До самой портальной площадки Айлин старательно не смотрела по сторонам, чтобы не отвлечься на что-нибудь любопытное. Хотя что могло оказаться поразительнее, чем честная гуль?!
Ничего, на базар она непременно вернется, причем в самом скором времени, а сейчас ей ужасно захотелось домой. И переварить новые впечатления, и сменить платье, и как следует осмотреть Вуаль, а уж списки нежити просто жгли руки, так не терпелось приступить к их изучению! Правда, изучить предстояло немногое… но тем больше причин не откладывать это надолго!
Выйдя из портала на уже знакомую площадку Вуали, Айлин и державший ее за руку Кармель отступили в сторону, пропуская Амину, за ней – нагруженного корзинами Алонсо, а следом за всеми – такого же нагруженного и слегка потерявшего свою нарядность ослика. Банты, которыми тот был украшен, слегка растрепались, и вообще, кажется, до поездки на базар их было больше. Подхватив повод, Алонсо повел ослика через сад, Айлин же услышала хруст кустов, через которые кто-то ломился, и огляделась. Неподалеку, прямо за свисающими до земли ветками, среди глянцевой зелени и ярких кустов мелькала белая шерсть Пушка. Вот могучим прыжком волкодав перемахнул куст пониже, припал к земле, снова подпрыгнул, рядом с ним мелькнуло что-то серое…
– О, Дон Леон нашел себе соперника по вкусу, – сказал Кармель, тоже посмотрев туда. – Если не ошибаюсь, они играют в салочки!
– В салочки?! – Айлин бросила еще взгляд, поняла, что Кармель прав, и рассмеялась. – Ну надо же! Обычные собаки Пушка боятся, он ведь умертвие, а коты и вовсе…
– Боюсь, у Дона Леона с друзьями тоже сложности, – заметил магистр. – Крупных собак он опасается, мелких – презирает, а простые коты держатся подальше от его владений. Я очень рад, что два благородных дона так удачно подружились.
Как раз в это время тот благородный дон, что поменьше и серый, выскочил из кустов и стремительно взлетел на ближайшее дерево. Следом тут же выпрыгнул второй дон – огромный, белый и пушистый. Одним прыжком оказался у ствола, щелкнул зубами, словно желая ухватить толстый полосатый хвост… Дон Леон возмущенно мявкнул и… спрыгнул Пушку на спину. Тут же соскочил прямо перед собачьим носом и грациозными прыжками помчался через поляну. Пушок, не обманув его ожиданий, понесся следом, успев виновато глянуть на Айлин – мол, ты же видишь, я очень занят, никак не могу отвлечься!
– Никогда не видела, чтобы Пушок так веселился! – призналась Айлин. – Кажется, ему хорошо в Арлезе. И я… его понимаю. Мне тоже здесь очень нравится!
Она вдруг смутилась, не зная, как передать нахлынувшее чувство свободы и спокойной уверенности в том, что все непременно должно быть замечательно и правильно – сейчас и всегда! Кармель, улыбнувшись, кивнул и поднес ее руку к губам, коснувшись пальцев легким поцелуем. Но это едва заметное прикосновение обожгло Айлин изнутри так, что на миг стало сложно дышать, а внутри потянуло сладким томлением, и эта волна прокатилась к самому низу живота, а потом дальше, до кончиков пальцев на ногах и руках.
– Я рад, моя донна, – негромко сказал Кармель. Темный бархат его голоса скользнул по коже Айлин, словно она стояла перед ним не в белье, платье и вдобавок покрывале, а совершенно обнаженная. – И приложу все усилия, чтобы Арлеза понравилась вам еще больше…
Их взгляды встретились, и жар, наполнивший Айлин изнутри, бросился ей в щеки, обжигая сильнее, чем полуденное солнце снаружи.
– Госпожа идти отдыхать! – заявила Амина, и Айлин вздрогнула, с трудом отведя взгляд от Кармеля и удивленно посмотрев на мауритку.
Отдыхать сейчас? Полдень был не так уж давно, в такое время спать отправляют разве что маленьких детей!
– Амина права, моя донна, – улыбнулся Кармель, заметив ее изумление. – В Арлезе принято отдыхать во время полуденного зноя. В это время почти никто не работает, кроме некоторых служащих и торговцев, да еще работников порта – тех спасает морской ветер – а все работы возобновляются, когда жара немного спадет. К тому же ты не привычна к местному солнцу и наверняка устала?
– Устала, – со вздохом призналась Айлин. – Но мы ведь еще погуляем сегодня? Я хочу увидеть море!
– Обязательно, – пообещал Кармель, весело блеснув глазами. – В Арлезе на встречу с морем лучше идти вечером, как и положено ходить на свидания. Конечно, я сочту честью и огромным удовольствием вас познакомить, чтобы две половины моего сердца наконец-то соединились!
Покраснев еще сильнее, Айлин забрала у него руку и предприняла тактическое отступление, как это называлось на уроках Красного факультета, то есть попросту сбежала. Пообещав себе, что когда-нибудь непременно привыкнет к пышным арлезийским комплиментам и перестанет вспыхивать, как сухая трава от огненного шара. И к этим жарким взглядам привыкнет тоже! И к прикосновениям! И вообще, станет изысканно остроумной и великолепно невозмутимой – совсем как тетушка Элоиза! А может быть, если очень постарается, то и сама научится смущать магистра так же, как он ее сейчас – одним взглядом, касанием и парой слов. И вот тогда ему точно отомстит!
У себя в покоях она сменила обувь для прогулок на восхитительно мягкие, расшитые цветным шелком замшевые туфельки, от которых уставшие ноги испытали истинное блаженство. Сняла покрывало и поясной кошелек, оставила еще не разобранные покупки на столике и поспешила за Аминой в купальню. В отличие от особняка в Дорвенне, здесь купальня располагалась не в подвале, а в отдельном здании, соединенном с домом изящным портиком-переходом и увенчанном куполом вместо обычной крыши. И, конечно, она была гораздо больше, целых пять комнат! Одна – для раздевания, вторая – с каменными скамьями для массажа, третья – с парой бассейнов, привычно выложенных яркими плитками. Все эти помещения окружали главный зал – комнату мокрого дыма, как с гордостью назвала ее Амина. Айлин, уже знакомая с баней, догадалась, что это парная, и преисполнилась любопытства – как парятся в Арлезе? Ведь ни полок, ни печки, ни веников…
И наконец, пятой оказалась комната для отдыха, где стояло несколько кресел и столиков, жаровня и пара шкафчиков. Здесь, по словам Амины, следовало пить горячие травяные отвары, неспешно лакомиться легкими закусками и вообще приятно проводить время.
– Но зачем делать это в купальне? – удивилась Айлин.
– Обязательно в купальня! – в свою очередь поразилась Амина. – В купальня телом и душой отдыхать, праздник делай – гость купальня веди, как без угощения?!
«А, так это просто местный обычай», – сообразила Айлин и, вспомнив, что прежде Вуаль принадлежала герцогской семье – а еще раньше, может быть, и королевской, ведь семья де ла Гуэрре их младшая ветвь, – мысленно согласилась с Аминой. Если в Арлезе принято отдыхать и угощаться после купальни, то поместье столь важных особ обязано соответствовать всем традициям.
Что ж, непременно стоит осмотреть и опробовать все, что может предложить настоящая арлезийская купальня! Но… не прямо сейчас. На этот раз можно ограничиться прохладным бассейном, только чтобы смыть пот и пыль, а потом, уже в своей комнате, прилечь совсем ненадолго. И обязательно, обязательно прочитать списки базарного некроманта. Как хорошо, что это можно сделать лежа!
Быстро ополоснувшись, она переплела волосы в простую косу и вместо платья, в котором пришла, надела домашнее, принесенное предусмотрительной Аминой – мягкое, простое и тонкое. Прохладная вода освежила тело, смыла усталость, и Айлин подумала, что вполне сможет обойтись без дневного отдыха. Она ведь не арлезийка, ей этот обычай соблюдать не обязательно! А время можно потратить с гораздо большей пользой!
– Амина, если Кармель спросит, скажи ему, что я хочу поработать, хорошо? – попросила Айлин, на мгновение задержавшись на пороге спальни.
– Амина сказать, – кивнула мауритка и ушла.
Айлин же с томительным предвкушением схватила драгоценную добычу – три листка, полученные от базарного некроманта.
«Вот сейчас я все прочитаю и выучу!» – пообещала она себе, устроившись на постели, и… зевнула. Ну нет, спать она совсем не хочет, разве что лечь поудобнее и на минуточку прикрыть глаза от солнца? Да-да, это солнце виновато, что веки отяжелели!
Она еще успела понять, что списки выпали из руки и мягко спланировали на пол возле кровати, а потом на нее словно набросили мягкий полог, и кто-то коварно погасил день.
«Я ведь только что глаза прикрыла! – поразилась Айлин, приподнявшись и посмотрев в окно. – Что случилось?!»
Сад за окном неуловимо изменился – деревья бросали более длинные тени, зелень кустов как будто стала темнее, не такой безудержно яркой и глянцевой, аромат цветов из удушающе тяжелого превратился в тонкий и нежный, а главное – солнце! Оно все еще стояло над деревьями, но гораздо ниже, чем несколько мгновений назад. Несколько мгновений?
«Все-таки уснула, – поняла Айлин и почти смутилась – давно уже она не засыпала так мгновенно и сладко. – Но как же хорошо…»
Все тело переполняла мягкая ленивая нега, зато голова оказалась легкой, мысли текли ясно и чисто, как будто за время сна кто-то извлек их, почистил с песочком, сполоснул и вернул обратно на радость хозяйке. Интересно, разумники так умеют? Очень полезная была бы магия! Во всяком случае, для тех, кто не может себе позволить прогуляться по арлезийскому базару, а потом хорошенько выспаться!
Она вскочила, чувствуя, как бодрая свежесть возвращается и к телу тоже. Захотелось пробежаться, попрыгать, сделать гимнастические упражнения или взять в руки рапиру… Или поплавать! Да, ее ведь ждет свидание с морем! Но Кармель обещал вечером… Возможно, сейчас у него какие-то дела? Или он тоже отдыхает? Нельзя требовать, чтобы он посвящал ей все свое время, это неучтиво и попросту глупо.
Немного поколебавшись, Айлин дотянулась до бумаг базарного некроманта, которые так и лежали на полу, развернула их и жадно вчиталась. Листы были исписаны едва ли до половины, и через пару мгновений она поняла, что документы попросту повторяют друг друга на арлезийском, итлийском и фраганском языке. Но… тогда получается, что здесь почти ничего не написано?!
– Всего три вида?! И про каждый от силы полдюжины фраз?! Ни условий существования, ни анализа агрессивности, даже сведений про размножение нет! Ну кто же так описывает?! А рисунки где? Приличные рисунки, а не вот это вот!
На каждом листе имелось изображение описываемой нежити, однако такое корявое, словно рисовал их ребенок, напуганный страшными сказками. Клыки, когти, вставшие дыбом волосы… Айлин добросовестно попыталась сравнить гулей с моритами, а также их обоих – с джиннами. И не нашла никаких различий, хотя любому ясно, что подземная нежить просто не может быть похожа на водную! И что это за «благие джинны»? Получается, что существуют и неблагие, про которых в бумагах ничего не сказано! А отличать их как?!
– Если бы я сдала такую письменную работу, мэтр Ирвинг решил бы, что я заболела, – мрачно сказала Айлин, откладывая бумаги в сторону. – А мэтр Денвер еще и наказал бы, заставив написать эссе по дополнительному материалу. Но это же не адепт, а взрослый маг, еще и королевский служащий! Хорошо, пусть он не из Ордена, но даже у вольных магов должны быть какие-то понятия о достойной работе! И вот этим он руководствуется? Или только мне такое выдал, чтобы отвязаться?! Ну, если так… я же вернусь! А пока что, пожалуй, спрошу у Кармеля, что он знает хотя бы о тех же гулях.
Она мечтательно представила, как пишет про гулей настоящее исследование по всем положенным в Академии критериям, а потом триумфально показывает базарному магу, как должно выглядеть образцовое описание нежити, и… не отдает! Еще чего не хватало! Лучше Эдгару Гринхиллу подарит, вот!
Но… для исследования ей нужно описать истинный облик, а еще лучше – зарисовать… Интересно, можно ли договориться об этом с уважаемой сударыней Асият?
Теперь ей точно понадобилось увидеть Кармеля, причем как можно скорее! Однако местная горничная, которую Айлин вызвала колокольчиком, на приличном итлийском сообщила, что дон Роверо изволил уйти купаться в море.
– В море? – едва не ахнула Айлин. – Один? То есть…
Она тут же сообразила, что ее желание искупаться в присутствии мужчины, пусть и жениха, никак нельзя посчитать приличным. И что таким поведением она, скорее всего, позорит Кармеля! И вообще, слишком уж она забыла о стыдливости. Вот в Дорвенанте ни за что не позволила бы себе такого, а здесь как будто попала в страну грез, где все дозволено…
– Дон Роверо велел передать, что вернется к ужину, а если донна проснется раньше и пожелает его увидеть, она может либо послать за ним, либо спуститься к берегу сама, – совершенно невозмутимо добавила горничная и почтительно осведомилась: – Что изволит благородная донна?
– Я хочу спуститься! – выпалила Айлин. – Не могли бы вы меня проводить? Или позвать Амину, если она не занята.
Так же почтительно присев, горничная исчезла, и через пару минут в комнату вошла Амина.
– Ай, госпожа уже проснуться! – обрадовалась она. – Такой сон большая польза приносить! Лицо красивый делать, характер – добрый. Господин час назад приходить, на госпожа смотреть. Сказать, госпожа хорошо работать, госпожа не будить! Амина ждать!
Айлин от смущения только фыркнула. Ну что ж, ведь документы она все равно изучила, пусть и немного позже, чем рассчитывала. И теперь полна вопросов и научного рвения!
– А здесь легко добраться до моря? – спросила она, выходя с Аминой из особняка и подзывая Пушка, который развалился в тенечке под деревом. – Оно правда теплое? И соленое? А как же в нем живут рыбы? И почему…
Она осеклась, понимая, что на самом деле ее сейчас интересует лишь одно – сможет ли она купаться рядом с Кармелем? И если да, то в чем?
В Академии всех адептов Красного факультета учили плаванию, остальные могли посещать эти занятия по желанию, но боевики – непременно! Однако девушек тренировали отдельно от юношей, а формой для занятий служило белье из полотна – штаны и плотно подпоясанная, чтобы не задиралась, рубашка. В воде они облепляли тело и мало что скрывали, но это было хоть какой-то уступкой приличиям, к тому же наставник объяснял, что боевик должен быть готов к любой неожиданности, а плавать в одежде гораздо труднее, чем без нее, и к этому нужно иметь привычку. Айлин тогда только радовалась втихомолку, что им хотя бы можно плавать в мужской одежде, ведь обычные женщины купаются в длинных рубашках или платьях. Вот им в воде даже шевелиться трудно!
– Госпожа все увидеть сама, – улыбнулась Амина, уверенно направляясь к дальнему концу сада. – В Арлеза море как женщина, у который хороший муж. Один, два, десять дней ласковый! Много-много дней! Потом один день разозлиться, поплакать, все побросать – и опять добрый! Когда море злой, рыбаки в него не ходить, только большой корабли не бояться. Ждать, когда добрый, тогда люди рыбу ловить, купаться, ракушки собирать. Господин очень море любить, в Дорвенна тосковать о море как о женщина! Теперь у господина госпожа есть и море есть – он совсем счастливый быть.
О проекте
О подписке