Глава 2

Ему невероятно повезло. Так и сказал ему управляющий делами, когда вручал ключи от квартиры на проспекте Мира. Эта двухкомнатная квартира была закреплена за Николаем Евсеевичем Вдовиным, который получил ее, работая в аппарате еще в семидесятые годы. В восемьдесят шестом его отправили послом в Сьерра-Леоне, и он уехал, оставив квартиру за собой. Супруга у Вдовина по национальности была немка из Казахстана. Сразу после смерти мужа в прошлом году она сообщила, что собирается выехать на постоянное место жительство в Германию, к дочери. Свою квартиру она сдала, и таким образом в их аппарате появилась эта пустующая двухкомнатая квартира. Все очередники, стоявшие в очереди на жилье, были женаты и имели детей. Ни один из них не мог, да и не очень хотел претендовать на двухкомнатную квартиру. Все знали, что строится новый дом, в котором каждый должен был получить квартиру. Поэтому после нескольких отказов решили предоставить эту квартиру новому инструктору административного отдела, который работал в аппарате только несколько месяцев и был переведен сюда из Баку, – Эльдару Кулиевичу Сафарову.

Квартира ему сразу понравилась. Балкон выходил на проспект Мира, отсюда открывалась удивительная панорама. Две большие комнаты, меблированная кухня. Уезжая в Германию, вдова сдала квартиру в превосходном состоянии. Сказывался и тот факт, что они много лет жили в африканской стране и в квартире проживала только старая мать жены посла, которая умерла больше трех лет назад.

Вручая ему ключи, управляющий делами пожелал успехов в работе и, улыбнувшись, добавил, что в его возрасте пора уже подумать о семье. Сафарову только недавно исполнилось тридцать два года, и он был переведен в Москву в конце девяностого. В административном отделе оказался в одном кабинете с Михаилом Алексеевичем Журиным, работающим здесь уже много лет. Журин курировал органы прокуратуры, тогда как самому Эльдару досталось в курацию министерство внутренних дел. Казалось, все идет как нельзя лучше. Общесоюзным министром был Борис Карлович Пуго, бывший партийный работник, хорошо понимающий специфику работы сотрудников аппарата. Министром внутренних дел России стал Виктор Павлович Баранников, который работал до этого в Азербайджане первым заместителем министра и хорошо знал Сафарова. Но почти сразу начались противоречия между союзным и республиканским министерствами. И все уперлось в кандидатуру нового руководителя московской милиции. Сегодня Сафарова вместе с заведующим отделом Савинкиным вызывали к секретарю ЦК КПСС Олегу Семеновичу Шенину. Заведующий отделом с утра звонил уже дважды, нервно уточняя о готовности Сафарова доложить материалы секретарю ЦК. Все понимали необычность ситуации. Никогда в истории страны и в истории партии не было подобного прецедента.

В просторный кабинет секретаря ЦК они вошли вдвоем. Вместе с Шениным здесь сидели еще двое. Одного из них Сафаров часто видел по телевизору – это был секретарь ЦК Дзасохов. Второго он не знал, но вспомнил, что видел его среди секретарей, когда его утверждали. Все трое уставились на молодого инструктора, вошедшего вместе с заведующим.

– Здравствуйте, – сказал хозяин кабинета, – можете проходить и садиться. Мы с товарищами решили вас послушать. Хотим наконец понять, что происходит в нашей милиции.

– Мы подготовили все документы, – сообщил заведующий отделом. – Товарищ Сафаров доложит о состоянии дел в московской милиции.

– Молодой еще, – неожиданно сказал Дзасохов. – Вы из Баку?

Эльдар знал, что обычно выглядит моложе своих тридцати двух лет. Темные волосы, подтянутая фигура, моложавое лицо. Когда он работал в прокуратуре, многие принимали его за стажера, настолько молодым он казался. Хотя уже начал лысеть, замечая по утрам, как стремительно сокращается число волос. Это вызывало у него даже некоторую иронию. Он становился поразительно похож на отца и деда.

– Да, – ответил Эльдар, – меня перевели несколько месяцев назад.

– Товарищ Сафаров проработал в органах прокуратуры больше семи лет, а затем работал в административном отделе ЦК КП Азербайджана, – доложил Савинкин.

– Очень хорошо, – улыбнулся Шенин, – только мы сейчас рассматриваем не его личное дело. Товарищ Сафаров, доложите, что у нас происходит в милиции. Мне утром звонил Михаил Сергеевич, его этот вопрос тоже беспокоит.

Заведующий нахмурился. Он уже пожалел, что привел с собой этого новичка, нужно было докладывать самому, если их отчет пойдет наверх, Генеральному секретарю. Но было уже поздно. Он испытующе взглянул на Сафарова, словно разрешая ему говорить, и Эльдар понял, что сегодня – один из самых важных экзаменов на профпригодность. Поэтому подвинул к себе папку и, не заглядывая в бумаги, начал докладывать:

– Двадцать третьего января сессия Моссовета своим решением освободила от должности начальника Главного управления внутренних дел Мосгорисполкома товарища Богданова и назначила своим решением на его место товарища Комиссарова. В Моссовете посчитали, что в свете последних митингов и демонстраций в Москве начальник милиции не справился со своими обязанностями и должен быть заменен на другую кандидатуру, которую они сами и предложили.

– Без согласования с министерством внутренних дел Союза? – уточнил Шенин.

– Да, – ответил Эльдар. – Они посчитали, что назначение нового начальника – это исключительно прерогатива Москвы. Однако уже через две недели на коллегии Министерства внутренних дел СССР этот приказ был приостановлен, и Богданов остался исполняющим обязанности. Вопрос был вынесен в президентский аппарат. Мы подготовили все документы и передали их туда по просьбе руководителя аппарата. И в начале марта вышел Указ президента СССР о слиянии ГУВД Мосгорисполкома и ГУВД Мособлисполкома в одно Управление внутренних дел по Москве и Московской области. Руководителем этого объединенного органа Указом президента был назначен первый заместитель министра внутренних дел СССР Шилов.

Шенин взглянул на присутствующих. Все трое помрачнели, очевидно, понимая сложность и нелепость ситуации, при которой им приходилось сегодня обсуждать Указ президента страны. Затем сказал:

– Продолжайте.

– Двадцать седьмого марта, сразу после референдума, президиумы Моссовета и Мособлсовета заявили протест по поводу Указа президента о преобразовании местной милиции, – продолжил Эльдар. – На следующий день съезд народных депутатов России приостановил действие Указа президента СССР, заявив, что это нарушение суверенитета России, и принял решение, подтверждающее, что московская милиция должна подчиняться только Министерству внутренних дел России.

– Вот так, – сказал Шенин, снова посмотрев на сидевших рядом. – Они просто приостановили Указ президента, считая, что это нормально. Что было дальше?

Эльдар увидел, как Дзасохов покачал головой, а второй, неизвестный ему мужчина отвернулся, словно не желая, чтобы кто-то увидел выражение его лица, и снова заговорил:

– Пятого апреля Борис Карлович Пуго встретился с председателем исполкома Моссовета Лужковым, и они подписали соглашение о разграничении полномочий.

– А Попов не мог сам поставить свою подпись? – неожиданно спросил Шенин.

– Он старается не вмешиваться в подобные дела. Идет на выборы мэра, – пояснил заведующий отделом Савинкин.

– На следующий день министр внутренних дел России Баранников подписал приказ о назначении начальником Главного управления генерала Комиссарова, – сообщил Эльдар. – Но на коллегии МВД СССР объявили, что руководителем московской милиции является Шилов. Возник правовой тупик, в котором обе стороны считают свою кандидатуру единственно приемлемой.

– У вас все? – поинтересовался Шенин.

– Да.

– Что рекомендует отдел?

Сафаров посмотрел на заведующего, словно приглашая его ответить на этот вопрос.

– Провести коллегию московской милиции с приглашением всех заинтересованных сторон, – заученно ответил Савинкин, – и объяснить депутатам Моссовета, что указы президента страны не обсуждаются и не оспариваются, а выполняются.

– И они вас послушают? – спросил мужчина, фамилию которого все пытался вспомнить Эльдар.

Савинкин смутился. Он понимал, что ответить утвердительно на этот вопрос означает подставиться. Ответить отрицательно – значит расписаться в собственном бессилии.

– Мы пытаемся воздействовать на сотрудников МВД – членов партии, – высказался он наконец. – Решили пригласить генерала Комиссарова на заседание парткома Академии МВД, где он пока числится.

– А если он выйдет из партии, как сейчас модно, чтобы получить свою должность? – с ехидством заметил Шенин.

Заведующий отделом замолчал. Он тоже понимал сложность ситуации. Шенин перевел взгляд на молодого инструктора и недовольно уточнил:

– Вы все это время сидите в кабинете и пытаетесь руководить отсюда?

– Нет, я не сижу в кабинете. – Эльдар даже слегка возмутился. – Меня отправляли в служебные командировки. В Литву и в Осетию…

– В Южную Осетию, – поправил его Дзасохов.

– В Южную, – согласился Эльдар.

– Значит, это вы туда ездили, – понял Шенин. – Удобно и очень выгодно – посылать самого молодого сотрудника. И какие впечатления вы вынесли из этих командировок? Только предельно искренне, нам неинтересно слушать очередную передовицу наших партийных газет.

– В Осетии идут ожесточенные столкновения между грузинами и осетинами, спровоцированные необдуманной политикой Гамсахурдиа и его окружения, – ответил Сафаров. – Хотя есть экстремисты с обеих сторон. Сначала было непродуманное решение о ликвидации области как автономии, затем – вспышка ответного национализма. Как это обычно бывает.

– А в Литве? Тоже вспышка обычного национализма? – спросил Дзасохов. – Не слишком ли примитивно вы рассуждаете? – Он был осетином по национальности, поэтому и задал такой вопрос.

– В Литве большинство населения не согласно с нашей позицией. Они настаивают на своем суверенитете и поддерживают свой Верховный Совет, – продолжал Сафаров, понимая, что не имеет права, останавливаться, даже если после этого заявления ему предложат собрать свои вещи. – Считаю, что действия по захвату телецентра были проведены поспешно, без учета конкретной обстановки, что в итоге привело к человеческим жертвам.

Наступила звенящая тишина. Савинкин от растерянности не мог сказать ни слова. Он подумал, что не нужно было утверждать такого молодого сотрудника в отдел. Сейчас грянет буря, и наверняка больше всех достанется именно ему. Но сидевший рядом с Шенином секретарь ЦК неожиданно улыбнулся.

– У вас все такие принципиальные? – спросил он.

– Видимо, все, – ответил Шенин. – А как бы вы поступили в Литве? Только откровенно, как говорили до этого.

– Очевидная слабость центра – в непоследовательной политике. Если было принято решение отменить постановления Верховного совета Литвы, его нужно было проводить в жизнь. И другими методами. А если вводить комендантский час, то не решением местного коменданта, а объявлением чрезвычайного положения, что мог сделать либо президент государства, либо Верховный совет страны, – честно произнес Сафаров.

– Вы с ума сошли! – не выдержал Савинкин. – Что вы себе позволяете?

– Позволяет говорить правду, – перебил его Шенин. – Молодец! Нужно, чтобы у нас работали именно такие сотрудники.

Заведующий отделом недоуменно посмотрел на секретарей ЦК. Неужели им могли понравиться подобные крамольные речи в этом здании? А Шенин неожиданно спросил:

– Теперь мне интересно услышать ваше личное мнение по поводу этого конфликта в милиции. Вы сообщили только факты. Я бы хотел услышать вашу оценку случившегося. Вы же профессиональный юрист, много лет работали в прокуратуре…

– Отдел считает… – попытался вставить Савинкин.

– Мы услышали, что считает отдел, – перебил его Шенин, – мне интересна точка зрения нашего нового сотрудника. Что он думает об этом конфликте?

Все посмотрели на Сафарова, словно именно от его слов зависело разрешение конфликта.

– Я считаю, что президент страны имеет право принимать любые решения по поводу правосубъектности московской милиции, – сказал Эльдар. – Но здесь явное противоречие между провозглашенным суверенитетом России и указами союзного президента. Хотя все понимают, что это только формальность. Ведь сам Баранников был прислан в Азербайджан в качестве первого заместителя министра внутренних дел республики, и никто не говорил, что это нарушает местный суверенитет.

Шенин усмехнулся. Этот молодой человек ему понравился. Нужно опираться на таких – способных, умных, толковых. Самое главное – смелых и честных.

– У вас есть конкретные предложения, как разрулить ситуацию? – поинтересовался секретарь ЦК. – Мы ведь сейчас формально не имеем права вмешиваться в работу правоохранительных органов, а депутаты Моссовета будут настаивать на своей кандидатуре. Мы все прекрасно знаем, что их поддержат российские власти.

– Завтра у них состоится встреча, – сообщил Сафаров, – уже звонили из Моссовета. Товарищи Лужков, Станкевич, заместитель министра внутренних дел России Дунаев и, возможно, сам Комиссаров. Они все приедут на Петровку, тридцать восемь.

– Хорошо подготовились, – заметил Дзасохов.

– Внушительная делегация, – согласился Шенин. – Кто их будет встречать?

– Нам сообщили, что туда приедут первые заместители министра внутренних дел СССР Громов и Шилов. Вызовут и прежнего начальника – генерала Богданова. Насколько мне известно, приехавшие депутаты во главе с Лужковым будут требовать присутствия и представителя аппарата президента.

– Это не совсем удобно, – сразу отреагировал Дзасохов, – так подставлять Михаила Сергеевича.

– Будет лучше, если поедете вы, – добавил незнакомец, снова вмешавшись в разговор, – как представитель аппарата президента. Не обязательно всем рассказывать, что вы являетесь инструктором административного отдела, хотя в вашем возрасте это очень большая должность. Кто-нибудь из них в лицо вас знает?

– Баранников меня хорошо знает. С Борисом Карловичем я тоже лично познакомился. Остальные меня не знают. В московской милиции у меня один знакомый – только первый заместитель начальника ГУВД генерал Сергеев. Нас вместе утверждали.

– В таком случае поезжайте, – разрешил Шенин. – Но учтите, что мы не являемся стороной конфликта и никак в нем не участвуем. Я позвоню Борису Карловичу и попытаюсь убедить его взять это дело под свой контроль. Ваша задача – наблюдение за ситуацией и объективный анализ. Вот и все, что от вас требуется. Вы меня понимаете?

Сафаров кивнул. Вместе с заведующим отделом они вышли из кабинета. Шенин недовольно нахмурился.

– Никогда не думал, что буду говорить подобные слова инструктору ЦК КПСС, – признался он. – Вот поэтому мы все время и отступаем, что от нас требуют не вмешиваться в эти конфликты.

– С российскими депутатами будет трудно договориться, – вздохнул Дзасохов, – они ждут июньских выборов президента.

– Представляю, что тогда начнется, – сказал Шенин. – Два президента в одном городе – слишком тесно обоим, особенно если учесть характер Бориса Николаевича.