Отзывы на книги автора «Чарльз Диккенс»

Восхитительная книга, которую мне однозначно захочется перечитать.
«Повесть о двух городах» достаточно легко читается, возможно, потому, что роман не перегружен историческими фактами и излишней детализацией. Сюжет динамичен, образы героев ярки и непосредственны, у книги непередаваемый «диккенсовский шарм».

В романе Диккенс рассказывает о событиях народной революции, воспламенившей страну. Франция и Англия изображены в контрастном отражении. Дворянство утопает в роскоши, а народ умирает в нищете. Порядок и спокойствие на самом деле достигаются террором и безнаказанностью палачей. Правосудия нет – есть только произвол власти. Насилие и месть, месть и насилие, ставшие смыслом существования, подсоленные изрядной толикой фанатизма – круг замыкается, и в нем заперт простой человек, которому некуда бежать.

Многострадальный народ молчит лишь до поры до времени, однажды его терпению приходит конец. И трагедия героев романа неразрывно связана с судьбой целого народа. Это история тайн, боли, любви, интриг, страстей и приключений.

Дальше...

Вся суть романа раскрыта автором в первой фразе повествования:

Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время, — век мудрости, век безумия, дни веры, дни безверия, пора света, пора тьмы, весна надежд, стужа отчаяния, у нас было все впереди, у нас впереди ничего не было, мы то витали в небесах, то вдруг обрушивались в преисподнюю…

Диккенс пишет о представителях разных сословий и социальных пороках, вызывающих ожесточенность и ненависть. Автор верит в прогресс и по-своему пытается воспитать читателя ради будущего. Ведь, по мнению Диккенса, безнадежных и неисправимых людей нет – каждый может измениться, если будут соответствующие предпосылки и желание. Автор помогает нам переосмыслить человеческие ценности и наделяет знанием, что кара неминуемо настигнет преступников, нужно лишь дождаться. Вот только хватит ли сил терпеть до логической развязки?
Диккенс в финале оставляет читателю светлую надежду…

Советую читать этот роман в дождливый осенний день, предварительно отрешившись от окружающего мира, настроившись на полное погружение в книгу, укрывшись пледом, и балуя себя чашечкой горячего чая с плюшками.

Иллюстрация к первому изданию "Повести о двух городах", Лондон (1859)

Антигуа, 2012. Марка из серии "200 лет со дня рождения Чарльза Диккенса" Марка издана в блоке, на поле блока — портрет Чарльза Диккенса, сама марка представлена иллюстрацией к роману «Повесть о двух городах».

Дороти Тьютин в роли Люси Манетт в фильме Ральфа Томаса "Рассказ о двух городах" (1958)

В подражание Чарльзу Диккенсу должна бы я в самых началах растечься мыслью по древу. Поведать вам о своей любви к автору, восторгнуться сюжетом, упомянуть о героях, предупредить об обстоятельности и реверансном стиле общения, когда многословно и издалека, со значением и особым поклоном, от погоды и общих приятностей, переходит рассказ к главному. Через десять лет, с предысторией, от временного спокойствия и благоденствия. От друзей и любимых...к обращению вина в кровь и крови в вино. К кровавой оргии революции и обобщению законов истории. К убеждению, что не только человек формируется обществом, но и общество это похоже на человека. Казалось бы что может быть проще - оздоровите общество реформами и человек новой формации глянет вокруг ясным взглядом.

Если вы идеалист по своей сути, если вы верите в умные волшебные реформы, меняющие жизнь людей и коренным образом изменяющие общество, то лучшего учебника жизни вам не найти.
Кто был бы прародителем этих радикальных перемен?
Сознательные эгоисты, самоуверенные аристократы, признающие лишь право сильного?
Или искалеченные, оголодавший, бесправные, униженные?
Тот кто воспитан в крови и жестокости создаст лишь мир полный насилия и террора. Мир, который будет с хрустом опускать железный нож на шеи приговоренных. Неутомимо. Раз за разом.

Два города.
Англия и Франция. Лондон и Париж. Безрадостное Сент-Антуанское предместье, сердце которого вполне осязаемо гулко бьется. Банк Теллсона со своими крошечными закутками и маленькими конторками, со служащими старичками и видом на Тэмплские ворота. Измождённые лица и маленький свёрток "тряпья" на парапете фонтана. Голод который скрипит из каждой посудины и выглядывает из щелей и печных труб. Тихий домик доктора Манетта на улочке рядом с площадью Сохо. Мирная уютная пристань, всегда готовая принять друзей. Мягкий лунный свет сквозь листья платана и скамейка с инструментами в спальне доктора Манетта.

Шум шагов и тишина.
Эхо шагов в тупичке и Люси, сплетающая своими руками мирную счастливую жизнь. Год за годом слышатся шаги времени. Ожидание перемен - страшных, неотвратимых, яростных... Та самая предгрозовая тишина, когда опущенные взгляды уже таят в себе искры будущих пожаров, а безвольные руки - рукоять остро отточенного ножа. И мадам Дефарж, страшный символический образ, неотрывно вяжет будущий саван. Лицевая, изнаночная, накид... Список имён для тех кто в деревянных сабо и в красном колпаке ворвётся во двор Бастилии и разнесет безумие мести по всей Франции.
Шум шагов и тишина - это предупреждение. Предупреждение для французов, англичан и всему человечеству.
Зло не творит добро. В насилии нет надежды.

Две личности.
Дарней и Картон - двойники, их объединяет лишь внешность и любовь к Люси. Счастливый избранник и тот, на чьем лице заметна печать смерти. Благородные привлекательные внутренние качества и двойственность второго. Как "день" и "ночь" в одном характере. Как противоборство и победа над пороком и пристрастиями.
Жертва даже не ради счастья единственной, но ради чего-то гораздо большего.
Я есмь Воскресение и жизнь, и верующий в меня, если и умрет - оживет, и всякий, живущий и верующий в меня, не умрет во век...
И в этих последних словах не только о Добре и Человечности. Но и о более земном - о детях Чарльза и Люси. О памяти, которую они будут хранить.

Множество героев и ни единого лишнего. Лица, характеры и поступки. Обязательный к наличию "угловатый" человек. Жестокие сказки, романтические преувеличения, кошмары каждодневного существования.
Трехчастная классическая форма. Исторический, философский, идейный по содержанию. Великолепный по исполнению.

"Оливер Твист" для советского читателя всегда имел какое-то особенное значение. Именно с ним ассоциировался Диккенс, но достать книгу в советские годы было крайне проблематично. Когда же я ее смог купить уже в начале 90-х, то, под лавиной перестроечных откровений, история бедного мальчика проскользнула малозамеченной. В памяти остался лишь идеальный высокопарный слог автора, который и теперь считаю образцом для любого литератора.

В общем же и целом "Оливер Твист" книга детская. Пусть она и из тех времен, когда детская литература в принципе не сформировалась еще как класс, пусть считалась крайне новаторской и напичкана ужасающими откровениями из жизни низов общества, пусть и читать ее следовало в более нежное время. Детской ее делают несколько обстоятельств. Главный герой, хотя он главным является и весьма формально. Отсутствие широкоформатных межполовых отношений. Чрезмерное количество сказочных совпадений, которые хотя и были обязательными в английской литературе того времени, но не зашкаливали за грани разумного. Исключениями являются "Векфильдский священник" и "Джен Эйр", где можно шататься по всей Англии и все равно упадешь в обморок на пороге у своей младшей сестры, о существовании которой и не подозревал. Что самое интересное - она тебя еще и спасет. Вероятно потому, что не знала о родственных отношениях. Наконец, что самое главное - это позиция самого Диккенса. Подобная нравоучительная манера невольно делает его неким школьным учителем, который наставляет на путь истинный нерадивых чад.

Несмотря на столь высоконравственное обрамление, сама логика сюжета не выдерживает критики. Мы так надеялись и радовались тому обстоятельству, что в маленьком Оливере изначально заложен некоторый добротный стержень, что даже в то ужасающее время каждый чванливый господин, каждая высокомерная дамочка, каждый урод из подворотни этот самый стержень чувствовал сразу и только это заставляло его оказывать мальчику чрезмерное расположение. В итоге, как оказалось, вовсе не это влекло всех этих людей. Интерес к Оливеру был совершенно тривиальным, что не только разочаровывает, но и как-то заставляет терять веру в людей. Очень оригинальный подход, который после стольких многостраничных терзаний, позволяет во всеуслышание заявить, "а я так и думал, что человек человеку волк".

Тот факт, что "Оливера Твиста" периодически запрещают в некоторых странах не только смешон, но и ханжески глуп. Ну, заменили бы слово "еврей" на "старик" - это бы никак не отразилось ни на смысле произведения, ни на сюжете. Что в таком случае должна цензура вытворять, скажем, с Достоевским и его любимой фразой "жид, жидок и жидененок". Делали бы упор на существенном - красотах языка, реальнейшем проникновении в тему, интересном на все времена сюжете. Диккенс был и будет той основой, на которой вообще держится вся мировая романистика, настоящим джентльменом, чтение которого облагораживает любого читателя, реальным трудягой, познавшим жизнь без прикрас и писавшим наперегонки с печатным станком так, как никто уже не сумеет.

p.s (явный спойлер) Борис Виан, судя по всему Диккенса читал, потому что в своем "Женщинам не понять" воплотил в жизнь ту же идею. Там герой долго и храбро беспредельничает на просторах мира, искренне радуешься подобной бесшабашности, а потом оказывается, что ему было все равно при папе - генерале. Так, один знакомый парнишка в пору моей юности по очень большой любви вынес своей любимой входную дверь из гранатомета. Инцидент тут же замяли и, как потом объяснили, его замяли бы и при наличии жертв, в чем заслуга исключительно родителей влюбленного. Но сия история вошла в анналы под видом истории о беспрецедентной любви. Люди всегда видят то, что их больше интересует.

Первое знакомство с автором неожиданно (что скрывать, были опасения) оказалось приятным и...

Авторский слог изобилует описаниями как картинок природы, так и подробными психологическими портретами героев и персонажей романа, да и без натюрмортов не обошлось. Однако то ли автор сумел точно прицелиться и попасть в яблочко моей доминирующей репрезентативной системы, то ли попросту моё настроение на момент чтения совпало с энергетикой романа Диккенса, но все эти описания совсем не показались излишне длинными и скучными, скорее наоборот, позволили приблизиться на расстояние тет-а-тет хоть с природными красотами, хоть с виртуально-книжными собеседниками.

Несмотря на относительно небольшой объём, автор сумел вместить в этот роман несколько практически равнозначных смысловых и сюжетных линий, да ещё и переплёл их между собою в красочную многоцветную мозаику сродни разноцветным узорам макраме. И каждая линия выписана автором резко и крупно, без всяких экивоков и полунамёков.

Понятное дело, что для быстрого возникновения конфликта автор пишет характеры основных персонажей контрастно и без полутонов (чем-то мне это напомнило Н.В. Гоголя и М.Е. Салтыкова-Щедрина...), в результате завязка романа образуется довольно быстро и автор вместе с читателем с удовольствием приступают к бросанию камней в кусты, наблюдая за реакциями и поступками персонажей. При этом Диккенс совсем не стремится превратить повествования в некий классический детектив, и хотя имя главзлодея напрямую не называется, однако же и тени сомнений в принципе нет в его адресации. Однако это не мешает сохранить интерес к развитию неких криминальных событий в романе...

Любовно-лирическая линия не является в этой книге самодостаточной и скорее выполняет служебную функцию, чтобы навести и героев романа и вместе с ними читателей на рассуждения на темы морали и нравственности, чести и достоинства, ну и всякие прочие оттенки в этой цветовой гамме. А для усиления эффекта автор закручивает сразу две таких линии, чтобы читатель и посердился на британские нравы и законодательное крючкотворство в брачно-семейных отношениях, и посочувствовал одним и вознегодовал в отношении других...

Сатирическая и критическая масса отношений автора к некоторым другим персонажам порой и в самом деле приближается к понятию "критическая масса", уж больно хороши и незадачливый буквоед и педант отец, и чванливый хозяйчик и банкир, и самоуничижительная высокомерная родовитая особа в роли прислуги и сотрудницы, да ещё и с претензией на роль приживалки и сердечного друга. Да и братец, блин, удался на славу...

А ещё пусть и впроброс, но зато во весь голос и отчётливо проговорены нюансы положения рабочих на английских фабриках и мануфактурах, заводах, шахтах и прочих рабочих местах. И тут авторский голос звучит мощным криком, призывая читателей-современников задуматься о бесправном положении рабочих и о судьбах их самих и их семей.

Очень масштабное произведение. Как по объему, так и по содержанию. Уже не в первый раз мне тяжеловато читать Диккенса. Если сравнивать его прозу с кулинарным шедевром, то в этом шедевре наверняка было бы много специй. Совсем непресная история, играющая эмоциями, как вкусами – вот здесь перчинка, здесь немного остро, тут немного кисло, иногда сладковато, но в целом, безусловно, вкусно! Такой прозой легко пресытиться, но постоянно хочется еще и еще.

После прочтения аннотации у меня сложилось мнение, что центральным персонажем книги будет та самая Крошка Доррит. Оказалось, что персонаж она, конечно, существенный, но не то, чтобы главный. Как вишенка на торте – украшение всей истории. Вообще, мне кажется, в этой книге нет главных и второстепенных героев – важен каждый. Стоит позабыть про одного, как он тут же возвращается и становится центральной фигурой повествования, совершает поступок, который отражается на всех остальных. Но вернемся к Крошке Доррит. Она меня просто покорила! Именно о ней я готова говорить часами, именно ее могу теперь называть одним из любимых книжных персонажей. Как правило, для меня несвойственна симпатия к таким типажам – вечным мученикам, готовым всю жизнь посвятить заботе о других, какие бы причины их на это ни толкали. Но Эми Доррит настолько честна в своих стремлениях, настолько бескорыстна… Что я просто не понимаю, как ее можно не любить! Признаюсь, меня просто выводили из себя нападки Фанни, ее сестрицы, хотя, конечно, было бы странно рассчитывать, что все дети семейства Доррит будут похожи на нашу Крошку. Это она, скорее, исключение из правил.

Роман состоит из двух частей, названия которых опять же имеют отсылку к небезызвестному семейству Доррит. Мне больше понравилась первая часть, действие которой тесно связано с долговой тюрьмой Маршалси. Кстати, для меня стало открытием, что в детстве Диккенс и сам посещал эту тюрьму, чтобы навестить отца. Очень интересно знакомиться с каждым из действующих лиц, благо автор всегда внимателен к деталям. И уже тут становится понятно, с какой иронией он относится к большинству из них. «Крошку Доррит» можно рассматривать как жизненную драму одной семьи, точнее, нескольких семей. Либо как жизненную драму каждого отдельно взятого персонажа. Но мне она видится все-таки сатирической картиной общества того времени. Эта история полна сатиры, причем иногда злой и язвительной. Начинается она с фамилий некоторых персонажей (например, бюрократов Полипов, или когда у героя вообще нет имени, а представляется он нам как Цвет Адвокатуры или Столп Финансов), и продолжается в их поступках и суждениях. Например, когда они закрывают глаза на правду, подменяя ее той ложью, которую хотят видеть (переписывая ее в зависимости от ситуации). Или когда Министерство Волокиты, являясь самым большим злом на планете, отравляет жизнь людям, даже не прикрываясь под маской добродетели, но некоторые персонажи ведут себя с другими ничуть не лучше. И никому нет покоя. Вертятся, крутятся шестеренки в механизме общественного устройства, перемалывают жизни и судьбы. Несколько раз жизни героев кардинально меняются – от бедности к богатству, от свободы – в неволю и наоборот. Но даже в таком, иногда похожем на страшный сон водовороте, есть место заботе, участию и честности.

Тяжелое послевкусие у этой книги. Прокручиваешь в голове, вспоминаешь, и хочется иногда улыбнуться, да получается только усмешка. Но я бы не спешила записывать этот роман в книги мрачные и беспросветные. Он для этого слишком многогранен.

Восхитительная книга, которую мне однозначно захочется перечитать.
«Повесть о двух городах» достаточно легко читается, возможно, потому, что роман не перегружен историческими фактами и излишней детализацией. Сюжет динамичен, образы героев ярки и непосредственны, у книги непередаваемый «диккенсовский шарм».

В романе Диккенс рассказывает о событиях народной революции, воспламенившей страну. Франция и Англия изображены в контрастном отражении. Дворянство утопает в роскоши, а народ умирает в нищете. Порядок и спокойствие на самом деле достигаются террором и безнаказанностью палачей. Правосудия нет – есть только произвол власти. Насилие и месть, месть и насилие, ставшие смыслом существования, подсоленные изрядной толикой фанатизма – круг замыкается, и в нем заперт простой человек, которому некуда бежать.

Многострадальный народ молчит лишь до поры до времени, однажды его терпению приходит конец. И трагедия героев романа неразрывно связана с судьбой целого народа. Это история тайн, боли, любви, интриг, страстей и приключений.

Дальше...

Вся суть романа раскрыта автором в первой фразе повествования:

Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время, — век мудрости, век безумия, дни веры, дни безверия, пора света, пора тьмы, весна надежд, стужа отчаяния, у нас было все впереди, у нас впереди ничего не было, мы то витали в небесах, то вдруг обрушивались в преисподнюю…

Диккенс пишет о представителях разных сословий и социальных пороках, вызывающих ожесточенность и ненависть. Автор верит в прогресс и по-своему пытается воспитать читателя ради будущего. Ведь, по мнению Диккенса, безнадежных и неисправимых людей нет – каждый может измениться, если будут соответствующие предпосылки и желание. Автор помогает нам переосмыслить человеческие ценности и наделяет знанием, что кара неминуемо настигнет преступников, нужно лишь дождаться. Вот только хватит ли сил терпеть до логической развязки?
Диккенс в финале оставляет читателю светлую надежду…

Советую читать этот роман в дождливый осенний день, предварительно отрешившись от окружающего мира, настроившись на полное погружение в книгу, укрывшись пледом, и балуя себя чашечкой горячего чая с плюшками.

Иллюстрация к первому изданию "Повести о двух городах", Лондон (1859)

Антигуа, 2012. Марка из серии "200 лет со дня рождения Чарльза Диккенса" Марка издана в блоке, на поле блока — портрет Чарльза Диккенса, сама марка представлена иллюстрацией к роману «Повесть о двух городах».

Дороти Тьютин в роли Люси Манетт в фильме Ральфа Томаса "Рассказ о двух городах" (1958)

От читателя (рекомендации к прочтению):
1. Зимнее время года (желательно предновогоднее)
2. Уютное мягкое кресло или же тёплая душистая постель.
3. Чашка ароматного чая (для достижения полной релаксации – гринфилд рождественский с корицей)
4. Абсолютный покой, уединённость и отсутствие отвлекающих объектов.

Поверьте, мне, вряд ли вы получите такое же удовольствие, какое получила я, если пренебрежёте хотя бы одним из этих пунктов. Эту книгу нельзя читать в метро, по дороге на работу и обратно, она не воспринимается на фоне суматошных будней. Не оставит нужный след, будучи прочитанной весной или летом, а так же в неудобной позе, в какой-нибудь дорожной пробке, зажатая с обеих сторон локтями соседей-пассажиров. Тело ваше будет требовать расслабления, и у вас самих начнёт «сосать под ложечкой» при отсутствии ароматного чая или хотя бы парочки печенюшек, ведь разве можно остаться равнодушным после таких строк:

Смешанный аромат кофе и чая так приятно щекотал ноздри, а изюму было столько и таких редкостных сортов, а миндаль был так ослепительно бел, а палочки корицы – такие прямые и длинненькие, и все остальные пряности так восхитительно пахли, а цукаты так соблазнительно просвечивали сквозь покрывавшую их сахарную глазурь, что даже у самых равнодушных покупателей начинало сосать под ложечкой! И мало того, что инжир был так мясист и сочен, а вяленые сливы так стыдливо рдели и улыбались так кисло-сладко из своих пышно разукрашенных коробок и все, решительно все выглядело так вкусно и так нарядно в своем рождественском уборе…

Не во всех повестях рождество является основным фоном, но все они так и дышат праздником. Уютные и оптимистичные – «Рождественская песнь в прозе», «Сверчок за очагом», «Битва жизни». Правдивые и разоблачительные – «Колокола», «Одержимый или сделка с призраком», но все с неизменно счастливым финалом, хотя порой, так очевидно надуманы, и кажется, что и Диккенс сам не верит до конца в свои чудесные хэппи-энды. Зато в каждой из повестей есть надежда.

Пленительная атмосфера викторианской Англии, зимнего, старого Лондона, запах остролиста, аромат рождественского пудинга и, кажется, чуть слышно откуда-то доносится запах корицы и рождественского гуся, смешанный с морозным зимним воздухом. Спасибо мистеру Диккенсу огромное, за создания мне новогоднего настроения!

Всех с праздником!

Любопытная история. Некоторых персонажей мне было искренне жаль. Больше всего несчасную девочку Маркизу, с которой довольно жестоко обходились ее хозяева. Таких нелюдей надо сразу на каторгу отправлять, поскольку они сами устроили такую же каторгу ни в чем не повинному человеку, еще и ребенку. А раздражал больше всех безмозглый дед главной героини. Довел несчасную внучку до болезни своими играми на деньги. А ведь могли довольно неплохо жить, по тем меркам. По-крайней мере еда и крыша над головой точно была бы. В общем старый пень натворил чудес во имя любви. А вот финал получился слишком слащавым, не смотря на смерть одного из положительных персонажей. Для всех остальных все сложилось очень сказочно. Ну, не поверил я, не правдоподобно на мой взгляд. До этого все описывалось жизненно и цепляло за живое, а вот конец таким не выглядел. Не обязательно, чтобы еще кто-то умер, но и не осыпать всех горой золота. Еще заметил, что все книги до двадцатого столетия написаны с какой-то тягучестью, медлительностью. Люди жили не спеша и писали так же. Сейчас же, за изобилием всего жизнь в разы ускорилась. Хочется успеть и попробовать больше, соответственно, и стиль написания в основном ускорился.
Оценка 9 из 10

Первое знакомство с Чарльзом Диккенсом оказалось весьма удачным, хотя я не могу сказать, что чтение этого романа было особенно захватывающим и неизменно лёгким. Автор не скупится на детали, с самого начала щедро осыпая читателя подробностями не только появления на свет главного героя, но даже дальнейшей судьбой его сорочки (плодного пузыря), подробностями жизни и характера старушки, к которой оной попал, и прочими незначительными, но в некой мере забавными и занятными деталями. В подобном ключе написан весь роман: с лирическими отступлениями, обилием второстепенных линий, подробными описаниями эпохи, быта, нравов, костюмов, местами весьма затянутыми диалогами. В этом, конечно, есть определённый шарм, эффект погружения, к тому же слог автора довольно изящен и приятен, однако иногда мне становилось скучно, хотелось чуть больше динамики, ощущения жизни и подвижности. К тому же в романе практически отсутствует какая-либо интрига. Это история жизни со взлётами, падениями, забавными моментами, неловкими ситуациями, чёрными кляксами горя и печали, к тому же рассказанная размеренно, спокойно, без излишнего нагнетания. Но интересны не только какие-то внезапные повороты, но и процесс, сам путь, возможность прожить целую жизнь вместе с героем.

Больше всего мне понравилась часть, посвященная детству Дэвида Копперфильда. Это полноценный роман взросления, к тому же с эмоциональным накалом. Страдания домашнего нежного ребёнка, столкнувшегося с несправедливостью, которые учинили отчим и его скверная злобная сестра, едва ли способны оставить кого-либо равнодушным. При этом детство полно новых открытий, чистых трепетных чувств, очаровательной любви к книгам. В последней, впрочем, достаточно эскапизма — желания убежать в выдуманные миры от невзгод реального. Взросление и последующая женитьба понравились мне меньше, так как отчётливее проступает затянутость, да и первая избранница героя оказалась удивительно раздражающей девицей. К тому же если в детстве беспомощность и пассивность героя оправдывалась возрастом, то во взрослой жизни привычка плыть исключительно по течению не способствовала возникновению симпатии.

Минусом для меня стала однобокость действующих лиц. Если персонаж плохой (причем главный герой видит/чувствует это с первого появления), то плох во всём и в любой ситуации, если хороший, то положительный во всех отношениях и во всех проявлениях. Хотя Бетси Тротвуд покорила моё сердце своим напором и целеустремлённостью, несгибаемой волей к жизни, умением противостоять любым трудностям, очень харизматичная, хоть и не без странностей дама. В общем, роман стоит прочтения, хотя объём и может напугать.

Первое знакомство с Чарльзом Диккенсом оказалось весьма удачным, хотя я не могу сказать, что чтение этого романа было особенно захватывающим и неизменно лёгким. Автор не скупится на детали, с самого начала щедро осыпая читателя подробностями не только появления на свет главного героя, но даже дальнейшей судьбой его сорочки (плодного пузыря), подробностями жизни и характера старушки, к которой оной попал, и прочими незначительными, но в некой мере забавными и занятными деталями. В подобном ключе написан весь роман: с лирическими отступлениями, обилием второстепенных линий, подробными описаниями эпохи, быта, нравов, костюмов, местами весьма затянутыми диалогами. В этом, конечно, есть определённый шарм, эффект погружения, к тому же слог автора довольно изящен и приятен, однако иногда мне становилось скучно, хотелось чуть больше динамики, ощущения жизни и подвижности. К тому же в романе практически отсутствует какая-либо интрига. Это история жизни со взлётами, падениями, забавными моментами, неловкими ситуациями, чёрными кляксами горя и печали, к тому же рассказанная размеренно, спокойно, без излишнего нагнетания. Но интересны не только какие-то внезапные повороты, но и процесс, сам путь, возможность прожить целую жизнь вместе с героем.

Больше всего мне понравилась часть, посвященная детству Дэвида Копперфильда. Это полноценный роман взросления, к тому же с эмоциональным накалом. Страдания домашнего нежного ребёнка, столкнувшегося с несправедливостью, которые учинили отчим и его скверная злобная сестра, едва ли способны оставить кого-либо равнодушным. При этом детство полно новых открытий, чистых трепетных чувств, очаровательной любви к книгам. В последней, впрочем, достаточно эскапизма — желания убежать в выдуманные миры от невзгод реального. Взросление и последующая женитьба понравились мне меньше, так как отчётливее проступает затянутость, да и первая избранница героя оказалась удивительно раздражающей девицей. К тому же если в детстве беспомощность и пассивность героя оправдывалась возрастом, то во взрослой жизни привычка плыть исключительно по течению не способствовала возникновению симпатии.

Минусом для меня стала однобокость действующих лиц. Если персонаж плохой (причем главный герой видит/чувствует это с первого появления), то плох во всём и в любой ситуации, если хороший, то положительный во всех отношениях и во всех проявлениях. Хотя Бетси Тротвуд покорила моё сердце своим напором и целеустремлённостью, несгибаемой волей к жизни, умением противостоять любым трудностям, очень харизматичная, хоть и не без странностей дама. В общем, роман стоит прочтения, хотя объём и может напугать.