Отрывок из книги Николаса Райта «Последний призрак»

Зачастую люди приписывают мистические явления тому, чего не понимают. Как правило, малообразованный человек невероятно суеверен. Оттого мы имеем такое количество «призраков» вокруг нас.

В большинстве своем вера в темные силы настолько прочна, что никакие знания не способны побороть ее.

Но бывают и иные случаи. Когда появления духов весьма реальны, потому что оказывают психологическое и физическое влияние на людей. Однако их появление в нашем мире никак не связано с потусторонними силами. На деле все гораздо проще.

В моей практике имеет место довольно частый случай, когда семья, проживающая в одном доме, жалуется на присутствие духов, ночные кошмары, видения и прочие проявление мистики.

Чаще всего эти люди находятся в реальной опасности. Например, в молодости мне довелось навестить семью в деревне Гришкино, что в двух часах езды от Санкт-Петербурга.

Имя главы семьи значения не имеет, потому что в данном случае он является собирательным образом подобных историй. Так вот он жаловался на множество жутких фактов.

Во-первых, ночные визиты страшных существ. Каждый их видел по-своему, но при этом все слышали и тяжелое дыхание, и шаги по деревянным половицам в доме. Но если человек верил в черта, то черт ему и являлся. Если же боялся утопленника, то просыпался в одной кровати с опухшим от воды трупом.

Во-вторых, кошка ушла из дома и больше не возвращалась. Как говорили ведуньи, злой дух прогнал защищавшее дом животное.

В-третьих, все растения в доме начали ни с того ни с сего погибать. Словно из них вытягивали саму жизнь.

На что только не шел глава семьи, чтобы обезопасить дом. Жег чучело, вешал иконы, приглашал батюшку. Но ничего не могло справиться с проклятием, нависшим над бедной семьей.

Они были убеждены, что все ужасы связаны с мистикой, потому совершенно не брали в расчет физические законы нашей земли.

Прожив несколько дней в их доме, стоит признать, я также стал ощущать чье-то присутствие. Меня одолевала тревога. Я слышал и топот копыт, и скрежет когтей.

Но все оказалось куда проще. И все благодаря цветам, что росли возле печи и погибли первыми.

Все дело в том, что из печи дым уходил не в трубу, потому что она оказалась забита, а распространялся по всему дому. Оказалось, что вся семья страдает отравлением угарным газом. Недостаток воздуха, особенно ночью, сказывался на восприятии реального мира.

Когда проблема была устранена, кошмары прекратились. Но, несмотря на это, семья верить в духов не перестала. А главное, все благодарности за изгнание привидений достались батюшке, который, как он сказал, неустанно молился за их дом и семью.

Поэтому помните, что призраки реальны в том случае, если вы в них верите.

Глава 5

Парк позади поместья Сент-Мор сохранил свою красоту. И если в самом доме все держалось на усердии мажордома Франсуа, то сад своим великолепием был обязан садовнику Жаку. Правда, тот уволился, когда пошли слухи о призраке и проклятии. Но быстро вернулся. Судьба подкинула ему нелегкую задачу на склоне лет, и понадобилось жалование. В первую неделю своей работы он чудом спас несколько виноградных кустов и навел порядок в саду. Так что все еще зеленые изгороди вновь ровными линиями обрамляли каменные тропинки вокруг двухъярусного фонтана.

Фонтан – любимое место Мари. Подарок отца на десятилетие. Раньше там водился десяток разнообразных рыб. Теперь это место стало хранилищем детских воспоминаний. Мари сидела на гранитном крае чаши фонтана, пока вокруг нее не находил себе места юноша с аккуратно зачесанными назад волосами и ровным пробором с краю.

– Прошу вас, Мари, не разбивайте мне сердце! – Несмотря на уединение, его слова звучали словно слетали с театральной сцены.

– Антуан, простите, но ваше предложение я не приму…

– Как же так! Ведь наши отцы еще с младенчества пророчили нам счастливую семейную жизнь. И вы… Вы верили этим словам.

– Многое изменилось.

Девушка отвела взгляд.

– Разве наш брак не последняя воля вашего дорогого отца?! – Антуан встал так, чтобы снова видеть глаза Мари.

– Нет, его просьба касалась только нашего имения и виноградников. Он хотел, чтобы мы спасли его.

– Так все это связано между собой. – Антуан вытянулся, как бравый солдат, и приложил кулак к груди. – Мой отец способен покрыть все расходы. А я даю слово, что сохраню за вами право управлять виноградниками вашего покойного отца.

– Прекратите! Вы терзаете мою душу, Антуан! Вы были мне другом и им же остаетесь. Но простите меня, любви, той, что вы требуете, я дать вам не могу.

– Вопрос лишь во времени! Дайте мне шанс окружить вас заботой и теплом. И лед растает.

Если бы на задний двор не вышел Матис, Антуан рискнул обнять ее и, быть может, даже поцеловать. Но брат появился не вовремя. Еще и полностью завладел вниманием девушки.

– Я уже и думать об этом забыл, пока не увидел в гостиной этого человека. Ты, правда, ему написала? – сказал он, стоя на пороге дома.

Кому ему? Что за человек? Тревога стремительно росла внутри Антуана. Его нутро дрожало.

– Но он моложе, чем я думал, – продолжил Матис.

Моложе? Насколько моложе? Ровесник Мари или младше? Мысли беспокоили бедного Антуана. Ему отлично жилось, зная, что в этих краях в основном старики да дети. Вся молодежь стремилась в Лион или Париж. Но теперь как ему быть? Она сама ему писала! Только сейчас до него дошло, что прибыл молодой, вероятно, симпатичный гость по приглашению Мари.

– Кто это? – не сдержал своих эмоций Антуан.

Мари ничего не ответила. Она не услышала или проигнорировала его? Неважно. Она уже бежала к брату. На ее лице была улыбка. Улыбка! Антуан взвыл. Она редко улыбалась с момента гибели Кристофа Сент-Мора.

Не теряя ни секунды, Антуан последовал за ней.

Уже в гостиной Антуан выдохнул. Да, гость действительно был молод. Может, годом старше, чем Мари. Но он был совершенно не в ее вкусе. Небрежный, с небритым лицом. В потасканном костюме. Но его взгляд – острый, что-то ищущий – настораживал.

– Мсье Райт, я так вам признательна, что вы откликнулись на мое письмо! – Голос Мари звучал звонко. Совсем как раньше, заметил Антуан.

– Ваше письмо невероятно полезно мне. Так что это услуга за услугу. – Он улыбнулся.

Ко всему прочему этот мсье Райт просто ужасно говорил на французском. Так коверкать гласные буквы. Просто уму непостижимо! Беседа с таким человеком подобна пытке.

Мари представилась сама и представила брата. Но совершенно позабыла об Антуане, правда, он не растерялся.

– Антуан Барье к вашим услугам! – Он поприветствовал гостя взмахом руки. – Если вы прибыли из Лиона, то все те виноградники, что сопровождали вас вдоль правого берега реки Роны, принадлежат моему отцу.

– Он прибыл из Петербурга, – ответила за него Мари.

«Славно», – подумал Антуан. Он еще и русский. Теперь точно никаких опасений. Разве он только начнет все крушить. Антуан улыбнулся собственной остроумности. Сердце прекрасной девушки ему не занять. А румянец на ее лице, скорее, от неловкости принимать такого чурбана. Улыбка стала шире.

– Франсуа отнесет ваши вещи на второй этаж в гостевую комнату, – сказал Матис. – Она небольшая, но располагается рядом с кабинетом отца. Думаю, так будет сподручнее в вашем деле.

– В каком деле? – полюбопытствовал Антуан.

– Он докажет Матису, что призраки существуют, – ответила Мари, сверля брата глазами.

Тот ответил таким же взглядом.

– Или докажет сестре, что все это вымысел.

Антуан нахмурился. Гость был непрост.

– Я бы рад доказать вам, что духи реальны, но каждый раз доказываю лишь обратное.

– Но вы же писали о собственной встрече с призраком! – возмутилась Мари. – Разве в книге обман?

Призрак. Встреча. Книга. Райт. До Антуана наконец дошло, что за человек стоит перед ним. И он успокоился окончательно. Разве писатель обладает достойным Мари состоянием? Разве сможет быть надежной опорой? Разве справится с постигшим их семью проклятием? Конечно, нет! Антуан встречал в своей жизни и писателей, и поэтов. Все они ущербные и уязвленные люди. Сутками сидят над машинками, рождая одни и те же тексты. И впадают в небывалое уныние от любых замечаний в адрес произведения.

– Увы, но вашей книги я не читал, – пошел в атаку Антуан, – хотя в моих кругах, люди о ней упоминали. Правда, не в лучшем свете. Как вы понимаете…

– Они правы, книга – полнейшее разочарование и бред недалекого человека, – согласился с ним Николас.

Что это? Самобичевание? Или стратегия?

Может, он просчитал выпад и парировал его. Во всяком случае, на лице сохранилось полное безразличие. Видимо, такое мнение ему приходилось слышать не раз. Поэтому он привык. Но признание собственной несостоятельности как автора порадовало Антуана.

– Что вы! Я хотел сказать, что люди имеют разные вкусы, – улыбнувшись, сказал Антуан. – К примеру, один мой знакомый выбрал себе в качестве невесты настоящего бегемота. И это не по расчету, а по любви!

На последнем слове он рассмеялся, но тут же замолчал, не найдя поддержки.

– Отдохните в вашей комнате. После нас ждет обед. За ним Мари расскажет все, что вам следует знать, – прервал неловкость Матис и подозвал рукой мажордома.

Гость последовал за Франсуа. Матис вышел из комнаты, оставив Антуана наедине со своей избранницей. Правда, та изменилась. Теперь она не выглядела меланхоличной. Наоборот. Глаза искрились.

– Спасибо вам, мсье Барье, за ваш визит, но меня ждут дела.

Она не дала ему и минуты, чтобы опомниться, и выбежала из гостиной. Весь этот ажиотаж вокруг писателя – явление временное. Подумав так, Антуан покинул дом, гордо задрав подбородок, словно кто-то его видел.

Глава 6

Мари с нетерпением смотрела на украшенные золотым орнаментом настенные часы. Дважды она решила, что они сломались, потому что стрелка двигалась старушечьими шажками.

Франсуа накрыл стол на две персоны. Матис от встречи отказался. От постоянных повторений одной и той же истории у него болела голова. Так он сказал. Однако беседа с писателем входила в его планы. Только вечером. Когда Франсуа подаст одну из коллекционных бутылок вина сорта пино-нуар.

В итоге она будет говорить с Николасом одна. Сначала она тревожилась по этому поводу. Но потом решила, что так даже лучше. Сомнения брата не испортят историю. Хотя мысль остаться с писателем наедине вызывала легкий трепет. С чего бы это? Ответить себе она не успела. В обеденный зал вошел Николас.

– Извините, немного заблудился. Красивый дом, – сказал он, занимая отведенное ему место за столом. Напротив Мари.

– Спасибо. Все это заслуги отца, не мои.

Франсуа поставил тарелки с супом.

– Вы когда-нибудь ели луковый суп? – легко спросила Мари и посмотрела на писателя. Он совсем не походил на молодых людей, привычных ее кругу. Она снова посмотрела на часы.

– Нет, но знаете, в еде я неприхотлив.

Мари чувствовала его взгляд на себе.

Мари посмотрела на писателя. Он уже отвел взгляд – безразлично водил глазами по комнате. Непослушные волосы были зачесаны назад как попало. Щетина. Да и в целом ничего особенного во внешности.

Если бы не глаза.

– Надеюсь, вам понравится. Франсуа талантлив во всем. Дорога была утомительной? – Она отвела глаза, когда Николас посмотрел на нее.

– Нет, даже увлекательной.

Повисло неловкое молчание.

Николас зачерпнул ложкой суп и поднес его к губам.

– Осторожнее, он может быть горячим, – тихо сказала она.

Николас подул. Она посмотрела на его губы. Обычные. Ничего особенного. Подняла взор выше и встретилась с ним глазами. Голубые. Тут же Мари вернулась к луковому супу.

– Мне нравится. Особенно сладковатый привкус.

– Мне тоже.

Николас отложил ложку. Он хотел зачерпнуть еще, но звон серебра о фарфор бесцеремонно нарушал тишину.

– Красивые картины, – сказал он и посмотрел в сторону. Мари посмотрела на него.

Острые черты лица. Небрежность. Так не похож на молодых французов, уж слишком переживающих о внешнем виде.

– Отец любил искусство.

Николас повернулся.

Еще одна пауза.

Франсуа убрал тарелки остывшего супа и подал утиную ножку в соусе из красного вина и апельсина.

– Может быть вина? – Голос управляющего прогнал неловкость.

Они ответили одновременно. Оба воздержались.

– Вам, наверное, сложно об этом говорить? – деликатно начал Николас.

Волнение накатило с головой на девушку. Ей предстояло вернуться в темные уголки ее памяти. Туда, где хранились призраки и все печальные события последних месяцев.

– Мой брат мне не верит, – начала она. – Он считает, что это суеверный бред, потому что отец с ним не был так откровенен, как со мной.

Николас молчал. Он давал ей время подобрать нужные слова.

– Последнее время нашей семье не везет. Призрак распугал работников. Урожай выдался плохим. То, что от него осталось, поели птицы. Затем призрак стал являться отцу. Каждый вечер он стучался к нему в окно. Звал с собой. И вытягивал из него жизнь.

Николас достал блокнот и угольный карандаш и сделал несколько записей. Пальцы вытер о себя.

Девушка продолжила.

– С каждым днем отец терял силы. Казалось, что он растворяется. Люди стали избегать его. Да и он не выходил из своего кабинета. Его супруга Анна-Николь сбежала с его же помощником Луи. Оставила только письмо.

Еще одна пометка в блокноте. Еще одно пятно на брючине.

На глазах Мари появились слезы.

– Отец больше о ней не спрашивал. Его вообще ничего не волновало. Все его речи посвящались призраку. Иногда, – ее голос стал тише, – когда я сидела у его кровати, он говорил, что тень стоит надо мной. И просил быть осторожнее. Но никого позади не было. Матис утверждал, что отец бредил.

– Кто-то навещал вашего отца? – Угольный стержень бегал по бумаге, делая заметки.

– В основном мы с братом. Франсуа, наш домоправитель. Мсье Фредерик Обрио – друг и партнер отца во всех его делах. Господин Жером Барье. Сегодня вам довелось познакомиться с его сыном Антуаном. Мы росли вместе. Он должен был стать моим женихом.

Мари замялась.

Скрип карандаша по бумаге затих.

– Он хороший парень, образованный, веселый, недурно поет, – она говорила, Николас писал, – только он стал мне больше братом, чем женихом. Наш брак был выгоден нашим отцам.

Мари вздохнула. По щеке сбежала слеза. Николас не заметил этого или сделал вид.

– Дважды его навещал господин Ортего. Винодел из Испании. Хотел купить наш участок. Но отец отказал. Он считал, что испанцам никогда не сделать французского вина.

Девушка замолчала.

Вновь повисла тишина. Столы опустели.

– Может, желаете десерт?

За разговором они не заметили, как появился Франсуа.

– Спасибо, мы почти закончили, – ответила Мари.