Отзывы на книги автора «Чарльз Диккенс»

Ай да Диккенс, ай да с*кин сын... Ой, простите, сорвалось.
Нет, ну так же нельзя, ну серьезно нельзя. На всем протяжении. начиная с обморока посыльного, я просто не знала куда деться. Буквально билась в конвульсиях, направляя отборные проклятия троим джентльменам, обвиняя влюбленную парочку в беспросветной тупости и в том, что обращают внимание на чужие бредни, и восклицая, как чудовищно жесток этот мир.
И вот, когда мои нервы натянулись на столько, что были готовы лопнуть от напряжения, все вдруг...
А вот не скажу, что вдруг. Читайте и наслаждайтесь! :)

Еще одна крохотная повесть знаменитого английского классика, приуроченная к Рождеству. Забавно, никогда не задумывалась откуда, точнее, с кого, пошла эта традиция рождественских рассказов, как оказалось, родоначальником жанра считается как раз Чарльз Диккенс, который в середине 19 века сочинил несколько рождественских рассказов и стал публиковать их в декабрьских номерах журналов.

Самый известный образ из когорты *Рождественских повестей*, конечно, образ мистера Скруджа, чье имя давно стало нарицательным, а чудесное превращение из желчного скряги в вполне себе приличного пожилого дядюшку послужило сюжетом множества экранизаций и массы постановок. Главный лейтмотив рождественских историй Диккенса - безоговорочная победа сил света над мраком в душе самого последнего негодяя, этому дидактическому торжеству Добра над Злом способствует в немалой степени волшебный зимний праздник Рождества Христова.

В повести *Сверчок за очагом* присутствуют все необходимые компоненты - чёрствый владелец игрушечной фабрики Тэклтон (которого конечно же преобразят Святки), таинственный незнакомец, всепрощающее любящее сердце, Сверчок - «дух» семейного очага... Несмотря на множество недоразумений и даже обман, история заканчивается на светлой (хотя и не вполне реалистичной) ноте всеобщего примирения и веселого праздника. Законы жанра.

Еще одна крохотная повесть знаменитого английского классика, приуроченная к Рождеству. Забавно, никогда не задумывалась откуда, точнее, с кого, пошла эта традиция рождественских рассказов, как оказалось, родоначальником жанра считается как раз Чарльз Диккенс, который в середине 19 века сочинил несколько рождественских рассказов и стал публиковать их в декабрьских номерах журналов.

Самый известный образ из когорты *Рождественских повестей*, конечно, образ мистера Скруджа, чье имя давно стало нарицательным, а чудесное превращение из желчного скряги в вполне себе приличного пожилого дядюшку послужило сюжетом множества экранизаций и массы постановок. Главный лейтмотив рождественских историй Диккенса - безоговорочная победа сил света над мраком в душе самого последнего негодяя, этому дидактическому торжеству Добра над Злом способствует в немалой степени волшебный зимний праздник Рождества Христова.

В повести *Сверчок за очагом* присутствуют все необходимые компоненты - чёрствый владелец игрушечной фабрики Тэклтон (которого конечно же преобразят Святки), таинственный незнакомец, всепрощающее любящее сердце, Сверчок - «дух» семейного очага... Несмотря на множество недоразумений и даже обман, история заканчивается на светлой (хотя и не вполне реалистичной) ноте всеобщего примирения и веселого праздника. Законы жанра.

Этот небольшой рассказ от классика английской литературы будет в радость любителям детективного жанра. Тут три небольшие истории про три разных преступления, но цель рассказов не разобрать суть преступления и донести детективную интригу, а скорее развлечь и позабавить, заинтересовать публику занимательным случаем. Прочитав этот рассказ, я с большей ясностью поняла, зачем в начале 20-го века писались всевозможные заповеди детективного жанра и условия подачи детективных историй. Ведь то, что кажется сейчас как само собой разумеющееся, в литературе 19 века таковым не являлось. К примеру мне как читателю интересны мотивы и конечный результат работы сыщика, а в данном рассказе именно этого и нет, так кусочки-отголоски. Или личность самого преступника, информация о жертве, возможность мысленно поучаствовать в решении психологической головоломки и отгадки ее технической реализации. Этот азарт неистребим и притягателен. Тем не менее, читать было познавательно и интересно, ведь с таких сюжетов и началась детективная литература с ее довольно богатой палитрой разнообразных авторов и рассмотрением темной стороны человеческих душ.

Этот роман Диккенса, мне кажется, самый малоизвестный, как говорится, не на слуху. Но он - типичный для автора: также многословен, также многолюден и также поучителен. Диккенс высмеивает человеческие пороки: жадность, скупость, лицемерие, эгоизм, корыстолюбие.
Интересной особенностью является то, что Мартин Чезлвит, судя по названию, должен быть главным героем произведения, а он-то как раз им и не является. Многие персонажи гораздо выразительнее! Например, мистер Пексниф - непревзойденный образец лицемера, ставший классикой жанра. От его патетических нравоучений подташнивает, столько в них сладости и притворства. Его дочери - Чарити и Мерси (Милосердие и Сострадание) - девушки небольшого ума (с таким-то папашей!). И если одна так и останется злой эгоисткой, то вторая через собственные беды научится сочувствию и состраданию. Болтливая и выпивающая сиделка миссис Гэмп - один из ярких комических образов английской литературы. Джонас Чезлвит - классический злодей, который ради наживы не останавливается перед жестокими преступлениями.
В романе много и положительных симпатичных героев. Прежде всего, это конечно же Том Пинч - добрый, честный, настоящий - классический образец (опять!) некрасивого на внешность, но прекрасного по своим душевным качествам, человека. И как же мне было грустно, когда в конце романа Диккенс уготовил ему участь греться у чужого очага( Но так бывает очень часто. А веселый и неунывающий Марк Тэпли! Именно благодаря его оптимизму путешествие Мартина в Америку закончилось благополучно.
В этом романе Диккенс обличает нравственные пороки не только жителей своей родной Англии, но и катком прошелся по США, где он был, и где, по всей видимости, ему не понравилось. Особенно запомнился один диалог Мартина и Марка:

– Ну, кок, о чем вы так глубоко задумались? – спросил Мартин.
– Я думал, сэр, – отвечал Марк, – что если б я был художником и меня попросили нарисовать американского орла, то как бы я за это взялся.
– Наверно, постарались бы нарисовать его как можно больше похожим на орла?
– Нет, – сказал Марк, – это, по-моему, не годится. Я нарисовал бы его слепым, как летучая мышь; хвастливым, как петух; вороватым, как сорока; тщеславным, как павлин; трусливым, как страус, который прячет голову в грязь и думает, что никто его не видит…
– И, как феникс, способным возрождаться из пепла своих ошибок и пороков и снова воспарять в небо! – сказал Мартин.

Звучит вполне современно.

Игра в «Классики», тур № 4, 1-я заявка, 3 ход.

До этого я читала у Диккенса только “Большие надежды” и никогда не думала, что он может быть настолько карамельно-пасторальным. Сестра собирается пожертвовать собой ради другой, но та ее опережает. Повеса и транжира собирается умыкнуть девушку, а вместо этого принимает на себя серьезные обязательства. Скептик и циник, старый доктор обретает душевное равновесие, и каждой твари по паре – почти все в итоге находят семейное счастье. Мне понравился и язык, и рассказ, на удивление. Самое то, если хочется почитать про счастье для всех и чудеса.

До этого я читала у Диккенса только “Большие надежды” и никогда не думала, что он может быть настолько карамельно-пасторальным. Сестра собирается пожертвовать собой ради другой, но та ее опережает. Повеса и транжира собирается умыкнуть девушку, а вместо этого принимает на себя серьезные обязательства. Скептик и циник, старый доктор обретает душевное равновесие, и каждой твари по паре – почти все в итоге находят семейное счастье. Мне понравился и язык, и рассказ, на удивление. Самое то, если хочется почитать про счастье для всех и чудеса.

Так удивительно совпало, что эту повесть я начала читать накануне 9-го мая. «Битва жизни» начинается с рассказа о кровавой битве на одном поле. Людей погибло очень много, поэтому никто не строил там дома, считалось, что трава и деревья, которые заполняли поле, пропитаны кровью тех солдат. Всё растёт из их костей, и строить на этом своё счастье не хотелось никому. Долгое время люди помнили подробности битвы, знали умерших – ведь жизни каждого коснулась эта битва. Но время шло, и подробности битвы стали забываться, на поле начали жить люди, строить новую жизнь. И вот уже сидит семья в саду, который вырос на этом поле, и рассуждает о смысле этой битвы, зачем люди погибали и чего добились. И в чём вообще смысл жизнь?

На этом я остановилась. 9 мая хотелось читать, что битвы не забываются.

И таким странным для меня был такой Ч. Диккенс. Волнующей и причиняющей боль оказалась первая часть повести.

Но потом началась история любви. Потом началась битва жизни. Битва каждого человека. Поле – этот мир, который каждый день приносит нам трудности, а мы, сражаясь за своё счастье, справляемся с ними, выходим победителями из битвы жизни.

Сентиментальный, иногда предсказуемый, но неизменно добрый Диккенс появляется со второй части повести. Сразу чувствуется, что герои в надёжных руках и сейчас с ними произойдёт что-то. Наверное, это трудное испытание, но дедушка Диккенс обязательно возьмёт их под крыло и все будут счастливы, проучены и научены. Так и случается. Но от этого не становится неинтересно. Наоборот, так приятно оказаться в мире доброго Ч. Диккенса, где битва жизни трудна, но преодолима. И герои всегда побеждают и обретают счастье.

Так удивительно совпало, что эту повесть я начала читать накануне 9-го мая. «Битва жизни» начинается с рассказа о кровавой битве на одном поле. Людей погибло очень много, поэтому никто не строил там дома, считалось, что трава и деревья, которые заполняли поле, пропитаны кровью тех солдат. Всё растёт из их костей, и строить на этом своё счастье не хотелось никому. Долгое время люди помнили подробности битвы, знали умерших – ведь жизни каждого коснулась эта битва. Но время шло, и подробности битвы стали забываться, на поле начали жить люди, строить новую жизнь. И вот уже сидит семья в саду, который вырос на этом поле, и рассуждает о смысле этой битвы, зачем люди погибали и чего добились. И в чём вообще смысл жизнь?

На этом я остановилась. 9 мая хотелось читать, что битвы не забываются.

И таким странным для меня был такой Ч. Диккенс. Волнующей и причиняющей боль оказалась первая часть повести.

Но потом началась история любви. Потом началась битва жизни. Битва каждого человека. Поле – этот мир, который каждый день приносит нам трудности, а мы, сражаясь за своё счастье, справляемся с ними, выходим победителями из битвы жизни.

Сентиментальный, иногда предсказуемый, но неизменно добрый Диккенс появляется со второй части повести. Сразу чувствуется, что герои в надёжных руках и сейчас с ними произойдёт что-то. Наверное, это трудное испытание, но дедушка Диккенс обязательно возьмёт их под крыло и все будут счастливы, проучены и научены. Так и случается. Но от этого не становится неинтересно. Наоборот, так приятно оказаться в мире доброго Ч. Диккенса, где битва жизни трудна, но преодолима. И герои всегда побеждают и обретают счастье.

В этой книге морализаторство и сатира Диккенса наконец достигли такого уровня, на котором я не могу воспринимать их иначе как с испанским стыдом. Персонажи и сюжет – какой-то лютый воспитательный кринж, извините, другое слово и не подберешь. Главы про Америку – кринж в квадрате, читать местами больно – не потому, что "необыкновенная социальная широта" и "критика пороков" вызывает сочувствие к несчастному американскому пролетариату, а потому что похоже на какие-то личные придирки, непонятно зачем помещенные в художественную книгу.

В общем, было как-то уж очень тяжело и неприятно читать этот панорамный охват современной Диккенсу действительности.