Глава пятая. Марсела

Я открыла глаза, но тут же зажмурилась от резкого солнечного света, пробивающегося сквозь крошечное окошко в этом проклятом подвале. Голова трещала, словно тысячи раскалённых игл впивались в мой мозг, а желудок сводило от голода. Переполненный мочевой пузырь требовал немедленного освобождения, но я даже не могла сосредоточиться на этом, настолько подавляющим было моё физическое состояние. Я понятия не имела, сколько времени уже провела взаперти в этой душной, затхлой комнате, и неизвестно, сколько ещё мне предстоит здесь оставаться.

Мои мышцы затекли от вынужденной неподвижности, но когда я попыталась пошевелиться, то с удивлением обнаружила, что больше не прикована к кровати. Это было неожиданно, но я решила не задаваться вопросами, а просто использовать этот шанс. Как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. В конце концов, я была в ловушке, и любая возможность хотя бы ненадолго избавиться от этих уз казалась мне спасением.

Я медленно поднялась, и меня тут же качнуло. Перед глазами заплясали чёрные точки, а сердце бешено забилось в груди, пока я пыталась восстановить равновесие.

– О чёрт! – пробормотала я, вцепившись в изголовье кровати, чтобы не упасть. Мои пальцы судорожно сжимали деревянные перекладины, а тело сотрясалось от напряжения.

Когда мне, наконец, удалось устоять на ногах, я поплелась к двери, которую заметила перед тем, как потерять сознание. Толкнув тяжёлую створку, я обнаружила крохотную ванную комнату, совмещённую с уборной. С облегчением вздохнув, я быстро справила свои естественные нужды, чувствуя себя немного лучше, хотя усталость и тошнота всё ещё терзали меня.

Подойдя к раковине, я взглянула на своё отражение в зеркале и ужаснулась от собственного внешнего вида. Боже, как же жалко я выгляжу! Волосы были растрёпаны и напоминали воронье гнездо, как после бурной ночи, а лицо было уставшим и немного бледным. А эти ужасные следы крови на шее и плече… как будто я стала жертвой какого-то кровавого ритуала. Я поморщилась от отвращения к самой себе.

Набрав в ладони немного прохладной воды, я начала яростно тереть кожу. Я не могла позволить себе ни единой минуты слабости, но в этот момент отчаяние и боль захлестнули меня с головой. Слёзы градом покатились по щекам, смешиваясь с водой, и я едва сдержала рвущиеся наружу рыдания. Враг жаждал увидеть моё унижение и страдания, но я должна оставаться сильной, несмотря ни на что.

Когда я, наконец, успокоилась, то проверила несколько шкафчиков и, к своему удивлению, обнаружила новую зубную щётку, пасту, расчёску и стакан. Мысленно поблагодарив своего похитителя за эти маленькие удобства, хотя он этого и не заслуживал, я привела себя в относительный порядок, насколько это было возможно в таких условиях. Внешний вид меньше всего должен был меня волновать, но гордость не позволила показывать слабость врагу.

Мне отчаянно хотелось принять душ, смыть с себя этот кошмар, и избавиться от запаха крови и пота, но сначала нужно было проверить рану от пули в плече и потом чем-то прикрыть её.

Я осторожно начала развязывать бинт, и каждое движение отдавалось острой болью. Я сжала зубы, чтобы не закричать в агонии, но стон всё равно вырвался из моих пересохших губ, и я на мгновение потеряла связь с реальностью.

Собрав остатки сил, я, наконец, сняла бинты и с ужасом уставилась на воспалённую, покрытую гнойными корками кожу вокруг пулевого отверстия. Мысль о том, что инфекция может распространиться дальше, наполнила меня ужасом. Я знала, что должна как-то обработать рану, но одно лишь зрелище повреждённой плоти вызывало во мне приступы тошноты.

Я осмотрелась в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь, и заметила небольшую аптечку, спрятанную в дальнем углу шкафчика. Дрожащими руками я достала её и начала лихорадочно перебирать содержимое, молясь, чтобы там нашлось хоть что-то, способное облегчить мои страдания. К счастью, там оказались антисептик, бинты и даже пара таблеток обезболивающего.

Сделав глубокий, прерывистый вдох, я принялась обрабатывать рану. Каждое прикосновение вызывало новые вспышки пронзительной боли, заставляя меня сжимать зубы до скрежета. Слёзы градом катились по моим щекам, а тело сотрясалось от сдерживаемых криков. Меня буквально выворачивало наизнанку от отвращения к самой себе, к этому жалкому, изувеченному телу, но я заставляла себя продолжить.

Закончив с перевязкой, я проглотила две таблетки обезболивающего, молясь, чтобы они хоть немного притупили мои страдания. Аккуратно обмотав бинты вокруг плеча, я надеялась, что они защитят меня от дальнейших осложнений. К сожалению, в этом скудно обставленном помещении больше ничего не было, что могло бы помочь мне накрыть плечо, чтобы не намочить бинты, но я решила рискнуть.

Включив воду, я начала медленно раздеваться, стараясь не потревожить рану. Шагнув под тёплые струи, я почувствовала, как напряжение начинает отпускать мои измученные мышцы. На мгновение я закрыла глаза, позволив себе представить, что нахожусь где-то в безопасном месте, далеко от этого ужасного подвала. Но внезапный скрип открывающейся двери вырвал меня из этого мимолётного забытья, напоминая, что я всё ещё пленница в этом ужасном подвале.

Моё сердце бешено забилось в груди, когда я поняла, что кто-то сейчас зайдёт сюда. Здесь не было шторки, чтобы спрятаться от посторонних глаз, лишь простая стеклянная дверь душа. Я едва успела прикрыть свои интимные места руками, как в ванную зашёл мой мучитель, Ал.

Его мрачный взгляд медленно скользнул по моему обнажённому телу, и я едва сдержала рвущуюся наружу ярость.

Как он смеет так бесстыдно разглядывать меня?

– Нравится, то, что видишь? – выплюнула я, пытаясь придать своему голосу уверенность, хотя внутри меня бурлило желание разорвать его на части. В этом тесном пространстве, обнажённая, да ещё и с травмой, я была полностью уязвима, а значит, он мог сделать со мной всё, что пожелает. Но я была полна решимости не показывать ему своего страха, даже если сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Внезапно Ал сделал шаг ко мне, и я вжалась в холодную стену душевой кабины, судорожно озираясь в поисках хоть какого-то способа спастись. Я затаила дыхание, ожидая худшего, но, к моему удивлению, он просто встал под струи воды, по-прежнему одетый, и взял с полки тюбик с шампунем.

– Сядь, но держи руку за дверью. – приказал он властным тоном, от которого по моей спине пробежал холодок.

Не сразу, но я всё же подчинилась, понимая, что сейчас не время для сопротивления. Мой разум лихорадочно искал выход, но страх парализовал меня, не давая пошевелиться.

Что он задумал? Неужели это какая-то игра, испытание, которое он придумал, чтобы сломить меня окончательно?

Ал принялся методично намыливать мои волосы, его движения были неспешными и почти… нежными. Я следила за ним, затаив дыхание, не в силах понять, что кроется за этой внезапной заботой. Мои нервы были натянуты, как струны, и я вздрагивала от каждого его прикосновения, ожидая подвоха, и, что он в любой момент сорвёт маску доброты и вновь превратится в беспощадного монстра.

Неожиданно он прохрипел:

– Не бойся, я не собираюсь делать тебе больно. Ты ранена и тебе явно нужна помощь.

Его слова застали меня врасплох. Я в замешательстве бросила взгляд на него, пытаясь понять, что кроется за этим неожиданным проявлением сострадания.

– Не смотри на меня так, я не дам тебе никаких объяснений. – тихо произнёс Ал, его голос был полон едва сдерживаемого раздражения. – Просто молчи и дай мне закончить.

Я поняла, что сейчас лучше подчиниться, чем провоцировать его гнев. Сжав зубы, я позволила ему продолжать, гадая, что же он задумал на этот раз. И в глубине души, как ни странно, я чувствовала небольшую капельку благодарности этому человеку. Да, именно он виноват, что я оказалась в такой ужасной ситуации, но Ал мог обращаться со мной гораздо хуже, и вообще поселить меня в какую-нибудь тёмную, сырую комнату без малейших удобств.

Возможно, в этом монстре всё-таки теплится крошечная искра человеческого сострадания? Или это лишь ловушка, которую он расставляет, чтобы окончательно подчинить меня своей воле?

Мой разум лихорадочно пытался разгадать его истинные намерения, и я настолько погрузилась в размышления, что даже не сразу заметила, что он уже закончил с моими волосами и протянул мне руку. Не желая злить его, и чувствуя любопытство, смешанное с отвращением в глубине души, я подчинилась и вложила свою дрожащую ладонь в его сильную, мозолистую руку.

Ал помог мне подняться, а затем взял другую бутылку и, налив немного жидкости на руки, опустился на одно колено и начал методично, почти благоговейно намыливать мои ноги. Его прикосновения были на удивление нежными и аккуратными, будто он боялся причинить мне боль. И это ощущение было… волнующим. Я ненавидела себя за то, что моё тело так предательски реагирует на его прикосновения, но не могла ничего с этим поделать. Казалось, что каждая клеточка моего организма жаждет его прикосновений, хотя разум отчаянно сопротивляется, взывая к здравому смыслу.

Как такое возможно? Ведь этот человек причинил мне столько боли и страданий?!

Но сейчас, в этот момент, его осторожные, почти трепетные движения вызывали во мне такие чувства, которых я не испытывала уже давно.

Когда его руки поднялись выше, практически рядом с моим самым интимным местом, я едва сдержала судорожный вздох. Казалось, что воздух вокруг нас сгустился, наэлектризованный напряжением, повисшим между нами. Я пыталась не встречаться с ним взглядом, боясь, что он прочтёт в моих глазах всю гамму чувств, бушующих внутри меня – страх, отвращение, смятение и… что-то ещё, что заставляло моё сердце биться чаще.

Внезапно его рука замерла, а взгляд тёмных, бездонных глаз пронзил меня насквозь. Я затаила дыхание, ожидая, что вот-вот он набросится на меня с новой порцией издевательств и унижений. Но вместо этого Ал произнёс тихим, хриплым голосом:

– Красивая татуировка.

Его слова ошеломили меня, заставив сердце пропустить удар. Я в замешательстве уставилась на него, не в силах произнести ни слова. Этот рисунок бабочки на бедре… я сделала его в память о моём «защитнике». Как бы глупо это ни звучало, но я до сих пор хранила себя для него, одна мысль об интимной близости с другим мужчиной вызывала во мне отвращение. Мне двадцать шесть лет, и я до сих пор девственница, которая ждёт того, кто никогда не вернётся. Но что-то внутри меня не давало мне перейти эту черту, как будто тогда я предала бы этого мальчика. Хотя я более чем уверена, что он не держит целомудрие из-за меня.

Моё сердце бешено колотилось в груди, пока, этот человек, который выстрелил в меня и похитил, смотрел на меня с таким странным, изучающим взглядом. Его мозолистые руки всё ещё прикасались к внутренней части моего бедра, прямо рядом с крылом бабочки. И это… не вызывало у меня отвращения. Вместо этого по моей коже пробежали мурашки, а сердце забилось ещё чаще. Казалось, что между нами повисло невидимое, но осязаемое напряжение, будто мы замерли на грани какого-то важного, переломного момента.

Я не могла отвести взгляда от его лица, пытаясь разгадать, что же таится за этим неожиданным проявлением внимания. Каждый нерв в моём теле был натянут до предела, готовый в любую секунду сорваться. Как будто малейшее движение, один вдох, может разрушить эту хрупкую, зыбкую иллюзию, в которой мы оказались заключены. И я замерла, боясь спугнуть это мгновение, и что любое моё действие могло навсегда разрушить ту тонкую грань, что отделяла меня от… чего-то неведомого, но пугающе притягательного.

Но когда его пальцы, все ещё покрытые мыльной пеной, начали медленно подниматься выше, скользя по моей коже, я едва сдержала судорожный вздох. Эти волнующие прикосновения пробуждали во мне давно забытые желания, будоража моё измученное тело и душу. Я отчаянно пыталась сопротивляться, но что-то в глубине моего существа жаждало этой крупицы тепла и нежности в этом холодном, жестоком мире.

Однако стоило ему приблизиться к моей заветной точке, как он резко отстранился, оставив меня в смятении. Ал поднялся, его обжигающий взгляд буквально прожигал меня насквозь.

– Дальше сама закончишь. – произнёс он хрипло и стремительно покинул ванную комнату, оставив меня в полном замешательстве.

Я ошарашенно смотрела ему вслед, пытаясь осмыслить происходящее.

Почему он так внезапно остановился? Это был очередной ход в его изощрённой игре или… что-то более личное, скрытое даже от него самого?

Меня бросало то в жар, то в холод. Я чувствовала, как внутри зарождается нечто пугающее своей неизвестностью, но в то же время манящее, словно бездна, в которую так хочется заглянуть несмотря на все опасения. Это безумное влечение пугало меня, ведь стоит мне поддаться ему, и я рискую потерять всё – свою свободу, гордость, даже, быть может, саму жизнь.

Я обхватила себя руками, пытаясь успокоить сбившееся сердцебиение. Мне нужно было срочно собраться и вернуть контроль над ситуацией. Но как устоять перед этим всепоглощающим притяжением, которое, казалось, затягивало меня в свою тёмную воронку?