотистым оттенком, свойственным светлоглазым брюнетам, – все это завораживало, не позволяя оторвать взгляд.

Она нервно сглотнула, вмиг вспомнив, что сама она вовсе не блещет красотой, более того, именно сегодня на ее лбу вылезло два отвратительных прыща, с которыми она так и не сумела справиться, хотя и намазала их самым действенным лекарством, что смогла найти. К тому же на ней широкие шорты и вытянутая футболка в стиле унисекс, больше подходящая неряшливому подростку, чем приличной девушке. Удобная, но совершенно непрезентабельная одежда.

Но он смотрел на нее совершенно спокойно, будто не замечая ее неказистого вида. Дороти постаралась принять вид спокойного достоинства, но, как она чувствовала, это ей не очень-то удалось. И что это с ней? Она никогда не западала на киногероев, не мечтала о популярных певцах и уж никогда не думала, что будет млеть, просто стоя рядом с незнакомцем! Где ее здравый смысл, которым она так гордилась?

Убедившись, что она стоит спокойно, мужчина опустил руку и сделал шаг назад, присматриваясь к ней.

– Что-то я вас не припомню, – сдвинув брови, сказал он. И улыбнулся, догадавшись: – А, вы наверняка из той группы, что должна была сегодня осматривать замок?

Почему-то Дороти почувствовала себя на редкость неловко, наверное, потому что в его голосе прозвучали неодобрительные нотки.

– Вы против появления здесь туристов? – догадалась она.

Скривив красивые губы, он кивнул.

– А почему? – спросила она лишь для того, чтобы еще раз услышать его глубокий баритон.

– Не люблю шумиху. А от туристов всегда шум.

– Особенно американских? – с некоторым вызовом уточнила она.