Посвящается Отто Пензлеру

и всем сотрудникам Mysterious Bookshop.

За все, что вы сделали для детектива в целом,

для авторов и любителей детективов во всем мире.

За вас!

Глава 1

Порт Фуншал, Мадейра, 3 декабря 1916 г.

Потом он так и не смог вспомнить, что привело его в порт.

Тогда же, глядя на мачты британского корабля-кабелеукладчика «Дакия», он поймал себя на том, что думает об Англии.

Говорили, что «Дакия» перетаскивает в Брест германский телеграфный кабель, проложенный в Южную Америку. Он не знал, так это или нет. Но «Дакия» и французская канонерка «Сюрприз» самым неожиданным и страшным образом принесли на Мадейру войну.

Англия вступила в войну в августе 1914 года. Но Португалия и, следовательно, Мадейра^[1] сохраняли нейтралитет, несмотря на давний союз с Великобританией и на отдельные стычки с Германией в своей африканской колонии Анголе. Во многом благодаря нейтралитету Португалии он и решил поселиться на Мадейре. Его бабушка происходила из семьи квакеров, и сам он испытывал отвращение к любому насилию, а также к ненужным тратам, которые несли с собой войны.^[2]

Он обернулся и поднял голову. Мадейра – остров вулканического происхождения, с умеренным климатом и плодородной почвой. Настоящий цветочный рай… Его мать обожала цветы. С гор наползали тучи, скрывшие самые высокие вершины, но он еще видел шпиль своего дома, стоявшего на мысу на другой стороне бухты. Здешний дом, трехэтажный, как почти все постройки в Фуншале, на его взгляд, был гораздо красивее, чем особняк в Эссексе, в котором он родился и вырос. С тонкостями местного виноделия его познакомил покойный дедушка, Хауард Френч, отец его матери. На Мадейру он приехал мальчиком; здесь вырос и возмужал. Жил в этих местах как в ссылке, но в ссылке приятной, радостной.

Краем глаза заметив вспышку, он круто развернулся назад, к бухте, и увидел, что из корпуса «Дакии» идет густой черный дым. Сначала он не поверил собственным глазам. Что там случилось? Тут раздался еще один мощный взрыв, уничтоживший канонерку «Сюрприз». У него над головой, в парке «Гранд-отеля», кто-то кричал:

– Смотрите, смотрите – там подводная лодка!

Вблизи воды голоса слышались особенно ясно и четко.

Не тратя напрасно времени на поиски субмарины, он бросился бежать к центру города. За спиной слышались новые взрывы. Жители Фуншала выбегали из домов и застывали на месте, разинув рты, не веря собственным глазам. Один раз он тоже обернулся, поддавшись искушению. В том месте, где еще недавно стояла «Дакия», к небу поднимались исполинские столбы черного дыма. Новые торпеды попали в «Дакию», в «Сюрприз» и в третий корабль, «Кенгуру», стоявший рядом.

Кто-то кричал в воде; потом закричали горожане: дневной бриз понес к побережью резкий запах горящего дерева.

Его контора находилась на улице прямо над портом. Виноторговая фирма «Френч, Френч и Трейнор» специализировалась на мадере, крепком вине, прославившем остров. И если за торпедной атакой на стоящие в порту корабли последует вражеское вторжение, ему спешно нужно завершить свои дела.

На улице тормозили автомобили; пролетки и подводы останавливались у обочины; возницы и пассажиры ошеломленно смотрели на горящие корабли. Лошади храпели, закатывали глаза и пятились, испугавшись запаха дыма.

На пороге конторы стояли почти все его служащие. Те, кому не хватило места в узком проеме, толпились у окон. Их лица были такими же потрясенными, как у него.

– Мистер Трейнор! – окликнул его по-английски десятник. – Что они делают?

– Не знаю. – Трейнор вошел в помещение и приказал всем служащим следовать за ним.

Окна его кабинета выходили на фасад здания. За конторой размещался длинный производственный цех, откуда можно было выйти во двор, где стояли тяжелые подводы. Рядом с цехом, в огромных складах, похожих на пещеры, хранились огромные бочки с мадерой, рассортированные по году производства и по сорту. К складам примыкали залы с высокими потолками, в которых стояли котлы, чаны и нагревательные приборы; в комнатке поменьше была собрана целая коллекция инструментов для виноделия, которыми пользовались с древних времен. С ней соседствовал длинный обеденный зал, в котором питались служащие. У них появилась традиция расписывать стены своего рода фресками; своей столовой служащие очень гордились.

От огня могли пострадать перекрытия и стены – все они были деревянными.

Пораженный новой тревогой, он замер на месте. Что делать? На то, чтобы перевезти вино в другое место, понадобится несколько дней, к тому же это очень рискованное предприятие. Что уж тут говорить об оборудовании? На то, чтобы разобрать, а потом снова собрать многочисленные трубки и провода, уйдет не один день… Нет, невозможно! И даже если все вдруг получится, как спасти все здание?

Мэтью Трейнор почувствовал себя совершенно беспомощным. Черт бы побрал этих немцев! И черт бы побрал войну!

Одни служащие взволнованно спрашивали, не напали ли немцы на Португалию и не значит ли это, что Португалия вступила в войну. Другие умоляли отпустить их домой, к семьям, пока еще не поздно.

Разрываясь на части, впервые в жизни не зная, как ответить, он попытался взять себя в руки. Надо что-то делать!

Когда он уже собирался заговорить, кто-то высунул голову в дверь из-за спины Трейнора и прокричал:

– Подводная лодка! Всплывает!

Трейнор тоже выглянул за дверь и увидел всплывающую подводную лодку. Матросы вылезали из люков на палубу и, по щиколотку в воде, бежали к палубным орудиям. Портовые противолодочные батареи Фуншала не успели развернуться. Через несколько минут немецкая подлодка начала бомбить город.

Снаряды летели не в суда, стоящие на рейде, а в центр Фуншала.

Трейнор понял, что уже поздно.

– Идите домой, пока еще есть время! – приказал он служащим, столпившимся у него за спиной. – Если враг высадится на Мадейре, сидите по домам. Главное – не наделать глупостей!

– А как же вино? – спросил десятник. – Что нам делать?

Трейнор глубоко вздохнул:

– Остается молиться, что оно не пострадает. А теперь ступайте, лучше переулками. Скорее! Нет, не сюда, через черный ход!

На улицах гремели взрывы. Он живо представил себе величину ущерба, который понесет фирма. Убытки от потери имущества, убитые и раненые… Со всех сторон слышались крики; люди в ужасе метались туда-сюда.

Он не сразу обратил внимание на то, что его дергает за рукав секретарь, молодой португалец, которого он принял на работу в прошлом году:

– Пойдемте, вам тоже надо уходить! Посмотрите, снаряды падают уже совсем близко!

Мэтт Трейнор позволил увести себя черным ходом. Голова у него шла кругом от потрясения и ужасного гнева, который он не считал нужным сдерживать. Стены домов дрожали; вот снаряд разорвался совсем близко – через три дома от него…

Столько трудов пошло прахом… Годы тяжелой работы! И он ничего не может поделать!

Бомбардировка продолжалась два часа. Портовые батареи оказались маломощными и не могли помешать уничтожению столицы. Власти спешно разослали гонцов в другие города острова. Важно было выяснить, не высадился ли где немецкий десант. Но ответа пока не поступало.

Все прекратилось так же внезапно, как и началось. Опустела палуба, матрасы задраили люки, и подводная лодка тихо скрылась под водой, оставив после себя два горящих судна – «Дакия» уже затонула – и бесчисленные человеческие жертвы. В самом городе осколками убило еще несколько десятков человек; многие погибли или пострадали от упавших камней и бревен.

Мэтт Трейнор верхом поскакал в центр Фуншала. К его крайнему изумлению, оказалось, что в здании фирмы выбиты стекла и повсюду валяются осколки, но стены как будто не пострадали. Тем не менее необходимо было осмотреть бочки. От тряски могли пострадать скрепы. Вино нового урожая, которое хранилось в чанах, либо совершенно не пострадало, либо безнадежно испортилось – промежуточного варианта не было. Оценить сегодняшний ущерб удастся не сразу. Лишь через несколько недель, а то и месяцев он поймет, во сколько обошелся ему сегодняшний обстрел. Первым делом нужно вызвать стекольщиков и вставить новые стекла. Сейчас у стекольщиков наверняка много работы; надо сегодня же, сейчас же договориться с ними: к ним наверняка нагрянут мародеры, прослышав, что на винном складе выбиты стекла. Кроме того, придется нанять целый отряд ночных сторожей. Фирму «Френч, Френч и Трейнор» придется усиленно охранять до лучших времен.

Спешившись, Трейнор немного постоял, озираясь по сторонам. Знакомая улица после бомбардировки стала неузнаваемой. Он словно очутился в страшном сне. Повсюду вывороченные из фундаментов зданий куски каменной кладки, покореженные деревья… Весь тротуар в воронках и колдобинах.

Глубоко вздохнув, он приготовился войти внутрь и оценить ущерб.

Кто-то бежал по разгромленной улице, окликая его по имени. Узнав служанку из дома его невесты, он замер. Сердце болезненно сжалось в предчувствии беды.

– Что? Кто?! – крикнул он Мануэле и остановился, не в силах сдвинуться с места.

– Сеньорита… – выдохнула она, и ему захотелось заткнуть уши.

«Господи, прошу Тебя, не надо! Я больше не вынесу!»

До этого момента его почти ничто не трогало – ни страдания терзаемой войной Франции, ни бесконечные списки убитых, раненых и пропавших без вести после сражений на Ипре и Сомме, ни трудности, с которыми столкнулась его родина – Англия. Но вот война добралась до него. Рухнул его привычный, спокойный и счастливый мир.

– Она умерла, – говорила Мануэла. Слезы градом лились по ее румяному лицу; он мог читать по губам, хотя слова не доходили до его сознания. – На нее рухнула балка в спальне… она молилась Мадонне, и тут… Она умерла на месте.

Словно со стороны до него донесся собственный голос:

– Но ведь… не может быть! Их дом далеко от центра… Там было безопасно!

– Сеньор, дом сильно трясло. Он качался, качался, и штукатурка не выдержала…

Неделю спустя, приведя дела в порядок, похоронив невесту и ее мать на кладбище на склоне холма, где через ограду лезла алая бугенвиллея, такая яркая, что хотелось зажмуриться, он отплыл в Португалию, где записался добровольцем.